Дом музей чуковского переделкино официальный. Экскурсии в дом-музей чуковского

Дача в Переделкино, где ныне музей Чуковского, — одна из старейших в загородном писательском поселке. Здесь литератор прожил последние 30 лет, пожелав и упокоиться на местном кладбище. Сохранена повседневная обстановка, в которой работал переводчик и филолог, литературный критик и историк, которого большинство знают лишь как детского писателя. Между тем творчество его исключительно многогранно и высоко оценено и властью, и обществом.

Никаких особых изысков в убранстве музей Чуковского не обнаруживает, привычка к простому быту была заложена с детства. Николай был вторым ребенком полтавской крестьянки Екатерины Корнейчуковой от питерского студента Эммануэля Либермана, в доме семьи которого она прислуживала. Пути семейства и отца детей вскоре разошлись. Журналистскую работу начал уже не Николай, а Корней Чуковский, позднее ставший Ивановичем, это узаконил после революции орган ЗАГС.

Как и во многих нынешних загородных домах, на писательской даче собрана бывшая в употреблении мебель и другие вещи. Потертые ковры, слегка обшарпанная обстановка зазорным не считалась. Семья Чуковского была непритязательной, но дружной – женившись в 21 год, он прожил с супругой более полувека, до ее кончины. Сложны и трагичны были жизненные обстоятельства их четверых детей, отозвавшиеся и в переживаниях родителей.

Музей Чуковского, первый этаж

Младшая, Маша, умерла в 11 лет от туберкулеза, сын Борис погиб на войне в 1941 году, перед эвакуацией отца в Ташкент. Второй сын, Николай, пережил блокаду Ленинграда, был писателем. Литературой занималась и старшая, Лидия, разделявшая взгляды бывавших у отца диссидентов, ведь Солженицын даже жил на даче в статусе дворника. Ее исключили в 1974 году из Союза писателей, и отстаивать музей Чуковского пришлось несколько лет.

Общее помещение первого этажа обставлено по-простому, но продуманно. Обыкновенно она служила гостиной, но иногда использовалась для проживания гостей. Именно здесь некоторое время жил опальный Солженицын, талант которого Чуковский оценил одним из первых. О книжных героях хозяина дачи напоминают обыкновенные бытовые предметы, в том числе хрустальные блюдо и кувшин – подарок Агнии Барто, прозванный Мойдодыром.

Сохранившийся здесь старинный телефонный аппарат уже перешел в разряд исторических древностей. Посетители старшего поколения автоматически вспоминают заученные с детства наизусть строки стихотворения о позвонившем слоне и его пожелании шоколада. Все эти бытовые детали, для прошлого века совершенно обыденные, искусно обыгрываются местными экскурсоводами при развлечении посещающих музей Чуковского.

Крепко засевшие в головах нескольких поколений повзрослевших детей советских времен, развлекательные стишки Корнея Чуковского созданы в первой трети XX века. Не всем известно, что вовсе не детские произведения были основной литературной специализацией их автора. Чуковский перевел с английского множество книг, адресованных самым разным возрастным категориям. как литературовед и критик он исследовал творчество многих литераторов, наиболее подробно – Некрасова.

Второй этаж, кабинет-спальня

Личный рабочий кабинет Чуковского был одновременно его спальней, основной меблировкой комнаты служили книжные шкафы, стеллажи и полки. Отдельный статус был у содержимого ныне строго неприкосновенного квадратного столика, сплошь покрытого книгами. Эти произведения не дождались прочтения Чуковским, который непрочитанные книги на полки не ставил. Много здесь и памятных фотографий, в том числе с Гагариным, специально приехавшим в Переделкино к своему детскому кумиру.

Простенькая кушетка с низкой спинкой почти теряется среди книг, половина которых – на иностранных языках. Заметны сувениры и подарки – расшитые подушки с героями сказок, головной убор индейского вождя и другие полюбившиеся хозяину мелочи. Привлекает внимание абажур потолочного светильника, сделанный из упаковки юбилейного торта на 80-летие писателя. Коробка была оформлена картинками с героями стихов Чуковского, сохранена для будущих поколений таким вот необычным образом.

Детали обстановки

Сохраняет музей Чуковского и письменный стол типично чиновничьего вида, которым пользовался литератор, находясь на даче. Набор для письма, телефон и пепельница заядлого курильщика соседствуют с сувенирами, исключительно подарочного происхождения. Памятью о первой сказке является черный крокодил, особое место занимает засохшее деревце на подставке с развешенными копиями детской обуви. Эта поделка школьников имитирует живое дерево из сказки с настоящими башмаками, располагавшееся рядом с домом.

За этим столом были написаны серьезные работы, которые принесли Чуковскому высокие награды – орден Ленина и премию имени вождя, ученую степень доктора филологических наук, признание литераторов всего мира. В то же время великолепные сказки в стихах резко критиковала вдова Ленина, замминистра просвещения Крупская. Она считала сказки отвлечением от воспитания строителей социализма, вредным для детей. Это для многих могло быть приговором, спасло чувство юмора Сталина, любившего цитировать Тараканище.

Более того, ордена Трудового Красного знамени Чуковский получал с неожиданной регулярностью, начиная с грозного для многих 1939 года. Всего таких наград у Корнея Ивановича целых четыре, что встречалось нечасто. Однако превыше официальных наград Чуковский ценил детские игрушки, подаренные юными почитателями, прежде всего их собственноручные поделки. Они располагаются и сейчас среди книжного собрания, насчитывающего около 5 тысяч томов. Книги Чуковский систематизировал, заведя каталог в отдельном шкафу.

Необычная награда

У окошка рабочего кабинета, на двери в смежную комнату висит диковинное двухцветное одеяние свободного покрова. Это не костюм сказочного персонажа, а принадлежность еще одного титула хозяина кабинета – мантия доктора литературы университета Оксфорда. Эта почетная научная награда старейшего учебного и научного заведения получена Чуковским за переводы англоязычных писателей, труды по литературоведению. Из россиян раньше эту награду получали только Жуковский и Тургенев, а позднее – Анна Ахматова.

Английская литература была давним увлечением Чуковского, со времен пребывания в этой стране в качестве журналиста. Языком он овладел самостоятельно, потому что из гимназии был выдворен за незнатное, мягко говоря, происхождение. Именно он познакомил русскоязычных читателей с Робинзоном Крузо и бароном Мюнхгаузеном (это — с немецкого), переводил детские стихи про Робина-Бобина, исследовал философскую притчу о Дориане Грее и трагическую балладу Редингской тюрьмы Оскара Уайльда. И это только начало длинного списка.

Веранда-библиотека и библиотека-гостиная

Первые писательские участки в Переделкино были весьма солидной площади, а дома строились по немецким проектам. Дополнением к жилым помещениям были просторные веранды, оборудованные остеклением. Чуковский использовал эту дополнительную комнату для созерцания природы, а свободное место использовал опять же для размещения книг. Любой современный дачник использовал бы подобную веранду как летний сад, но Чуковский довольствовался подступавшими вплотную деревьями снаружи.

Смежная с кабинетом комната условно именовалась библиотекой, хотя книг в обеих помещениях находится примерно поровну. В библиотеке были все условия для писательской работы, а также уголок для отдыха либо приема гостей. Среди книжных томиков выделяется рисованный портрет Пастернака, которого Чуковский поздравил с Нобелевской премией единственным из советских писателей. Здесь же были написаны строки в поддержку еще одного будущего нобелевского лауреата, Иосифа Бродского, судимого за тунеядство.

Меблировка укрыта белоснежными чехлами, так часто делали не ради уюта, а главное, — для сохранения дефицитной в те времена мебели. Стол с зачехленной пишущей машинкой сохранен в освещенной снаружи зоне, в простенке между оконными проемами – круглый стол в окружении двух кресел и дивана для семейных и дружеских посиделок. Деревья и солнечные блики отражаются в стеклах рамок над диваном, поэтому нужно посмотреть на правую стену с иного ракурса.

При перечислении литературных жанров, в которых проявил себя Корней Чуковский, нами упущена мемуарная литература. Между тем, воспоминания о пережитом и многочисленных значительных личностях составляют важную часть написанного этим литератором. Некоторые знакомые Чуковского названы по ходу обзора, но есть и многие другие, о которых лучше узнавать из увлекательных мемуарных работ хозяина переделкинской дачи, а также при осмотре своеобразной стены памяти.

Стена воспоминаний

Над зачехленным диваном не слишком упорядоченно размещены старые фотографии и рисунки в рамках, а также большие планшеты, напоминающие стенные газеты. Собственно, есть среди них и настоящие стенгазеты, оформленные к юбилеям литератора. Есть несколько карикатур, которых хозяин дачи совершенно не стеснялся и очень ценил. Зарисовку к одной из них Владимир Маяковский сделал сигаретным окурком, уловив характерный профиль буквально одним росчерком.

На стене развешены и детские снимки Чуковского, и фотографии его детей. Много изображений нынешних классиков, в том числе целыми группами. Дружил Корней Иванович со многими, и не только сверстниками. Крепкая дружба связывала его с Ильей Репиным, на момент знакомства уже 70-летним классиком живописи, при том, что Чуковскому при их встрече было только 25 лет.

История чудо-дерева

Стишок про чудо-дерево с детскими чулочками и башмачками Чуковский написал для дочери Машеньки в 1926 году, исключительно для развлечения младшей дочери — последнего своего ребенка.

Однако Мурочка, рожденная после 10-летнего перерыва после старшего и двух других детей, прожила лишь 11 лет. После ее кончины от туберкулеза Корней Иванович забросил так удававшийся ему жанр литературы для самых маленьких, где он остался непревзойденным. А что же с чудо-деревом?

В реальности увешенное обувью малых размеров дерево росло на участке давно, по преданию, сам Чуковский его и посадил, но наряжать – деревце было не его задумкой. Легенда такова: старый клен однажды весной не выпустил листву, и руководитель музея осуществил выдумку уже умершего автора стихотворения. Дерево будто встрепенулось, почки раскрылись, и еще несколько сезонов клен радовал огромными листьями. Однако все конечно в природе, и теперь наряженным встречает детвору более молодое дерево.

Что доподлинно основал сам Корней Иванович, так это детская библиотека для младших обитателей Переделкино. Домик для нее писатель разместил на собственном участке, обеспечив первичными книжными фондами. Сейчас библиотека Чуковского продолжает работать для новых поколений малышей, территория вокруг красочно оформлена и удобна для развлечений детворы и отдыха взрослых.

Музей Корнея ЧУКОВСКОГО не создавался по крупицам через какое-то время после ухода из жизни писателя, а сохраняется в точности таким, каким Чуковский оставил дом 5 октября 1969 года, направляясь в Кунцевскую больницу. В свой дом он уже не вернулся, писатель скончался 28 октября. Дом в Переделкино стал «музеем последнего дня». Корреспондент «Одинцово-ИНФО» побывал здесь и открыл для себя такого знакомого нам с детства писателя с совершенно неожиданной стороны.

Первоначально близкие Корнея Ивановича не думали о музее. Лишь руководимые желанием приходить в его комнаты, чтобы вспоминать о нем, быть ближе к нему, сохранили в неприкосновенности его дом.

«Вдруг оказалось… людей, любящих его книги, желающих углубиться в историю русской культуры, гораздо более, чем мы помышляли… — вспоминала о зарождении музея дочь Чуковского Лидия Корнеевна. — Ни единого объявления в газете или где бы то ни было — но идут, и идут, и идут, приходят пешком, приезжают на поездах, на санаторных автобусах, в частных автомобилях».

Официально музеем дом стал лишь после долгой борьбы общественности за его государственный статус. Сегодня в это трудно поверить, но борьба с партийными бюрократами шла многие годы с переменным успехом. Не единожды судьба дома висела на волоске. За сохранение музея выступали знаменитые люди: ЛИХАЧЕВ, КАПИЦА, КАВЕРИН, ОБРАЗЦОВ, РАЙКИН и другие. В конце концов, разум победил. Отдел Государственного литературного музея — Дом-музей Чуковского открылся в июне 1996 года.

В этом доме Корней Иванович жил с февраля 1938 года по октябрь 1969 года, то есть практически последнюю треть своей долгой, насыщенной событиями жизни.

Наталия Васильевна ПРОДОЛЬНОВА, на лекции которой огромный спрос у педагогов и студентов педагогических вузов, сегодня наш гид.

Наталия ПРОДОЛЬНОВА и гости музея

Когда вы входите в дом, попадаете в переднюю с зеркалом, тумбочкой, вешалкой и шляпой Чуковского. Самая нарядная комната в доме — столовая. Она оформлена по вкусу жены Чуковского — Марии Борисовны. Дополняют интерьер бронзовая люстра, картины РЕПИНА и КОРОВИНА, рисунки ГРИГОРЬЕВА.

Стены выкрашены в темно-синий цвет, который очень гармонично подчеркивает красоту мебельного гарнитура из карельской березы.

На столе стоит хрустальный кувшин и таз для умывания — это подарки Сергея МИХАЛКОВА и Агнии БАРТО.

Из столовой можно попасть в угловую комнату, где жила дочь — Лидия Корнеевна. На детях Чуковского «природа не отдохнула»: и Лидия, и сын Николай были талантливыми писателями.

Другая комната первого этажа — комната с эркером, у нее особая история. В ней в разное время жили сын Николай, потом внук Дмитрий с женой. Позже гостил и провел последнюю перед высылкой зиму Александр СОЛЖЕНИЦЫН.

Сейчас это место, где проводятся выставки, читаются лекции посетителям музея.

Например, здесь выставлены издания книги «От двух до пяти», которую очень уважают японские ученые и педагоги и считают одним из лучших исследований детской психологии. Последняя глава книги называется «Заповеди для детских поэтов», им Чуковский и следовал. Здесь же выставлено 15-титомное собрание сочинений Чуковского, изданное в 2008 году.

Наш гид Наталья Продольнова предлагает тестовый вопрос: какой объем в собрании сочинений писателя занимают его всем нам хорошо известные с детства стихи и сказки? Предлагаем и вам, прежде, чем прочитать правильную версию, дать свой вариант ответа…

Наверно, так же как и мы, вы набросите пару-тройку лишних томов. На самом деле — это всего лишь половина первого тома. Вот что значит неслыханная популярность с детства и с детства же врезавшиеся навсегда в память ритмичные строчки:

«Муха, Муха-Цокотуха,

Позолоченное брюхо!

Муха по полю пошла,

Муха денежку нашла…»

Чуковский сочинял для детей 2-3-х летнего возраста. Кроме него практически никто для таких малюток не писал. Стихи МАРШАКА, например, предназначены для детей уже постарше — от 5 лет. Кстати, в рассказе о санатории «Барвиха» мы упомянули о некоторой сдержанности в отношениях между Чуковским и Маршаком. Наталья Васильевна возразила, что негативность этих отношений сильно преувеличена. «Они оба ценили друг в друге талант и индивидуальность. Резкости в отношениях не позволяли».

Вернемся к феномену детских стихов Чуковского. Каждая строка, каждая рифма у него выверена. У Корнея Ивановича был безукоризненный литературный вкус, воспитанный на русской и английской классической поэзии. Каждый стихотворный кусочек тщательно отточен, ритмичен. Поэтому его стихи так легко запоминаются. Каждые две строки могут существовать как отдельное законченное произведение, в них заключена целая самостоятельная картинка, яркий образ, без труда остающийся в памяти ребенка.

Очень существенная роль отведена глаголу. Глагол — это действие, а действие западает в память. Чуковский был против тяжеловесности в литературе для детей. Использовал традиции, свойственные сказкам, например, присутствие элемента страха, но в результате все оканчивается хорошо. И дети это знают — поэт не обманывает их ожиданий. Полностью отсутствует в его стихах нравоучение. Многие стихи Чуковский писал специально для своей особенно любимой дочки — Мурочки. Она умерла в 11 лет от туберкулеза. Это одна из самых тяжелых трагедий семьи Чуковских.

Что же занимает оставшийся объем 15-титомника? Это литературоведческие статьи, воспоминания о ЧЕХОВЕ, БЛОКЕ, АХМАТОВОЙ, КОНИ, ГУМИЛЕВЕ, БРЮСОВЕ, МАНДЕЛЬШТАМЕ, ПАСТЕРНАКЕ, мемуары, статьи о переводах (Чуковский активно занимался переводами, среди них «Том Сойер» Марка ТВЕНА, «Робинзон Крузо» Даниэля ДЕФО, сказки КИПЛИНГА и УАЙЛЬДА, новеллы О. ГЕНРИ). Как видим, Чуковский был вовсе не исключительно детским писателем, а серьезным исследователем литературы, за что ему и было присвоено звание почетного доктора литературы Оксфордского университета. До Чуковского из русских писателей такой чести удостаивались ЖУКОВСКИЙ и ТУРГЕНЕВ, а после — Ахматова.

На самом видном месте выставочного зала на первом этаже книга «Мастерство НЕКРАСОВА», за которую Корней Чуковский был награжден в 1962 году Ленинской премией. Именно Чуковский открыл и первым опубликовал многие неизвестные стихи и прозаические произведения Некрасова, написал ряд исследований, посвященных биографии поэта. Некрасовым Чуковский был увлечен серьезно и на всю жизнь.

Другая любовь для Чуковского — Александр БЛОК. Они были знакомы лично, встречались, общались. Блок для Чуковского был очень притягателен и дорог. Но сам поэт долго относился к Корнею Ивановичу весьма сдержанно, только к концу жизни стал воспринимать его как душевно близкого человека. О Блоке Чуковский написал одну из самых первых и лучших своих книг «Книга об Александре Блоке».

Все, что мы вам рассказали, открыло для нас Чуковского с совершенно другой незнакомой стороны. Первую искусствоведческую статью он опубликовал еще в 1901 году, за свою долгую жизнь видел «многое и многих». Ему посчастливилось быть последним корреспондентом Льва Николаевича ТОЛСТОГО.

19 июня 2010 года мы с Катюшей побывали на экскурсии в Переделкино. Вот в этом самом доме с 1938 по 1969 год жил и работал Корней Иванович Чуковский. Дорожка к дому идет мимо парка, где два раза в год проводят костры - в июне встречают лето, в сентябре - провожают. Такая традиция была во времена Чуковского, причем входным билетом на костер служили шишки

Как у наших у ворот
Чудо-дерево растет...
Не листочки на нём,
Не цветочки на нём,
А чулки да башмаки,
Словно яблоки!" (с)

Эту библиотеку Корней Иванович построил на свои деньги для местных детишек.

В гостиной на столе живет Мойдодыр, тот самый, который с самого раннего детства приучает малышей к чистоте и порядку. Видите тазик и кувшинчик? Дочка писателя Мурочка не любила умываться, вот он и сочинил для нее сказку, которую мы все знаем - "Мойдодыр".

вот телефон, по которому Чуковский разговаривал с крокодилами, слонами и с другими зверями. Раньше в Москве телефоны были не только с цифрами на диске, но и с буквами. Цифр было 10 и букв тоже 10. И чтобы позвонить, например, Жирафу надо было набрать букву «Ж», Бегемоту – «Б». А вот как позвонить Слону? Ведь буквы «С» нет на диске. Догадались? Правильно, Слон ведь звонил от Верблюда, значит нужно набрать букву "В" и там будет Слон

Мини чудо-дерево на рабочем столе писателя

Комната писателя, в которой он жил и работал. Иногда, если его мучала бессоница, он просил своего старшего сына почитать ему, но читать нужно было грамотно, соблюдая все знаки препинания и правильно расставляя ударения. В противном случае Корней Иванович сильно гневался. Корней Иванович много читал, переводил иностранную литературу. Хотя из гимназии в свое время был исключен, когда по специальному указу учебные заведения "освобождали" от детей "низкого" происхождения. То есть по сути он самоучка.

Этот абажур выполнен из коробки из-под торта. Еще мы познакомились с волшебной музыкальной шкатулкой. Если посмотреть в нее, то станешь добрым и красивым Посмотрели на озорную пружинку, которая сама скачет по лестнице. Прогулялись по парку, в котором очень-очень высокие сосны. Помахали на прощание чудо-дереву. И довольные отправились домой

Дом-музей Чуковского. Внутри
Ощущения, когда отворяешь деревянную калитку и заходишь на территорию, щекочущие.

Сразу рядом с домом видим смешное дерево, то самое, «А у наших у ворот чудо-дерево растет! Чудо, чудо, чудо, чудо расчудесное!»:). Нас ещё заранее предупредили, чтобы мы по возможности прихватили с собой какие-нибудь старенькие сандалетки для пополнения истрепавшихся «цветочков». Но мы забыли и это было обидно.

Сам дом желтый, двухэтажный, с застекленной верандой в сад, красивыми оконными переплетами.

Рядом с домом ещё два домика, один похож на сарай, во втором живет сторож. Участок выглядит необъятным и условно делится на меньшую часть с садиком и бОльшую с лесом, в котором можно заблудиться:).

К нам выходят экскурсоводы, мужчина и женщина. Приглашают заходить в дом. Вваливаемся разновозрастной толпой человек в тридцать, разрумяненных морозцем, и жмясь друг к другу, снимаем верхнюю одежду в довольно узкой и тесной прихожей. Нас делят на две группы. Для одной половины экскурсия начнется со второго этажа, для нас - с первого.

Заходим в комнату с красивым окном-эркером с расчудесным видом на зимний лес.

Взрослые чинно усаживаются на скамью, дети - на большого плюшевого крокодила на пол.
Экскурсовод (мужчина) мастерски захватывает внимание аудитории, к слову сказать, прилично шкодливой и вертящейся. Он рассказывает нам о Чуковском по-актерски играя тембром и тональностью голоса, по-детски доверительная интонация располагает, подкупает и обезоруживает некоторых хулиганов. Минут 10 вербальная информация подкрепляется визуальной - нам ставят диск со стареньким (40-х годов) черно-белым мультфильмом по стиху о телефоне, одним из рисованных персонажей которого является сам Чуковский. Он и озвучивает, а мы с замиранием слушаем его голос, немного шероховатый от давности кинопленки.
Ещё нам показывают уникальное издание первой стихотворной детской сказки Чуковского «Крокодила» нач.20в. с черно-белыми иллюстрациями известного в те времена художника-карикатуриста Ре-Ми (Ремизова Н.В.).

Потом «добро пожаловать» в Зал с сочно-синими обоями . Из запомнившегося там - хрустальная пара кувшин с чашей, подаренная Агнией Барто и называемая «Мойдодыром», и стол со стульями из пестрой карельской березы с забавными резными ножками. На них так искусно выточены головы львов, что если сесть на корточки и смотреть на них снизу, то увидишь львиную улыбку, если стоя сверху, то грозный рык.). Здесь есть дверь на летнюю террасу, но сейчас она закрыта, а наше воображение красочно рисует чудесные домашние чаепития со смехом, спорами и разговорами, вишневым вареньем и вкусным пышным пирогом, которые конечно же проходили на ней:).

Потом меняемся с первой группой этажами . По узкой и поскрипывающей деревянной лестнице поднимаемся наверх, здесь посещаем две комнаты - кабинет и библиотеку (комната его жены тоже закрыта). Видим массу интересного.

В Библиотеке вдоль стен стоят стеллажи с книгами (озвучивается информация об их количестве 5 тысяч экземпляров), чуть ли не половина - на иностранном языке. Из рук в руки переходит японская музыкальная шкатулка с небольшим зеркальцем на внутренней стороне крышки. Нам говорят, что, если посмотреться в него один раз, то на всю жизнь сохранить свою красоту/загадать желание (два раза смотреться в него уже нельзя!)). А дверью стоит сучковатая дубинка, которая, оказывается, была и тростью Корнея Ивановича, и инструментом жонглера - он мог держать её на пальце и не давал упасть какое-то время.

Откуда-то извлекается большая и длинная металлическая пружина , похожая, а большую неуклюжую гусеницу, которую экскурсовод, выстроив детей вдоль стенки на лестнице, запускает вниз. Оказывается неуклюжесть мнимая, и что пружина ловко, как заправский акробат, делает чпоки-чпоки и спускается с самой верхней ступеньки до нижней. Её подарили американские физики, изучавшие колебания волн, под действием которых, оказывается, она умеет проделывать такие спуски.

Пружинка на верхней ступеньке

Уже внизу. Быстрая какая

В Кабинете снова книги. Узкая кровать. Картины и фотографии. Письменный стол. Мантия и шапочка из Оксфордского университета. Индейский головной убор из птичьих перьев (изрядно заношенный:)). Комод. Игрушки. Смешной ослик, на которого детям дают слегка дунуть и он смешно заваливается набок (есть рычажок). Много чего.

Потом мы довольные-предовольные спускаемся и набиваемся в маленькую комнатку-пенал с т.н. сувенирами. Здесь можно купить «примерно такую же» волшебную пружинку (покупаем), почти такого же послушного ослика/обезьянку (заверните) и книги. Чуковского и о Чуковском. Выбираем воспоминания дочери Лидии.

Потом был костер. Территория участка огроменная - 2 гектара (лично уточнила размер у экскурсовода:)).

Протаптываем тропинку по сугробам, нам приносят подготовленные полешки и жидкость для розжига.

Наш экскурсовод по музею

Мгновение и дети уже веселятся, поджаривая хлеб на веточках (мы были в пост, поэтому колбасным радостям не предавались).

Достаются термоса с горячим чаем, пакеты со сладким, и вот уже активные родители выстроились в хоровод вокруг костра и мы играем во что-то классное и веселое. Ловим неловких, салим, догоняем, хохочем. Здесь ещё есть специальная летняя сцена и ряды заснеженных сейчас скамеек - именно тут проходят веселые летние Костры , которые придумал и так любил Корней Иванович.

Но всё хорошее когда-нибудь заканчивается.
Благодарим экскурсоводов от всего сердца.
Очень. Очень довольны своим знакомством с Переделкино и домом (музеем) Корнея Чуковского.

Теперь на этом я хочу остановиться.
Это сладкая часть экскурсии.
Давайте вернемся к Корнею Ивановичу.

О другом…. Настоящий Чуковский это -

прежде всего Переводчик

«Ехали медведи на велосипеде, а за ними крот задом наперед, а за ним комарики на воздушном шарике…»
«Вдруг из подворотни страшный великан, рыжий и усатый та-ра-кан! Таракан, Таракан, Тараканище!...»
«А слониха вся дрожа, так и села на ежа…»
«Рыбы по полю гуляют, жабы по небу летают…»

«Утюги за сапогами, сапоги за пирогами, пироги за утюгом, кочерга за кушаком…»
«И сел на орла Айболит, и одно только слово твердит «Лимпопо, Лимпопо, Лимпопо…»

«Маленькие дети ни за что на свете не ходите в Африку, в Африку гулять!... Потому что Бармалей любит маленьких детей…»

Я думаю, что на вопрос, кто написал эти строки, вы полностью и не ответите… или ответите так: «детский поэт-сказочник Корней Чуковский».
А это неверно!
Никакой Чуковский не поэт, не сказочник, и не детский! А серьезнейший писатель-исследователь и великолепный переводчик! Прежде всего, а потом уже и детский поэт. Из 15 томов его литературного наследия, всего лишь два тома занимают произведения «для» и «о» детской аудитории, и это не считая его знаменитых переводов.
Корней Иванович Чуковский многолик как венецианский карнавал:).
Чуковский это Марк Твен (Приключения Тома Сойера и Гекельберри Финна, «Принц и нищий» и др.)!
Чуковский это Роберт Льюис Стивенсон («Остров сокровищ»)!
Чуковский это Рудольф Эрих Распэ («Приключения барона Мюнхгаузена»)!
Чуковский это Шекспир, Оскар Уайльд, Уолт Уитмен, Редъярд Киплинг, Артур Конан Дойль, О’Генри и многие другие!

Из подчас тяжелых и занудных оригиналов (камень сейчас летит в сторону Стивенсона), отягощенных излишними подробностями и кровавыми деталями, Чуковский сделал бриллиантовые переводы. Целой том «Историй доктора Дулитла» англичанина Хью Лофтинга Чуковский превратил своим переводом в блистательную сказку (причем и в стихах, и в прозе), которую наизусть (если спросить) помнят все наши взрослые и дети…

Вы только вдумайтесь в это! Возьмите сейчас любимую книжку детства, посмотрите кто переводчик…

Чуковский (Коля Корнейчуков) - незаконнорожденный мальчик из небогатой семьи, сам, самостоятельно, без чьей либо помощи выучил английский. «Он использовал метод каждодневно выучивать десятки слов». Расклеивал газеты - и учил, зубрил, учил. «Я бесконечно учу слова…» . Позже, занимаясь со своими собственными детьми, он заставлял и их учить английский язык. «Выученным английское слово он считал лишь в том случае, если дети его знали во всякую минуту, в любом контексте, во всех видах и форме» . Вносил элемент игры, составляя различного рода ахинейские тексты детям для перевода, как, например, следующий: «Старая дева, объевшись замазкой, упала в пруд. Бурный южный ветер гнал её прямо на скалы. Но в эту минуту прилетела ласточка и клювом вцепилась в её волосы». Зато после перевода подобной галиматьи, дети легко могли читать даже сложносочиненные тексты Диккенса»… (Из «Воспоминаний детства» Л.Чуковской)

И ещё про тонкости перевода.
Вот посмотрите и сравните КАК переведена фраза из Марка Твена. ! …
"They tramped gaily along, over decaying logs, through tangled underbrush, among solemn monarchs of the forest, hung from their crowns to the ground with a drooping regalia of grapevines." / «Они весело шагали через гниющий валежник, пробираясь сквозь заросли, между стволами могучих лесных королей, с венценосных вершин которых свисали до самой земли длинные виноградные плети, как знаки их царственной власти».

Поэтому ещё раз, и ещё много-много раз самая искренняя и сердечная благодарность тому невидимому Чуковскому, который скромно спрятал за авторами оригиналов своё имя, труд и блестящий перевод, а иногда и заново написанный текст. Спасибо Корнею Ивановичу за счастливые часы моего детства, проведенные за чтением этих книг.

и только потом Детский Поэт

Детские стихи Чуковского… Вы думаете они простые как калоши?
Вы не правы!
Они - гениальны. А все гениальное просто. На первый взгляд.

«И кастрюля на бегу, закричала утюгу: «Я бегу, бегу, бегу, удержаться не могу!»
Чуковский обладал изумительным внутренним слухом и чувствовал, буквально видел музыкальную ритмику слов. Об этом четырехстишии он говорит так: «Шесть ГУ на четыре строки призваны передать фонетически стремительность и легкость полета. Бойкая и легковесная кастрюля пронеслась лихим четырехстопным хореем мимо отставшего от нее утюга…»

«Утюги бегут покрякивают, через лужи, через лужи перескакивают». Здесь Чуковский пишет: «Так как утюги увесистее юрких кастрюль, я оснастил свои строки о них тягучими сверхдактилическими рифмами. По-кря-ки-ва-ют, пе-ре-ска-ки-ва-ют - неторопливые протяжные слова с ударением на четвертом слоге от конца. Этим ритмическим рисунком попытался я выразить чугунную тугонодвижность утюгов…»

«Вот и чайник за кофейником бежит, тараторит, тараторит, дребезжит». - Чуковский: «У чайника другая «походка»- шумная, суетливая и дробная. В ней мне послышался шестистопный хорей…»

«А за ними блюдца, блюдца - дзынь-ля-ля! Дзынь-ля-ля! Вдоль по улице несутся - дзынь-ля-ля! Дзынь-ля-ля! На стаканы - дзынь!- натыкаются, и стаканы - дзынь!- разбиваются». - Чуковский: «Эти стеклянные, тонко звенящие звуки, вновь вернули сказке ее первоначальный напев…»

«А за нею вилки, рюмки да бутылки, чашки да ложки скачут по дорожке». - Чуковский: «Чуть только передо мною пронеслась разная кухонная мелочь, четырехстопный хорей мгновенно преобразился в трехстопный…»

Вот вам и «простые» «примитивные» детские «стишки».
Он слагает стихи, как композиторы пишут музыку. У него буквы - ноты.
Он слышит буквы.