Пинский Л. Е

Г. П. Пирогов. Гончаров // Краткая литературная энциклопедия. М., 1964. Т. 2. Ст. 261-266.

ГОНЧАРÓВ, Иван Александрович - рус. писатель. Род. в купеч. семье. Учился в Моск. коммерч. училище (1822-30). Окончив словесное отделение Моск. ун-та (1831-34), служил при канцелярии

губернатора в Симбирске (1834-35), потом в Петербурге в департаменте внешней торговли Министерства финансов. В этот период Г. сблизился с семьей академика живописи Н. А. Майкова, сыновьям к-рого - Аполлону и Валериану, будущим поэту и критику, преподавал лит-ру. В салоне Майковых при участии Г. составлялись рукописные альманахи «Подснежник» и «Лунные ночи», в к-рых будущий писатель поместил анонимно свои первые соч. К лит. деятельности Г. обратился будучи студентом 1-го курса ун-та: перевел две главы романа Э. Сю «Атар-Гюль» («Телескоп», 1832, № 15). Первые стихотв. опыты Г. были подражанием романтич. поэтам. Более самостоятельными явились его повести «Лихая болесть» («Подснежник», 1838, № 12) и «Счастливая ошибка» («Лунные ночи», 1839). Из ранних произв. наиболее значителен очерк «Иван Саввич Поджабрин» (1842, опубл. в «Современнике», 1848), написанный в духе т. н. физиологич. очерков той поры, характерных для натуральной школы. В 1846 Г. познакомился с В. Г. Белинским, оказавшим значит. влияние на развитие демократич. воззрений и реалистич. эстетики Г. Первый его роман «Обыкновенная история» (1844-46, «Современник», 1847) по характеру критич. изображения действительности, антидворянской направленности, по особенностям реалистич. письма, вниманию к бытовым описаниям, портретным зарисовкам и т. п. тесно примыкает к произв. критич. реализма 40-х гг.- т. н. натуральной школы. В. Г. Белинский видел в нем «...страшный удар романтизму, мечтательности, сентиментальности, провинциализму» (Письмо к В. П. Боткину от 15-17 марта 1847, см. Полн. собр. соч., т. 12, 1956, с. 352). С окт. 1852 по авг. 1854 Г. участвовал в качестве секретаря адмирала Е. В. Путятина в экспедиции на военном фрегате «Паллада». Он побывал в Англии, Южной Африке, Малайе, Китае, Японии. В февр. 1855 вернулся в Петербург сухопутным путем, через Сибирь и Заволжье. Впечатления от путешествия составили цикл очерков «Фрегат Паллада», печатавшихся в журналах (1855-57; отд. изд. 1858). В них с большим худож. мастерством изображены природа, психология, быт и нравы народов Европы и Азии, проникновение капитализма в патриархальный мир Востока.

С 1856 Г. стал цензором, затем гл.редактором официозной газ. «Северная почта» (1862-63), членом совета

В последние годы жизни, оставив службу и выйдя в отставку, Г. написал очерки «Слуги старого века», «Превратность судьбы», рассказ «Литературный вечер», критич. статьи. В лучшей статье - «Мильон терзаний» (1872), свидетельствующей о ярком таланте Г. как лит. критика, дана тонкая оценка содержания и худож. своеобразия «Горя от ума» и его сценич. воплощения. В «Заметках о личности Белинского» (1881) Г. сумел объективно и сочувственно показать ряд важных черт Белинского, его критич. деятельности, отметив в ней сочетание эстетич. анализа и публицистичности. Особое место занимают критич. заметки Г. о собств. соч.: «Предисловие к роману „Обрыв”» (1869, опубл. 1938), «Намерения, задачи и идеи романа „Обрыв”» (1876, опубл. 1895), «Лучше поздно, чем никогда» (опубл. 1879). Лит.-критич. статьи Г. содержат глубокое обоснование принципов критич. реализма.

Г. вошел в историю рус. и мировой лит-ры как мастер реалистич. прозы. Его романы представляют своеобразную трилогию, в к-рой отражены существ, стороны жизни рус. общества 40-60-х гг. 19 в. Три романа Г. объединены между собой не общими персонажами,

Усилиями сов. текстологов были опубл. неизвестные ранее произв. Г.: «Уха» (сб. «И. А. Гончаров и И. С. Тургенев», 1923), «Необыкновенная история» (в кн.: «Сборник Российской публичной б-ки», т. 2, в. 1, П., 1924), «Счастливая ошибка» (сб. «Недра», 1927, кн. 11), «Письма столичного друга к провинциальному жениху» (1930), «Лихая болесть» («Звезда», 1936, № 1), ранние стихи («Звезда», 1938, № 5), критич. статьи. В первые годы развития сов. лит-ведения в работах В. Ф. Переверзева проявилось стремление социологически осмыслить творч. путь писателя в единстве его содержания и формы («К вопросу о социальном генезисе творчества Гончарова», «Печать и революция», 1923, кн. 1, 2). В дальнейшем появились исследования, стремившиеся преодолеть одностороннее социологизирование в понимании творч. пути писателя: работы В. Е. Евгеньева-Максимова, Н. К. Пиксанова, Б. М. Энгельгардта, А. П. Рыбасова, А. Г. Цейтлина и др. Среди заруб, работ о Г. наиболее значительны исследования франц. слависта А. Мазона, насыщенные новым фактич. материалом.

Соч.: Полн. собр. соч., т. 1-9, СПБ, 1886-89; то же, 5 изд., т. 1-9, СПБ, 1916; Полн. собр. соч., т. 1-12, СПБ, 1899; Собр. соч., т. 1-8, [Вступ. ст. С. М. Петрова], М., 1952-55; Собр. соч., т. 1-6, М., 1959-60; Путевые письма И. А. Гончарова..., публ. и коммент. Б. Энгельгардта, в кн.: Лит. наследство, т.22-24, М.-Л., 1935; в кн.: Фельетоны сороковых годов. Журн. и газ. проза И. А. Гончарова, Ф. М. Достоевского, И. С. Тургенева, М.-Л., 1930; Повести и очерки. Ред., предисл. и прим. Б. М. Энгельгардта, Л., 1937; Лит.-критич. статьи и письма. Ред., вступ. ст. и прим. А. П. Рыбасова, Л., 1938.

Лит.: Белинский В. Г., Взгляд на рус. лит-ру 1847 г., Полн. собр. соч., т. 10, М., 1955; Добролюбов Н. А., Что такое обломовщина?. Собр. соч., т. 2, М., 1952; Писарев Д. И., Обломов, Избр. соч., т. 1, М., 1955; его же, Писемский, Тургенев и Гончаров, там же; его же, Женские типы в романах и повестях Писемского, Тургенева и Гончарова, там же; Салтыков-Щедрин М. Е., Уличная философия, Полн. собр. соч., т.8, М., 1937; Шелгунов Н. В., Талантливая бесталанность, в кн.: Избр. лит.-критич. статьи, М.-Л., 1928; Венгеров С. А., Гончаров, Собр. соч., т. 5, СПБ, 1911; Ляцкий Е. А., Гончаров. Жизнь, личность, творчество, СПБ, 1912; Короленко В. Г., И. А. Гончаров и «молодое поколение». Собр. соч., т. 8, М., 1955; Кропоткин П., Идеалы и действительность в рус. лит-ре,

СПБ, 1907 (гл. «Гончаров, Достоевский, Некрасов»); Мазон А., Материалы для биографии и характеристики И. А. Гончарова, СПБ, 1912; Азбукин В., И. А. Гончаров в рус. критике (1847-1912), Орел, 1916; Утевский Л. С., Жизнь Гончарова, М., 1931; Бейсов П., Гончаров и родной край, [Ульяновск], 1951; Добровольский Л. М., Рукописи и переписка И. А. Гончарова в Ин-те рус. лит-ры, «Бюллетени рукописного отдела Пушкинского дома», [т. З], М.-Л., 1952; Лаврецкий А., Лит.-эстетич. идеи Гончарова, «Лит. критик», 1940, № 5-6; Евгеньев-Максимов В. Е. И. А. Гончаров. Жизнь, личность, творчество, М., 1925; Пиксанов Н. К., Белинский в борьбе за Гончарова, «Уч. зап. ЛГУ. Сер. филологич. наук», 1941, в. 11; его же, «Обломов» Гончарова, «Уч. зап. МГУ», 1948, в. 127; его же, Мастер критич. реализма И. А. Гончаров, Л., 1952; Цейтлин А. Г., И. А. Гончаров, М., 1950; Рыбасов А. П., И. А. Гончаров, [М.], 1957; Пруцков Н. И., Мастерство Гончарова - романиста, М.-Л., 1962; И. А. Гончаров в рус. критике. Вступ. ст. М. Я. Полякова, М., 1958; Алексеев А. Д., Летопись жизни и творчества И. А. Гончарова, М.-Л., 1960; История рус. лит-ры XIX в. Библиографич. указатель, под ред. К. Д. Муратовой, М.- Л., 1962; Мazоn A., Un maître du roman russe Ivan Gontcharov. 1812-1891, P., 1914.

Г. П. Пирогов.

После 1918.

Источниками революц. потрясений в Германии 1918—23, оказавших влияние на развитие нем. обществ. мысли и лит-ры, были 1-я мировая война, Октябрьская революция, острые кризисы в экономич. и культурной жизни страны. В 10-х гг. 20 в. в дни революции и в последующие годы разрухи преобладал экспрессионизм, потерявший свое влияние к началу периода стабилизации (1924—25). В отличие от натурализма, импрессионизма, неоромантизма, — течений, к-рые возникали в Н. л. на первых порах под влиянием заруб. первоисточников, экспрессионизм зародился именно на нем. почве, в нем. живописи, лит-ре, театре. Экспрессионисты выдвигали на первый план принцип «выражения» в ущерб принципу познания.

Вокруг экспрессионистских журн. «Aktion» («Действие»), «Sturm» («Буря»), «Weisse Blatter» («Белые листки») группировались гл. обр. молодые литераторы, испытывавшие глубокое отвращение к нем. бурж. действительности, к духу стяжательства, шовинизма и милитаризма, отвергавшие снобистские теории «иск-ва для иск-ва». Они испытывали влияние самых разных философ. взглядов — Ф. Ницше, Э. Гуссерля, Ч. Дарвина, Э. Маха; своими лит. предшественниками они объявляли поэтов и драматургов «Бури и натиска», Ф. Гёльдерлина, Х. Д. Граббе, Г. Бюхнера, Ф. М. Достоевского, Ш. Бодлера, Ф. Ведекинда.

В мятежно патетич. стихах Бехера и в нарочито жестоких стихах о кошмарах большого города, о смерти, уродствах, отчаянии, характерных для сб-ков «Вечный день» (1912) Г. Хейма (1887—1912) и «Морг» (1912) Г. Бенна (1886—1956), в поэзии трагич. одиночества австрийца Г. Тракля (1887—1914) ведущими становятся те черты, к-рые затем назовут экспрессионистскими. Это — лирич. риторика, напряженная до экзальтации, пренебрегающая всеми прежними нормами стилистики, версификации, синтаксиса и обычной логики, столкновения резко контрастных образов, мотивов, речевых оборотов, нарочитые прозаизмы и т. д. В поэтике экспрессионизма ощутимы влияния У. Уитмена, Э. Верхарна, А. Рембо.

Черты экспрессионизма характерны для писателей разных поколений, нередко и для писателей-реалистов. Эти черты в разной степени присущи Г. Манну — в новелле «Кобес», в романах «Верноподданный» (1914), «Бедные» (1917) и «Голова» (1925), в драмах «Мадам Легро» (1913) и «Путь к власти» (1918), в его публицистике (сб-ки «Власть и человек», 1919); Л. Франку — в романах «Разбойники» (1914), «Причина» (1915), в сб. новелл «Человек добр» (1917); к экспрессионистской прозе относятся романы А. Дёблина (1878—1957), рассказы и очерки К. Эдшмида (1890—1967), Р. Шикеле (1883—1940) и др.

Наибольшее значение для культурной жизни Германии и др. стран имела экспрессионистская драматургия.

Пьесы «Нищий» (1912) Р. Зорге (1892—1916), «Сын» (1914) Газенклевера и др. воплощают одну из главных в экспрессионизме проблем — борьба поколений, бунты сыновей. Драмы («Граждане из Кале», 1914, «Коралл», 1918, «Газ», ч. 1—2, 1918—20) Кайзера в напряженных коллизиях выражают идеи пацифистского гуманизма и трагически неразрешимые противоречия между сознанием необходимости обновить обществ. строй и невозможностью найти для этого действенные средства.

Те же противоречия характерны для творчества Толлера. Участник революц. боев 1918—19, он не смог преодолеть противоречий, отраженных в его драмах «Перемена» (1919), «Человек масса» (1921), «Разрушители машин» (1922). Мечты о торжестве добра и справедливости, готовность к борьбе за них, но вместе с тем стремление вести борьбу так, чтобы ни в чем не нарушить незыблемых основ человечности, становится идейной основой послевоен. экспрессионизма, особенно явственной в таких пьесах, как «Без насилия» (1919) Л. Рубинера (1882—1920), «Рабочие, крестьяне, солдаты» (1921) И. Бехера. Экспрессионистская драматургия отличается чаще всего обнаженностью идейного смысла, избыточной риторикой, слабостью или полным отсутствием изображения индивидуально своеобразных характеров, экстатически обезличенным языком, иногда и чертами мистич. визионерства. И все же неподдельный гуманизм и дух гражданственности, высокий лирич. накал и драматич. напряженность коллизий придают лучшим произв. экспрессионистов жизненную силу. Недаром они подвергались жестоким преследованиям нацистских властей. После 2-й мировой войны, в 50—60-е гг., наблюдается своеобразное возрождение экспрессионизма в ГДР и ФРГ, в Австрии и Швейцарии. Часть литераторов примкнула к направлению дадаизма, программой к-рого был полный алогизм ради самодовлеющей «дерзости» (Р. Гюльзенбек, Ф. Юнг, Р. Хаусман, Х. Балль, В. Меринг и др.).

В те же годы, когда так шумно выступали экспрессионисты и дадаисты, не только они определяли развитие Н. л. Т. Манн, Г. Гауптман, С. Георге, а также австрийцы Г. фон Гофмансталь, Р. М. Рильке, К. Краус (1874—1936), оказавшие непосредств. влияние на всю Н. л., создают произв., разрабатывающие совсем иные идейно-эстетич. принципы и часто резко полемизирующие с экспрессионизмом. На первых порах разногласия были связаны и с отношением к войне. Напр., Т. Манн и Гауптман одно время солидаризовались в публицистике с воюющей Германией. Г. Манн резко полемизировал с братом в годы войны, когда тот оправдывал воен. политику Германии. Первым крупным художественным произв. Т. Манна после войны был философский роман «Волшебная гора» (1924). В нем явственно ощущение гибели, распада бурж. мира, сознание неразрешимости противоречий, возникающих между человеком и обществом, рассудком и воображением, стремлением к добру и возможностями его творить. Т. Манн в эти годы становится последоват. поборником воинствующего гуманизма. В начатом им в 20-е гг. цикле романов «Иосиф и его братья» (1933—43) писатель стремится взглянуть на библейские мифы, исходя из живых вопросов современности. После сатирич. трилогии, начатой «Верноподданным» (1914—18) и завершенной романом «Голова» (1925), Г. Манн опубл. посредственные романы «Мать Мария» (1927), «Евгения» (1928) и гротескный антибурж. роман «Большое дело» (1930). Как художник, публицист и критик Г. Манн — один из наиболее активных и проницат. лит. противников наступающего фашизма. Г. Хессе, автор воспитат. романа «Демиан» (1919) — истории молодого человека, тщетно ищущего самого себя в непроглядно хаотич. мире, был убежденным противником войны, покинул Германию и стал подданным Швейцарии. Роман «Степной волк» (1927) Хессе посвятил трагич. отчуждению писателя в бурж. обществе. Вершина его творчества — гуманистич. и эстетич. утопия в форме философского романа воспитания «Игра в бисер» (1943).

Официально признанным «лит. патриархом» Веймарской республики стал Г. Гауптман. Однако его новые произв. по сути уже не влияли на лит. процесс. Лирич. сказочные драмы в стихах «Белый спаситель» (1920), «Индиподи» (1920), роман «Остров великой матери» (1924), автобиографич. повести и романы («Книга страсти», 1930, «В вихре призвания», 1936, «Приключение моей юности», 1937) свидетельствуют о высоком мастерстве и вместе с тем об отстранении автора от проблем современности. Только в драме «Перед заходом солнца» (1932) частный семейный конфликт между отцом-гуманистом и корыстными детьми, враждебными гуманистич. традициям нем. культуры, перерастает в худож. обобщение того катастрофич. социального и духовного кризиса, к-рый предвещал фашизм. Я. Вассерман в романах «Христиан Ваншаффе» (1919), «Дело Маурициуса» (1928) и «Этцель Андергаст» (1931) писал о трудных судьбах нем. молодежи, об одиноких искателях правды. Келлерман создает социально-психологич. романы «Братья Шелленберг» (1925), «Город Анатоль» (1932).

В 20—30-е гг. усиливается интерес к историч. тематике. Мн. писатели, тяготеющие к социальным проблемам, пишут о событиях давнего и недавнего прошлого, о политич. деятелях, героях, мастерах культуры. Таковы произв. Л. Фейхтвангера (1884—1958) «Безобразная герцогиня» (1923), «Еврей Зюсс» (1925), «Иудейская война» (1932) — историч. романы особого типа, окрашенные острой политич. злободневностью; Ф. Тиса (р. 1890) «Смерть в Фалерне» (1921), «Иоанна и Эсфирь» (1933), «Цусима» (1936); рассказы и драмы («Патриот», 1925, «Дьявол», 1926) А. Неймана (1895—1952), беллетризованные жизнеописания — книги Э. Людвига (1881—1948) о Гёте, Наполеоне и др. В сер. 20-х гг. возникает школа под назв. «Новая вещность» или «деловитость» (Neue Sachlichkeit). На смену экспрессионистскому пафосу и схематизму пришел стиль конкретного, нарочито «приземленного» повествования и стихов, насыщенных прозаизмами. В прозе, в поэзии и в драматургии зазвучала живая речь, диалекты, жаргоны, газетный и телеграфный язык; разыгрывались на сцене и в фильмах обыденные повседневные события. Черты этой школы критика обнаруживала в прозе Э. Юнгера (р. 1895), Г. Кестена (р. 1900), Э. Кестнера (р. 1899) и недавнего дадаиста В. Меринга (р. 1896), в романе Дёблина «Берлин, Александерплац» (1929), где эти черты чаще всего сочетались с экспрессионистскими элементами.

В злободневном романе Л. Фейхтвангера «Успех» (1930) действие развертывается в 1923 в Мюнхене; впервые в Н. л. создано реалистич. изображение фашизма, его социальных и психологич. источников. В новелле Т. Манна «Марио и волшебник» (1930) олицетворена пророческая тревога художника, вызванная нарастающей фаш. угрозой. Тем же духом тревоги проникнуты и такие произв., как «Политическая новелла» (1928) Б. Франка, «Германия, Германия превыше всего» (1929) К. Тухольского (1890—1935) и др. его политич. памфлеты в стихах и прозе, нек-рые произв. Кестнера, стихи Б. Брехта, Э. Вайнерта, И. Бехера, Э. Мюзама и др.

Творчество революц. писателей развивалось в Веймарской республике и после 1933 — в эмиграции и в подполье. Большое влияние на лит-ру догитлеровской Германии оказало коммунистич. движение. Б. Брехт (1898—1956) начал с насмешливой полемики против казенщины и буржуазного филистерства, грубой солдатчины и национализма («Баллада о мертвом солдате», 1918), против благонамеренной морали и вместе с тем против экспрессионистских идеалистич. иллюзий («Ваал», 1918, «Барабанный бой в ночи», 1922). В своем развитии Брехт уже в 1926—27 пришел к революц. марксизму. В драмах «Трехгрошевая опера» (1928), «Мероприятие» (1930), «Мать» (1930—32), «Святая Иоанна скотобоен» (1932), в политич. лирике он воплотил идеи социализма и пролет. революции. В поисках иск-ва, к-рое служило бы утверждению историч. правды, Брехт разработал теорию «эпич. театра», побуждающего зрителя критически размышлять не только о том, что он видит на сцене, но и о своей жизни, о мире, в к-ром он живет. Поэзия и драматургия Брехта становятся одним из ярких явлений Н. л., тесно связанной с компартией.

Поэзия и проза И. Бехера — стихи, собранные в кн. «Труп на троне» (1925), поэмы «Великий план» (1931) и «Германия» (1934), повести и романы «Люизит» (1926), «Банкир объезжает поле битвы» (1925), «Прощание» (1940) пронизаны единым стремлением — служить борьбе революционного рабочего класса. Анна Зегерс — мастер тонкого психологического рисунка, живописного и пластичного повествования — воплощает в своих романах, новеллах и очерках: «Восстание рыбаков» (1928), «Попутчики» (1932), «Оцененная голова» (1933), «Путь через февраль» (1935), «Освобождение» (1937), идеи коммунизма и страстную веру в торжество этих идей. К. Клебер (1897—1959) сначала в стихах (сб. «Новый посев», 1919), позднее в прозе (роман «Пассажиры третьего класса», 1928) запечатлел опыт рабочего-революционера, эту же тематику развивал участник революц. боев К. Грюнберг (р. 1891) в романе «Пылающий Рур» (1928). Автобиографич. очерк Л. Турека (р. 1898) «Пролетарий рассказывает» (1929) и автобиографич. романы Г. Мархвицы (1890—1965) «Штурм Эссена» (1930), «Битва за уголь» (1931) воспринимались мн. читателями как рождение лит-ры нового типа — пролет. лит-ры. С этими книгами, как и с первыми романами В. Бределя (1901—64) «Машиностроительный завод Н. и К.» (1930), «Улица Розенхоф» (1931), «Испытание» (1935), в Н. л. стали предметом беллетристики будни классовой борьбы, суровый опыт жизни и работы коммунистов, комсомольцев в пору кризиса и в первые годы гитлеризма. Романы Л. Ренна (р. 1889), пришедшего почти одновременно в лит-ру и в компартию, «Война» (1928) и «После войны» (1930) принадлежат к наиболее значит. лит. выступлениям против того ложного романтизирования «воинского духа» и националистич. мифов, к-рым реакция отравляла умы и души неск. поколений немцев. Рабочий-коммунист А. Шаррер (1889—1948) также написал антивоен. роман «Без отечества» (1929), а в романе-летописи «Кроты» (1934) запечатлел жизнь баварской деревни.

Беллетристика на темы войны занимает довольно большое место в Н. л. 20-х гг. Здесь резко сталкивались политич. взгляды, происходило размежевание реакционно-националистич. и демократич., антифаш. сил. Одной из первых книг была повесть Э. Юнгера «В стальных грозах» (1920), написанная в форме дневника командира ударной роты; описание военных будней осложняется мистич. восприятием войны как якобы извечной стихии, культом смерти и солдатских доблестей. Идеализация войны, связанная, как правило, с реакционными политич. взглядами, выражена в стихах В. Флекса, Р. Биндинга (1867—1938), а также Й. М. Венера, П. Альвердеса и нек-рых др. писателей. Трагич. стоицизм воплощен в очерках («Румынский дневник», 1924) Г. Кароссы (1878—1956). Идеология милитаризма подвергнута критике в пацифистских романах Э. Глезера (р. 1902) «Год рождения 1902» (1928) и «Мир» (1930); Т. Пливье (1892—1955) «Кули кайзера» (1929) и «Кайзер ушел, генералы остались» (1932). Наибольшую популярность приобрела в Германии и др. странах первая кн. Э. М. Ремарка (р. 1898) «На Западном фронте без перемен» (1929), за к-рой последовал менее значит. роман «Возвращение» (1931). Ремарка в те годы считали наряду с Э. Хемингуэем, Р. Олдингтоном знаменосцем «потерянного поколения». К нему же нек-рое время причисляли тогда и А. Цвейга, однако его роман «Спор об унтере Грише» (1928) воплощал не только пацифистское отрицание войны, но и резкую полемику против основ господств. морали, права, националистич. идеологии. В последующих произв., к-рые Цвейг объединил в цикл «Большая война белых людей», он вместе с тщательным психологич. анализом, воплощает принципы воинств. гуманизма, мысль о необходимости революц. преобразования мира.

Всемирный экономич. кризис 1929—33 был для Германии особенно тяжелым. Обострялись классовые противоречия, страна жила предчувствием гражд. войны. Штурмовики затевали схватки на улицах с коммунистами и социал-демократами. Это время отразилось в политич. и сатирич. стихах Кестнера («Сердце на талии», 1928, «Пение между стульями», 1932), в стихах, фельетонах, памфлетах, юморесках Тухольского («Улыбка Моны Лизы», 1929, «Германия, Германия превыше всего», 1929, «Учись смеяться, не плача», 1931), опубл. в журн. «Weltbuhne» («Всемирная трибуна»), в песнях, стихах и сатирич. куплетах Э. Вайнерта (1890—1953) — сб-ки «Наступит день» (1934), «Булыжники» (1934) и др., в романе Л. Франка «Трое из трех миллионов» (1932). С наибольшей силой проблемы и атмосфера кризисных лет воплотились в романах Г. Фаллады (1893—1947) «Крестьяне, бонзы, бомбы» (1929), «Маленький человек, что же дальше» (1932), «Кто отведал тюремной похлебки» (1934), в книгах Ирмгард Койн (р. 1910) «Гильги. Одна из нас» (1931), «Вискозная девушка» (1932).

Значит. активность развили в годы Веймарской республики лит. силы реакции. Среди них Г. Гримм (1875—1959) — автор романа «Народ без пространства» (1926; этот заголовок стал одним из лозунгов нацистов); Э. Двингер — автор бульварных антисов. романов «Армия за колючей проволокой» (1929), «Между белыми и красными» (1930), «Мы зовем Германию» (1932); В. Бёймельбург, проповедовавший воинствующий шовинизм в книгах «Дуамон» (1925), «Заградительный огонь вокруг Германии» (1929).

С 1929 до 1933 легально действовал Союз пролетарско-революц. писателей, к-рый издавал ежемесячник «Linkskurve» («Левый поворот»). В нем участвовали литераторы-коммунисты, а также нек-рые левые социал-демократы, анархисты, беспартийные. Через этот союз пришли в лит-ру рабочие — К. Грюнберг, Л. Турек, Г. Мархвица, Г. Лорбер. Вместе с ними, а также с партийными активистами (В. Бредель, О. Готше, Я. Петерсен, М. Циммеринг) в этот союз входили и писатели (Бехер, Зегерс, Ренн, Вайнерт, Киш, Вейскопф). После 1933 неск. лет велась нелегальная работа. Петерсен был делегатом лит. антифаш. подполья на междунар. конгрессе в Париже в 1935, где выступал в маске.

Период 1933—1945. Гитлеровский переворот в 1933 привел к катастрофич. последствиям для всей нем. культурной и лит. жизни. Арестованы были Ренн, Бредель, К. Осецкий (1889—1938), Э. Мюзам (1878—1934; погиб в концлагере). Другие вынуждены были скрываться, бежать за границу. Начался великий исход мастеров гуманистич. культуры. Германию покинули Брехт, бр. Манн, Зегерс, Бехер, А. Цвейг, Б. Франк, Л. Франк, Тухольский, Ремарк, Вайнерт, Криста Вольф, Шаррер, Фейхтвангер, Толлер, Кайзер, Газенклевер, О. М. Граф, Г. Вальдек и др. 10 мая 1933 на площадях нем. городов сжигались книги по особым спискам ведомства пропаганды; в него входили соч. классиков марксизма, Брехта, А. Цвейга, Э. Кестнера, Тухольского, З. Фрейда и др. Списки не были исчерпывающими. О. М. Граф — автор новелл и романов о крестьянах Баварии, узнав, что его имени нет в этих списках, опубл. гневную статью «Сожгите меня!». Жизнь в эмиграции принесла много суровых испытаний изгнанникам, но вместе с тем в развитии Н. л. период антифашистской эмиграции был очень плодотворен. Даже те писатели, к-рые старались устраниться от политич. злобы дня, теперь силой обстоятельств должны были сопротивляться напору фашистского варварства. Это сопротивление приближало их к лучшим силам нем. народа и всемирного антифашистского фронта, обогащало их творчество. В эмиграции Т. Манн завершил тетралогию «Иосиф и его братья», написал роман «Лотта в Веймаре» (1939), выступал как публицист. В романе «Доктор Фаустус» (1947) — вершине творчества Т. Манна — воплощена сложнейшая проблематика совр. обществ. и культурной жизни. Освещение историч. корней фаш. варварства в Германии сочетается в этом произв. с глубокой критикой антигуманистич. декадентского иск-ва. Брехт создал в эти годы наиболее значительные драмы «Страх и отчаяние в третьей империи» (1938), «Мамаша Кураж и ее дети» (1939), «Жизнь Галилея» (1938—39), «Добрый человек из Сезуана» (1938—40), «Господин Пунтилла и его слуга Матти» (1940), «Карьера Артуро Уи» (1941), «Кавказский меловой круг» (1944—45) и продолжал плодотворно разрабатывать революц. теорию театра. А. Зегерс написала романы «Седьмой крест» (1939), «Транзит» (1943), новеллы, вошедшие в сб. «Прогулка мертвых девушек» (1946). И. Бехер в эмиграции (в Москве) существенно обогатил свой творч. опыт и стиль, развивая традиции классич. и нар. поэтики («Искатель счастья и семь грехов», 1938, «Сонеты», 1939, роман «Прощание», 1940). Г. Манн в эмиграции создал историч. романы «Юность короля Генриха IV» (1935) и «Зрелость короля Генриха IV» (1938).

Историч. тематика в Н. л. этих лет служила прежде всего для худож. воплощения острых совр. проблем. Обращаясь к опыту истории, писатели искали ответ на самый мучительный вопрос, как сочетать верность идеалам гуманизма с необходимостью отстаивать их от жестоких, коварных, циничных врагов. К тому же писатели-антифашисты апеллировали к истории в полемике против реакц. расистской мифологии. Фейхтвангер пишет романы на материале истории Древнего Рима и Востока: «Лже-Нерон» (1936), «Сыновья» (1935), «Настанет день» (1942). Дёблин обращается к истории колонизации Юж. Америки: «Страна без смерти» (1937—1938), «Синий тигр» (1936), «Новые джунгли» (1937), а также начинает серию романов о 1-й мировой войне и о нем. революции 1918—19 (тетралогия «Ноябрь 1918» создавалась с 1938 до 1950). Б. Франк (1887—1945) пишет роман «Сервантес» (1934), затем роман о нем. антифашистской эмиграции «Заграничный паспорт» (1937). В изгнании Ремарк написал романы «Три товарища» (1938), «Люби своего ближнего» (1941), «Триумфальная арка» (1945); А. Цвейг создал значит. антивоен. романы: «Воспитание под Верденом» (1935) и др.; В. Бредель написал после концлагеря свою лучшую кн. «Испытание» (1935).

Лит. жизнь внутри Германии резко раскалывается. На поверхности подвизаются объединяемые «имперской палатой словесности» верноподданные литераторы. Среди них наиболее активны Г. Йост (р. 1890) — главный нацистский администратор по лит. делам, автор шовинистич. драмы «Шлягетер» (1933), Г. Анаккер (р. 1901) — «певец коричневого фронта» и Г. Шуман (р. 1911) — автор песен для штурмовиков, гитлеровской молодежи, газетных стихов и т. п. Руководитель союза гитлеровской молодежи Б. фон Ширах также сочиняет риторич. стихи. Поощряется беллетристика «крови и почвы» («Blut und Boden»; позднее возникает насмешливое сокращение «Blubo-Literatur»), романы и повести на историч. темы или о совр. нем. деревне, утверждающие идеалы расистской «почвенности» и «народности» (романы Г. Кольбенхейера, Г. Блунка, В. Феспера, В. Бёймельбурга и др.). Как правило, худож. уровень нацистской беллетристики настолько низок, что этого не могла отрицать и офиц. критика, утверждавшая примат «здорового духа» и «правильных нац. идей» над формой, всячески понося требования художественности как «эстетский снобизм».

В мрачные годы фашистского террора в Германии жили и подлинные мастера слова — Гауптман, Бенн, Эдшмид, Фаллада, Каросса. Они, разумеется, не могли усвоить каннибальскую идеологию фашизма и постепенно становились «внутренними эмигрантами», как Б. Келлерман, Э. Кестнер, Рикарда Хух, Г. Казак (1896—1966), В. Бергенгрюн (р. 1892), Р. Шнейдер (1903—1958), Э. Вихерт (1887—1950). Хух опубл. автобиографич. роман «Весна в Швейцарии» (1938), сб. лирич. стихов «Осенний огонь» (1944), Бергенгрюн — романы «Великий тиран и суд» (1935), «На земли яко на небеси» (1940), новеллу «Три сокола» (1937), Шнейдер — повесть «Лас Казас и Карл V» (1938). В фантастич. романе «На мраморных утесах» (1939) Юнгера создан отрицат. аллегорич. образ нацизма.

Гитлеровское гос-во пыталось «организовать» лит-ру, как и др. виды худож. творчества, средствами постоянного администрирования, идеологич. контроля. Для этого была создана спец. «имперская палата словесности»; возглавляли ее назначенные Геббельсом чиновники. Но лучшие мастера слова остались за пределами этой палаты. Хух и Юнгер отказались вступить в нее; Бергенгрюн, Бенн, Эдшмид были исключены. Существовала в Германии и нелегальная лит-ра антифашистского Сопротивления, хотя круг ее читателей был ограничен. Шнейдер участвовал в нелегальных изданиях и так же, как Вихерт, был арестован гестапо. А. Кукхоф (1887—1943) в романах «Немец из Байенкура» (1937) и «Строганы и пропавшие без вести» (1941) выражал сопротивление националистич. и милитаристской пропаганде и был казнен гитлеровцами как участник антифашистского подполья. От рук нацистских палачей погибли также А. Хаусхофер (1903—43), Й. Вюстен (1896—1943), А. Зильберглейт (1881—1943).

После 1945. 2-я мировая война и крушение гитлеровского рейха привели к созданию двух государств — капиталистического (ФРГ) и социалистического (ГДР), миролюбивого, народного.

Литература в ГДР. На Востоке, в сов. зоне оккупации, затем в ГДР определяющими силами новой лит. жизни стали антифашистские эмигранты, вернувшиеся на родину (Бехер, Брехт, Зегерс, Вольф, Вайнерт, А. Шаррер, С. Хермлин, Л. Ренн, А. Цвейг, Фюрнберг, С. Гейм, Б. Узе, Г. Мархвица, Куба), а также писатели-антифашисты, освобожденные из концлагерей, вышедшие из подполья (П. Винс, Б. Апиц, О. Готше). На Востоке Германии оказались и Гауптман, Келлерман, Фаллада, П. Хухель (р. 1903). К изд-вам ГДР тяготели писатели Л. Франк, Г. Вейзенборн, поселившиеся после возвращения в Зап. Германии, Г. Манн, Л. Фейхтвангер, оставшиеся жить в США. В силу этих обстоятельств ведущей тенденцией лит. жизни ГДР стало утверждение непрерывности гуманистич. традиций Н. л. На первых порах ведущей силой новой лит. жизни становятся старые и новые произв. опытных мастеров: новеллы А. Зегерс, ее романы «Мертвые остаются молодыми» (1949), «Человек и его имя» (1952), стихи И. Бехера, его драма «Зимняя битва» (1952) и лит. -критич. публицистика; Б. Брехт впервые публикует и ставит драмы, написанные в эмиграции, и создает театр «Берлинский ансамбль». В лит-ре ГДР преобладают темы революц. прошлого, антифашистского подполья, темы современности, социалистич. строительства, реалистич. традиции и опыт сов. лит-ры. В ГДР вырастает поколение литераторов, для большинства к-рых эстетич. программой является социалистич. реализм. Э. Штритматтер (р. 1912) — автор романов «Погонщик волов» (1950), «Тинко» (1954), «Чудодей» (1957), ««Оле Бинкоп» (1963), пьес «Кацграбен» (1954), «Невеста голландца» (1960), а также стихов, рассказов, очерков — разрабатывает своеобразный стиль поэтич. прозы, источники к-рой в нар. сказах и песнях, в живой разговорной речи, в органич. связи художника с природой, с трудом и бытом нем. деревни. Роман Бределя о послевоен. Германии «Новая глава» (1959), романы Б. Апица (р. 1900) «Нагой среди волков» (1960), Г. Йобста (р. 1915) «Подкидыш» (1957) и «Воспитанник» (1959), Й. Бобровского (1917—65) «Мельница Левина» (1964), Г. Канта «Актовый зал» (1965), стихи Г. Кунерта (р. 1929), произв. П. Винса (р. 1922), К. Миккеля (р. 1935), Ф. Брауна (р. 1939), Ф. Фюмана (р. 1922), рассказы С. Хермлина (р. 1915), его сб. «Время коллективизма» (1949) и публицистич. сб. «Встречи 1954—1959» (1960), лирика и публицистика П. Хухеля (р. 1903), автора сб. стихов «О наших днях расскажут» (1959), драмы П. Хакса (р. 1928) и Х. Мюллера (р. 1929) становятся событиями лит. жизни. Особенно выделяются романы Кристы Вольф (р. 1936) «Расколотое небо» (1963) и Д. Нолля (р. 1927) «Приключения Вернера Хольта» (1960—63); как и в др. названных произв., в этих книгах нашли отражение трагич. периоды нем. истории, катастрофич. последствия милитаризма, фашизма и развязанной им разбойничьей войны, а также становление сознания тружеников той части Германии, где в сложной обстановке идеологич. борьбы строится социализм и все поставлено на службу народу.

Для развития лит-ры и эстетики ГДР большое значение имеют работы и письма К. Маркса и Ф. Энгельса, их переписка с Ф. Лассалем по поводу драмы «Франц фон Зиккинген» (1859), письма Энгельса к М. Каутской (1885), М. Гаркнесс (1888) и др. соч. В ГДР издаются ежемесячные лит. и литературоведч. журналы. Кроме того, немало места уделяют худож. лит-ре газеты и журналы общего характера. Ежегодно спец. комитет награждает нац. премией наиболее значит. произв. лит-ры и иск-ва.

Литература в ФРГ. Автор лирич. прозы и драмы «За дверью» (1947) В. Борхерт (1921—1947), после войны стал зачинателем антифашистской лит-ры нем. Запада. Писатели более зрелые обратились к прогрес. традициям мысли, напр. Э. Крёйдер (р. 1903) — автор повести «Общество на чердаке» (1946) и романов «Не отыскиваемые» (1948), «Входите без стука» (1954), Г. Гайзер (р. 1908) — автор романа «Поднимается голос» (1950). Из писателей старшего поколения выступают Г. Бенн (сб-ки «Статические стихи», 1948, «Дистилляции», 1953, философская повесть «Птоломеец», 1949), Г. Каросса («Собрание стихотворений», 1948, автобиографич. очерки «Неравные миры», 1951), Г. Казак (сюрреалистич. романы «Город за рекой», 1947, «Золотая сеть», 1952), Г. В. Рихтер (р. 1908), автор антивоен. романов «Разбитые» (1949), «... Не убий» (1955), «Линус Флек, или Утраченное достоинство» (1959).

В ФРГ существует, однако, и неофашистская беллетристика (Э. Двингер, Й. Бауэр, Г. Конзалик и др.). Библиотечки всяческих «военных приключений», насыщенные едва скрытым духом шовинизма и милитаризма, представляют серьезную угрозу массового отравления умов, угрозу, к-рой с трудом может противостоять прогрес. лит-ра.

Наиболее значит. писательская орг-ция «Группа 47» учреждена в 1947. Это беспартийное объединение литераторов разных политич. убеждений и эстетич. направлений, связанных между собой лишь безоговорочным отрицанием фашизма, войны, всех видов расистской, шовинистич. и милитаристской идеологии. Не обладая ни программой, ни уставом, группа утверждает общие принципы гуманизма, уважения к человеческому достоинству. Собираясь не реже одного раза в год, члены группы обсуждают новые произв. авторов, приглашенных председателем (с 1947 бессменный пред. Г. В. Рихтер), иногда присуждают премии, деньги на к-рые вносят изд-ва. Премии выдаются не более одного раза каждому и только до этого момента неизвестному автору. Лауреатами этой премии были Г. Эйх (1950), Г. Бёлль (1951), Ильзе Айхингер (1952), М. Вальзер (1955), Г. Грасс (1958), Й. Бобровский из ГДР (1962).

С этой группой связаны передовые писатели ФРГ, гл. обр. послевоенного «призыва». Г. Бёлль (р. 1917) — автор новелл, романов, пьес и публицистики, художник, сочетающий мягкий юмор с беспощадной, иногда гротескной сатирой. Романы Бёлля «Где ты был, Адам?» (1951), «И не сказал ни единого слова» (1953), «Дом без хозяина» (1954), «Бильярд в половине десятого» (1959) и «Глазами клоуна» (1963), сатирич. новеллы, эссе, радиопьесы, очерки воплощают мировоззрение художника-гуманиста, страстно ненавидящего фашизм. Верующий католик, Бёлль во многих книгах обличает и высмеивает как духовных, так и «мирских» католич. ханжей. Г. Грасс (р. 1927) — автор романов «Жестяной барабан» (1959), «Собачьи годы» (1963), рассказов и пьес, художник-экспериментатор, искатель новых выразит. средств, небывалых ассоциаций, насмешливый и скептичный порой до цинизма. В. Шнурре (р. 1920) экспериментирует, используя и средства т. н. «лит-ры абсурда»; он автор романа «Когда отец еще был рыжебородым» (1958), рассказа «Босые существа» (1958), гротескно-фантастич. романа-летописи «Судьба нашего города» (1959), радиопьес, притч, фельетонов и др.

У писателей старшего поколения преобладают реалистич. или экспрессионистские средства выражения. Франк в книгах «Возвращение Михаэля» (1957) и «Слева, где сердце» (1952), А. Гёз (р. 1908) в повестях «Тревожная ночь» (1950) и «Огненная жертва» (1955), С. Андрес (р. 1906) в цикле романов «Всемирный потоп» (1949—52), В. Кёппен (р. 1906) в романах «Голуби в траве» (1951), «Теплица» (1953), «Смерть в Риме» (1954) средствами реалистич. повествования (у Франка и Кёппена оно часто сочетается с экспрессионистскими средствами выражения) воплощают разнообразный опыт нем. жизни 20 в., опыт, насыщенный тревогой, часто отчаянием, реже — надеждами, омерзением перед войной и фашизмом. Молодые прозаики (В. Енс, У. Ионсон, К. Рёлер, А. Шмидт, Г. Воман) и поэты разных поколений (Г. М. Энценсбергер, р. 1929; В. Хеллерер, К. Кролов, Г. Эйх) склонны к усложненным формальным экспериментам. В 50—60-е гг. в поэзии преобладающими были влияния Брехта, Бенна, Тракля и заруб. поэтов 20 в. (Гарсиа Лорка, П. Элюар). Характерным для Н. л. этих лет стало возрастающее число переводов рус. сов. прозы и поэзии.

В драматургии ФРГ наряду со старыми мастерами (Г. Вейзенборн, К. Цукмайер) выступают М. Вальзер, Р. Кипхардт, К. Хоххут, Т. Дорст. Автор сюрреалистич. прозы Вейс в своей первой пьесе «Жизнь и гибель Марата» (1964) остро гротескными средствами драматизировал спор между сторонниками революц. методов освобождения человечества, олицетворенных в Марате, и скептиками, к-рые представлены маркизом де Сад, опасающимися разрушит. сил, скрытых в этих методах. Вторая пьеса Вейса документальна: «Судебное разбирательство» (1965, в рус. пер. «Дознание») — поэтич. оратория на материале франкфуртского процесса палачей-эсесовцев; в 1967 поставлена его антикапиталистич. пьеса-памфлет «Лузитанское чучело». М. Вальзер в пьесах «Дуб и кролик» (1962) и «Черный лебедь» (1964), Кипхардт в пьесе «Собака генерала» (1961) решают на сцене наиболее острые проблемы зап. -нем. действительности — проблемы «непреодоленного прошлого». В пьесе Кипхардта «Дело Роберта Оппенгеймера» (1964) эта проблематика выходит за пределы Германии, решается на конкретных фактах из истории создания атомной и водородной бомбы в США; в пьесе Р. Хоххута «Наместник» (1963) наряду с гитлеровцами привлекаются к ответственности рим. папа и сановники Ватикана.

«Слово о полку Игореве» - памятник древнерус. лит-ры конца 12 в. Написан неизвестным автором вскоре после похода Игоря Святославича, князя Новгород-Северского, на половцев в 1185 под свежим впечатлением от событий. В числе живых в «Слове» упоминается галицкий князь Ярослав Владимирович (Осмомысл), умерший 1 окт. 1187. Поход, о к-ром рассказывает «Слово», начался в конце апр. 1185. В нем приняли участие двоюродные братья киевского князя Святослава Всеволодовича - Игорь Святославич с сыном и племянником, князь трубчевский и курский Всеволод Святославич («Буй Тур»). Тяжелое поражение, к-рым закончился поход, послужило автору поводом для горьких раздумий о судьбах Русской земли и для страстного призыва к князьям прекратить раздоры и объединиться для отпора кочевникам.

О патриотической идее «Слова» писал К. Маркс: «Суть поэмы - призыв русских князей к единению как раз перед нашествием собственно монгольских полчищ» (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 29, с. 16). Об идейно-худож. содержании «Слова» накопилась огромная исследоват. лит-ра. Это произведение лирическое и эпическое одновременно. Мн. образы (картины битвы, бегство Игоря из плена) восходят к фольклорной символике; плач Ярославны - к нар. причитаниям. Стихийная связь человека с природой, упоминание языческих богов - свидетельство поэтических воззрений народа той эпохи. В нем соединились традиции устного и письменного творчества, придавшие памятнику ту неопределенность в жанре, к-рая была типична для 11-12 вв., когда жанровая система русской литературы еще не успела достаточно определиться. Вместе с произв. Кирилла Туровского, «Словом о погибели Русской Земли», «Киево-печерским патериком» и мн. страницами Ипатьевской летописи «Слово» свидетельствует о высокой лит. культуре Руси 11-12 вв. Худож. высота «Слова» соответствует худож. уровню рус. живописи того же времени (иконы, фрески в храмах Киева, Новгорода, Пскова, Владимиро-Суздальской Руси и пр.), зодчества (церковь Покрова на Нерли, Георгиевский собор Юрьева монастыря в Новгороде, собор в Юрьеве-Польском и пр.). «Слово» в сильнейшей степени повлияло на памятник нач. 15 в. - «Задонщину», а через нее и на нек-рые другие памятники 15-17 вв., но к этому времени само «Слово» уже было слишком трудным для понимания и сравнительно мало интересовало своей темой; поэтому оно сохранилось в одном только списке, к-рый находился в др.-рус. сб-ке, открывавшемся обширным Хронографом. Сборник был приобретен в нач. 90-х гг. 18 в. собирателем рус. древностей графом А. И. Мусиным-Пушкиным у б. архимандрита упраздненного к тому времени Спасо-Ярославского монастыря Иоиля. В 1800 вышло первое изд. «Слова», выполненное Мусиным-Пушкиным в сотрудничестве с лучшими археографами того времени H. H. Бантышом-Каменским и А. Ф. Малиновским. Список «Слова», находившийся в доме Мусина-Пушкина в Москве, погиб в пожаре 1812. Сохранилась копия со списка «Слова» и перевод, сделанные для Екатерины II (опубл. в 1864 П. П. Пекарским). Палеографич. анализ данных о погибшем списке позволяет считать, что он относился к 16 в. Список «Слова» видели знатоки др.-рус. рукописей H. M. Карамзин и А. И. Ермолаев. Поскольку список «Слова» был довольно поздним, в нем уже были ошибки и темные места. Количество ошибок возросло в копии и первом издании. Издатели не поняли отд. написания, неправильно разделили текст (в списке текст написан сплошь - без разделения на слова), ошибочно истолковали нек-рые географич. наименования, имена князей. Большая часть ошибок и темных мест была объяснена исследователями 19 и 20 вв.

Вскоре после издания «Слова», но еще до гибели списка, возникли сомнения в древности памятника. Предполагалось, что «Слово» написано позднее 12 в., но не позднее даты списка (т. е. 16 в.). Подобные суждения высказывались и в отношении др. памятников («Повесть временных лет», «Русская Правда») соответственно положениям скептической школы рус. историографии того времени. Гл. скептиками после гибели списка «Слова» выступали О. И. Сенковский и М. Т. Каченовский. После открытия в сер. 19 в. «Задонщины» - памятника нач. 15 в., подражавшего «Слову», сомнения на нек-рое время прекратились. Однако в конце 19 в. франц. славист Л. Леже, а в 30-е гг. 20 в. франц. славист А. Мазон стали утверждать, что не «Задонщина» написана в подражание «Слову», а «Слово» создано в конце 18 в. в подражание «Задонщине», список которой был якобы уничтожен фальсификаторами «Слова». Доказательства, приведенные советскими, зап.-европ. и амер. исследователями в защиту подлинности «Слова», вынудили совр. скептиков усложнить аргументацию и нарисовать запутанную и малоубедительную картину создания «Слова».

Создание «Слова» относится к тому историч. периоду, когда др.-рус. лит-ра еще не разделилась на лит-ру русскую, украинскую и белорусскую. Оно в равной мере принадлежит всем трем братским народам и оказало влияние на все три лит-ры. Мотивы и образы «Слова» отразились в творчестве А. Н. Радищева, В. А. Жуковского, А. С. Пушкина, Н. В. Гоголя, К. Ф. Рылеева, Н. М. Языкова, А. Н. Островского, А. А. Блока, И. А. Бунина, Б. А. Лавренева, в поэзии Т. Шевченко, И. Франко, П. Тычины, М. Рыльского, Я. Коласа и др. Поэтич. переложения слова принадлежат В. А. Жуковскому, А. Н. Майкову, К. Д. Бальмонту, Н. А. Заболоцкому, Л. И. Тимофееву, В. И. Стеллецкому, А. Степанэ, А. К. Югову и др.

Издания: Слово о полку Игореве, изд. Н. Тихонравовым, 2 изд., М., 1868; Слово о полку Игореве, под ред. В. П. Адриановой-Перетц, М. - Л., 1950; Дмитриев Л. А., История первого издания «Слова о полку Игореве». Материалы и исследования, М. - Л., 1960; Слово о полку Игореве. Др.-рус. текст и переводы., М., 1965; Слово о полку Игореве. Сост. и подгот. текстов Л. А. Дмитриева и Д. С. Лихачева, 2 изд., Л., 1967.

Лит.: Миллер Вс., Взгляд на Слово о полку Игореве, М., 1877; Потебня А., Слово о полку Игореве, 2 изд., X., 1914; Смирнов А., О Слове о полку Игореве, 1-2, Воронеж, 1877-79; Барсов Е. В., Слово о полку Игореве как худож. памятник Киевской дружинной Руси, ч. 1-3, М., 1887-89; Перетц В. М., Слово о полку Ігоревім. Пам’ятка феодальноі України-Руси XII в., К., 1926; Орлов А. С., Слово о полку Игореве, 2 изд., М. - Л., 1946; Лихачев Д. С., Слово о полку Игореве, 2 изд., М. - Л., 1955; «Слово о полку Игореве» - памятник XII века. Сб. ст., М. - Л., 1962; Словарь-справочник «Слова о полку Игореве», в. 1-3, М. - Л., 1965-69; Слово о полку Игореве и памятники Куликовского цикла. К вопросу о времени написания «Слова», М. - Л., 1966; Зимин А. А., Приписка к псковскому Апостолу 1307 года и «Слово о полку Игореве», «Рус. лит-ра», 1966, № 2; его же, Спорные вопросы текстологии «Задонщины», там же, 1967, № 1; Mazon A., Le Slovo d’Igor, P., 1940; Jakobson R., La Geste du Prince Igor’, в его кн.: Selected writings, The Hague - P., 1966; «Слово о полку Игореве». Библиография изданий, переводов и исследований, сост. В. П. Адрианова-Перетц, М. - Л., 1940: ее же, «Слово о полку Игореве» и памятники рус. лит-ры XI-XIII вв., Л., 1968; «Слово о полку Игореве». Библиографич. указатель, под ред. С. К. Шамбинаго, М., 1940; «Слово о полку Игореве». Библиография изданий, переводов и исследований. 1938-1954, сост. Л. А. Дмитриев, М. - Л., 1955.

Источник : Лаврецкий А., Гусев В. Белинский В. // Краткая литературная энциклопедия / Гл. ред. А. А. Сурков. — М. : Сов. энцикл., 1962-1978. Т. 1: Аарне — Гаврилов. 1962. Стб. 503-510.

БЕЛИ́НСКИЙ, Виссарион Григорьевич [по новым данным, 30.V(11.VI).1811, г. Свеаборг, — 26.V(7.VI).1848, Петербург] — рус. лит. критик, философ, публицист. Детство провел сначала в Кронштадте, где отец его служил флотским лекарем, затем в г. Чембаре (ныне г. Белинский) Пензенской губ., где отец Б. получил должность уездного врача. Учился в Чембарском уездном

училище (1822—24) и в Пензенской гимназии (1825—1828). В 1829 поступил на словесное отделение Моск. ун-та. В 1832 Б. был исключен из него за несдачу (по болезни) переводных экзаменов с 1-го на 2-й курс, и таким образом начальство избавилось от автора антикрепостнич. драмы «Дмитрий Калинин», написанной Б. во время пребывания в ун-те. В 1831 Б. впервые напечатал рецензию и стихотв. в журн. «Листок». Еще в студенческие годы Б. познакомился с Н. В. Станкевичем , а в 1833 стал посещать его кружок. В том же 1833 Б. начал систематически работать в журн. Н. И. Надеждина «Телескоп». В приложении к «Телескопу» — еженедельнике «Молва», появилась в 1834 первая крупная статья Б. «Литературные мечтания». После закрытия правительством «Телескопа» (1836) Б. в 1838 стал редактором журн. «Московский наблюдатель» (до его закрытия в 1839). В это же время Б. познакомился с М. А. Бакуниным . В 1839 Б. переехал в Петербург, где вел в журн. «Отечественные записки» лит.-критич. отдел и участвовал в «Литературных прибавлениях к „Русскому инвалиду“». В журналах, где работал Б., он вел огромную и напряженную деятельность, печатаясь почти в каждом номере. Он проявил себя во всех жанрах лит. критики — от историко-лит. крупных статей до мелких рецензий, отзываясь почти на все новые явления в различных областях рус. культуры. Всю жизнь Б. испытывал материальную нужду. Эксплуатируемый издателем журнала А. А. Краевским, Б. в 1846 порвал с «Отечественными записками». В 1847, после перехода в руки Н. А. Некрасова и И. И. Панаева журн. «Современник», Б. возглавил в нем критич. отдел и продолжал печататься так же неутомимо, как раньше. Но силы Б. были уже подорваны. Обострение туберкулеза заставило его отправиться для лечения за границу. В начале июля 1847 в Зальцбрунне было написано знаменитое письма к Н. В. Гоголю. Вернувшись осенью в Петербург, Б. успел опубликовать еще неск. замечат. статей в «Современнике», но вскоре болезнь окончательно его сломила. В конце жизни Б. им стало интересоваться 3-е отделение, и лишь смерть спасла его от каземата Петропавловской крепости.

Лит. деятельность Б. продолжалась ок. 15 лет. Эти годы характеризуются, с одной стороны, обострением политич. реакции после разгрома декабристов, усилением самодержавного деспотизма Николая I, с другой стороны — поисками новых путей борьбы с крепостнич. монархией, сумевшей ранее подавить дворянских революционеров, развитием прогрессивной обществ. мысли, в особенности в нач. 40-х гг. По определению В. И. Ленина, Б. явился «предшественником полного вытеснения дворян разночинцами в нашем освободительном движении...» (Соч., т. 20, с. 223). Б. вступил в лит-ру со страстной ненавистью к крепостничеству. Но прежде чем стать основоположником идеологии революц. демократии, выражавшей интересы крестьянских масс, Б. прошел сложный идейный путь — от идеализма к материализму, от просветительских иллюзий к революц. взгляду на действительность. В сер. 30-х гг. он был идеалистом по своим философ. воззрениям, но уже в «Литературных мечтаниях» подчеркивал диалектич. характер развития идеи. Как просветитель, он верил в то, что осн. двигатель истории — просвещение, мысль, пропаганда передовых взглядов. Все это составляло довольно стройную систему, пока ее не разрушила

жестокая николаевская действительность, показав безнадежность осуществления субъективных чаяний отдельных прогрессивно настроенных людей. К 1837—39 относится увлечение Б. философией Гегеля, к-рому он многим обязан в развитии своих взглядов. Разочарование в возможности улучшить жизнь путем духовного воздействия на общество явилось почвой, на к-рой возникло одностороннее понимание Б. одного из положений философии Гегеля «все действительное разумно». Б. признал разумность существующей действительности, а всякие попытки со стороны передовой личности изменить ее считал бессмысленными и беспочвенными. Наступил период т. н. примирения с действительностью, отразившийся в статьях «Бородинская годовщина» (1839), «Менцель, критик Гёте» (1840), «Горе от ума» (1840) и др., вызвавших осуждение А. И. Герцена, Т. Н. Грановского. Однако при всей ошибочности «примирения» в этих умонастроениях Б. было и здоровое зерно: признание необходимости объективного обоснования своих идеалов, стремление обнаружить в самой жизни реальную почву для осуществления своих идей. В конце 1840 Б. понял свою ошибку, заключавшуюся в том, что он не развил «идею отрицания», т. е. увидел в действительности только консервативные, а не революц. силы, к-рые были не менее реальны, чем первые. Вслед за тем Б. со свойственной ему страстностью проникся идеями утопич. социализма, но скоро увидел несостоятельность утопич. стремления добиться социалистич. преобразования общества мирным, а не революц. путем. Относясь отрицательно к капитализму, установившемуся на Западе, Б., однако, был чужд свойственной утопистам идеализации докапиталистич. патриархальных форм жизни. Он признавал прогрессивность капитализма по сравнению с феодализмом, но различал буржуазию, борющуюся против старого режима, и буржуазию торжествующую, для к-рой он находил гневные слова. Для России Б. считал осн. задачей переход от крепостничества к капиталистич. пути развития, к-рый она должна пройти, прежде чем поднимется к более высокой обществ. формации. С конца 1846 Б. особенно сильно критиковал утопистов («верующего друга» М. А. Бакунина, нек-рые романы Жорж Санд). Итогом лит. деятельности Б. явилось в июне 1847 письмо к Гоголю, одно «...из лучших произведений бесцензурной демократической печати...», по словам В. И. Ленина (Соч., т. 20, с. 223—24), направленное против реакц. книги Гоголя «Выбранные места из переписки с друзьями». В письме изложена своего рода программа-минимум рус. революц. демократии, в основе к-рой — задача уничтожения крепостничества. Борясь, как и Герцен, совм. с западниками против славянофилов и правительств. реакции, Б. сформулировал идеи революц. патриотизма, враждебного как нац. исключительности славянофилов (в полемике с К. С. Аксаковым и др.), так и преклонению либералов-западников (В. П. Боткин и др.) перед буржуазной цивилизацией. Деятельность Б. была проникнута верой в историч. роль рус. народа. Однако он не преодолел до конца утопич. взглядов, не имея возможности, в силу историч. условий крепостнич. России, оценить значение объективных социально-экономич. сил в развитии общества, и оставался просветителем, отводя идеям решающую роль в истории общества.

Как философ Б. являлся одним из выдающихся представителей домарксова материализма. Он был знаком с философией Л. Фейербаха и первыми произведениями К. Маркса и Ф. Энгельса (по «Deutschfranzösische Jahrbücher» и, возможно, по нек-рым др. источникам). Он признавал духовный мир человека результатом работы мозга, зависимость человека от внешней среды, от производимого ею воздействия. Б. понял ошибочность идеализма даже в наивысшем его выражении —

в философии Гегеля, но до конца жизни не отказался от гегелевской диалектики. Благодаря этому материализм Б., к-рый вполне определился к сер. 40-х гг., чужд механистич. вульгаризации в вопросе об отношении между духовным и материальным миром, между объективным и субъективным. Признавая их единство, Б. видел качественные различия внутри этого единства. Он был убежден в господстве закономерности как в мире природы, так и общества, в бесконечных возможностях развития реального мира. Роль личности в истории, по Б., всегда обусловлена историч. необходимостью, потребностями и положением нар. масс. Историзм в подходе к явлениям обществ. жизни особенно блестяще проявился в его историко-лит. работах.

Б. — основоположник рус. реалистич. эстетики и реалистич. критики. Природу и сущность иск-ва он видел в воспроизведении действительности в ее типических чертах. Передовая обществ. тенденция, по Б., не только не снижает худож. достоинств произведения, но повышает (при наличии таланта и мастерства писателя) его ценность. Эстетика Б. враждебна теории «чистого искусства». Черпая содержание из одного источника — действительности, наука и иск-во отличаются друг от друга не своим предметом, а формой его восприятия и выражения. Наука мыслит понятиями, иск-во — образами. Художник мыслит предмет в форме отдельно существующих индивидуальностей, ученый — в форме общих свойств естественных и социальных явлений. Общее всегда дается искусством в форме самой жизни — в живом индивидуальном облике. Эстетика Б. исторична. Он стремится объяснить каждую фазу в развитии иск-ва условиями жизни совр. ей общества. Теория реализма Б. обосновывала ту прогрессивную роль, к-рую сыграла рус. лит-ра в освободит. движении. Концепция реализма неотделима у Б. от идеи народности лит-ры, проявлявшейся в ее нац. самобытности, в защите ею интересов народа, в ее демократич. характере. Свои эстетич. идеи Б. выразил в таких статьях, как «Идея искусства» (1841), «Разделение поэзии на роды и виды» (1841), «Речь о критике» (1842), в статьях «Сочинения Александра Пушкина» (1843—46), в обзорах лит-ры, из к-рых наиболее важны «Взгляд на русскую литературу 1846 года» (1847), «Взгляд на русскую литературу 1847 года» (1848) и др. работах. Эстетика Б. создавалась в процессе его критич. деятельности, подсказывалась практикой, необходимостью решить задачи, к-рые ставила рус. жизнь и рус. лит-ра. Уже в 30-е гг. он выступил против реакц. романтизма, романтич. эпигонства, дидактич. беллетристики. Б. был первым рус. критиком, который понял и оценил подлинный смысл новых явлений в лит-ре: переход от романтизма к реализму, от преобладания стихов к прозе, обществ.-эстетич. значение творчества Пушкина, Гоголя, Лермонтова. Жгучая ненависть к крепостничеству, борьба за освобождение личности и ее человеч. достоинство были лейтмотивом всей деятельности Б.

Еще в «Литературных мечтаниях» Б. установил зависимость нац. самобытности рус. лит-ры от ее демократизации. Историю рус. лит-ры он рассматривает в единстве с развитием всей рус. культуры. В статье «О русской повести и повестях г. Гоголя» (1835) Б. первый признал Гоголя, оценив его как гениального писателя, умеющего извлекать поэзию из прозы жизни. Б. определил место Гоголя в процессе развития рус. прозы. В статье «О критике и литературных мнениях „Московского наблюдателя“» Б. выступил против «светской» эстетики С. П. Шевырева, стремившейся подчинить лит-ру интересам привилегированных читателей. В оценке поэзии В. Г. Бенедиктова, в статье о соч. А. Марлинского (1840) Б. критиковал иск-во, поражающее читателя лишь внешними эффектами и звонкими фразами. В годы «примирения с действительностью» Б. не

избежал серьезных ошибок в критич. оценках. Так, в статье о «Горе от ума» критик осудил комедию якобы за недостаток объективности и за полные протеста речи Чацкого. Позже Б. горько раскаивался в своей ошибке; но и в этой статье он дал замечательный разбор «Ревизора» Гоголя.

Переход Б. к решит. борьбе с крепостнич. действительностью означал новый этап в его деятельности. Глубокое идейное содержание, активное отношение писателя к важнейшим проблемам эпохи становятся в глазах Б. необходимыми признаками худож. полноценности лит. произведения. В статьях 40-х гг., особенно в статье «Стихотворения М. Лермонтова» (1841), Б. требует от художника «субъективности», то есть отражения потребностей общества в сознании передовой личности, «сочувствия современности»; узко личные переживания — удел поэтов низшего ранга. В обширном цикле статей о Пушкине (одиннадцать статей, 1843—46) сделан обзор рус. лит-ры от Ломоносова до Пушкина, определены закономерности ее развития. Б. устанавливает в прошлом два осн. направления: идеальное и сатирическое. Уже в сатире Кантемира Б. видел элементы нац. содержания и одновременно сближения с действительностью. «Идеальному» направлению, отражавшему высокие идеи патриотизма, мешало, по мнению критика, увлечение зап.-европ. формами. Этим объяснял Б. ту «риторичность», к-рая составляла отрицат. сторону «идеального» направления. Поэзию Пушкина Б. рассматривал как грандиозное явление рус. культуры, в к-ром самобытно-нац. элементы органически срослись с новыми формами, привитыми в результате петровских преобразований. Основу пушкинского творчества Б. видел в том обществ. движении, к-рое неразрывно связано с Отечеств. войной 1812 и привело к декабристскому движению. Рассматривая худож. особенности пушкинской поэзии, Б. раскрыл осн. черты ее реализма, мужественный оптимизм и «лелеющую душу гуманность». В поэзии Лермонтова Б. остро ощутил горечь разочарования, тоску по деятельной жизни. Рефлексия Печорина и пафос протеста, пронизывающий все творчество Лермонтова, были для Б. свидетельством переходного характера эпохи, возникновения в обществ. жизни новых явлений, идей борьбы. В творчестве Гоголя Б. видел наиболее полное воплощение принципов реализма и народности. Последовательность и глубину реализма Гоголя и «гоголевского направления» Б. усматривал в обращении к жизни «массы», к «обыкновенному человеку». Б. раскрыл прогрессивный и демократич. смысл гоголевского творчества, его обличит. и антикрепостнич. характер. Борясь за Гоголя и его школу, Б. указал рус. лит-ре путь реалистич. социальной сатиры. Критик блестяще отразил нападки славянофилов на натуральную школу , вождем и теоретиком к-рой он являлся. В ряде статей 40-х гг., особенно в годичных обзорах рус. лит-ры за 1846 и 1847 годы, он показал, что новое критич. направление глубоко патриотично, связано с народом и лучшими традициями рус. лит-ры. Эти мысли он отстаивал в статьях «Несколько слов о поэме Гоголя „Похождения Чичикова, или Мертвые души“» (1842), «Объяснение на объяснение...» (1842), «Ответ „Москвитянину“» (1847) и др.

Б. был выдающимся критиком зап.-европ. лит-ры. Его суждения о ней полны глубокого уважения к другим народам и их культуре. Статья «„Гамлет“. Драма Шекспира. Мочалов в роли Гамлета» (1838) внесла большой вклад в изучение трагедии Шекспира. В статье о «Парижских тайнах» Э. Сю (1844) Б. подверг критике литературу франц. торжествующей буржуазии. Он отмечал с глубоким сочувствием явления демократич. культуры на Западе: произв. П. Беранже, Ж. Санд, Г. Гейне. Глубоки его суждения о И. В. Гёте, Ч. Диккенсе, Э. А. Т. Гофмане, Вальтере Скотте и др.

Отношение Б. к фольклору определялось общим характером и эволюцией его мировоззрения. В статьях и рецензиях 30-х гг. («Литературные мечтания» и др.) Б. оценивал нар. поэзию как единственно самобытное иск-во и как высшее выражение народности. Однако его идеалистич. взгляды тех лет отражались и на понимании фольклора; Б. рассматривал его как бессознательное творчество, в ряде случаев противопоставляя фольклор лит-ре. Требуя от писателей творческого усвоения нар. поэзии, Б. ошибочно считал псевдонародными «Сказки» А. С. Пушкина, «Конька-Горбунка» П. Ершова и др. На рубеже 30—40-х гг. в связи с переломом в мировоззрении Б. меняется и его отношение к фольклору. В статьях «Идея искусства», «Общее значение слова литература», «Разделение поэзии на роды и виды» и особенно в цикле из четырех статей о народной поэзии (1841), написанных в виде обобщающих рецензий на «Древние российские стихотворения» Кирши Данилова и др. фольклорные сборники, Б. дал глубокую характеристику нар. поэзии. Он исходил прежде всего из того, что создателем фольклора является народ. В отличие от мифологов, Б. понимал коллективность не как безличное творчество, а как сложный, длительный процесс соавторства личности и коллектива. Б. раскрыл противоречивую природу фольклора эпохи феодализма, увидел в нем отражение свободолюбия, несокрушимой мощи народа, с одной стороны, и консервативных элементов — с другой. Б. пришел к выводу, что подлинная народность состоит не в самом факте обращения писателей к фольклору, а в передовой идейности и сочетании нац. и общечеловеч. идеалов. В последний период Б. сосредоточил свою критику на недостатках нар. поэзии («Амарантос, или Розы возрожденной Эллады», 1844, и др.). Вместе с тем в «Письме к Гоголю» и в «Литературных и журнальных заметках» (1843) он отметил отражение в фольклоре атеистич. и антиклерикальных настроений масс. На протяжении всей деятельности Б. боролся как с реакционно-романтич. взглядами на нар. творчество, так и с нигилистич. отношением к нему, ратовал за его подлинно научное собирание и изучение.

Критич. статьи Б. воспитывали не только читателей, но и писателей. С глубокой заинтересованностью присматривался он ко всему талантливому в литературе: Гоголь, Лермонтов, Кольцов, Гончаров, Тургенев, Достоевский, Герцен, Некрасов и др. были признаны им как большие художники по первым же их произведениям. Характерной особенностью Б.-критика была его высокая принципиальность, непримиримость к компромиссам, отрицание всякой непоследовательности. Он противопоставлял критике уклончивой и робкой ту безграничную любовь к истине, которая не знает никаких прикрас и умолчаний. Творческий гений Б. соединял в себе обществ. пафос и философ. мышление, эстетич. чувство и лит. талант, дар научного обобщения и поэтич. фантазию. Критик и нар. трибун, революц. мыслитель и воинствующий публицист, Б. вывел лит. критику на широкую арену обществ. жизни и борьбы.

Вокруг имени Б. вплоть до Октябрьской революции шла ожесточенная идейная борьба. И либералы, и революц. демократы, и народники оспаривали право на наследие Белинского. Еще в 50-х гг. 19 в. либералы К. Д. Кавелин, В. П. Боткин изображали его учеником зап. мыслителей, отрицали самостоятельность мысли Б., сводя его роль к талантливой популяризации чужих идей. Оригинальность и величие личности и интеллекта Б. раскрыл А. И. Герцен в «Былом и думах». Н. Г. Чернышевский в «Очерках гоголевского периода» в подцензурной форме давал понять читателям, что он развивает идеи Б., значение к-рых сохранило свою силу. В 1859—62 было осуществлено первое издание соч. Б. (чч. 1—12) под ред. Н. Х. Кетчера, к-рое в течение десятилетий

являлось осн. источником изучения Б. Много неизвестного материала (особенно письма) ввела в научный оборот книга А. Н. Пыпина «Белинский, его жизнь и переписка» (1876), хотя она и была написана с позиций бурж. просветительства. Т. о. определились либеральная и революц.-демократич. точки зрения на Б. В конце 19 и нач. 20 вв. реакц. точка зрения получила отражение в выступлениях А. Л. Волынского и Ю. И. Айхенвальда. Для представителей народнич. критики (напр., статья Н. К. Михайловского «Прудон и Белинский») характерно признание благородства и чистоты натуры Б. и недооценка его как самостоят. мыслителя. Большое значение имела деятельность С. А. Венгерова, редактировавшего второе собр. соч. Б. (законч. в 1948 В. С. Спиридоновым) и написавшего работу о молодом Белинском — «Великое сердце» (1898). В дореволюц. годы известностью пользовались статьи о Б. либерального народника Р. И. Иванова-Разумника (см. Соч., т. 5, 1916). Либерально-народнич. концепция была блестяще опровергнута Г. В. Плехановым, написавшим ряд замечат. работ о Б. («Белинский и разумная действительность», «Литературные взгляды В. Г. Белинского», «В. Г. Белинский» и др.). В них впервые нашел справедливую оценку период «примирения с действительностью» и увлечение Гегелем, как результат поисков закономерностей в обществ. действительности. Плеханов называл Б. «гениальным социологом», развивавшимся в направлении марксизма. Но при всех крупных достоинствах в работах Плеханова были и серьезные недостатки: развитие мировоззрения Б. он объяснял не влиянием рус. действительности и лит-ры, а гл. обр. воздействием зарубежной философии, преим. немецкой; оставалась невыясненной социальная природа взглядов великого критика-мыслителя.

Подлинно классовую, социальную характеристику значения Б. дал еще в 1914 В. И. Ленин, увидевший в нем выразителя протеста крест. масс против крепостного права. Ленинская точка зрения требовала критич. пересмотра предыдущих исследований, не исключая и работ Плеханова. В сов. время появились книги литературоведов Н. Л. Бродского, А. Лаврецкого, П. И. Лебедева-Полянского, Н. И. Мордовченко, статьи М. П. Алексеева , М. К. Азадовского, В. Г. Березиной и др. Особое оживление в науке о Б. возникло в связи со столетием со дня его смерти (1948). Ценный исследовательский и фактический материал содержат посвященные Б. тома «Литературного наследства» (т. 55—57, 1948—51); сб. под редакцией Н. Л. Бродского «В. Г. Белинский и его корреспонденты» (1948). Философ. взглядам Б. посвящены работы М. Т. Иовчука, З. В. Смирновой и др.; был издан сб. «Белинский — историк и теоретик литературы» (1949). Текстологич. работу по изучению наследия Б. продолжали Ю. Г. Оксман, В. С. Спиридонов, Л. Р. Ланской, В. И. Кулешов, Ф. Я. Прийма. В 1953—59 было выпущено «Полное собр. соч.» (изд. АН СССР). Много нового в изучение Б. внесли сб-ки статей, издаваемые Ленинградским и Саратовским университетами, два тома

биографии Б., написанные В. С. Нечаевой (1949—1954), «Летопись жизни и творчества В. Г. Белинского», сост. Ю. Г. Оксманом (1958). Сов. литературоведы раскрыли огромное значение Б. для развития сов. эстетики и совр. лит. критики.

Самое существительное – конечно, «подписчик».

Прилагательное, а настоящее время почти необходимое, – премия, обращающая священный храм литературы в торговый рынок.

Из числительных замечательны особенно первое, второе и третье предостережения.

Неопределенное наклонение – «с одной стороны нельзя не признаться, но с другой стороны нельзя не сознаться…» Обстоятельства образа действия – «не зависящие от редакции обстоятельства».

Местоимение – «и нашим, и вашим».

Повелительное наклонение – «молчи и вянь» (из басен Крылова).

Литературная география

Литераторы различают места не столь отдаленные и места более или менее отдаленные. Из городов замечательны особенно: Пинега и Архангельск.

Литературная метеорология и физика

Погода постоянно пасмурная, воздух тяжелый, дышать трудно, сильное давление атмосферы.

«Опытные» литераторы всегда могут узнать, откуда ветер дует, и держат нос по ветру.

Литературная фауна и флора

Процветает скотоводство. Известна особая порода так называемых «ласковых телят». Просим отличать их от «Макаровых телят».

Обрабатываются «бараньи рога». Замечательны «московские раки».

Произрастают, яблоки раздора, фиги (для желающих начать новое издание) и клубника.

Литературные болезни

Сухотка и водянка. Могут быть излечены только при перемене погоды. Некоторые московские публицисты страдают «головными болями».

Литературная война

Называется «полемикой» и заключается в том, что один пошлет другому печалено «дурака» и получит сдачи «болвана». Скоро, удобно и не кровопролитно.

Литературные пути сообщения

Около вопроса и сюжета ходят обыкновенно «окольными путями». На литературном пути много кочек, рытвин и камней преткновения. Он усеян терниями.

По сторонам литературного пути стоят в виде, так сказать, верстовых столбов знаки препинания.

Литературное устройство

Издатель – это министр финансов, редактор – министр внутренних дел.

Корректор – это литературная прачка, наблюдающая за чистотою правописания.

Литературное кладбище

Состоит из красных крестов над статьями, погибшими во цвете лет.

Литературный маскарад

notes

1

Сухотка и водянка. В № 17 «Осколков» за тот же год помещен заглавный рисунок В. П. Порфирьева «На прогулке», со стихотворным диалогом И. Ланского.

«Он [русский журнал, с головой Салтыкова-Щедрина, с надписью на обложке „Отечественные записки“].

Ух, от водянки я толстею
И раз лишь в месяц выхожу.

Она [русская газета, с надписью „Новости“].

Ах, от сухотки все худею,
На лист сухой я похожу.
Одно могу теперь сказать:
Потребен воздух нам… на воздух!
Он. Но как же будем здесь гулять,
Где испаряет лишь навоз дух?»