Пришелец антон - стихи и песни. Василий розанов - последние листья А пришелец последние листья читать

Стр. 1 из 13

Ныне хорошо известны книги Василия Васильевича Розанова, среди них «Уединенное», «Опавшие листья» (короб первый и второй), составившие его необычайную трилогию. В 1994 году впервые издано «Мимолетное. 1915 год», печатались фрагменты из «Мимолетного 1914 год», из «Сахарны» (1913). Но вот о книге Розанова «Последние листья. 1916 год» в розановедении не было слышно. Считалось, что записи не сохранились. Но история вновь подтвердила, что «рукописи не горят».

Розанов - создатель особого художественного жанра, сказавшегося на многих книгах писателей XX века. Его записи в «Уединенном», «Мимолетном» или «Последних листьях» - это не «мысли» Паскаля, не «максимы» Ларошфуко, не «опыты» Монтеня, а интимные высказывания, «сказ души» писателя, обращенный не к «читателю», а в абстрактное «никуда».

«На самом деле человеку и до всего есть дело, и - ни до чего нет дела, - писал Розанов в одном из писем Э.Голлербаху. - В сущности он занят только собою, но так особенно, что занимаясь лишь собою, - и занят вместе целым миром. Я это хорошо помню, и с детства, что мне ни до чего не была дела. И как-то это таинственно и вполне сливалось с тем, что до всего есть дело. Вот поэтому-то особенному слиянию эгоизма и безэгоизма - „Опавшие листья“ и особенно удачны». Розановский жанр «уединенного» - это отчаянная попытка выйти из-за «ужасной занавески», которой литература отгорожена от человека и из-за которой он не то чтобы не хотел, но не мог выйти. Писатель стремился выразить «безъязыковость» простых людей, «затененное существование» человека.

«Собственно, мы хорошо знаем - единственно себя. О всем прочем - догадываемся, спрашиваем. Но если единственная „открывшаяся действительность“ есть „я“, то, очевидно, и рассказывай об этом „я“ (если сумеешь и сможешь). Очень просто произошло „Уединенное“».

Смысл своих записей Розанов видел в попытке сказать то, чего до него никто не говорил, потому что не считал это стоящим внимания. «Я ввел в литературу самое мелочное, мимолетное, невидимые движения души, паутинки бытия», - писал он и пояснял: «У меня есть какой-то фетишизм мелочей. „Мелочи“ суть мои „боги“. Я вечно с ними играюсь в день. А когда их нет: пустыня. И я ее боюсь».

Определяя роль «мелочей», «движений души», Розанов считал, что его записи доступны и «для мелкой жизни, мелкой души», и для «крупного», благодаря достигнутому «пределу вечности». При этом выдумки не разрушают истины, факта: «всякая греза, пожелание, паутинка мысли войдет».

Розанов попытался ухватить внезапно срывающиеся с души восклицании, вздохи, обрывки мыслей и чувств. Суждения бывали нетрадиционные, ошарашивающие читателя своей резкостью, но Василий Васильевич и не пытался их «пригладить». «Собственно, они текут в вас непрерывно, но их не успеваешь (нет бумаги под рукой) заносить, - и они умирают. Потом ни за что не припомнишь. Однако кое-что я успевал заносить на бумагу. Записанное все накапливалось. И вот я решил эти опавшие листы собрать».

Эти «нечаянные восклицания», отражающие «жизнь души», записывались на первых попавшихся листочках и складывались, складывались. Главное был «успеть ухватить», пока не улетело. И подходил к это работе Розанов очень бережно: проставлял даты, размечал порядок записей внутри одного дня.

Предлагаем читателю отдельные записи из книги «Последние листья. 1916 год» которая полностью будет опубликована в выходящем в издательстве «Республика» Собрании сочинений В.В.Розанова в 12 томах.

При публикации сохранены лексические и шрифтовые особенности текста автора.

Публикация и комментарии А.Н. Николюкина.

Корректировал С.Ю. Ясинский

* * *

Неумная, пошлая, фанфаронная комедия.

Не очень «удавшаяся себе».

Её «удача» произошла от множества очень удачных выражений. От остроумных сопоставлений. И вообще от множества остроумных подробностей.

Но, поистине, лучше бы их всех не было. Они закрыли собою недостаток «целого», души. Ведь в «Горе от ума» нет никакой души и даже нет мысли. По существу это глупая комедия, написанная без темы «другом Булгарина» (очень характерно)…

Но она вертлява, игрива, блестит каким-то «заимствованным от французов» серебром («Альцест и Чацкий» А.Веселовского), и понравилась невежественным русским тех дней и последующих дней.

Через «удачу» она оплоскодонила русских. Милые и глубокомысленные русские стали на 75 лет какими-то балаболками. «Что не удалось Булгарину - удалось мне», - мог бы сказать плоскоголовый Грибоедов.

Милые русские: кто не ел вашу душу. Кто не съедал ее. Винить ли вас, что такие глупые сейчас.

Самое лицо его - лицо какого-то корректного чиновника Мин. иностр. дел - в высшей степени противно. И я не понимаю, за что его так любила его Нина.

«Ну, это особое дело, розановское». Разве так.

* * *

Темный и злой человек, но с ярким до непереносимости лицом, притом совершенно нового в литературе стиля. (resume о Некрасове )

В литературу он именно «пришел», был «пришелец» в ней, как и в Петербург «пришел», с палкою и узелком, где было завязано его имущество. «Пришел» добывать, устроиться, разбогатеть и быть сильным.

Он, собственно, не знал, как это «выйдет», и ему было совершенно все равно, как «выйдет». Книжка его «Мечты и звуки», - сборник жалких и льстивых стихов к лицам и событиям, показывает, до чего он мало думал быть литератором, приноровляясь «туда и сюда», «туда и сюда». Он мог быть и слугою, рабом или раболепным царедворцем - если бы «вышло», если бы продолжалась линия и традиция людей «в случае».

На куртаге случилось оступиться, -
Изволили смеяться…
Упал он больно, встал здорово.
Был высочайшею пожалован улыбкой.

Все это могло бы случиться, если бы Некрасов «пришел» в Петербург лет на 70 ранее. Но уже недаром он назывался не Державиным, а Некрасовым. Есть что-то такое в фамилии. Магия имен…

Внутренних препон «на куртаге оступиться» в нем не было никаких: и в Екатерининскую эпоху, в Елизаветинскую эпоху, а лучше всего - в эпоху Анны и Бирона он, в качестве 11-го прихлебателя у «временщика», мог бы на иных путях и иными способами сделать ту «счастливую фортуну», какую лет 70 «после» ему приходилось сделать, и он сделал естественно уже совершенно другими способами.

Предисловие

При публикации сохранены лексические и шрифтовые особенности текста автора.

Публикация и комментарии А.Н. Николюкина.

Корректировал С.Ю. Ясинский

Василий Розанов

ПОСЛЕДНИЕ ЛИСТЬЯ

* * *

Неумная, пошлая, фанфаронная комедия.

Не очень «удавшаяся себе».

Милые русские: кто не ел вашу душу. Кто не съедал ее. Винить ли вас, что такие глупые сейчас.

«Ну, это особое дело, розановское». Разве так.

* * *

На куртаге случилось оступиться, -
Изволили смеяться…
Упал он больно, встал здорово.
Был высочайшею пожалован улыбкой.

Как Бертольд Шварц - черный монах - делая алхимические опыты, «открыл порох», смешав уголь, селитру и серу, так, марая разный макулатурный вздор Некрасов написал одно стихотворение «в его насмешливом тоне», - в том знаменитом впоследствии «некрасовском стихосложении», в каком написаны первые и лучшие стихи его, и показал Белинскому, с которым был знаком и обдумывал разные литературные предприятия, отчасти «толкая вперед» приятеля, отчасти думая им «воспользоваться как-нибудь». Жадный до слова, чуткий к слову, воспитанный на Пушкине и Гофмане, на Купере и Вальтер-Скотте словесник удивленно воскликнул:

Какой талант . И какой топор ваш талант.

Это восклицание Белинского, сказанное в убогой квартирке в Петербурге, было историческим фактом - решительно начавшим новую эру в истории русской литературы.

Некрасов сообразил. Золото, если оно лежит в шкатулке, еще драгоценнее, чем если оно нашито на придворной ливрее. И главное, в шкатулке может лежать его гораздо больше, чем на ливрее. Времена - иные. Не двор, а улица. И улица мне даст больше, чем двор. А главное или, по крайней мере, очень важное - что все это гораздо легче, расчет тут вернее, вырасту я «пышнее» и «сам». На куртаге «оступиться» - старье. Время - перелома, время - брожения. Время, когда одно уходит, другое - приходит. Время не Фамусовых и Державиных, а Figaro-ci, Figaro-la" (Фигаро здесь, Фигаро там (фр. )).

Моментально он «перестроил рояль», вложив в него совершенно новую «клавиатуру». «Топор - это хорошо. Именно топор. Отчего же? Он может быть лирой. Время аркадских пастушков прошло».

Прошло время Пушкина, Державина, Жуковского. О Батюшкове, Веневитинове, Козлове, кн. Одоевском, Подолинском - он едва ли слыхал. Но и Пушкина, с которым со временем он начал «тягаться», как властитель дум целой эпохи, - он едва ли читал когда-нибудь с каким-нибудь волнением и знал лишь настолько, чтобы написать параллель ему, вроде:

Поэтом можешь ты не быть,
Но гражданином быть обязан.

Но суть в том, что он был совершенно нов и совершенно «пришелец». Пришелец в «литературу» еще более, чем пришелец «в Петербург». Как ему были совершенно чужды «дворцы» князей и вельмож, он в них не входил и ничего там не знал, так он был чужд и почти не читал русской литературы; и не продолжил в ней никакой традиции. Все эти «Светланы», баллады, «Леноры», «Песнь во стане русских воинов» были чужды ему, вышедшему из разоренной, глубоко расстроенной и никогда не благоустроенной родительской семьи и бедной дворянской вотчины. Сзади - ничего. Но и впереди - ничего. Кто он? Семьянин? Звено дворянского рода (мать - полька)? Обыватель? Чиновник или вообще служитель государства? Купец? Живописец? Промышленник? Некрасов-то? Ха-ха-ха…

Разделы: Начальная школа

Цель урока:

познакомить с эмоционально-эстетическим содержанием стихотворения А. Пришельца "Снежинка";
развивать умение находить характеристические свойства содержания произведения, понимать язык поэта, развивать воображение, эстетическую восприимчивость;
воспитывать интерес к чтению, любознательность, душевные качества: нежность, обаяние, красоту.

Оборудование:

Аудиозаписи: "Зима" – М.Крутицкий. "Зимний вечер" – П.Чайковский.
"Танец снежинок" – А.Филипенко Иллюстрации о зиме (различные пейзажные изображения) композиции снежинок, мультимедиа – пейзажи зимних явлений.

Организационный момент

Релаксация.
- Я красивый, я хороший, я счастливый. Я буду всех любить! И все будут любить меня!

У. – Все улыбнулись и посмотрели вокруг? О чем сегодня будем беседовать, и с каким временем года будет связана наша тема урока?
Д. – Много иллюстраций о зимней природе и висят нежные снежинки, значит, будем говорить о зиме.
У. - Вы, дети правы. Сейчас прослушаем музыкальный отрывок из произведения М.Крутицкого "Зима". И вы мне скажите, что вы услышали в музыке, что представили?

Прослушивание отрывка.

Д. - Я представила волшебницу – Зиму, сугробы, падающий снег.
Д. - Мне кажется, что все кругом белое, как большое пушистое одеяло укрыло землю.
Д. - Падают снежинки, они летают, играют, им весело.
Д. - Все тихо, все укрыто снегом, звери спят им тепло, а на верху ветер и снег летает.

У. - Вы ребята правы, я тоже представила мягкое белое покрывало кругом, все блестит – сверкает, а снежинки танцуют свой вальс и тихо падают с неба и укладываются в большие сугробы и красуются, играя с солнечными лучиками.

У. - Посмотрите за окно, сколько, сколько снега в этом году, сколько снежинок к нам спустилось.
У. - А это хорошо?
Д. - Да.
У. - Вспомните урок естествознания, с какой поговоркой мы познакомились о пользе снега Много снега – много хлеба!

У. – Правильно дети. Зима нам приносит не только пользу, но и красоту! Посмотрите, какие иллюстрации о зимних пейзажах я вам приготовила. Они молча висят и показывают изображение зимней природы. Давайте их “оживим”. Я вам раздам отрывки из произведений поэтов, а вы их соотнесете в соответствии с художественным изображением.

Раздаю детям карточки с отрывками произведений. Они ищут подходящие изображения на иллюстрациях – к своим отрывкам и встают около них. (Использую пространство класса).

Карточки.

1. "Мелькает, вьется первый снег, звездами падая на брег" –

Пушкин "Опрятней медного паркета".

2. Метели снега и туманы
Покорны морозу всегда
Пойду за моря, океаны-
Построю дворцы изо льда.

Н.Некрасов "Мороз-воевода"

3. Валит снег и стелет шаль!

С.Есенин "Пороша"

4. Чародейкого – Зимою,
Околдован, лес стоит

Ф.Тютчев.

5. Белым снегом припорошено
Не осталось следу
Поднялась пыль да вьюга
Не видать и свету

И. Никитин "Песня"

6. На дворах и домах снег
лежит полотном
И от солнца блестит
Разноцветным огнем.

И.Никитин "Встреча зимы"

Остальные дети работают с учителем.

У. - Дети, пока ребята выполняют задание, скажите вы мне "Что характерно для зимнего периода нашей природной зоны" (показываю на глобус)

Д. - Морозы и метели, снегопады и вьюги, снежные заносы, бураны, поземка, ясная, морозная погода. Включаю мультимедиа. Даны “зимние” слова и картины к ним. Описываем явления природы.

У. - Это зимние слова – снежные, все они связаны с зимой со снегом.
У. - А сейчас давайте послушаем и оценим – как наши дети "оживили картины".

Если вы согласны с ответом, то показываем голубой кружок – это цвет зимы, а если не согласны – красный, и объясните, почему?

Дети зачитывают тексты со своих карточек, а другая группа детей оценивает их.

Кто помнит стихотворение Пришельца об осени, как оно называется?

Д. – Это “Последние листья”.
У. - Давайте вспомним его, побудем листочками. Согласны?

Физминутка. Обыгрывание стихотворения А.Пришельца "Последние листья". Учитель читает текст, а дети показывают руками и мимикой, что происходит вокруг.
стр.137.

Слова	Действия
Летят над полям	Руки в стороны
Последние листья	Машут
Последние листья	Кружатся, приседают
В лесу облетают
И солнце, едва	Руки вверх
Пробиваясь сквозь тучи	И падают вниз -
Роняет последний	Наклон негреющий лучик
На речке не слышно	Повороты
ни песни, ни слова	В стороны
Ушли рыболовы	Руки на плечи
С последним уловом	Ходят по классу
Но верят упрямо	Встают, руки в верх
и люди и птицы	Улыбаются,
Все снова родится!	Хлопают в ладоши
Все вновь повторится!	Садятся

У. - Чем характерны стихотворения А.Пришельца? Подумайте?
Д. - Он воспевает родную природу, любуются и всегда говорит, что все будет хорошо!

Да, Алексей Пришелец открывает удивительное в природе.

Знакомство с новым материалом

Сегодня мы познакомимся с его стихотворением "Снежинка" – Как вы думаете, о чем оно? Подумаем вместе, можно другое название дать или нет? Хорошо!

У. - Так о чем это стихотворение, как вы предполагаете?
Д. - О зиме, о снежинках, о красоте.
У. - В тексте встретятся такие слова – объясните, как вы их понимаете? Мультимедиа на экране контекст.

- Робкой, потревоженной пушинкой (тихой, незаметной, очень легкой).
- Сию минуту – (тут же, быстро)

Д. - Сейчас я прочитаю это стихотворение. Включаю музыку Чайковского "Зимний вечер " А ваша задача рассказать, какие картины возникли при чтении.

Включаю. Читаю (Живое слово 3 кл.(1-4) стр.196). .

Нарисуйте, опишите что представили.

Даю время на обдумывание.

Кто готов. Я снова включаю запись, а вы рассказывайте представленное.

Д. - Я представил город, вечер, я гляжу в небо, и падают снежинки. Я их ловлю.
Д. - Ловлю снежинки, а они тают. Мне их жалко.
У. - Дети, а кто покажет любование снежинкой. (чтение текста)
У. - А чего боится автор? (что погибнет снежинка).

Повторное чтение детьми.

У. - Сейчас будете читать самостоятельно, выразительно, продумайте, что хотел передать автор, какие качества душевные пробуждает в людях автор. Возьмите карандаш и подчеркните ту строчку контекста, которая наиболее затронула вас и почему?

Дети работают. Зачитывают строчки – выразительно, объясняют, какие качества в человеке воспитывают эти строчки.

(В ответах детей: любование, красота, движение падающих снежинок, растерянность, защита слабого, смелость, сожаление…).

Разбор куплетов стихотворения.

I. Чтение детьми 1 куплета.

"Ах, и до чего ж она красива! (чтение строчки несколькими детьми)

II. Чтение детьми 2 куплета.

Держать – растает, упадет – погибнет.

У. - Где возникла тревога? Почему?

Дети доказывают (Вот сейчас, сию минуту)

III. Чтение детьми 3 куплета.

У. - Где слова утверждения безопасности?

У меня, тебя никто не тронет!

(чтение несколькими детьми)

На ладони – долго ль до беды!
Крошечная капелька воды.

(Читают несколько детей)

Чтение – Ключевые слова. Итог.

Д. - Автор показывает сожаление.
У. - Жалко снежинку?
У. - Ребята, это природное явление, что снег в тепле тает, а вот над чем по- настоящему сожалеет поэт?
Д. - (О красоте, неповторимости снежинки).
У. - Автор очарован красотой и разочарован – гибелью ее.

Вот, что мы должны передать при чтении.

Работа над выразительностью.

Карандашом отмечаем паузы, повышение и понижение тона, выделение ключевых слов.

Работа с текстом.

Чтение стихотворения детьми

Д. - А какие звуки- аллитерации помогают нам читать тихо спокойно, неторопливо.
Д. - (ж – ш, щ, глухие согласные).
У. - Например: робкой потревож енной пуш инкой, снеж инка, ниж е, с пасти крош ечная, с лезинка.
Д. - Автор применил художественный прием сравнение, для того, чтобы мы лучше представили и поняли легкость снежинки.
У. - С чем сравнивает автор снежинку?
Д. - (с пушинкой) Прочитайте!
Д. - А еще автор говорит, что снежинка живая?
У. - Где это видно?
Д. - Несу твою слезинку.
Д. - Это слезинка – снежинка- то-растаяла.

Физминутка. Вы снежинки!

Аудиозапись (Танец снежинок А.Филиппенко)

Что услышите, что представите, то и изобразите. Можно летать, и кружится по всему классу.

(Музыка – задорная, веселая, быстрая и медленная).

Отдохнули? – Вернемся к нашему вопросу – Можно ли заменить название? Почему?

(Можно ли бы "жалость" назвать, но по всему тексту она не подходит, потому что автор показывает красоту, прелесть природного явления, а потом передает сожаление о том, что снежинка растаяла).

Д. - Мне нравится это название, оно нежное, точное.
Д. - Оно легкое, прозрачное.
Д. - Хоть она растаяла, но есть же другие снежинки.

У. - Посмотрите, сколько их в классе, а сколько на улице.

Давайте в тетрадях нарисуем снежинку, ту которую вы представляете.

Д. - Вот тогда она не растает!

Домашнее задание выучить наизусть стихотворение и показать свою снежинку, можете вырезать, нарисовать.

Запись музыки "Зимний вечер" Чайковского. Зарисовка снежинки (синим карандашом)

И Т О Г:

Чем понравился урок?
Что удивило?
Что вызвало радость? Что жалость?

А теперь покажите все свои снежинки, (кто успел нарисовать), они у нас не растают. Я вами очень довольна. Спасибо! Работали прекрасно. (Детям ставятся оценки отлично и хорошо, работали вместе над выразительным чтением и задача учителя увлечь работой всех учащихся по системе Л.В.Занкова – это получается всегда).

Антон Пришелец (Антон Ильич Ходаков) – советский поэт. Родился Антон 20 декабря 1892 (1 января 1893) в Саратовской губернии - в селе Безлесье Балашовского уезда в крестьянской семье. . .
Антон Пришелец работал журналистом в Балашове, в 1922 г. переехал в Москву, где работал в редакции «Рабочей газеты». Антон Пришелец печатался в журналах «Красная новь», «Новый мир», «Недра», «Молодая гвардия», «Октябрь» и других. . .
В 1920 г. Антон Пришелец опубликовал свой первый сборник стихов «Зорьные зовы», затем - «Стихи о деревне», «Мой костер», «Зерно», «Зеленый ветер», «Тропинка милая», «Охапка сена», «Полынья», «Излучина» и другие. Всего Антон Пришелец за свою жизнь выпустил 15 поэтических сборников. . .
Антон Пришелец - автор популярных песен: «У дороги чибис», «Ой ты, рожь», «Куда бежишь, тропинка милая», «Жизнь моя, любовь моя» и других. Среди соавторов песен Антона Пришельца - такие известные советские композиторы, как С. Прокофьев, С. Кац, С. Туликов, В. Мурадели. . .

* * * * * * * * * * *

Рецензии о поэзии

"Поэзия родной земли"
"Литературная газета" №150, 17.12.1955

Поэт рассказывает, как в детстве ему, открылся мир простой и задушевной красоты. Свое преклонение перед нею он пронёс через всю жизнь. Не только образы и звуки сберегла ему память, он сохранил большее: восторг перед щедростью природы, ясную и гордую веру в человека. Он бережно подбирает приметы родного края: волжский разлив, степной простор, саратовские частушки… Он рассказывает о хлебопашцах и воинах, о детях и девушках незатейливыми и точными словами. Правда детских впечатлений, подтвержденная всей последующей жизнью, стала правдой его поэзии.
В этом – обаяние книги стихов Антона Пришельца «Мой костер» («Советский писатель», 1955). В ней нет разнообразия и сложности, но удивительно се постоянство и единство. Тема её – родная страна, скромная прелесть природы, сила и талантливость народа. В его стихах красивы каждая яблоня и каждый степной колодец. Река Хопёр, Сенежское озеро, станция Расторгуево, волжские плёсы – не случайные поэтические этикетки, а точно названные любимые места. Увиденное и пережитое не украшено и не возвышено. Оно осталось обычным и знакомым, только согрето лирическим чувством. Так написаны и пейзажи и люди. К Пришельцу можно отнестись доверчиво, он выступает без позы. Поэт не знает восклицательных знаков. Он уважительно говорит о труде и о подвиге. Молодой боец «не мечтал прославиться героем», но под огнём переплыл с товарищами реку и пять часов оборонялся от жестокого натиска на узком клочке земли. «Ну, вот и всё, чем отличился он». У Пришельца не встретишь «яростной» любви, но горит в его стихах скромное чувство и утверждается молчаливая верность.
Августовской степи теплынь,
Мотыльковая легкость платья,
Горько пахнущая полынь
И две ёлочки на закате. . .
Стихи Пришельца читаешь, как страницы дневника, где летопись событий и личная жизнь нераздельны. Колхозная электростанция на маленькой речке. Голубые майки физкультурного парада. Ожидание фронтовых писем. Скорбь родителей, потерявших сына. В написанном об этом стихотворении «Твой портрет» поэт задушевно говорит с читателем. Надежда и счастье воплощены сильнее, чем печаль. Цикл стихов о погибшем воине торжественно и светло заканчивается стихотворением «Родине». Близость к природе и единство с людьми – лейтмотивы поэтических переживаний, поэтому так непосредственно выражено в поэзии Пришельца чувство Родины.
Сборник Пришельца назван «Мой костер». Можно припомнить известный романс Полонского и другое стихотворение его, обращенное к Тютчеву, где поэзия уподобляется костру, согревающему усталого спутника: Тютчев ответил четверостишьем «Другу моему Я. Полонскому» («Нет боле искр живых на голос твой приветный»). Такой же костёр у Пришельца, только огонёк его «веселый». Конечно, ассоциация эта не случайна. В стихах Пришельца порой слышатся интонации Некрасова, Лермонтова, Тютчева, даже фетовские соловьи поют в его стихах. Это органично для поэта. Он продолжает линию русского поэтического пейзажа, которая идёт от «Родины» Лермонтова к есенинской «Анне Снегиной». У поэтов прошлого восприятие природы нередко отягощалось трагическими нотами, у Пришельца пейзаж почти всегда одушевлён полнотой счастья. То же и в песнях Пришельца: они написаны интонациями русского романса, но в собственном, мажорном и сердечном тоне. «Куда бежишь, тропинка милая?» – как народная запевка, музыка тут необходима.
Стихи Пришельца привлекают свежестью, но не всегда оставляют впечатление законченности. Кажется, поэт понимает это сам: он много раз варьирует тему, не предлагая окончательных решений. В его стихах трудно сделать выбор, их нужно читать все вместе. Это можно воспринять, как недостаток. Но можно сказать и так: перед нами лирическая повесть, неторопливая и откровенная..."

Розанов В В

Последние листья, 1916 год

Title: Купить книгу "Последние листья, 1916 год": feed_id: 5296 pattern_id: 2266 book_

Последние листья. 1916 год

3.I.1916 Неумная, пошлая, фанфаронная комедия. Не очень "удавшаяся себе". Е° "удача" произошла от множества очень удачных выражений. От остроумных сопоставлений. И вообще от множества остроумных подробностей. Но, поистине, лучше бы их всех не было. Они закрыли собою недостаток "целого", души. Ведь в "Горе от ума" нет никакой души и даже нет мысли. По существу это глупая комедия, написанная без темы "другом Булгарина" (очень характерно)... Но она вертлява, игрива, блестит каким-то "заимствованным от французов" серебром ("Альцест и Чацкий"1 А.Веселовского), и понравилась невежественным русским тех дней и последующих дней. Через "удачу" она оплоскодонила русских. Милые и глубокомысленные русские стали на 75 лет какими-то балаболками. "Что не удалось Булгарину - удалось мне", - мог бы сказать плоскоголовый Грибоедов. Милые русские: кто не ел вашу душу. Кто не съедал ее. Винить ли вас, что такие глупые сейчас. Самое лицо его - лицо какого-то корректного чиновника Мин.иностр.дел - в высшей степени противно. И я не понимаю, за что его так любила его Нина. "Ну, это особое дело, розановское". Разве так. 10.I.1916 Темный и злой человек, но с ярким до непереносимости лицом, притом совершенно нового в литературе стиля. (resume о Некрасове) В литературу он именно "пришел", был "пришелец" в ней, как и в Петербург "пришел", с палкою и узелком, где было завязано его имущество. "Пришел" добывать, устроиться, разбогатеть и быть сильным. Он, собственно, не знал, как это "выйдет", и ему было совершенно все равно, как "выйдет". Книжка его "Мечты и звуки"2, - сборник жалких и льстивых стихов к лицам и событиям, показывает, до чего он мало думал быть литератором, приноровляясь "туда и сюда", "туда и сюда". Он мог быть и слугою, рабом или раболепным царедворцем - если бы "вышло", если бы продолжалась линия и традиция людей "в случае". На куртаге случилось оступиться, Изволили смеяться... Упал он больно, встал здорово. Был высочайшею пожалован улыбкой3. Все это могло бы случиться, если бы Некрасов "пришел" в Петербург лет на 70 ранее. Но уже недаром он назывался не Державиным, а Некрасовым. Есть что-то такое в фамилии. Магия имен... Внутренних препон "на куртаге оступиться" в нем не было никаких: и в Екатерининскую эпоху, в Елизаветинскую эпоху, а лучше всего - в эпоху Анны и Бирона он, в качестве 11-го прихлебателя у "временщика", мог бы на иных путях и иными способами сделать ту "счастливую фортуну", какую лет 70 "после" ему приходилось сделать, и он сделал естественно уже совершенно другими способами. Как Бертольд Шварц - черный монах - делая алхимические опыты, "открыл порох", смешав уголь, селитру и серу, так, марая разный макулатурный вздор Некрасов написал одно стихотворение "в его насмешливом тоне", - в том знаменитом впоследствии "некрасовском стихосложении", в каком написаны первые и лучшие стихи его, и показал Белинскому, с которым был знаком и обдумывал разные литературные предприятия, отчасти "толкая вперед" приятеля, отчасти думая им "воспользоваться как-нибудь". Жадный до слова, чуткий к слову, воспитанный на Пушкине и Гофмане, на Купере и Вальтер-Скотте словесник удивленно воскликнул: - Какой талант. И какой топор ваш талант4. Это восклицание Белинского, сказанное в убогой квартирке в Петербурге, было историческим фактом - решительно начавшим новую эру в истории русской литературы. Некрасов сообразил. Золото, если оно лежит в шкатулке, еще драгоценнее, чем если оно нашито на придворной ливрее. И главное, в шкатулке может лежать его гораздо больше, чем на ливрее. Времена - иные. Не двор, а улица. И улица мне даст больше, чем двор. А главное или, по крайней мере, очень важное - что все это гораздо легче, расчет тут вернее, вырасту я "пышнее" и "сам". На куртаге "оступиться" - старье. Время - перелома, время брожения. Время, когда одно уходит, другое - приходит. Время не Фамусовых и Державиных, а Figaro-ci, Figaro-la" (Фигаро здесь, Фигаро там (фр.)). Моментально он "перестроил рояль", вложив в него совершенно новую "клавиатуру". "Топор - это хорошо. Именно топор. Отчего же? Он может быть лирой. Время аркадских пастушков прошло". Прошло время Пушкина, Державина, Жуковского. О Батюшкове, Веневитинове, Козлове, кн. Одоевском, Подолинском - он едва ли слыхал. Но и Пушкина, с которым со временем он начал "тягаться", как властитель дум целой эпохи, он едва ли читал когда-нибудь с каким-нибудь волнением и знал лишь настолько, чтобы написать параллель ему, вроде: Поэтом можешь ты не быть, Но гражданином быть обязан5. Но суть в том, что он был совершенно нов и совершенно "пришелец". Пришелец в "литературу" еще более, чем пришелец "в Петербург". Как ему были совершенно чужды "дворцы" князей и вельмож, он в них не входил и ничего там не знал, так он был чужд и почти не читал русской литературы; и не продолжил в ней никакой традиции. Все эти "Светланы", баллады, "Леноры", "Песнь во стане русских воинов"6 были чужды ему, вышедшему из разоренной, глубоко расстроенной и никогда не благоустроенной родительской семьи и бедной дворянской вотчины. Сзади ничего. Но и впереди - ничего. Кто он? Семьянин? Звено дворянского рода (мать - полька)? Обыватель? Чиновник или вообще служитель государства? Купец? Живописец? Промышленник? Некрасов-то? Ха-ха-ха... Да, "промышленник" на особый лад, "на все руки" и во "всех направлениях". Но все-таки слово "промышленник" в своей жесткой филологии - идет сюда. "Промышленник", у которого вместо топора - перо. Перо как топор (Белинский). Ну, он этим и будет "промышлять". Есть промышленность, с "патентами" от правительства и есть "промыслы", уже без патентов. И есть промыслы великороссийские, а есть промыслы еще и сибирские, на черно-бурую лисицу; на горностая, ну - и на заблудившегося человека. (прервал, вздумав переделать на фельетон. См. фельетон)7 16.I.1916 Я не хотел бы читателя, который меня "уважает". И который думал бы, что я талант (да я и не талант). Нет. Нет. Нет. Не этого, другого. Я хочу любви. Пусть он не соглашается ни с одной моей мыслью ("все равно"). Думает, что я постоянно ошибаюсь. Что я враль (даже). Но он для меня не существует вовсе, если он меня безумно не любит. Не думает только о Розанове. В каждом шаге своем. В каждый час свой. Не советуется мысленно со мной: "Я поступлю так, как поступил бы Розанов". "Я поступлю так, что Розанов, взглянув бы, сказал - да". Как это возможно? Я для этого и отрекся с самого же начала от "всякого образа мыслей", чтобы это было возможно! (т.е. я оставляю читателю всевозможные образы мыслей). Меня - нет. В сущности. Я только - веяние. К вечной нежности, ласке, снисходительности, прощению. К любви. Друг мой, ты разве не замечаешь, что я только тень около тебя и никакой "сущности" в Розанове нет? В этом сущность - Providentia (Провидения (лат.)). Так устроил Бог. Чтобы крылья мои двигались и давали воздух в ваших крыльях, а лица моего не видно. И вы все летите, друзья, ко всяким своим целям, и поистине я не отрицаю ни монархии, ни республики, ни семьи, ни монашества, - не отрицаю, но и не утверждаю. ибо вы никогда не должны быть связаны. Ученики мои - не связаны. Но чуть грубость - не я. Чуть свирепость, жесткость - тут нет меня. Розанов плачет, Розанов скорбит. "Где ж мои ученики?" И вот они собрались все: в которых только любовь. И это уже "мои". Потому-то я и говорю, что мне не нужно "ума", "гения", "Значительности"; а чтобы люди "завертывались в Розанова", как станут поутру, и играя, шумя, трудясь, в день 1/10 минутки всего вспомнили: "этого всего от нас хотел Розанов". И как я отрекся "от всего образа мыслей", чтобы ради всегда быть с людьми и ни о чем с ними никогда не спорить, ничем не возражать им, не огорчать их - так "те, которые мои" - пусть дадут мне одну любовь свою, но полную: т.е. мысленно всегда будут со мною и около меня. Вот и все. Как хорошо. Да? 16.I.1916 Вася Баудер (II - III кл. гимназии, Симбирск)8 приходил обыкновенно ко мне по воскресеньям часов в 11 утра. Он носил гимназическое пальто, сшитое из серого (темно-серого), толстого, необыкновенной красоты сукна, которое стояло "колом" или как туго накрахмаленное, - и это являло такую красоту, что, надевая его только на плечи, - как-то слегка приседал от удовольствия носить такое пальто. Он был из аристократического семейства и аристократ. Во-первых, - это пальто. Но и самое главное - у них были крашеные полы и отдельно гостиная, небольшая зала, отцов кабинет и спальня. Еще богаче их были только Руне - у них была аптека, и Лахтин. У мальчика Лахтина (Степа) была отдельная, холодная комната с белкой в колесе, а на Рождество приезжала красивая сестра и с нею подруга - Юлия Ивановна. С ними (барышнями) я не смел никогда разговаривать. И когда одна обратилась ко мне, я вспыхнул, заметался и нечего не сказал. Но мы мечтали о барышнях. Понятно. И когда Вася Баудер приходил ко мне по воскресениям, то садились спиной друг к другу (чтобы не рассеиваться) за отдельные маленькие столики и писали стихотворение: К НЕЙ Никогда и решительно никакой другой темы не было. "Е°" мы никакую не знали, потому что ни с одной барышнею не были знакомы. Он, полагаясь на свое великолепное пальто, еще позволял себе идти по тому тротуару, по которому гимназистки шли, высыпая из Мариинской гимназии (после уроков). У меня же пальто было мешком и отвратительное, из дешевенького вялого сукна, которое "мякло" на фигуре. К тому же я был рыжий и красный (цвет лица). Посему он имел вид господства надо мною, в смысле что "понимает" и "знает", "как" и "что". Даже - возможность. Я же жил чистой иллюзией. У меня был только друг Кропотов, подписывающийся под записками: Kropotini italo9, и эти "издали" Руне и Лахтин. Мы спорили. У меня было ухо, у него глаз. Он утверждал, насмешливо, что я пишу вовсе не стихи, потому что "без рифмы"; напротив - мне казалось, что скорее он, не я, пишет прозу, п.ч., хотя у него оканчивалось созвучиями: "коня", "меня", "друг", "вдруг", но самые строки были вовсе без звука, без этих темпов и периодичности, которые волновали мой слух, и впоследствии мы узнали, что это зовется стихосложением. Напр., у меня: Ароматом утро дышит Ветерок чуть-чуть колышет... Но если "дышит" и "колышет" не выходило, то я ставил смело и другое слово, твердя, что это все-таки "стих", п.ч. есть "гармония" (чередующиеся ударения). У него... У него были просто строчки, некрасивые, по мне - дурацкие, "совершенная проза" но зато "созвучие" последних слов, этих концов строк, что мне казалось - ничто. Это были и не теперешние белые стихи: это была просто буквальная проза, без звона, без мелодии, без певучести, и только почему-то с "рифмами", на которых он помешался. Так мы жили. Я сохранил его письма. Именно, едва перейдя в IV класс, я был взят братом Колею в Нижний10, должно быть, "быстро развился там" (Нижегородская гимназия была несравнима с Симбирской), "вознесся умом" и написал на "старую родину" (по учению) несколько высокомерных писем, на которые он отвечал мне так: [сюда поместить непременно, непременно, непременно!!! - письма Баудера. См. Румянцевский музей]

XML error: Attribute without value at line 29