lions-store.ru → Психическое здоровье

Николай тышкевич действительный статский советник. Фальшивка – оружие огпу

В поисках еврея-врача, героя Русско-Турецкой (или Крымской) войны, удостоившегося чина действительного статского советника - то есть деда Александры Бруштейн - я наткнулся на неплохой сайт Л.Л.Полевой. Русские евреи. Аналитический справочник (2010) .

Список на этом сайте включает и крещеных евреев - всех, кого автор нашел, кто как-то прославился в России до 1917 г. Я нашел там 19 действительных тайных советников. Большинство - неинтересно нам, вроде государственного секретаря Перетца (крестился в 1813), железнодорожного олигарха Полякова или банкира А.И.Зака.

Эйгес, Р.М. (1840, Вильна - 1926, Мценск, Орлов. губ.). Врач. Действ. стат. сов. Уезд. врач. в ряде губерний.

Полез искать в Гугле и сразу нашел :

Роман Михайлович (Рувим Моисеевич) Эйгес

Врач. После окончания медицинского факультета Московского Университета (1870) работал врачом в Харьковской губернии. За участие в русско-турецкой войне 1874 года Роман Михайлович получил чин действительного статского советника и личное дворянство. Работал эвакуационным врачом в Киевском Военном округе. Выезжал в Болгарию, где под руководством Н.И. Пирогова проводил эфирную анестезию при операциях. В 1879 - 1906г.г. уездный врач в Орловской, Курской и других губерниях. В 1906 - 1912 г.г. и с 1917 г. работал в Мценске, в амбулатории и контрольных комиссиях.

Что же произошло? Эйгес - человек, несомненно, яркий и незаурядный. В 1912 г. он написал пьесу сионистского содержания. Дети его стали музыкантами, художниками, поэтами, подругами Есенина. Видимо, у них была семейная легенда о действительном статском советнике. И вот цитата про ДСС и 1874 г. кочует по интернету, добралась и до справочника.

Трудно представить себе, чтобы он был ДСС, а к 1891 г. разжаловали, и это никак не отразилось в каких-нибудь документах или воспоминаниях.

А что касается сашенькиного деда - по-прежнему загадка. Мне не удалось пока найти ни одного еврея-врача в чине действительного тайного советника.

UPD: в 1909 г. Эйгес был статским советником - городским врачом в Мценске. В 1916 г. он встречается среди уважаемых жителей Мценска, но без чинов, видно, уже отошел от дел в 76 лет. Но, если они пишут, что в 1917 снова работал - не исключено, что в 1917 успел еще получить действительного статского, Временное правительство их не отменяло.

Чиновники высших четырех классов, начиная с действительного статского советника - чина IV класса, равного генерал-майору в армии, часто назывались ШТАТСКИМИ или СТАТСКИМИ ГЕНЕРАЛАМИ. Они стояли на особом, привилегированном положении, занимая важные посты в государстве. Иногда их называли САНОВНИКАМИ, хотя официально такого звания не было.

«Ивины тоже были богаты, и отец их был какой-то штатский генерал », - читаем в «Детстве» Льва Толстого. Важный человек, которому незадачливый Червяков, чихнув, обрызгал лысину в театре, именуется «статским генералом » («Смерть чиновника» Чехова).

Уже первый чин статского генерала с 1856 года давал право на потомственное дворянство. Генералы и приравненные к ним сановники в царской России не могли быть недворянами.

Гневышова - отставного действительного статского советника в комедии Островского «Богатые невесты» - действующие лица за глаза величают генералом.

Циничный и расчетливый Петр Адуев в «Обыкновенной истории» Гончарова к концу романа становится действительным статским советником; его племянник Александр вынужден почтительно называть его «ваше превосходительство».

В этом же чине - Виктор Каренин в драме Л. Толстого «Живой труп».

Талантливый инженер-мостостроитель Крикунов в рассказе Чехова «Пассажир первого класса» справедливо сокрушается, что, несмотря на все заслуги и чин действительного статского советника, никто его не знает и даже не слышал его фамилии, зато на открытии построенного им моста общее внимание обращено на популярную певицу.

Тайный советник

В юмореске Чехова, подписывавшегося еще Антошей Чехонте, некто Правдолюбов выговаривает карикатуристу Упрямову, нарисовавшему проворовавшегося тайного советника: «Да знаете ли вы, милостисдарь, что тайный советник соответствует в армии генерал-лейтенанту ?» Да, это чины III класса.

Важный сановник, реакционер Сипягин в романе Тургенева «Новь» носит чин тайного советника.

Прожив пустую, никому не нужную жизнь, герой рассказа Л. Толстого «Смерть Ивана Ильича» умирает в высоком чине тайного советника.

Но тайными советниками становились люди и весьма достойные, если состояли на государственной службе. Видный ученый-медик, профессор университета, герой изумительной «Скучной истории» Чехова - тайный советник.

Есть у Чехова рассказ под названием «Тайный советник». В его основе - несоответствие ожидаемого реальному. Дядюшка, важный сановник, которого так жадно и нетерпеливо ждут дети, оказывается жалким, невзрачным старичком.

Известный рассказ Чехова «Толстый и тонкий» повествует о случайной встрече на вокзале двух друзей детства. Тонкий, достигший чина коллежского асессора, узнает, что Толстый уже до тайного дослужился», то есть обогнал его на пять классов. Тут Тонкий мгновенно меняет тон и начинает лебезить и пресмыкаться перед былым школьным товарищем. Так табель о рангах уродовала нормальные человеческие отношения.

Действительный тайный советник и канцлер

Это - высшие чины табели о рангах, II и I класса. Действительных советников в России было немного, все наперечет, канцлеров же за всю историю - одиннадцать, причем в каждый исторический период - всего один. Поэтому в художественных произведениях ни те, ни другие не отражены, дабы читатели не искали прототипов. Исключения составляют исторические романы, где высшие сановники выводятся прямо, как реальные личности, под собственными именами.

Действительный тайный советник приравнивался армейскому «полному» генералу (от кавалерии, от инфантерии), а канцлер - генералу-фельдмаршалу.

Слово «канцлер» у классиков встречаем только в обобщенном, переносном смысле. Так, о московских вельможах-старичках Фамусов хвалебно отзывается: «Прямые канцлеры в отставке - по уму! » А в рассказе Куприна «Царский писарь» старший писарь Гаврюшка насмешливо говорит экзекутору: По вашему гениальному уму, Николай Константинович, вам бы государственным канцлером быть ».

Чиновники XV класса

В комедии Островского «Тяжелые дни» молодой повеса Досужев представляется купцу Брускову как ГУБЕРНСКИЙ РЕГИСТРАТОР. Брусков, слыхом не слыхавший о таком чине, спрашивает:

«Это что ж такое?» Досужев нагло поясняет: «15-го класса, нас в России только двое ». Брусков, не желая показать свое невежество, говорит нахалу: «Ну, садись, гостем будешь ».

Мы с вами теперь знаем, что чинов XV класса, как и губернских регистраторов, в табели о рангах не существовало, но большинство современных читателей едва ли понимает юмор ситуации.

Высланный в провинцию студент Марк Волохов (роман Гончарова «Обрыв»), представляясь Райскому, говорит: «Честь имею рекомендоваться: Марк Волохов, 15 класса, состоящий под надзором полиции чиновник, невольный здешнего города гражданин ».

Из иронического «15 класса» ясно, что никакого чина ссыльный Волохов не имеет.

Чеховская «табель о рангах»

В 1886 году в журнале «Осколки» появилась составленная молодым Антоном Чеховым юмористическая табель о рангах, где начинающий писатель так распределил своих современников-литераторов (приводим только наиболее известные имена):

· Действительные тайные советники (вакансия)

· Тайные советники: Лев Толстой, Гончаров.

· Действительные статские советники: Салтыков-Щедрин, Григорович.

· Статские советники: Островский, Лесков, Полонский.

· Коллежские советники: Майков, Гаршин, Глеб Успенский, Плещеев.

· Надворные советники: Короленко, Боборыкин, Надсон.

· Коллежские асессоры: Минаев, Вейнберг и другие, ныне забытые литераторы.

· Титулярные советники: Златовратский и др.

· Коллежские секретари: Апухтин, К. Случевский и др.

Среди губернских секретарей и коллежских регистраторов имен, сохранившихся в памяти наших современников, уже не находим. В конце табели указан «не имеющий чина: Окрейц» - сугубо реакционный бездарный литератор, пользовавшийся всеобщим презрением.

Придворные чины и звания

Лиц, носящих особые, придворные чины (или звания), в России было немного, поэтому-то и в литературе они встречаются редко. Остановимся на наиболее частых и памятных.

Звание КАМЕР-ЮНКЕРА нам известно главным образом потому, что Николай I «пожаловал» его Пушкину. Поэт был больно уязвлен этой милостью, понимая, что обязанности камер-юнкера тесно привязывают его ко двору. Кроме того, звание камер-юнкера, низшее в придворной иерархии, обычно присваивалось придворным юношам. Пушкину же было уже 34 с половиной года…

Поэту, ясно ощущавшему свое великое призвание, вообще были безразличны любые чины и звания. Однако из всего этого не следует делать вывод, что звание (до 1804 года - чин) камер-юнкера было мелким и ничтожным. Как раз наоборот.

Достаточно иметь в виду, что в табели о рангах придворное звание камер-юнкера равнялось статскому советнику, то есть чину V класса, который предшествовал генеральскому. Как правило, это звание, пожалованное императором, обеспечивало дворянину быстрое восхождение по служебной лестнице.

Заманчивое звание камер-юнкера окружающие сулят обедневшему князю Мышкину («Идиот» Достоевского) и помещику Райскому («Обрыв» Гончарова). 32-летний преуспевающий Калломейцев («Новь» Тургенева) «служил в Москве в Министерстве двора и имел звание камер-юнкера ». Высокий начальник Поприщина в «Записках сумасшедшего» Гоголя, отец девушки, в которую влюблен герой, «хочет непременно видеть Софи или за генералом, или за камер-юнкером, или за военным полковником ». Это вычитывает бедный чиновник в письме собачки, что вызывает у него возмущение: «Все, что есть лучшего на свете, все достается камер-юнкерам или генералам ». Паншину («Дворянское гнездо» Тургенева) «всего пошел 28-й год, а он был уже камер-юнкером и чин имел весьма изрядный ».

Узнав, что холостой Чацкий не камер-юнкер и не богат, мать шести незамужних дочерей княгиня Тугоуховская немедленно отказывается звать его к себе на вечер и отзывает обратно посланного к нему мужа («Князь, князь! назад! »).

В начале третьей части первого тома «Войны и мира» мы узнаем, что в 1805 году Пьер Безухов стал камер-юнкером, «что тогда равнялось чину статского советника », и его зачислили в дипломатический корпус.

К концу XIX века звание камер-юнкера все более превращалось просто в почетное звание, своего рода награду.

В «Воскресении» Толстой с безжалостной насмешкой пишет: Селенину «выхлопотали назначение камер-юнкером, и он должен был ехать в шитом мундире, в белом полотняном фартуке, в карете благодарить разных людей за то, что его произвели в должность лакея ».

На степень выше был чин, а с 1809 года звание КАМЕРГЕРА. В XVIII веке чин камергера ценился очень высоко. Фамусов о вельможе Кузьме Петровиче отзывается так: «…Покойник был почтенный камергер, / С ключом и сыну ключ умел доставить… / Что за тузы в Москве живут и умирают! »

Знаком отличия камергера служил золотой ключ на голубой ленте, прикрепленный к левой фалде мундира.

Важно помнить, что придворное звание не всегда и не обязательно отменяло гражданский или военный чин, оно могло сопутствовать ему. Камергер Сипягин в «Нови» Тургенева представлен одновременно как тайный советник.

С начала XIX века звание камергера уже не связывалось с исполнением определенных обязанностей при дворе. В камергеры в 1811 году произвели толстовского Пьера Безухова. В пятой части второго тома романа мы видим его уже «отставным, добродушно доживающим свой век в Москве камергером ».

Звание камергера в «Войне и мире» носит и Андрей Болконский. В «Анне Карениной» этим званием удостоили Стиву Облонского, он специально едет в Петербург благодарить.

В начале XIX века камергер был чином IV класса, то есть соответствовал генерал-майору.

Выше на один класс были чины ШТАЛМЕЙСТЕРА и ЕГЕРМЕЙСТЕРА. Они соответствовали чину генерал-лейтенанта. Оба эти чина носил граф Вронский в «Анне Карениной», оставаясь гвардейским полковником.

Высшими придворными чинами были ОБЕР-КАМЕРГЕР, ОБЕР-ГОФМЕЙСТЕР, ОБЕР-ГОФМАРШАЛ и другие. Все это были чины II класса, придворных чинов I класса не было. В «Войне и мире» Л. Толстой вывел своего дальнего родственника - графа Толстого, состоявшего обер-гофмаршалом при Александре I.

В классической и исторической литературе можно также встретить названия «КАМЕР-ФУРЬЕР» и «ГОФ-ФУРЬЕР». Так, в «Домике в Коломне» Пушкина мы узнаем, что «при дворе жила » двоюродная сестра Параши «Вера Ивановна, супруга гоф-фурьера ». Однако оба эти чина считались не придворными, а состоящими «при высочайшем дворе». Фурьеры заведовали придворными служителями и стояли гораздо ниже по рангу камер-юнкеров.

Женщины не могли носить чины, но в придворной иерархии для них существовали звания. ФРЕЙЛИНЫ (с немецкого «барышни») состояли при особах женского пола царствующей фамилии как часть их свиты. В табель о рангах фрейлины не входили, но соответствовали чинам IV класса, то есть генерал-майору.

Роман «Война и мир» начинается с описания вечера у Анны Павловны Шерер, которая была фрейлиной императрицы Марии Федоровны (вдовы Павла I). Престарелая графиня в «Пиковой даме» Пушкина вспоминает о своем назначении во фрейлины. После замужества фрейлины теряли это звание; оставаясь при дворе, иногда производились в более высокое звание СТАТС-ДАМЫ.

Ставшему последовательным противником самодержавия Льву Толстому придворные звания были ненавистны. Об этом говорит и такая мелкая, но характерная деталь в неоконченном романе «Декабристы»: разговор идет о некоем князе Иване, «который теперь обер-гоф-кафермейстер (он назвал что-то в этом роде) и был министром ». Никакого обер-гоф-кафемейстера никогда не существовало, выдуманный чин удачно пародирует тяжеловесные немецкие названия придворных чинов, показывая неприязнь Толстого к окружавшей царский трон камарилье.

Неправильное титулование

Мы встретим его на страницах русской литературы нередко. Причины его двояки: желание польстить, угодить собеседнику и просто неосведомленность. Начнем с первого.

Чичиков, стараясь завоевать симпатии местных чиновников, «вице-губернатору и председателю палаты - они были только статскими советниками - сказал даже ошибочно „ваше превосходительство“ . Иными словами Чичиков «ошибочно» как бы принял их за «штатских генералов», которыми они вовсе не были, и титуловать их следовало «ваше высокородие».

Городничий, принявший Хлестакова за ревизора, «на всякий случай» также титулует его, как генерала, «превосходительством»; Осип, поддерживая выгодный для себя обман, называет своего хозяина «высокоблагородием» - пониже, но тоже завышенно: на самом деле Хлестаков всего-навсего «благородие». Попутно заметим, что, как видно из обращения частного пристава «высокоблагородие», сам городничий - особа VI-VIII класса (майор, подполковник или полковник). Это важно для уразумения «расстановки сил» в комедии, тем более что чин или класс городничего прямо в тексте не указывается.

Андрей Прозоров, член земской управы («Три сестры» Чехова), вскипает, когда сторож говорит ему «Андрей Сергеевич», а не «ваше высокоблагородие». Тогда Ферапонт титулует его «ваше высокородие». Многие думают, что Ферапонт понижает титул, либо путает. На самом же деле сторож, видимо, чтобы избавиться от попреков, повышает титул Прозорова на целую ступень: высокородие выше высокоблагородия.

Впрочем, люди подчиненные, не разбирающиеся в тонкостях титулования, к любому незнакомому барину обращались «ваше благородие», «ваше высокоблагородие» и - чаще всего - «ваше высокородие». Ведь нетрудно было и ошибиться. В рассказе Тургенева «Старые портреты» кучер называет седока «ваше благородие», а тот - тайный советник - выговаривает ему: «…знай, что я превосходительство, а не благородие ».

Честолюбивые чиновники невысокого ранга требовали, чтобы их титуловали завышенно. Герой «Крыжовника» Чехова отставной чиновник Чимша-Гималайский, став помещиком, «очень обижался, когда мужики не называли его ваше высокоблагородие », хотя вряд ли выслужил соответствующий чин.

Военный чиновник Самойленко (рассказ Чехова «Дуэль») «любил, чтобы фельдшера и солдаты называли его „вашим превосходительством“, хотя был только статским советником», то есть «высокородием» .

Изредка встречаются в русской литературе примеры «завышенного титулования», носящего иронический характер. Так, в «Преступлении и наказании» есть эпизод: нагловатый парень в красной рубахе, стоящий у мучного лабаза, говорит Раскольникову «ваше сиятельство ». Не мог этот парень принять плохо одетого студента за князя или графа, которым был положен этот титул. Тут явное издевательство, современному читателю вряд ли заметное, но подчеркивающее приниженное социальное положение героя романа.

Близки к такому же явлению придуманные, насмешливые титулы. На вопрос, обращенный к Шелавиной («Без вины виноватые»), в каких чинах ее муж, та, смеясь, отвечает: «Ваше высоко-ничего, вот и весь его чин ». А голубятники на Трубной площади и Москве в известном рассказе Чехова насмешливо кличут гимназического учителя «Ваше местоимение ».

Степени и звания в науке

Тут много сходства с нынешними, но есть и различия, которые могут привести к ложному восприятию. Студент, с отличием окончивший курс, становился КАНДИДАТОМ без какой-либо аспирантуры и защиты диссертации. К степени добавляли название области наук или университета, где кандидат оставался работать: например, кандидат прав и кандидат Московского университета. Неотличившиеся выпускники довольствовались званием действительного студента. Так, в «Отцах и детях» Николай Петрович Кирсанов, так же как и его брат Аркадий, вышел из университета кандидатом. В отличие от них Паншин в «Дворянском гнезде» вышел из университета со званием «действительного студента». Степень кандидата носили герои произведений Л. Толстого Федя Протасов («Живой труп») и Кознышев («Крейцерова соната»).

Вторая ученая степень в царской России, а после 1884 года первая - МАГИСТР. Она примерно соответствовала нынешнему кандидату наук. Для получения этой степени следовало защитить магистерскую диссертацию. Магистром является молодой ученый Коврин в рассказе Чехова «Черный монах», он даже получает самостоятельную кафедру.

В 1884 году степени кандидата и действительного студента были упразднены.

Высшей степенью, как и ныне, был ДОКТОР. Герои романа Чернышевского «Что делать?», окончив университет, решили держать экзамен прямо на степень доктора медицины. «Дали Кирсанову докторство, дали года через полтора кафедру ».

В «Скучной истории» Чехова выведен «молодой жрец науки», о котором профессор, герой «истории», говорит, что «в этом году он выдержал экзамен на докторанта и что ему остается теперь только написать диссертацию ». Профессор размышляет о том, что докторант напишет «никому не нужную диссертацию, с достоинством выдержит скучный диспут и получит ненужную ему ученую степень ». ДОКТОРАНТАМИ назывались люди, готовящиеся к защите докторской диссертации.

Из ученых званий для нашего современника непонятно звание ПРИВАТ-ДОЦЕНТА, отмененное после революции. От обычного доцента приват-доцент отличался тем, что был нештатным преподавателем высшей школы.

АКАДЕМИКОМ в старину назывался не только член какой-либо академии - научного учреждения, но и учащийся (или окончивший курс) высшего учебного заведения, носящего название академии, например военной, духовной. В этой связи большинство современных читателей неправильно понимает строки из «Евгения Онегина»:

Не дай мне Бог сойтись на бале

Иль при разъезде на крыльце

С семинаристом в желтой шале

Иль с академиком в чепце!

Речь идет о немолодых дамах, скрупулезно знающих русскую грамматику, которые здесь уподобляются людям, окончившим духовную семинарию или духовную академию, - ревнителям устарелых норм русского языка.

В повести Л. Толстого «Фальшивый купон» выведен гимназический законоучитель (преподаватель основ религии) Введенский, который был «вдовец, академик и человек очень самолюбивый ». Академиком в современном смысле он, конечно, не был: просто окончил духовную академию.

Коль скоро затронуты термины, связанные с образованием, поясним заодно понятия КАЗЕННОКОШТНЫЙ и СВОЕКОШТНЫЙ студент. Обучение в высших учебных заведениях было платным, и только небольшое число студентов неимущих (по тогдашнему выражению НЕДОСТАТОЧНЫХ) получало право учиться на казенный счет, по-старому кошт. Отсюда оба выражения.

Среднее образование давали ГИМНАЗИИ и реальные училища. Если гимназии уделяли главное внимание гуманитарным предметам, то РЕАЛЬНЫЕ УЧИЛИЩА (с 1864 по 1872 год - реальные гимназии) отдавали преимущество естественно-математическим дисциплинам. Ученики их назывались РЕАЛИСТАМИ. ПРОГИМНАЗИЯМИ именовались неполные гимназии, соответствовавшие четырем классам гимназии.

Чеховская Душечка рассуждала о том, «что все-таки классическое образование лучше реального, так как из гимназии всюду открыта дорога: хочешь - иди в доктора, хочешь - в инженеры ».

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

АРМИЯ И ГВАРДИЯ

Рекрутская повинность

Всеобщая воинская повинность была введена в России в 1874 году. До того, со времен Петра I, учредившего регулярную армию, военную службу отбывали молодые мужчины крестьянского и мещанского сословий по РЕКРУТСКОМУ НАБОРУ. Дворяне до 1762 года обязаны были служить поголовно, затем, до 1874 года, в добровольном порядке. Петр I приобщил к армии и КАЗАЧЬИ ВОЙСКА, с которыми до того для участия их в военных кампаниях необходимо было каждый раз договариваться.

Срок военной службы сначала был пожизненным, с 1793 по 1834 год ограничивался 25 годами, потом постепенно снижался, затем по закону о всеобщей воинской повинности, то есть с 1874 года, действительная служба стала длиться шесть лет, а с 1905 по 1908 год три - пять лет.

Военная служба в дореформенное время навсегда или надолго отрывала мужчину от семьи и постоянного места жительства, но навеки освобождала его от крепостной зависимости.

Наборы в армию не всегда производились ежегодно, а объявлялись по мере надобности. Исходя из необходимости в определенном количестве РЕКРУТОВ, производилась их разверстка по губерниям, уездам, волостям. Кому конкретно идти в рекруты, определяли городские или сельские общины. При крепостном праве в помещичьих селах кандидатов утверждал сам барин. Жертвами обычно становились молодые люди независимого поведения и сильного характера, так называемые «смутьяны», либо плохие, нерадивые работники, от которых хотели отделаться.

Сельская и городская община вела очередность тех, кому надлежало идти в рекруты - дело было сложное и спорное, иногда решавшееся жеребьевкой. По количеству подраставших сыновей главы семей назывались ШЕСТЕРНИКАМИ, ПЯТЕРНИКАМИ, ЧЕТВЕРНИКАМИ и т.д. В первую очередь в рекруты назначались молодые люди из семей с большим количеством сыновей. «Пятерниковая семья ставит второго рекрута, когда все наличные тройники поставили по первому и очередь доходит до двойников », - отмечает В.И. Даль. О выборе барыней и сельской сходкой рекрута драматично и обстоятельно повествуется в рассказе Л. Толстого «Поликушка».

Неугодного дворового барин мог сдать в рекруты вне всякой очереди, за что получал зачетную РЕКРУТСКУЮ КВИТАНЦИЮ, представлявшую немалую ценность; обычно он продавал ее богатому крестьянину, чьему сыну выпадала очередь идти в солдаты. На этих «фитанциях », как называли их в народе, иные помещики наживали немалые суммы.

Выделенных парней назначенные общиной люди - ОТДАТЧИКИ - отводили или отвозили в ближайший город, где находилось ВОИНСКОЕ ПРИСУТСТВИЕ. Там они проходили медицинский осмотр, в зависимости от результатов которого председатель присутствия выкрикивал: «лоб» или «затылок». Годным «БРИЛИ ЛБЫ», то есть сбривали спереди волосы, негодным - обривали затылок. То была надежная примета, что молодой человек прошел освидетельствование: бритый лоб бросался в глаза, скрыться было невозможно.

Теперь нам понятна строка из «Евгения Онегина», где говорится, что старушка Ларина «вела расходы, брила лбы ». Это условное выражение означало «отдавать крестьян в рекруты ». «Ведь в нынешний набор забреют лоб ему », - говорится в басне Крылова «Три мужика». «Еще, Бог даст, затылок », - утешает толстовский Поликушка выделенного в рекруты Илью, которого везут в присутствие. «Уж какой мне затылок? » - резонно замечает совершенно здоровый, крепкий парень.

Попасть в рекруты еще называлось «угодить под КРАСНУЮ ШАПКУ». Здесь «красная» означало не цвет, а «красивая, нарядная»: в отличие от гражданского головного убора военный в старину отличался красочностью, яркостью.

Сдача в рекруты, которых иногда называли СДАТОЧНЫМИ, нередко сопровождалась злоупотреблениями. Слесарша Пошлепкина в «Ревизоре» жалуется Хлестакову на городничего: «…мужу-то моему приказал забрить лоб в солдаты, и очередь-то на нас не припадала, мошенник такой! да и по закону нельзя: он женатый». Далее выясняется, что родители тех, кому полагалось «идти в очередь», откупились у городничего крупными взятками.

В «Горячем сердце» Островского купец Курослепов грозится в отместку «сдать в некруты за общество» , то есть за общину, забравшегося в его двор сына разорившегося купца Васю.

Нередко рекрутов отправляли в воинское присутствие в оковах или колодках, чтобы в дороге не сбежали. Душераздирающую картину проводов деревенских рекрутов нарисовал Радищев в главе «Городня» своего «Путешествия из Петербурга в Москву».

Отношение народа к рекрутским наборам Некрасов охарактеризовал так:

И ужас народа при слове «набор»

Подобен был ужасу казни.

Термин «РЕКРУТ» (в просторечии - НЕКРУТ) и понятие «РЕКРУТЧИНА» отмерли после 1874 года, когда воинская повинность стала всеобщей.

Гвардия

Гвардией назывались отборные, привилегированные воинские части, образованные Петром I из «потешных войск», вначале из Преображенского и Семеновского полков. Официально эти полки получили звание гвардейских (точнее - лейб-гвардейских) в 1700 году. Гвардейские солдаты отличались силой и ростом. Собакевич, расхваливая Чичикову своего умершего крепостного Степана Пробку, говорит: «Служи он в гвардии - ему бы Бог знает что дали ». Рост Пробки, если, конечно, верить Собакевичу, составлял 3 аршина, 1 вершок, то есть 217 сантиметров.

ЛЕЙБ-ГВАРДИЯ, то есть дословно «личная охрана», первоначально состояла при особе императора, затем эта функция у нее отпала и частица «лейб» утратила свое значение, хотя до самого 1917 года подавляющее большинство гвардейских частей официально именовались ЛЕЙБ-ГВАРДЕЙСКИМИ - дань традиции. Таким образом, никакой особой лейб-гвардии, отличавшейся от гвардии, в России не было.

Служить офицером в гвардии считалось особо почетным, но требовало немалых дополнительных расходов престижного характера - на приобретение дорогой амуниции, коней и т. п. Поэтому офицерами в гвардии служили только выходцы из состоятельных дворянских семей. С начала XIX века гвардейский офицерский чин (исключая полковников и генералов) по значимости на два класса превышал армейский: так, гвардейский поручик был равен армейскому капитану. С 1884 года различие составило один чин.

Считая себя военной элитой, офицеры гвардии с высокомерием относились к своим армейским коллегам. Недаром Грушницкий в «Княжне Мери» с обидой говорит о них: «Эта гордая стать смотрит на нас, армейцев, как на диких ».

От гвардейских офицеров требовался особый шик как в служебное, так и неслужебное время. В первой части «Анны Карениной» Толстой описывает разгульную жизнь офицера гвардии графа Вронского, типичную для молодого аристократа.

На всех военных и придворных церемониях гвардии принадлежало первое место, а ШЕФОМ ПОЛКА, то есть почетным командиром старейшего гвардейского полка - Преображенского - формально числился сам император.

Бабушка Райского в «Обрыве» Гончарова мечтает видеть внука в гвардейском мундире. В «Войне и мире» княгиня Друбецкая выхлопотала определение в гвардию своему единственному сыну Борису: потом оказывается, что не на что его обмундировать, и ей приходится выпрашивать деньги.

Быть переведенным из гвардии в армию считалось наказанием. Петрушу Гринева из «Капитанской дочки» Пушкина, записанного гвардии сержантом, крутой отец посылает в армию: «Пускай послужит в армии, да потянет лямку, да понюхает пороха ». Таким образом Гринев оказывается в затерянной Белогорской крепости, где одноглазый поручик допытывается у него, не переведен ли он в армию «за неприличные гвардии офицеру проступки ». Прецедент налицо: за убийство на дуэли в далекий армейский гарнизон переведен из гвардии Швабрин.

В «Горе от ума» Чацкий высмеивает страсть московских дворянских семей к мундиру, в особенности к гвардейскому:

Когда из гвардии, иные от двора

Сюда на время приезжали, -

Кричали женщины: ура!

И в воздух чепчики бросали!

Скалозуб, не замечая иронии Чацкого, хвалит его за то, что он коснулся «предубеждения (в данном случае это слово означает то же, что предпочтение. - Ю.Ф. ) Москвы / К любимцам, к гвардии, к гвардейским, к гвардионцам; / Их золоту, шитью дивятся будто солнцам! » Действительно, гвардейская форма, расшитая золотом, была намного красивей армейской. «ГВАРДИОНЦАМИ» же стали называть военнослужащих лейб-гренадерского, лейб-кирасирского и Павловского полков, отличившихся в кампании 1812 году и причисленных к гвардии в 1813 году, то есть так называемую МОЛОДУЮ ГВАРДИЮ. В отличие от старой гвардии чин «молодой гвардии» до 1884 года превышал армейский на один класс.

Гвардия в основном базировалась в Петербурге и его окрестностях, приезжая в Москву только в особых случаях. Вера («Княгиня Лиговская» Лермонтова) говорит Печорину: «…нам, бедным москвитянкам, гвардейский мундир истинная диковинка!.. » Гвардейские офицеры были желанными женихами для московских девиц.

Молодой купец Васильков, приехавший в Москву, спрашивает Телятева («Бешеные деньги» Островского), что нужно, чтобы понравиться Лидии. «Красивый гвардейский мундир, да чин по крайней мере полковника», - отвечает тот.

У армейских офицеров, к которым принадлежал Скалозуб, были свои особые замашки и повадки. Одна из них - говорить высокомерно, с надменной хрипотцой, напоминающей тембр фагота. Эту особенность в речи Скалозуба едко высмеивает Чацкий: «хрипун, удавленник, фагот».

Военные чины

С введением Петром I «Табели о рангах» военные, как и гражданские чины, разделялись на соответствующие классы - всего 14. В «табель» никогда не включались так называемые НИЖНИЕ ЧИНЫ - солдатские и УНТЕР-ОФИЦЕРСКИЕ. Однако начнем именно с них.

Солдатские чины составляли:

1. РЯДОВОЙ. В пехоте и кавалерии именовались по роду службы - МУШКЕТЕР, ГРЕНАДЕР, ГУСАР и т. д. В артиллерии - КАНОНИР и БОМБАРДИР, в казачьих войсках - КАЗАК.

2. ЕФРЕЙТОР: в артиллерии - БОМБАРДИР-НАВОДЧИК; в казачьих войсках - ПРИКАЗНЫЙ.

1. МЛАДШИЙ УНТЕР-ОФИЦЕР обычно командовал отделением. В артиллерии ему соответствовал ВИЦЕ-ФЕЙЕРВЕРКЕР.

2. СТАРШИЙ УНТЕР-ОФИЦЕР обычно служил помощником командира взвода или сам командовал взводом. В артиллерии - ФЕЙЕРВЕРКЕР.

Оба чина в казачьих войсках заменял чин УРЯДНИКА. Посылая Денису Давыдову свою «Капитанскую дочку», Пушкин писал о Пугачеве: «В передовом твоем отряде / Урядник был бы он лихой ».

3. ФЕЛЬДФЕБЕЛЬ. Исполнял обязанности помощника командира роты. Как не вспомнить тут грибоедовского Скалозуба, грозящего Репетилову и его приятелям-вольнодумцам:

…Я князь-Григорию и вам

Фельдфебеля в Волтеры дам,

Он в три шеренги вас построит,

А пикните, так мигом успокоит.

В кавалерии и казачьих войсках этот чин назывался ВАХМИСТР.

4. ПОДПРАПОРЩИК - высший унтер-офицерский чин: в казачьих войсках - ПОДХОРУНЖИЙ. Будучи «нижним чином», подпрапорщик не имел права на титулование. В рассказе Куприна «Свадьба» описывается, как подпрапорщик Слезкин приказал своему вестовому называть себя «ваше благородие»: «В этом самовозвеличении есть для Слезкина какая-то особая прелесть ».

Недворяне только в редких случаях, за исключительную храбрость или безупречную выслугу (при обязательной грамотности), могли получить офицерский чин, как правило же, выше унтер-офицеров до реформы 1874 года не дослуживались. Отслужившие свой срок унтер-офицеры, в просторечии УНДЕРА, часто нанимались в дворники, сторожа или швейцары. Завести, такого служителя, да еще с «кавалерией», то есть с наградами, было делом чести состоятельной купеческой семьи: «Купеческий дом, богатый, да нет ундера у ворот - это что ж такое? » - говорится в комедии Островского «Правда хорошо, а счастье лучше». Такой «ундер» находится - отставной вахмистр, бравый Сила Ерофеич Грознов - один из самых ярких персонажей великого драматурга.

Чеховский отставной унтер Пришибеев, приехавший в село наводить свои порядки, вошел в русскую литературу как страшный символ самодержавно-полицейской власти в России.

В XVIII веке были унтер-офицерские чины СЕРЖАНТ и КАПРАЛ. Гринев в «Капитанской дочке» едет служить в гарнизон в чине «гвардии сержанта». Сержантов простой люд называл «СРАЖАНТАМИ», сближая это слово с глаголом сражаться. В рассказе Тургенева «Часы» говорится об «отставном сражанте », чинящем башмаки.

Ниже сержанта, замененного позднее фельдфебелем или старшим унтер-офицером, был КАПРАЛ, обычно командовавший КАПРАЛЬСТВОМ (отделением). Тарас Скотинин в «Недоросле» Фонвизина «отставлен капралом », то есть очень низким для дворянина чином.

Офицерские чины

Офицеры делились на ОБЕР-ОФИЦЕРОВ (от прапорщика до капитана) и ШТАБ-ОФИЦЕРОВ (от майора до полковника).

Вопрос Чацкого к бывшему своему однополчанину Горичу: «Ты обер или штаб? » - следует понимать так: «Ты обер-офицер или штаб-офицер?» Ведь друзья давно не виделись, и Горич мог за это время дослужиться до штаб-офицерского чина. Герой гоголевского «Носа» Ковалев считал, что «в театральных пьесах можно пропускать все, что относится к обер-офицерам, но на штаб-офицеров никак не должно нападать ».

1. ПРАПОРЩИК, носивший на погоне одну звездочку, был низшим офицерским чином. С 1884 года был отменен и вводился только в военное время. В артиллерии в XVIII веке ему соответствовал ШТЫК-ЮНКЕР. «Степной король Лир» Харлов у Тургенева был отставным штык-юнкером. В прапорщики был произведен герой «Капитанской дочки» юный Гринев, а в «Бэле» Лермонтова - Печорин.

2. ПОДПОРУЧИК носил на погоне две звездочки. С 1884 года к нему приравнивался КОРНЕТ в кавалерии и ХОРУНЖИЙ в казачьих войсках, до того равные прапорщику. Подпоручиком был герой повести Куприна «Поединок» Ромашов. Чин корнета хорошо знаком нам по стихотворению Некрасова «Тройка», ставшему популярной песней:

На тебя, подбоченясь красиво,

Загляделся проезжий корнет.

Владимир Дубровский у Пушкина «воспитывался в кадетском корпусе и был выпущен корнетом в гвардию». Корнетом стал и Николенька Ростов в романе «Война и мир» Толстого. Но здесь надо помнить, что в те времена, то есть в начале XIX века, чин корнета соответствовал не подпоручику, а прапорщику.

Разумеется, подпоручики, корнеты и поручики были самыми молодыми среди офицеров, поэтому с ними в русской литературе связаны всякого рода романтические истории. Дочь Арины Петровны Головлевой Аннушка в «Господах Головлевых» Салтыкова-Щедрина бежала с корнетом и обвенчалась с ним.

3. ПОРУЧИК, в казачьих войсках - СОТНИК. Носил погоны с тремя звездочками. Поручик Пирогов в «Невском проспекте» Гоголя «был очень доволен своим чином, хотя и говорил: «что из того, что я поручик ». Вообще же поручиков среди героев русской литературы встречается немало: этот чин носил Вулич - герой «Фаталиста» Лермонтова, как и сам автор, Петенька Головлев у Салтыкова-Щедрина - сын Иудушки, проигравший казенные деньги и застрелившийся, не получив помощи от отца. Гвардии поручиком в отставке был Нехлюдов - герой толстовского «Воскресения», отставным поручиком - Дмитрий Карамазов у Достоевского.

В «Майской ночи» Гоголя содержится рассказ о сотнике, жена которого оказалась вороном среди русалок. До сотника дослужился шолоховский Григорий Мелехов.

4. ШТАБС-КАПИТАН, в кавалерии - ШТАБ-РОТМИСТР, в казачьих войсках - ПОДЪЕСАУЛ. Погоны с одним просветом и четырьмя звездочками. Чин штабс-капитана носил добрый и простодушный Максим Максимович в «Герое нашего времени» Лермонтова.

Герой поэмы Лермонтова «Тамбовская казначейша» - уланский чфицер Гарин:

Он был мужчина в тридцать лет;

Штаб-ротмистр, строен, как корнет…

Он все отцовское именье

Еще корнетом прокутил…

Известен рассказ Куприна «Штабс-капитан Рыбников» о японском шпионе, действовавшем под личиной русского офицера.

5. КАПИТАН, в кавалерии - РОТМИСТР. Капитан, как правило, командовал ротой или батареей, ротмистр - эскадроном. В казачьих войсках этот чин назывался ЕСАУЛОМ.

Ротмистрами были гусар Минский, увезший Дуню в «Станционном смотрителе», Томский в «Пиковой даме», Зурин в «Капитанской дочке» - все трое персонажи произведений Пушкина. Ротмистром был и Денисов в «Войне и мире» - командир эскадрона, где служил Николенька Ростов.

В «Княжне Мери» Лермонтова выведен драгунский капитан - секундант Грушницкого.

Действительный статский советник.
Знаком различия служат галунные петлицы без просветов с двумя звёздами и эмблемой служебного ведомства между ними. В данном случае, это арматура Министерства путей сообщения

Действи́тельный ста́тский сове́тник - в Российской империи с 1724 по 1917 год гражданский чин 4-го класса Табели о рангах , давал право на потомственное дворянство . Соответствовал чинам генерал-майора в армии и контр-адмирала во флоте, а также (по 1809 год) придворному чину камергера . Титуловался «Ваше превосходительство ».

Описание

Лица, имевшие этот чин, занимали должности директоров департамента , губернаторов , градоначальников . В 1880 году число лиц,имевших чин действительного статского советника составляло 2040 человек,а к концу 1890-х гг.число чиновников IV класса составляло 2687 человек .

С середины XIX века чин действительного статского советника входил в 1-ю из четырёх групп чиновничества . Данная группа (с 1-го по 5-й класс) объединяла представителей чиновничества, которые определяли курс политики государства. Представители данного чина имели высокие должностные оклады. Патриарх Алексий I рассказывал такой анекдот: «Отпевают одного высокого чиновника. Диакон молится: „…об упокоении раба Божия…“ - а кто-то в толпе говорит: „Какой же он «раб Божий», если он - действительный статский советник?“» .

Для производства в чин действительного статского советника был установлен срок службы в 10 лет со времени получения предыдущего чина. Впоследствии возможность получения этого чина посредством выслуги определенного количества лет была упразднена. Основное условие присвоения чина формулировалось следующим образом.

Для производства в чины выше статского советника (V кл.) никакого срока не полагается, и пожалование в оные зависит единственно от Высочайшего соизволения.
Всеобщий календарь на 1909 год. - СПб.: Издание П. П. Сойкина, 1909. - С. 606.

Чин действительного статского советника упразднён с 12 (25) ноября 1917 года декретом об уничтожении сословий и гражданских чинов .

24.05.2011


Сенатор Уильям Бора и его советник Раймонд Роббинс



Губер Ренфро Кникербокер


Борис Савинков


Владимир Орлов


Григорий Зиновьев


Суд над Борисом Савинковым

История бывшего действительного статского советника, бывшего военного прокурора царской армии, сотрудника ВЧК, великого комбинатора и фальсификатора Владимира Орлова

Первого июля 1929 года в суде берлинского округа Шёнеберг начался сенсационный процесс, за которым напряжённо следили в Москве, Вашингтоне и европейских столицах. На скамье подсудимых оказались двое русских эмигрантов - Владимир Орлов и Михаил Павлуновский, он же Сумароков, Яшин, Карпов и т. д. Они обвинялись в подлоге с целью компрометации американского сенатора Уильяма Бора. Сенатор был энергичным сторонником дипломатического признания Советского Союза Соединенными Штатами. Из документов Орлова и Сумарокова явствовало, что сенатор небескорыстен: за свой просоветский энтузиазм он будто бы получил взятку.
Тень, брошенная на сенатора Бора, с тех пор так и не рассеялась.
Вместе с американским историком, специалистом по истории большевизма, профессором Университета штата Айдахо Ричардом Спенсом мы попытаемся заново расследовать это дело. Для этого нам прежде всего необходимо поближе познакомиться с главными действующими лицами и политическим фоном.

Казус Бора
К началу 20-х годов прошлого века экономическое положение Советской России было в полной мере отчаянным. Из бедствий первой мировой, революции и гражданской войны страна вышла истерзанной и нищей. Ей были остро необходимы инвестиции, технологии и специалисты буржуазного мира. Правительство Ленина установило репрессивный режим, провозгласило курс на мировую революцию, отказалось платить по царским долгам и национализировало собственность, в том числе иностранную. Всё это мешало установлению нормальных дипломатических отношений, а без них заниматься предпринимательством, даже просто торговать, сложно.
Тем не менее, интересы бизнеса взяли своё. 1924 год вошёл в историю как год дипломатического признания Советской России. Из великих держав только США упорно отказывались нормализовать отношения с Москвой.

Почему Вашингтон медлил с дипломатическим признанием Советского Союза? Кто в Америке был за и кто против?
- Настойчивые лоббистские усилия в пользу признания предпринимались с самого начала установления советского режима, - говорит профессор Спенс. - Реальная борьба за признание разворачивалась в Конгрессе и в Государственном департаменте. Усиленно лоббировала эту тему определенная часть американского бизнеса. Как сказал однажды Ленин, «капиталисты сами продадут нам веревку, на которой мы их повесим». Капиталисты прежде всего заинтересованы в том, чтобы делать бизнес, а Россия и до революции, и после предоставляла огромные возможности для бизнеса. Другим фактором, который оказывал влияние на вопрос о признании, был переход России к новой экономической политике в 1921 году. Западному капиталу предлагались теперь концессии. Сенатор от штата Айдахо Уильям Эдгар Бора возглавлял с 1924 по 1932 год сенатский комитет по международным отношениям. Бора внёс в Сенат свой первый проект резолюции о признании Советского Союза в 1922 году. И продолжал стоять на своём очень упорно.
- Что представлял из себя сенатор Бора?
- Между прочим, у нас тут в штате сенатор Бора по сей день считается чуть ли не святым. Он сыграл исключительную роль в политической истории штата. Его именем даже названа самая высокая гора Айдахо. Он сделал себе имя в качестве прокурора на процессе радикального профсоюзного лидера по имени Биг Билл Хэйвуд, который, кстати, похоронен в Кремлёвской стене. На процессе Хэйвуда, ещё до начала Первой мировой войны, на котором Хэйвуд обвинялся в убийстве, Бора выступал обвинителем и проиграл дело. Хэйвуд был оправдан. Тем не менее, Бора заслужил репутацию борца с радикалами. Вот почему особенно интересно, что впоследствии он стал в Сенате главным сторонником признания коммунистического правительства. В политическом отношении его обычно описывают как политика-одиночку, не вписывающегося в партийную линию. Он принадлежал к либеральному крылу Республиканской партии, но часто действовал по собственному усмотрению, так что на него трудно навесить какой-либо идеологический ярлык. Во внешней политике он получил известность благодаря своему проекту резолюции о признании войны вне закона. Он верил во всеобщий мир. Наш университет каждый год проводит симпозиум его имени, посвящённый миру и разоружению. В то же время он был жёстким изоляционистом. Быть может, никто другой не сделал больше, чем сенатор Бора, для того, чтобы провалить в Сенате ратификацию договора с Лигой Наций после Первой мировой войны.
- Но почему он при этом с таким энтузиазмом выступал за признание СССР?
- Возможно, это связано с влиянием, которое оказывали на Бора два человека - оба входили в его ближайшее окружение и в той или иной мере играли роль его личных советников. Одним из них был американец, полковник Раймонд Роббинс. Вторым был человек, которого Роббинс представил сенатору примерно в 1922 году. Его звали Александр Гамберг, и он был русским американцем. Раймонд Роббинс был в России во время революции в качестве сотрудника Американского Красного Креста. Он присутствовал при последних днях Временного правительства и первой фазе становления советского режима. В этот период он стал симпатизировать режиму и был весьма близок к Троцкому. Кроме того, он окружил себя переводчиками и советниками вроде Александра Гамберга, которые были уже откровенными большевиками. Гамберг родился в России в 1887 году, эмигрировал незадолго до Первой мировой войны, завёл собственный бизнес, работал на разные торговые компании. В Россию он вернулся в 1917 году как представитель американской фирмы, но вскоре стал подвизаться в миссии Американского Красного Креста и стал кем-то вроде посредника между Роббинсом, Троцким и другими советскими должностными лицами. У меня нет ни малейшего сомнения в том, что он был сознательным агентом советского правительства. В 17-м и 18-м году он обрабатывал Роббинса в нужном направлении, а позднее использовал его, чтобы получить доступ к сенатору Бора. Роббинс и Гамберг убеждали Бора в том, что признание советского правительства - это не обязательно признание коммунизма или советской системы как таковой, а просто практическая необходимость и что воздействовать на режим можно будет более эффективно, если нормализовать отношения, а не отвергать их.

Приключения квалифицированного юриста
Обратимся теперь ко второму герою нашего рассказа - Владимиру Григорьевичу Орлову. По его собственным словам, он происходил из старинного дворянского рода. Родился в 1882 году в Рязанской губернии, но детство провёл в Царстве Польском. В старших классах гимназии его одноклассниками были известные впоследствии террористы Борис Савинков и Иван Каляев - убийца великого князя Сергея Александровича. Дружба с Савинковым в дальшейщем возобновилась. Окончил юридический факультет Варшавского университета. Работал судебным следователем в Польше. С началом мировой войны назначен военным прокурором в действующую армию. В этом качестве Орлов принял участие в расследовании ряда громких дел о государственной измене и шпионаже, в том числе дела полковника Мясоедова, приговорённого к смертной казни через повешение, и военного министра Сухомлинова, приговорённого уже при Временном правительстве к бессрочной каторге. Все обвинения против Мясоедова и Сухомлинова позже оказались ложными, сфабрикованными окружением тогдашнего Верховного главнокомандующего великого князя Николая Николаевича с тем, чтобы оправдать его собственную некомпетентность.
Февральская революция застала Орлова в Могилёве. Он был свидетелем и участником прощания Николая II с офицерами ставки. А вскоре после большевистского переворота Орлов объявился в Петрограде и поступил на работу в ЧК на должность следователя. Сам Орлов утверждал, что сделал это по заданию бывшего начальника штаба ставки генерала Алексеева, но подтвердить это было некому - Алексеев умер в сентябре 1918 года.
На новом месте работы Орлова ждал сюрприз - встреча с бывшим подследственным Феликсом Дзержинским. Орлов сам описал её в своей книге «Двойной агент»:
« - Вы Орлов? - спокойно спросил меня самый могущественный человек Советской России. Выражение его лица при этом нисколько не изменилось.
- Да, я Орлов.
Дзержинский протянул мне руку:
- Это очень хорошо, Орлов, что вы сейчас на нашей стороне. Нам нужны такие квалифицированные юристы, как вы. Если вам когда-нибудь что-то понадобится, обращайтесь прямо ко мне, в Москву».
По словам Орлова, в качестве сотрудника ВЧК он спас «из когтей советского правосудия» более тысячи бывших царских офицеров, но в конце концов был разоблачён и вынужден бежать за границу. Через Финляндию и Польшу он добрался до Одессы, занятой войсками Деникина, и получил назначение в контрразведку Добровольческой армии. Летом 1920 года он выехал по командировке в Европу и в Россию больше не вернулся.
Он осел в Берлине - поначалу в качестве сотрудника резидентуры разведки врангелевской армии, однако после того, как война была окончательно проиграна, а армия эвакуирована из Крыма в Турцию, в таких тёплых местах стало тесно. Орлов стал одним из сонма полных сил, энергичных, умных, опытных, понюхавших пороху людей, оказавшихся после революции не у дел, потерявших своё общественное положение и почву под ногами, а главное - средства к существованию. Выбор у них был невелик: либо пойти на службу к новой власти, либо влиться в ряды парижских и берлинских таксистов и балалаечников.
Владимир Орлов избрал третий путь: он сам оборудовал себе место под солнцем. Поначалу он пытался заинтересовать вождей белого движения своей идеей «Белого Интернационала», но на идею денег не было, а на руках у Орлова оставались тяжелобольная жена и дети. В мире разведки всегда хватает одиноких авантюристов. Этим путём и пошёл Владимир Григорьевич. Он организовал частное разведывательное бюро - вроде частного детективного агентства - и стал предлагать свои услуги всем, кто мог заплатить. Дело пошло довольно бойко. Орлов даже обзавёлся недвижимостью.
- Так кем же он был на самом деле?
- Когда я писал о нём, я видел в Орлове главным образом беспринципного наёмника, профессионального двойного, тройного агента, который работал на кого угодно. И я думаю, что такого мнения о нём и были знавшие его люди. Ему не верили в кругах белой эмиграции. Можно также найти подтверждения тому, что даже его работодатели, иностранные разведки - немецкая, совершенно точно британская,- тоже ему не доверяли. Орлов, похоже, работал на всех одновременно. С другой стороны, есть книжка, изданная в 1997 году женщиной по имени Нэтали Грант. У Нэтали Грант, которая родилась в Риге и в 20-е годы работала там в американской дипломатической миссии, а потом до пенсии служила в госдепартаменте США, было очень твёрдое мнение относительно Орлова. Книжка называется «Убийство в Тиргартене» с подзаголовком: «Политическая жизнь Владимира Орлова, агента разведки и дезинформатора». Автор уверен, что Орлов с самого начала и до самого конца был агентом большевиков, а его антибольшевизм был мнимым.

Сложная игра
В начале 20-х годов прошлого века в мире разведки (и даже не в мире разведки, а в том, что можно было бы назвать свободным рынком разведданных, ведь документы чаще всего не похищаются, а продаются и покупаются) наблюдался странный всплеск числа фальшивок, изобличающих правительство большевиков в разных неблаговидных делах. Создавалось впечатление, что над их изготовлением трудится какая-то подпольная артель. Именно это и утверждала советская пресса.
Одной из самых первых и громких фальсификаций такого рода были так называемые «документы Сиссона» - бумаги, подтверждавшие получение большевиками денег от немецкого генштаба.
Эдгар Сиссон был сотрудником Комитета общественной информации США - агентства, созданного администрацией Вудро Вильсона с чисто пропагандистскими целями после вступления Америки в войну. Приехав в Россию, Сиссон загорелся идеей найти подтверждение слухам о «германском золоте». Добыли документы Роббинс и Гамберг. При их симпатиях к большевикам это было несколько странно, но Сиссон в психологические тонкости не вдавался. Он радостно заплатил за бумаги 25 тысяч долларов и повёз их в Америку. Досье Сиссона было опубликовано в крупнейших газетах и отдельной брошюрой. Что это искусная подделка, выяснилось лишь в 1950-е годы, когда из личного архива президента бумаги были переданы на хранение в Национальный архив, и к ним получили доступ исследователи.
- Как нам известно сегодня, информация, содержавшаяся в бумагах Сиссона, была правдивой. Большевики таки получали деньги от немцев. Но в документах имелись многочисленные мелкие неточности, из-за которых они и были признаны фальшивкой. Таким образом, целью аферы с документами Сиссона было отмыть советский режим от обвинений в получении немецких денег.
- Ещё одна история - письмо председателя исполкома Коминтерна Григория Зиновьева английским коммунистам, содержавшее инструкции по организации политической борьбы. Опять фальшивка?
- Письмо Зиновьева, появившееся в Великобритании в 1924 году, - тоже очень похожий случай. Оригинал так никогда и не обнаружился. Всё, что мы имеем, - это написанная от руки копия. Предполагается, что оригинал хранится где-то в Москве. То есть документ даже не подделывают, не делают вид, что это подлинник, а говорят: это копия, снятая кем-то с оригинала, который находится где-то ещё. Естественно, не существует никакого способа проверить подлинность. С другой стороны, это отнюдь не значит, что содержание документа, того же письма Зиновьева - ложь. Разве в Англии не было советских агентов, влиявших на британскую компартию? Разумеется, были, никто с этим всерьёз не спорит. Это интересная тактика. Если вы хотите что-нибудь скрыть, и вы боитесь, что эта тайна вдруг обнаружится, и вы не уверены, что можете этому воспрепятствовать, один из способов обелить себя - это раскрыть вашу тайну или часть тайны самому, но так, чтобы способ разоблачения дискредитировал обвинение.
На этом рынке фальшивок подвизался и бывший действительный статский советник, бывший военный прокурор, бывший (или действующий?) сотрудник ВЧК Владимир Орлов. Любопытны его сотрудники: все, как на подбор, чекисты!
- Во-первых, белый офицер, с которым он работал, - Николай Крошко, во-вторых, его подельник по обвинению в подделке документов, дискредитирующих сенатора Бора. Его звали Михаил Павлуновский, но он пользовался ещё полудюжиной имён. Что общего между Крошко и Павлуновским? Они оба, как вскоре было доказано, были агентами советской разведки.
Здесь надо уточнить, что Крошко никогда не был офицером, он был членом организации Бориса Савинкова, а удостоверение личности на имя поручика Крошко было его прикрытием. Разочаровавшись в Савинкове, он в 1922 году добровольно пришёл в советское посольство в Варшаве и заявил о желании вернуться на родину. В посольстве ему сказали, что возвращение еще надо заслужить, и направили его в Берлин в качестве агента ОГПУ для проникновения в офицерские белоэмигрантские организации. Там Крошко познакомился с Орловым и постепенно вошёл к нему в доверие. По крайней мере, такова официальная версия, изложенная и им самим, и генерал-лейтенантом Александром Здановичем, бывшим начальником Центра общественных связей ФСБ РФ, в книге «Свои и чужие. Интриги разведки». Павлуновский - тоже не Павлуновский, документ на это имя он получил от немецкой полиции, а до августа 1924 года работал в советском посольстве под именем Сумароков, а до этого под именем Яшина в ЧК. Его настоящая фамилия, по-видимому, Карпов. Он начал работать в ЧК, я думаю, в 1918 году. Работал на Украине, затем в 1924 году был направлен в Берлин. Там он пришёл в берлинскую полицию и заявил, что стал очевидцем убийства одного из руководителей компартии Германии на территории посольства и после этого не хочет возвращаться на родину. Рискованный шаг, однако, он оправдал себя: убежище в Германии и документы на новое имя Сумароков получил.
- Помимо Орлова и Павлуновского-Сумарокова был ещё и третий, Александр Кольберг...
- Он фактически руководил одной из эмигрантских организаций, и был раскрыт как агент ГПУ лишь через 10 лет. Одним словом, когда смотришь на это окружение, то приходится признать, что Орлов либо был исключительно беспечным человеком, либо совершенно точно знал, что происходит, и принимал в этом участие.
- Но какая выгода была Москве от орловских фальшивок?
- А мы уже об этом говорили. Если встать на позицию советского правительства, то видно, что один из способов предотвратить создание антибольшевистской разведки - создать свою собственную. А чтобы сделать такую подставную службу полезной, надо, чтобы от неё исходила наряду с дезинформацией и реальная, правдивая информация. Так что я склоняюсь к мысли, что если Орлов и был наёмником, то продавал он свои услуги главным образом советской разведке. Он не только точно знал, что он делает, но и знал, зачем это делается.

Провал
Бумаги, компрометирующие сенатора Бора, впервые всплыли в декабре 1927 года. Сенатор Дэвид Рид, возглавлявший специальный комитет верхней палаты, получил их из Парижа. Происхождение документов осталось неизвестным - по крайней мере, для широкой публики. Бора в прошлом уже обвинялся в том, что взял деньги у правительства Мексики, но был оправдан. На сей раз в досье имелась собственноручная расписка Бора от 7 марта 1926 года в получении 100 тысяч долларов. По нынешнему курсу это 1 миллион 220 тысяч. Такая же сумма причиталась сенатору Джорджу Норрису. Но и расписка не произвела впечатления на Дэвида Рида. Комитет признал её поддельной.
На том бы дело и кончилось, если бы не корреспондент нью-йоркской Evening Post Губерт Ренфро Кникербокер. В конце 1920-х годов он работал в Берлине, но регулярно приезжал в Москву, где его другом и наставником стал корреспондент New York Times Уолтер Дюранти - автор лживых, просоветских репортажей, благодаря которым он получил эксклюзивных доступ в высшие политические сферы СССР. Когда Кникербокеру в Берлине предложили купить документики, аналогичные парижским, он от сомнительной сделки поначалу отказался.
- Но в начале 1929 года он узнал о парижских документах и вспомнил, что кто-то в Берлине уже предлагал ему купить точно такие же бумаги. Он дал понять посредникам, что не прочь вернуться к разговору. Одним из этих посредников был балтийский немец Феликс Дассель, он и вывел Кникербокера на Павлуновского, а Павлуновский добыл документы.
- Между прочим, Феликс Дассель - лицо небезызвестное. Его имя появилось на первых страницах европейской прессы в 1927 году, когда он стал одним из тех, кто опознал в самозванке Анне Андерсон дочь Николая II, великую княжну Анастасию, которую он будто бы видел, когда лежал с ранением в Царскосельском госпитале. По некоторым другим источникам, Дассель принимал участие в операции похищения главы Русского общевоинского союза генерала Миллера агентами НКВД из Парижа в 1937 году. Но вернемся к нашему сюжету. Александр Зданович утверждает, что Кникербокер не предполагал, что документы Орлова окажутся фальшивкой, и, лишь получив их, убедился в том, что они поддельные. Более того: проверить их подлинность ему будто бы посоветовал знакомый советский дипломат, по удачному совпадению тоже чекист. Как только они все не заигрались в такой сложной многоходовой комбинации!
- Я иного мнения. Кникербокер с самого начала был убеждён, что ему предлагают фальшивые документы. Он был до такой степени уверен в этом, что, когда ему должны были принести их, заранее позвал полицию, чтобы она видела всё своими глазами. Он немедленно обратился в суд с обвинением в мошенничестве. Получается, это была западня. Вся цель Кникербокера состояла в том, чтобы заманить Орлова или того, кто предоставляет ему документы, в ловушку, чтобы затем подать в суд на него, учинить публичный процесс и дискредитировать документы и их содержание.
По заявлению Кникербокера Орлов и Павлуновский были арестованы. Левая пресса Германии и советские газеты пылали праведным гневом. Заместитель наркома юстиции Николай Крыленко писал в «Известиях»:
«Что конкретно сейчас установлено следствием по делу Орлова? Установлено, прежде всего, что Орлов имел в своём распоряжении целую мастерскую фальшивых документов, работавшую при помощи целого ряда технических средств и фабриковавшую целый ряд документов, которые потом продавались фальсификаторами за ту или другую значительную сумму денег, в зависимости от потребителя, представителям буржуазной печати и стоявшим за спиной этой печати дипломатическим и иным правительственным деятелям и агентам».
Опасаясь, что суд Веймарской республики вынесет Орлову и Павлуновскому мягкий приговор, Крыленко требовал наказать фальсификаторов по всей строгости закона. Советский посол в Берлине Николай Крестинский посетил МИД Германии и потребовал доступа к материалам дела. Того же требовал от немецкого посла в Москве нарком ииностранных дел Максим Литвинов. Берлин ответил, что суд в Германии независимый.
В конце концов, суд признал Орлова и Сумарокова виновными в фабрикации фальшивых бумаг и приговорил их к четырём месяцам тюрьмы каждого. Поскольку они уже отбыли этот срок в предварительном заключении, их освободили из-под стражи в зале суда.
Репутация Орлова в глазах вождей русской эмиграции оказалась безнадёжно подорванной. Одни считали его большевистским провокатором, другие - беспринципным дельцом. Тогда он и написал свою книгу, пытаясь восстановить реноме. Однако, не преуспел и переехал в Бельгию, перед этим задержавшись в Баварии. Нэтали Грант предполагает, что в Мюнхене он предлагал свои услуги нацистам. Это предположение не лишено смысла. В своей книге (которая вышла и по-немецки) он писал:
«Ещё в Добровольческой армии я понял, что только Германия может помочь России, и трудился день и ночь, чтобы сблизить германские и русские антибольшевистские круги, помочь им найти общий язык и объединить силы для достижения этой цели.
Шейбнер-Рихтер, убитый в Мюнхене во время гитлеровского путча, совершил поездку по России, и его общение с антибольшевистски настроенными русскими, связаться с которыми я ему посоветовал, отчётливо отразило мои собственные устремления».
(Макс Эрвин фон Шейбнер-Рихтер - выходец из России, балтийский немец, бывший офицер царской армии и ближайший сподвижник Гитлера, заслонивший его от пули собственным телом в дни «пивного путча»).

Смерть в саду
Тем временем национал-социалисты готовились к парламентским выборам 1932 года. В этот момент вдруг разорвалась информационная бомба: на Западе появились документы, подтверждающие, что нацистов финансирует Москва. Новость исходила от дипломата-невозвращенца Григория Беседовского, бывшего первого секретаря посольства СССР в Париже. Нэтали Грант считает побег Беседовского такой же инсценировкой, как и побег Сумарокова, а от беглеца протягивает нить к Орлову.
Так или иначе, немцы не поверили в сенсацию. Партия Гитлера выиграла выборы в рейхстаг.
В мае 1940 года немецкие войска оккупировали Бельгию. Орлов имел все основания опасаться ареста, поэтому его знакомых не удивило его исчезновение из Брюсселя. Он действительно оказался в руках немецкой армии, но отправила она его не в концлагерь, а в Берлин, в штаб-квартиру абвера, где Орлов занял неплохую должность. То было время советско-германского сближения. Орлов, если он работал на НКВД, представлял дружественную разведслужбу. После 22 июня 1941 года его положение резко изменилось: он в одночасье превратился в шпиона враждебного Германии государства, вживлённого в самое сердце немецкой разведки.
Как знать, не исключено, что спустя многие годы мы узнали бы о новом Штирлице. Но судьба распорядилась иначе. Ранним июньским утром его труп был обнаружен в берлинском саду Тиргартен с пулевым отверстием в шее. Убийца стрелял сзади.
Нэтали Грант считает, что Орлов слишком много знал, и его убрала советская разведка - возможно, при встрече со связником.
Генерал Зданович рассказывает совсем другую историю:
«По имеющимся сведениям, он был учтён в розыскных списках гестапо, и после оккупации Бельгии фашистами сотрудники группенфюрера Мюллера разыскали и доставили Орлова в Берлин, а несколько дней спустя его тело ранние пешеходы нашли в одном из скверов».
Имеется и третья версия - она изложена в очерке Владимира Гилельсена «Продавец фальшивых писем», который вошёл в сборник «Тайные страницы истории», изданный в 2000 году:
«Его след затерялся в потоке бурных событий, развернувшихся в Европе после прихода к власти в Германии нацистов. Единственно, что удалось установить, так это то, что уже после окончания Второй мировой войны в 1957 году им интересовался один из руководителей советской внешней разведки генерал И. И. Агаянц. Быть может, Орлов был тогда ещё жив, хотя находился в преклонном возрасте».
Маловероятно. Тело Орлова было опознано, о загадочном убийстве сообщали берлинские газеты. Орлов похоронен на русском кладбище в берлинском округе Тегель. Его сын, по некоторым сведениям, живёт где-то в Латинской Америке, замужняя дочь - в Англии. Изредка она посещает могилу отца.
Cенатор Бора в 1936 году попытался поучаствовать в президентских выборах, но руководство Республиканской партии предпочло переизбрать Рузвельта. Бора умер в январе 1940 года. К изумлению друзей, которым он не раз жаловался на дороговизну столичной жизни (жалованье сенатора было тогда невелико), он оставил состояние в 250 тысяч долларов. А относительно недавно историк Борис Старков нашёл в Президентском архиве направленную в Политбюро справку ОГПУ, в которой сказано, что сенатор «работал в интересах» советской внешней политики. Что это означает - Бог весть.

Лица, имевшие этот чин, занимали должности директоров департамента , губернаторов , градоначальников .

Для производства в чины выше статского советника (V кл.) никакого срока не полагается, и пожалование в оные зависит единственно от Высочайшего соизволения.
Всеобщий календарь на 1909 год. - СПб.: Издание П. П. Сойкина, 1909. - С. 606.

В русской художественной литературе

Действительный статский советник Иван Ильич Пралинский (Ф. М. Достоевский , рассказ «Скверный анекдот »)
Действительный статский советник Иван Захарович Сторешников (Н. Г. Чернышевский , роман «Что делать? »)
Действительный статский советник в отставке Пётр Николаевич Сорин (А. П. Чехов , пьеса «Чайка »)
Действительный статский советник Андрей Степанович Пересолин (А. П. Чехов, рассказ «Винт»)
Действительный статский советник Иван Францевич Бриллинг (Б. Акунин , роман «Азазель »)
Действительный статский советник Эраст Фандорин (Б. Акунин, роман «Чёрный город »).
Действительный статский советник Михаил Васильевич Иконин (Л. А. Чарская)

См. также

Литература

// Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.



I ранг

II ранг

III ранг

IV ранг

V ранг

VI ранг

VII ранг

VIII ранг

IX ранг

X ранг

XI ранг

XII ранг

XIII ранг

XIV ранг

– А! – вскрикнул Растопчин, как пораженный каким то неожиданным воспоминанием.
И, быстро отворив дверь, он вышел решительными шагами на балкон. Говор вдруг умолк, шапки и картузы снялись, и все глаза поднялись к вышедшему графу.
– Здравствуйте, ребята! – сказал граф быстро и громко. – Спасибо, что пришли. Я сейчас выйду к вам, но прежде всего нам надо управиться с злодеем. Нам надо наказать злодея, от которого погибла Москва. Подождите меня! – И граф так же быстро вернулся в покои, крепко хлопнув дверью.
По толпе пробежал одобрительный ропот удовольствия. «Он, значит, злодеев управит усех! А ты говоришь француз… он тебе всю дистанцию развяжет!» – говорили люди, как будто упрекая друг друга в своем маловерии.
Через несколько минут из парадных дверей поспешно вышел офицер, приказал что то, и драгуны вытянулись. Толпа от балкона жадно подвинулась к крыльцу. Выйдя гневно быстрыми шагами на крыльцо, Растопчин поспешно оглянулся вокруг себя, как бы отыскивая кого то.
– Где он? – сказал граф, и в ту же минуту, как он сказал это, он увидал из за угла дома выходившего между, двух драгун молодого человека с длинной тонкой шеей, с до половины выбритой и заросшей головой. Молодой человек этот был одет в когда то щегольской, крытый синим сукном, потертый лисий тулупчик и в грязные посконные арестантские шаровары, засунутые в нечищеные, стоптанные тонкие сапоги. На тонких, слабых ногах тяжело висели кандалы, затруднявшие нерешительную походку молодого человека.
– А! – сказал Растопчин, поспешно отворачивая свой взгляд от молодого человека в лисьем тулупчике и указывая на нижнюю ступеньку крыльца. – Поставьте его сюда! – Молодой человек, брянча кандалами, тяжело переступил на указываемую ступеньку, придержав пальцем нажимавший воротник тулупчика, повернул два раза длинной шеей и, вздохнув, покорным жестом сложил перед животом тонкие, нерабочие руки.
Несколько секунд, пока молодой человек устанавливался на ступеньке, продолжалось молчание. Только в задних рядах сдавливающихся к одному месту людей слышались кряхтенье, стоны, толчки и топот переставляемых ног.
Растопчин, ожидая того, чтобы он остановился на указанном месте, хмурясь потирал рукою лицо.
– Ребята! – сказал Растопчин металлически звонким голосом, – этот человек, Верещагин – тот самый мерзавец, от которого погибла Москва.
Молодой человек в лисьем тулупчике стоял в покорной позе, сложив кисти рук вместе перед животом и немного согнувшись. Исхудалое, с безнадежным выражением, изуродованное бритою головой молодое лицо его было опущено вниз. При первых словах графа он медленно поднял голову и поглядел снизу на графа, как бы желая что то сказать ему или хоть встретить его взгляд. Но Растопчин не смотрел на него. На длинной тонкой шее молодого человека, как веревка, напружилась и посинела жила за ухом, и вдруг покраснело лицо.
Все глаза были устремлены на него. Он посмотрел на толпу, и, как бы обнадеженный тем выражением, которое он прочел на лицах людей, он печально и робко улыбнулся и, опять опустив голову, поправился ногами на ступеньке.
– Он изменил своему царю и отечеству, он передался Бонапарту, он один из всех русских осрамил имя русского, и от него погибает Москва, – говорил Растопчин ровным, резким голосом; но вдруг быстро взглянул вниз на Верещагина, продолжавшего стоять в той же покорной позе. Как будто взгляд этот взорвал его, он, подняв руку, закричал почти, обращаясь к народу: – Своим судом расправляйтесь с ним! отдаю его вам!
Народ молчал и только все теснее и теснее нажимал друг на друга. Держать друг друга, дышать в этой зараженной духоте, не иметь силы пошевелиться и ждать чего то неизвестного, непонятного и страшного становилось невыносимо. Люди, стоявшие в передних рядах, видевшие и слышавшие все то, что происходило перед ними, все с испуганно широко раскрытыми глазами и разинутыми ртами, напрягая все свои силы, удерживали на своих спинах напор задних.
– Бей его!.. Пускай погибнет изменник и не срамит имя русского! – закричал Растопчин. – Руби! Я приказываю! – Услыхав не слова, но гневные звуки голоса Растопчина, толпа застонала и надвинулась, но опять остановилась.
– Граф!.. – проговорил среди опять наступившей минутной тишины робкий и вместе театральный голос Верещагина. – Граф, один бог над нами… – сказал Верещагин, подняв голову, и опять налилась кровью толстая жила на его тонкой шее, и краска быстро выступила и сбежала с его лица. Он не договорил того, что хотел сказать.