Горе от ума (4 стр.). Контрольная работа по комедии А.С.Грибоедова "Горе от ума" Чувствителен и весел остер кто сказал
Чацкий – молодой свободный человек; можно сказать, путешественник, искатель нового. Не богат, никакого чина не имеет, да и не нужен он ему ни к чему: «Служить бы рад, прислуживаться тошно», – говорит он Фамусову, когда тот призывает послужить Чацкого, если желает жениться на Софье. Чацкий умен, остроумен, говорит лишь то, что у него в сердце – и это его отличительная черта. Дерзну даже сравнить его с Хлестаковым: «Что на уме, то и на языке».
Чацкий – это человек нового времени, передовых взглядов, человек иного пошиба:
«Ваш век бранил я беспощадно!» –
Он изобличает нынешний век, то время, в которое он живет и, самое главное, не боится этого делать. В связи с этим возникает вопрос: «Кто же еще, если не он?». «Один в поле не воин» гласит народная мудрость. Но в этом случае воин – воин, если он Чацкий!
Так и есть; он лекарь, лекарь свободы. Он пытается добиться того, чтобы его поняли – он не приемлет нынешний строй, как я уже говорил. Но дело в том, что его никто не понимает, и не может понять, и принимают его за сумасшедшего. Сам же Чацкий говорит Фамусову и Скалозубу:
«Дома новы, но предрассудки стары;
Порадуйтесь, не истребят
Ни годы их, ни моды, ни пожары» –
Вот она, проблема! Но понимает ли сам Чацкий, что все его призывы, все увещевания, все силы, весь тот язвительный ум, кой он вложил в свои слова, – понимает ли он, что все это… как бы зря? Он знает, что не зря, ибо его поймут не нынешний век, не эти люди, но поймут обязательно другие.
В комедии Чацкий – наиболее значимый по своей функции персонаж, ибо без него ничего бы и не было: фамусовское общество так бы и осталось фамусовским, или же незначительно изменилось в связи с новыми веяньями, как это обычно бывает.
На протяжении всей комедии Чацкий заслужил множество характеристик о себе. Вот некоторые из них.
I. Лиза о Чацком:
1) «Кто так чувствителен, и весел, и остер,
Как Александр Андреич Чацкий!»
II. Софья Павловна о Чацком:
1) (Д. I, Я. 5)
«…Он славно
Пересмеять умеет всех;
Болтает, шутит, мне забавно;
Делить со всяким может смех».
2) (Тоже Д., тоже я.)
«Остер, умен, красноречив.
В друзьях особенно счастлив».
3) (Тоже Д., Я 6) Софья, разгневанная словами Чацкого о Молчалине:
«Не человек, змея!»
4) (Д. II, Я. 8)
«Убийственны холодностью своею!
Смотреть на вас, вас слушать нету сил».
5) (Тоже Д., тоже Я.)
«На что вы мне?
Да, правда, не свои бедЫ – для вас забавы,
Отец родной убейся – все равно».
6) (Тоже Д., Я. 9)
«Ах, Александр Андреич, вот,
ЯвИтесь вы вполне великодушны:
К несчастью ближнего вы так неравнодушны».
7) (Тоже Д., Я. 11)
«…Боюсь, что выдержать притворства не сумею.
Зачем сюда бог Чацкого принес!»
8) Основательную характеристику от Софьи Чацкий получает в III Д., 1 явлении:
«Веселость ваша не скромна,
У вас тотчас уж острота готова,
А сами вы…»
«…грозный взгляд и резкий тон,
И этих в вас особенностей бездна,
А над собой гроза куда не бесполезна» –
Этим Софья упрекает Чацкого в излишней откровенности. Она, быть может, считает, что Чацкий сам не видит этих «особенностей бездну» – этих, по мнению Софьи, сильнейших недостатков. Она призывает Чацкого с ними бороться. Но разве же это недостатки? Только по мнению фамусовского общества, но не по мнению Чацкого.
«Заметно, что вы желчь на всех излить готовы;
А я, чтоб не мешать, отсюда уклонюсь».
«Зачем же быть, скажу вам напрямик,
Так невоздержну на язык,
В презреньи к людям так нескрыту,
Что и смирнейшему пощады нет!.. Чего?
Случись кому назвать его:
Град колкостей и шуток ваших грянет.
Шутить! и век шутить! как вас на это станет!»
Намекая на Чацкого:
«Конечно, нет в нем этого ума
Что гений для иных, а для иных чума,
Который скор, блестящ и скоро опротивит,
Который свет ругает наповал,
Чтоб свет об нем хоть что-нибудь сказал,
Да эдакий ли ум семейство осчастливит?»
9) (Д. III, Я. 14)
«Ах, этот человек всегда
Причиной мне ужасного расстройства!
Унизить рад, кольнуть; завистлив, горд и зол!»
«Он не в своем уме»
«Не то, чтоб уж совсем…»
«А! Чацкий, любите вы всех в шуты рядить,
Угодно ль на себе примерить?»
III. Чацкий о себе самом:
1) (Д. I, Я. 7)
«Послушайте, ужли слова мои все колки?
И клонятся к чьему-нибудь вреду?
Но если так, – ум с сердцем не в ладу.
Я в чудаках иному чуду
Раз посмеюсь, потом забуду…»
2) (Тоже Д., Я. 9)
«Ах! нет, надеждами я мало избалован»
«Я не отгадчик снов»
«Я верю собственным глазам»
3) (Д. II, Я. 7)
«Длить споры не мое желанье…»
4) (Д. III, Я. 1)
«Я сам? не правда ли, смешон?»
«Я странен, а не странен кто ж?
Тот, кто на всех глупцов похож…»
«Но есть ли в нем *(в Молчалине)* та страсть,
То чувство, пылкость та,
Чтоб кроме вас ему мир целый
Казался прах и суета?
Чтоб сердца каждое биенье
Любовью ускорялось к вам?
Чтоб мыслям были всем и всем его делам
Душою – вы, вам угожденье?..»
«Ах! боже мой! неужли я из тех,
Которым цель всей жизни – смех?
Мне весело, когда смешных встречаю,
А чаще с ними я скучаю».
5) (Д. IV, Я. 10)
«Не впрямь ли я сошел с ума?»
6) (Тоже Д., Я. 14)
«Слепец! Я в ком искал награду всех трудов!»
IV. Фамусов о Чацком
1) (Д. I, Я. 10)
«…этот франт-приятель;
Отъявлен мотом, сорванцом;
Что за комиссия, создатель
Быть взрослой дочери отцом!»
2) (Д. II, Я. 2)
«Вот то-то, все вы гордецы!
Спросили бы, как делали отцы?
Учились бы, на старших глядя…»
«Ах! боже мой! он карбонари!»
«Опасный человек!»
«Что говорит! и говорит, как пишет!»
«Он вольность хочет проповедать!»
«Да он властей не признает!»
«И знать вас не хочу, разврата не терплю».
«Вот рыскают по свету, бьют баклуши,
Воротятся, от них порядка жди».
3) (Д. II, Я. 3)
«Тебя уж упекут
Под суд, как пить дадут».
4) (Д. II, Я. 4)
«…Андрея Ильича покойного сынок:
Не служит, то есть в том он пользы не находит,
Жаль, очень жаль, он малый с головой,
И славно пишет, переводит».
5) (Д. III, Я. 21)
«Давно дивлюсь я, как никто его не свяжет!
Попробуй о властях, и нИ весть что наскажет!
Чуть низко поклонись, согнись-ка кто кольцом,
Хоть пред монашеским лицом,
Так назовет он подлецом!..»
«По матери пошел, по Анне Алексевне:
Покойница с ума сходила восемь раз».
6) (Д. IV, Я. 15)
«Безумный! что он тут за чепуху молол!
Низкопоклонник! тесть! и про Москву так грозно!»
V. Прочие лица о Чацком:
1) (Д. III, Я. 10), Хлестова:
«…Чему он рад? Какой тут смех?
Над старостью смеяться грех…»
«Я за уши его дирала, только мало».
2) (Д. III, Я. 15 и 16), Г. N. и Г. D.:
«С ума сошел!»
3) (Д. III, Я. 16), Загорецкий:
«…Его в безумные упрятал дядя-плут…
Схватили, в желтый дом, и на цепь посадили.
Так с цепи, стало быть, спустили»,
«Он сумасшедший»
Графиня внучка:
«Представьте, я заметила сама;
И хоть пари держать, со мной в одно вы слово».
(Я. 19) Загорецкий:
«В горах изранен в лоб, сошел с ума от раны».
(Я. 20) Графиня бабушка:
«Да!.. в пусурманах он!
Ах! окаянный вольтерьянец!»
(Я. 21) Хлестова:
«Шампанское стаканами тянул».
Фамусов:
«Ученье – вот чума, ученость – вот причина…»
4) (Д. IV, Я. 7), Княгиня:
«… с ними говорить опасно,
Давно бы запретить пора…
…
Я думаю, он просто якобинец…»
По мнению Фамусова, да и, думаю, по мнению всего фамусовского общества, Чацкий – извращенная натура; и извращенность его в том и выражается: в речи, в действиях – во всем, и тем он извращен, что видит всю несправедливость, неправедность, именно самое извращенность фамусовского общества. Что смеет, к тому же, выразить свое мнение. «Он карбонари!» – восклицает Фамусов. «Он якобинец» – говорит княгиня. И как еще только не называют Чацкого, но все приходят к выводу… точнее, к выводу пришла Софья, и то в шутку, в месть, а остальное общество согласилось с этим выводом – в общем, Чацкий сошел с ума. Но это не так – и мы это прекрасно знаем. Он был просто-напросто умнее своего времени, он опередил его и воевал со старыми порядками, изощренно и хитроумно их изобличая… Он противопоставил себя целому обществу; он воевал с ним… в конце концов, он приходит к выводу, что только время изменит этих людей. Далее он уезжает странствовать – вновь:
«Вон из Москвы! сюда я больше не ездок.
Бегу, не оглянусь, пойду искать по свету,
Где оскорбленному есть чувству уголок!
Карету мне, карету!»
Но что оставил после себя Чацкий, что изменил? Ведь фамусовское общество так и осталось фамусовским! Или же он заронил семя, семя свободы, которое вскоре принесет свои плоды?
Чацкий, будучи чувствительным и, к тому же, остроумным человеком, наговорил всяких «колкостей», обвинил фамусовское общество за то, что оно не смогло понять его, что не захотело меняться, и что оно надсмеялось над ним. Он примерил на себя особую роль – роль судьи, изобличителя пороков, всей этой несправедливости, громоздящейся и окружающей все это общество. Так разве что-то изменилось? Ответить на сей вопрос нельзя, так же как и нельзя ответить на вопрос: «А будет ли этот человек талантливым поэтом? – а человек-то еще и не родился; еще не вырос – он еще только в зародыше…
Полное имя героя – Александр Андреевич Чацкий:
“…Александр Андреевич Чацкий…”
Александр Чацкий – дворянин, помещик с 300-400 крепостными крестьянами:
“- имел душ сотни три.- Четыреста, прошу понять…”
Чацкий – холостой мужчина. Он еще молод, но уже “не впадает в ребячество”:
“…Да, не женат…” “…Теперь уж в это мне ребячество не впасть…”
Чацкий – одинокий человек. Его мать и отец умерли, когда он был ребенком. Отец Чацкого был другом Фамусова:
“…Вот-с - Чацкого, мне друга, / Андрея Ильича покойного сынок…”
“…Чацкого, мне друга, / Андрея Ильича…”
После смерти родителей Чацкий воспитывался в доме Фамусова. Повзрослев, он стал жить отдельно:
“…Да, с Чацким, правда, мы воспитаны, росли; / Привычка вместе быть день каждый неразлучно / Связала детскою нас дружбой…”
“…но потом / Он съехал, уж у нас ему казалось скучно, / И редко посещал наш дом…”
Чацкий с детства дружит с Софьей Фамусовой и давно ее любит:
“…Я помню, ты дитёй с ним часто танцовала…”
“…И всё-таки я вас без памяти люблю…”
В начале пьесы Чацкий возвращается в Москву после 3 лет “странствий по свету”:
“…Три года не писал двух слов! / И грянул вдруг как с облаков…”
“…Обрыскал свет…”
“…Охота странствовать напала на него…”
Чацкий является членом Английского клуба, в котором состоят богатые, знатные дворяне:
“…Потом, подумайте, член А́нглийского клуба…”
Александр Чацкий – умный, остроумный мужчина:
“…Остер, умен, красноречив…”
“…он малый с головой / И славно пишет, переводит. // Нельзя не пожалеть, что с эдаким умом…”
Чацкий – красноречивый человек:
“…умен, красноречив…”
“…Что говорит! и говорит, как пишет!..”
Александр Чацкий любит острить и “подкалывать” людей, но делает это не с целью навредить:
“…и весел, и остер…”
“…Послушайте, ужли слова мои все колки? / И клонятся к чьему-нибудь вреду?..”
“…Не человек, змея!..” (София о Чацком)
Чацкий является насмешливым человеком, однако его насмешки всегда направлены против глупых и ограниченный людей:
“…Он славно / Пересмеять умеет всех; / Болтает, шутит…”
“…На смех, того гляди, подымет Чацкий вас…”
“…Заметно, что вы желчь на всех излить готовы…”
“…Град колкостей и шуток ваших грянет. / Шутить! и век шутить! как вас на это станет!..”
“…А, Чацкий! Любите вы всех в шуты рядить…”
Чацкий часто разговаривает с окружающими в резком тоне:
“…Да! грозный взгляд, и резкий тон, / И этих в вас особенностей бездна…”
По словам Софьи, Чацкий невоздержан на язык и слишком откровенно презирает людей:
“Зачем же быть, скажу вам напрямик,
Так невоздержну на язык?
В презреньи к людям так нескрыту?”
Чацкий является гордым человеком, “гордецом”, по мнению Фамусова:
“Вот то-то, все вы гордецы!..”
Александр Чацкий – свободомыслящий человек, за что Фамусов называет его “карбонарием” и “якобинцем”:
“…Ах! боже мой! он карбонари*!..” (*то есть революционер)
“…Опасный человек!..”
“…Я думаю, он просто якобинец*…” (*то есть вольнодумец)
Чацкий – независимый человек. Он не хочет зависеть от других, как например, Молчалин:
Молчалин: Ведь надобно ж зависеть от других.
Чацкий: Зачем же надобно?..
Чацкий бросил военную службу и также решил не служить чиновником. Среди дворян было принято выбирать один из этих двух вариантов занятости, но Чацкий не занимается ни тем ни другим:
Княгиня. От-став-ной?
Наталья Дмитриевна. Да, путешествовал, недавно воротился.
По мнению Чацкого, дворяне не должны ограничивать себя только чиновничьей или военной службой. Он считает, что умный человек может найти себя также в творчестве или науке:
“Из молодых людей, найдется - враг исканий, // Не требуя ни мест, ни повышенья в чин, // В науки он вперит ум, алчущий познаний; // Или в душе его сам бог возбудит жар // К искусствам творческим, высоким и прекрасным…”
Чацкий – искренний человек, не притворщик:
“…Раз в жизни притворюсь…”
Александр Чацкий любит правду:
“…К чему обманывать себя мне самого?..”
“…Зачем мне прямо не сказали…”
Чацкий – чувствительный человек:
“…Кто так чувствителен, и весел, и остер, / Как Александр Андреич Чацкий!..”
Александр Чацкий – страстный, пылкий человек:
“…та страсть? то чувство? пылкость та?..
“…Но что теперь во мне кипит, волнует, бесит, / Не пожелал бы я и личному врагу…”
У Чацкого обо всем есть свое мнение:
“…Зачем же мнения чужие только святы?..”
Александр Чацкий является патриотом. Он любит русский народ и Россию:
“…Чтоб умный, бодрый наш народ…”
В высшем свете Чацкого считают сумасшедшим из-за его вольнодумства и либеральных взглядов:
“…Безумным вы меня прославили всем хором…”
Чацкий не любит “людскую толпу” и московское фамусовское общество. В конце пьесы он уезжает из Москвы:
“…И в многолюдстве я потерян, сам не свой. / Нет! недоволен я Москвой…”
“…Вон из Москвы! сюда я больше не ездок. / Бегу, не оглянусь, пойду искать по свету…”
София , Лиза .
Лиза
Ну вот у праздника! ну вот вам и потеха!
Однако нет, теперь уж не до смеха;
В глазах темно, и замерла душа;
Грех не беда, молва не хороша.
София
Что́ мне молва? Кто хочет, так и судит,
Да батюшка задуматься принудит:
Брюзглив, неугомонен, скор,
Таков всегда, а с этих пор…
Ты можешь посудить…
Лиза
Сужу-с не по рассказам;
Запрет он вас; – добро еще со мной;
А то, помилуй бог, как разом
Меня, Молчалина и всех с двора долой.
София
Подумаешь, как счастье своенравно!
Бывает хуже, с рук сойдет;
Когда ж печальное ничто на ум не йдет,
Забылись музыкой, и время шло так плавно;
Судьба нас будто берегла;
Ни беспокойства, ни сомненья…
А горе ждет из-за угла.
Лиза
Вот то-то-с, моего вы глупого сужденья
Не жалуете никогда:
Ан вот беда.
На что вам лучшего пророка?
Твердила я: в любви не будет в этой прока
Ни во́ веки веков.
Как все московские, ваш батюшка таков:
Желал бы зятя он с звездами, да с чинами,
А при звездах не все богаты, между нами;
Ну разумеется, к тому б
И деньги, чтоб пожить, чтоб мог давать он ба́лы;
Вот, например, полковник Скалозуб:
И золотой мешок, и метит в генералы.
София
Куда как мил! и весело мне страх
Выслушивать о фрунте и рядах;
Он слова умного не выговорил сроду, -
Мне всё равно, что за него, что в воду.
Лиза
Да-с, так сказать, речист, а больно не хитер;
Но будь военный, будь он статский,
Кто так чувствителен, и весел, и остер,
Как Александр Андреич Чацкий!
Не для того, чтоб вас смутить;
Давно прошло, не воротить,
А помнится…
София
Что помнится? Он славно
Пересмеять умеет всех;
Болтает, шутит, мне забавно;
Делить со всяким можно смех.
Лиза
И только? будто бы? – Слезами обливался,
Я помню, бедный он, как с вами расставался. -
Что, сударь, плачете? живите-ка смеясь…
А он в ответ: «Недаром, Лиза, плачу,
Кому известно, что́ найду я воротясь?
И сколько, может быть, утрачу!» -
Бедняжка будто знал, что года через три…
София
Послушай, вольности ты лишней не бери.
Я очень ветрено, быть может, поступила,
И знаю, и винюсь; но где же изменила?
Кому? чтоб укорять неверностью могли.
Да, с Чацким, правда, мы воспитаны, росли;
Привычка вместе быть день каждый неразлучно
Связала детскою нас дружбой; но потом
Он съехал, уж у нас ему казалось скучно,
И редко посещал наш дом;
Потом опять прикинулся влюбленным,
Взыскательным и огорченным!!..
Остер, умен, красноречив,
В друзьях особенно счастлив.
Вот об себе задумал он высоко -
Охота странствовать напала на него.
Ах! если любит кто кого,
Зачем ума искать и ездить так далёко?
Лиза
Где носится? в каких краях?
Лечился, говорят, на кислых он водах,
Не от болезни, чай, от скуки, – повольнее.
София
И, верно, счастлив там, где люди посмешнее.
Кого люблю я, не таков:
Молчалин за других себя забыть готов,
Враг дерзости, – всегда застенчиво, несмело
Ночь целую с кем можно так провесть!
Сидим, а на дворе давно уж побелело,
Как думаешь? чем заняты?
Лиза
Бог весть,
Сударыня, мое ли это дело?
София
Возьмет он руку, к сердцу жмет,
Из глубины души вздохнет,
Ни слова вольного, и так вся ночь проходит,
Рука с рукой, и глаз с меня не сводит. -
Смеешься! можно ли! чем повод подала
Тебе я к хохоту такому!
Лиза
Мне-с?.. ваша тетушка на ум теперь пришла,
Как молодой француз сбежал у ней из дому.
Голубушка! хотела схоронить
Свою досаду, не сумела:
Забыла волосы чернить
И через три дни поседела.
(Продолжает хохотать.)
София (с огорчением)
Вот так же обо мне потом заговорят.
Лиза
Простите, право, как бог свят,
Хотела я, чтоб этот смех дурацкий
Вас несколько развеселить помог.
Явление 6
София , Лиза , Слуга , за ним Чацкий .
Слуга
К вам Александр Андреич Чацкий.
(Уходит.)
Явление 7
София , Лиза , Чацкий .
Чацкий
Чуть свет – уж на ногах! и я у ваших ног.
(С жаром целует руку.)
Ну поцелуйте же, не ждали? говорите!
Что ж, ради? Нет? В лицо мне посмотрите.
Удивлены? и только? вот прием!
Как будто не прошло недели;
Как будто бы вчера вдвоем
Мы мочи нет друг другу надоели;
Ни на́волос любви! куда как хороши!
И между тем, не вспомнюсь, без души,
Я сорок пять часов, глаз мигом не прищуря,
Верст больше седьмисот пронесся, – ветер, буря;
И растерялся весь, и падал сколько раз -
И вот за подвиги награда!
София
Ах! Чацкий, я вам очень рада.
Чацкий
Вы ради? в добрый час.
Однако искренно кто ж радуется эдак?
Мне кажется, так напоследок,
Людей и лошадей знобя,
Я только тешил сам себя.
Лиза
Вот, сударь, если бы вы были за дверями,
Ей-богу, нет пяти минут,
Как поминали вас мы тут.
Сударыня, скажите сами.
София
Всегда, не только что теперь. -
Не можете мне сделать вы упрека.
Кто промелькнет, отворит дверь,
Проездом, случаем, из чужа, из далёка -
С вопросом я, хоть будь моряк:
Не повстречал ли где в почтовой вас карете?
Чацкий
Положимте, что так.
Блажен, кто верует, тепло ему на свете! -
Ах! боже мой! ужли я здесь опять,
В Москве! у вас! да как же вас узнать!
Где время то? где возраст тот невинный,
Когда, бывало, в вечер длинный
Мы с вами явимся, исчезнем тут и там,
Играем и шумим по стульям и столам.
А тут ваш батюшка с мадамой, за пикетом;
Мы в темном уголке, и кажется, что в этом!
Вы помните? вздрогнём, что скрипнет столик,
дверь…
София
Ребячество!
Чацкий
Да-с, а теперь,
В седьмнадцать лет вы расцвели прелестно,
Неподражаемо, и это вам известно,
И потому скромны, не смотрите на свет.
Не влюблены ли вы? прошу мне дать ответ,
Без думы, полноте смущаться.
София
Да хоть кого смутят
Вопросы быстрые и любопытный взгляд…
Чацкий
Помилуйте, не вам, чему же удивляться?
Что нового покажет мне Москва?
Вчера был бал, а завтра будет два.
Тот сватался – успел, а тот дал промах.
Всё тот же толк, и те ж стихи в альбомах.
София
Гоненье на Москву. Что значит видеть свет!
Где ж лучше?
Чацкий
Где нас нет.
Ну что ваш батюшка? всё А́нглийского клоба
Старинный, верный член до гроба?
Ваш дядюшка отпрыгал ли свой век?
А этот, как его, он турок или грек?
Тот черномазенький, на ножках журавлиных,
Не знаю, как его зовут,
Куда ни сунься: тут, как тут,
В столовых и в гостиных.
А трое из бульварных лиц,
Которые с полвека молодятся?
Родных мильон у них, и с помощью сестриц
Со всей Европой породнятся.
А наше солнышко? наш клад?
На лбу написано: Театр и Маскерад;
Дом зеленью раскрашен в виде рощи,
Сам толст, его артисты тощи.
На бале, помните, открыли мы вдвоем
За ширмами, в одной из комнат посекретней,
Был спрятан человек и щелкал соловьем,
Певец зимой погоды летней.
А тот чахоточный, родня вам, книгам враг,
В ученый комитет который поселился
И с криком требовал присяг,
Чтоб грамоте никто не знал и не учился?
Опять увидеть их мне суждено судьбой!
Жить с ними надоест, и в ком не сыщешь пятен?
Когда ж постранствуешь, воротишься домой,
И дым Отечества нам сладок и приятен!
София
Вот вас бы с тетушкою свесть,
Чтоб всех знакомых перечесть.
Чацкий
А тетушка? всё девушкой, Минервой?
Всё фрейлиной Екатерины Первой?
Воспитанниц и мосек полон дом?
Ах! к воспитанью перейдем.
Что нынче, так же, как издревле,
Хлопочут набирать учителей полки,
Числом поболее, ценою подешевле?
Не то чтобы в науке далеки;
В России, под великим штрафом,
Нам каждого признать велят
Историком и геогра́фом!
Наш ментор, помните колпак его, халат,
Перст указательный, все признаки ученья
Как наши робкие тревожили умы,
Как с ранних пор привыкли верить мы,
Что нам без немцев нет спасенья! -
А Гильоме, француз, подбитый ветерком?
Он не женат еще?
Как все московские, ваш батюшка таков:
Желал бы зятя он с звездами, да с чинами,
А при звездах не все богаты, между нами;
Ну, разумеется к тому б
И деньги, чтоб пожить, чтоб мог давать он балы;
Вот, например, полковник Скалозуб:
И золотой мешок, и метит в генералы.
Куда как мил! и весело мне страх
Выслушивать о фрунте[ 10 ] и рядах;
Он слова умного не выговорил сроду, –
Мне все равно, что за него, что в воду.
Да-с, так сказать речист, а больно не хитер;
Но будь военный, будь он статский[ 11 ],
Кто так чувствителен, и весел, и остер,
Как Александр Андреич Чацкий!
Не для того, чтоб вас смутить;
Давно прошло, не воротить,
А помнится…
Что помнится? Он славно
Пересмеять умеет всех;
Болтает, шутит, мне забавно;
Делить со всяким можно смех.
И только? будто бы? – Слезами обливался,
Я помню, бедный он, как с вами расставался. –
Что, сударь, плачете? живите-ка смеясь…
А он в ответ: «Недаром, Лиза, плачу:
Кому известно, что найду я воротясь?
И сколько, может быть, утрачу!»
Бедняжка будто знал, что года через три…
Послушай, вольности ты лишней не бери.
Я очень ветрено, быть может, поступила,
И знаю, и винюсь; но где же изменила?
Кому? чтоб укорять неверностью могли.
Да, с Чацким, правда, мы воспитаны, росли:
Привычка вместе быть день каждый неразлучно
Связала детскою нас дружбой; но потом
Он съехал, уж у нас ему казалось скучно,
И редко посещал наш дом;
Потом опять прикинулся влюбленным,
Взыскательным и огорченным!!.
Остер, умен, красноречив,
В друзьях особенно счастлив,
Вот об себе задумал он высоко…
Охота странствовать напала на него,
Ах! если любит кто кого,
Зачем ума искать и ездить так далеко?
Где носится? в каких краях?
Лечился, говорят, на кислых он водах[ 12 ],
Не от болезни, чай, от скуки, – повольнее.
И, верно, счастлив там, где люди посмешнее.
Кого люблю я, не таков:
Молчалин, за других себя забыть готов,
Враг дерзости, – всегда застенчиво, несмело
Ночь целую с кем можно так провесть!
Сидим, а на дворе давно уж побелело,
Как думаешь? чем заняты?
Бог весть,
Сударыня, мое ли это дело?
Возьмет он руку, к сердцу жмет,
Из глубины души вздохнет,
Ни слова вольного, и так вся ночь проходит,
Рука с рукой, и глаз с меня не сводит. –
Смеешься! можно ли! чем повод подала
Тебе я к хохоту такому!
Мне-с?.. ваша тетушка на ум теперь пришла,
Как молодой француз сбежал у ней из дому.
Голубушка! хотела схоронить
Свою досаду, не сумела:
Забыла волосы чернить
И через три дни поседела.
(Продолжает хохотать.)
София(с огорчением)
Вот так же обо мне потом заговорят.
Простите, право, как Бог свят,
Хотела я, чтоб этот смех дурацкий
Вас несколько развеселить помог.
Явление 6
София,Лиза,слуга, за нимЧацкий.
К вам Александр Андреич Чацкий.
Явление 7
София,Лиза,Чацкий.
Чуть свет уж на ногах! и я у ваших ног.
(С жаром целует руку.)
Ну поцелуйте же, не ждали? говорите!
Что ж, ради?[ 13 ] Нет? В лицо мне посмотрите.
Удивлены? и только? вот прием!
Как будто не прошло недели;
Как будто бы вчера вдвоем
Мы мочи нет друг другу надоели;
Ни на волос любви! куда как хороши!
И между тем, не вспомнюсь, без души,
Я сорок пять часов, глаз мигом не прищуря,
Верст больше седьмисот пронесся, – ветер, буря;
И растерялся весь, и падал сколько раз –
И вот за подвиги награда!
Ах! Чацкий, я вам очень рада.
Вы ради? в добрый час.
Однако искренно кто ж радуется эдак?
Мне кажется, так напоследок
Людей и лошадей знобя,
Я только тешил сам себя.
Вот, сударь, если бы вы были за дверями,
Ей-Богу, нет пяти минут,
Как поминали вас мы тут.
Сударыня, скажите сами.
Как все московские, ваш батюшка таков:
Желал бы зятя он с звездами, да с чинами,
А при звездах не все богаты, между нами;
Ну, разумеется к тому б
И деньги, чтоб пожить, чтоб мог давать он балы;
Вот, например, полковник Скалозуб:
И золотой мешок, и метит в генералы.
Куда как мил! и весело мне страх
Выслушивать о фрунте[ 10 ] и рядах;
Он слова умного не выговорил сроду, –
Мне все равно, что за него, что в воду.
Да-с, так сказать речист, а больно не хитер;
Но будь военный, будь он статский[ 11 ],
Кто так чувствителен, и весел, и остер,
Как Александр Андреич Чацкий!
Не для того, чтоб вас смутить;
Давно прошло, не воротить,
А помнится…
Что помнится? Он славно
Пересмеять умеет всех;
Болтает, шутит, мне забавно;
Делить со всяким можно смех.
И только? будто бы? – Слезами обливался,
Я помню, бедный он, как с вами расставался. –
Что, сударь, плачете? живите-ка смеясь…
А он в ответ: «Недаром, Лиза, плачу:
Кому известно, что найду я воротясь?
И сколько, может быть, утрачу!»
Бедняжка будто знал, что года через три…
Послушай, вольности ты лишней не бери.
Я очень ветрено, быть может, поступила,
И знаю, и винюсь; но где же изменила?
Кому? чтоб укорять неверностью могли.
Да, с Чацким, правда, мы воспитаны, росли:
Привычка вместе быть день каждый неразлучно
Связала детскою нас дружбой; но потом
Он съехал, уж у нас ему казалось скучно,
И редко посещал наш дом;
Потом опять прикинулся влюбленным,
Взыскательным и огорченным!!.
Остер, умен, красноречив,
В друзьях особенно счастлив,
Вот об себе задумал он высоко…
Охота странствовать напала на него,
Ах! если любит кто кого,
Зачем ума искать и ездить так далеко?
Где носится? в каких краях?
Лечился, говорят, на кислых он водах[ 12 ],
Не от болезни, чай, от скуки, – повольнее.
И, верно, счастлив там, где люди посмешнее.
Кого люблю я, не таков:
Молчалин, за других себя забыть готов,
Враг дерзости, – всегда застенчиво, несмело
Ночь целую с кем можно так провесть!
Сидим, а на дворе давно уж побелело,
Как думаешь? чем заняты?
Бог весть,
Сударыня, мое ли это дело?
Возьмет он руку, к сердцу жмет,
Из глубины души вздохнет,
Ни слова вольного, и так вся ночь проходит,
Рука с рукой, и глаз с меня не сводит. –
Смеешься! можно ли! чем повод подала
Тебе я к хохоту такому!
Мне-с?.. ваша тетушка на ум теперь пришла,
Как молодой француз сбежал у ней из дому.
Голубушка! хотела схоронить
Свою досаду, не сумела:
Забыла волосы чернить
И через три дни поседела.
(Продолжает хохотать.)
София(с огорчением)
Вот так же обо мне потом заговорят.
Простите, право, как Бог свят,
Хотела я, чтоб этот смех дурацкий
Вас несколько развеселить помог.
Явление 6
София,Лиза,слуга, за нимЧацкий.
К вам Александр Андреич Чацкий.
Явление 7
София,Лиза,Чацкий.
Чуть свет уж на ногах! и я у ваших ног.
(С жаром целует руку.)
Ну поцелуйте же, не ждали? говорите!
Что ж, ради?[ 13 ] Нет? В лицо мне посмотрите.
Удивлены? и только? вот прием!
Как будто не прошло недели;
Как будто бы вчера вдвоем
Мы мочи нет друг другу надоели;
Ни на волос любви! куда как хороши!
И между тем, не вспомнюсь, без души,
Я сорок пять часов, глаз мигом не прищуря,
Верст больше седьмисот пронесся, – ветер, буря;
И растерялся весь, и падал сколько раз –
И вот за подвиги награда!
Ах! Чацкий, я вам очень рада.
Вы ради? в добрый час.
Однако искренно кто ж радуется эдак?
Мне кажется, так напоследок
Людей и лошадей знобя,
Я только тешил сам себя.
Вот, сударь, если бы вы были за дверями,
Ей-Богу, нет пяти минут,
Как поминали вас мы тут.
Сударыня, скажите сами.