Операция красной армии уран началась в году. Сталинградская наступательная операция
Александр Василевский
Герман Гот
Операция «Уран» - кодовое название Сталинградской стратегической наступательной операции советских войск во время Великой Отечественной войны (19 ноября 1942 г. - 30 ноября 1942 г.). Контрнаступление войск трех фронтов: Юго-Западного (ген. ), Сталинградского (ген. А. И. Еременко) и Донского (ген. К. К. Рокоссовский), с целью окружения и уничтожения вражеской группировки войск в районе города Сталинграда .
Военная обстановка перед операцией
К концу оборонительного периода Сталинградской битвы 62-я армия удерживала район севернее Тракторного завода, завод «Баррикады» и северо-восточные кварталы центра города, 62-я армия обороняла подступы к его южной части. Общее наступление немецко-фашистских войск было остановлено. 10 ноября они перешли к обороне на всем южном крыле советско-германского фронта за исключением участков в районах Сталинграда, Нальчика и Туапсе. Положение немецко-фашистских войск осложнилось. Фронт групп армий А и Б был растянут на 2 300 км , фланги ударных группировок не были прикрыты должным образом. Немецкое командование считало, что после многомесячных тяжелых боев Красная армия не в состоянии провести крупное наступление. На зиму 1942/43 немецко-фашистское командование планировало удержаться на занимаемых рубежах до весны , а затем снова перейти в наступление.
Соотношение сил на фронтах
Перед началом операции (19 ноября 1942 г.) соотношение живой силы, танков, авиации и вспомогательных сил на данном участке театра военных действий по "Истории второй мировой войны, - " было следующим :
План операции
Ставка Верховного Главнокомандования и Генеральный штаб с сентября приступили к разработке плана контрнаступления. 13 ноября план стратегического контрнаступления под кодовым названием «Уран» был утвержден Ставкой под председательством И. В. Сталина. План заключался в следующем : Юго-Западный фронт (командующий Н. Ф. Ватутин; 1-я гв. А, 5-я ТА, 21-я А, 2-я воздушная и 17-я воздушная армии) имел задачу нанести глубокие удары с плацдармов на правом берегу Дона из районов Серафимовича и Клетской (глубина наступления ок. 120 км.); ударная группировка Сталинградского фронта (64-я А, 57-я А, 51-я А, 8-я воздушная армия) наступала из района Сарпинских озер на глубину 100 км . Ударные группировки обоих фронтов должны были встретится в районе Калач-Советский и окружить основные силы противника под Сталинградом. Одновременно частью сил эти же фронты обеспечивали создание внешнего фронта окружения. Донской фронт в составе 65-й, 24-й, 66-й, 16 воздушной армий наносил два вспомогательных удара - один из района Клетской на юго-восток, а другой из района Качалинского вдоль левого берега Дона на юг. Планом предусматривалось: главные удары направить против наиболее уязвимых участков обороны противника, во фланг и тыл его наиболее боеспособным соединениям; ударным группировкам использовать местность, выгодную для наступающих; при в целом равном соотношении сил на участках прорыва за счёт ослабления второстепенных участков создать 2.8 - 3.2 - кратное превосходство в силах. За счет глубочайшей секретности разработки плана и достигнутой огромной скрытности сосредоточения сил была обеспечена стратегическая внезапность наступления .
Ход операции
Октябрь 1942 г., бои в районе завода «Красный Октябрь»
Начало наступления
Наступление войск Юго - Западного и правого крыла Донского фронтов началось утром 19 ноября после мощной артподготовки. Войска 5-й танковой армий прорвали оборону 3-й румынской армии. Немецкие войска сильной контратакой попытались остановить советские войска, но были разгромлены введёнными в сражение 1-м и 26-м танковыми корпусами, передовые части которых вышли в оперативную глубину, продвигаясь в район Калача. 20 ноября в наступление перешла ударная группировка Сталинградского фронта. Утром 23 ноября передовые части 26 танкого корпуса овладели Калачом. 23 ноября войска 4-го танкового корпуса Юго-Западного фронта и 4-го механизированного корпуса Сталинградского фронта встретились в районе хутора Советский, замкнув кольцо окружения сталинградской группировки противника в междуречье Волги и Дона. В окружении оказались 6-я и основные силы 4-й танковой армий - 22 дивизии и 160 отдельных частей общей численностью 330 тыс. человек . К этому же времени была создана большая часть внешнего фронта окружения, удаление которого от внутреннего составило 40-100 км.
Советское командование оценивало численность группировки, которую предстояло окружить в окончательном варианте операции «Уран» в диапазоне 80 - 90 тыс. . Первоначальный вариант имел более скромные масштабы . Недооценка не оказала существенного влияния на стремительное окружение, которое произошло в течение 4-5 суток (вместо расчётных 3-х суток), но сильно замедлило ликвидацию окруженных войск. Столь крупная недооценка при конечном блестящем результате - не единственный пример в военной истории. В качестве аналогичного примера можно привести сражение при Нови . Продолжительное наличие огромного котла, приковавшего к себе все силы и внимание врага и резко ограничившее возможные варианты его действий на всем южном крыле, позволило советскому командованию блестящие развить успех окружения и нанести врагу новые огромные потери.
январь 1943 г.
Примечания
См. также
Литература
- Жуков Г. К. Сталинградская битва. Статья БСЭ. 3-е изд.
- Самсонов А. М. Сталинградская битва
Сегодня - особенный день в истории нашей страны.
Ровно 70 лет назад, хмурым и пасмурным утром, началась операция "Уран"
- которая в своём развитии в итоге привела к началу коренного перелома в войне. Третий Рейх стал в стратегическом смысле откатываться назад.
Но в этот день её будущий успех был ещё никому неизвестен и скрыт в тумане войны: Харьковская катастрофа под руководством Тимошенко - Хрущёва, к которой также готовились большие силы, случилась всего полгода назад. Рана поражений кровоточила. Поэтому сейчас меры по скрытому сосредоточению, маскировке войск и шифровке переговоров всех уровней были беспрецедентными - иначе всё могло пойти так, как летом, то есть катастрофически. Некоторые советские командиры шли на эту операцию с сомнением и неуверенностью - такие, скажем, как генерал-танкист В.Т. Вольский, написавший паническое письмо Сталину. Тем не менее, несмотря на возможные риски, 13 ноября на заседании Ставки ВГК операция была окончательно утверждена Сталиным и запущен маховик выдвижения войск к исходным позициям.
Контрнаступление советских войск под Сталинградом началось после мощной артподготовки утром 19 ноября - войска Юго-Западного и Донского фронтов на ряде участков прорвали оборону 3-й румынской армии (гитлеровского сателлита) и мобильные танковые части вошли в образовавшийся прорыв. На следующий день, 20-го, с другой стороны в наступление перешла ударная группировка Сталинградского фронта, прорвав фронт 4-й танковой армии Гота. Обе советских группировки соединятся через четыре дня в районе Калача-на-Дону, замкнув VI армию генерал-полковника Паулюса в котёл, который станет впоследствии всемирно знаменитым.
Наступление действительно получилось для вермахта совершенно неожиданным: высочайшая секретность при подготовке операции полностью оправдала себя. Но неожиданным котёл получился и для Красной Армии - предварительная оценка войск в том районе предполагала их численность около 90-120 тыс., а в реальности оказалось, что в "мешке" находится втрое больше - 330 тыс. чел. Но об этом советские командиры тоже пока не знают. Как не знают в этот день и немцы, что это не тактическое наступление, а крупномасштабное, преследующее стратегические цели. Истинная сила удара определится для них только через 2-3 дня - драгоценных дня, когда надо было действовать немедленно и счёт шёл на часы.
Откроем "Красную Звезду" за этот день. Она совершенно обыденна, и ничто не выдаёт того, что начало происходить на фронтах через 3-4 часа после подписания номера в печать. Разве что на шапке помещено многозначительное высказывание Сталина с мыслью о том, что "будет и на нашей улице праздник ". И всё.
3. Кому интересно, могут проштудировать сообщение Совинформбюро за предыдущий день - помещаю его полностью.
4. На следующий день, 20 ноября, "Звёздочка" действительно помещает сообщение об ударе. Но не об этом и не в этом месте фронта: про сталинградский прорыв газеты Советского Союза будут молчать ещё целых три дня, и только когда в Ставку поступит сообщение о соединении фронтов в Калаче, будет дана команда напечатать экстренное сообщение о контрнаступлении.
Пока что всё идёт в "тишине" - мир не знает, что по обе стороны от Сталинграда уже происходят эпохальные изменения.
5. Так что, давайте вспомним про подвиг наших предков, в этот знаменательный день. Они это заслужили.
6. А вот схематическая карта "Сталинградских Канн". Так происходило формирование котла.
Но 19 ноября события лежат в тумане войны - всё пока впереди.
* * *
Мой дед Василий, к сожалению, немного не дожил до этого дня, 15.9.1942 он погиб. Но его супруга, Аграфена Степановна, моя бабушка, в самом конце июля 1942-го переправилась у через Волгу у сталинградской железнодорожной переправы, следуя от уже оккупированного немцами г. Шахты и имея на руках 11-летнюю дочь и годовалого младенца (моего отца). Затем эвакуировалась далее на восток, в Прокопьевск. Так что поэтому я сегодня имею возможность с вами говорить. Не успела бы - не было бы и меня.
Зато в это же время, на Правом Берегу находился младший брат другого моего деда - Анатолий. Он провоевал на "горячем" фронте в Сталинграде всего лишь месяц, получив тяжёлое ранение в конце ноября, затем комиссован и после госпиталя весной 43-го убыл на малую родину в Забайкалье. А призван был весной 42-го, и почти полгода провёл в полевых волжских лагерях РККА на формировании.
Поэтому все важные сталинградские даты (19, 23 ноября и 2 февраля) для меня дороги и я их помню и отмечаю.
7. После войны день 19 ноября заслуженно стал Днём артиллериии и ракетных войск, с чем я и поздравляю артиллеристов и ракетчиков.
8. И в завершение - легендарный марш сталинских артиллеристов.
Он сегодня особенно уместен. Послушайте и проникнитесь.
Ещё раз с праздником всех тех, для кого этот день праздник!
17:17 05.04.2013 Пока немецкие войска завязли в уличных боях в Сталинграде, Красная Армия начала осуществление операции «Уран» по окружению 6-й армии. 11 ноября немецкие войска начали последнее решающее наступление в Сталинграде. К вечеру части советских войск сохраняли за собой лишь три небольших плацдарма на берегу Волги: на севере – около 1000 человек в районе рынка и Спартаковки; в центре - 500 человек в районе завода «Баррикады»; на юге -45 000 человек и 20 танков.
В течение следующих пяти дней немецкие атаки разделили 62-ю армию. Советская группировка в районе рынка и Спартаковки, атакованная частями 16-й танковой дивизии, сократилась до 300 человек. Советское командование беспокоила и новая проблема – лед на Волге, из-за которого прекратилась переправка войск, никак не укреплялся. Попытки организовать снабжение 62-й армии по воздуху окончились ничем – она контролировала лишь узкую полоску земли, и большая часть сброшенного с самолетов груза попала в руки немцев. Тем временем разведка Люфтваффе обнаружила наращивание советских войск к северо-западу от города. Это взволновало Паул юса, и действительно поводы для беспокойства были: советские войска готовились разгромить противника сокрушительным ударом в ходе операции «Уран*.
Для готовящегося наступления Ставке с большим трудом удалось накопить следующие силы: Юго-Западный фронт - 398 000 человек, 6500 орудий и минометов. 150 «Катюш», 730 танков и 530 самолетов; Донской фронт – 307 000 человек, 5300 орудий и минометов, 150 «Катюш», 180 танков и 260 самолетов; Сталинградский фронт – 429 000 человек, 5800 орудий и минометов, 145 «Катюш» и 650 танков. Оборонительные позиции на участке Донского и Юго-Западного фронтов занимала 3-я румынская армия (100 000 человек), а на участке Сталинградского фронта - 4-я румынская армия (70 000 человек).
Операция «Уран»
Операция «Уран» началась 19 ноября атакой войск Юго-Западного и Донского фронтов на позиции 3-й румынской армии. Несмотря на устаревшее вооружение и отсутствие бронетехники, румыны сначала некоторое время успешно сопротивлялись концентрированному удару советских 5-й танковой, 21-й и 65-й армий, и первоначально советское наступление развивалось медленно. Однако, наконец, 1-му и 26-му корпусам 5-й танковой армии удалось пробить широкую брешь в румынском фронте, через которую в прорыв пошли резервы. К концу дня румыны потеряли до 55 000 человек. 20 ноября 1-я румынская бронетанковая дивизия была разгромлена частями 5-й советской танковой армии, которая также нанесла удар по 22-й танковой дивизии, отбросив ее к Чиру. В Сталинграде продвижение немецкого XIV танкового корпуса, у которого закончилось горючее, захлебнулось. На южном участке фронта позиции 4-й румынской армии атаковали советские 51-я, 57-я и 64-я армии. Румыны пытались оказать сопротивление, но стремительный удар 13-го ганкового и 4-го механизированного корпусов взломал их оборону. Потерян 35 000 человек румыны в панике отступили, лишь немецкие 29-я моторизованная и 297-я пехотная дивизии оказали хоть какое-то сопротивление.
21 ноября фланги немецкой армии с севера и юга от Сталинграда были смяты, а части Красной Армии стремительно приближались с двух сторон к Калачу. Два дня спустя 27 000 румынских солдат капитулировали – это стало концов 3-й армии, которая с момента начала операции «Уран» потеряла 90 ООО человек Войска Юго-Западного и Сталинградского фронтов соединились в Калаче, захлопнув тем самым ловушку, в которой оказались 6-я армия, часть 4-й танковой армии и остатки разбитой 4-й румынской армии – 256 000 немцев, 11 000 румын, 100 танков. 1800 орудий и минометов, 10 000 автомашин и 23 000 лошадей. Во время операции «Уран» войска Паулюса потеряли 34 000 человек, 450 танков и 370 орудий и минометов. Тем временем группа армий «Дон», составленная в большинстве своем из второочередных формирований, начала в срочном порядке создавать новую линию обороны вдоль рек Чир и Дон. Генерал Паулюс перегруппировал свои войска, заняв круговую оборону.
Агония 6-й армии
К 25 ноября советские войска завершили формирование внутреннего кольца вокруг Сталинградской группировки противника – это были 490 000 человек 21-й, 24-й, 57-й, 62-й, 64-й, 65-й и 66-й армий.
В начале декабря советская 5-я танковая армия заняла предмостные укрепления на Чире в районе Нижней Калиновки, а 51-я армия перерезала у Котельникова железную дорогу, по которой в окруженный Сталинград еще поступали какие-то грузы. Одновременно к городу подошли части I.VII танкового корпуса (6-я танковая дивизия). Немцы с колес атаковали и отбросили советские войска.
Разведывательные операции Красной Армии в районе Сталинграда показали, что в окружение попало значительно больше войск, чем это первоначально планировалось. Это вынудило Ставку внести изменение в операцию «Сатурн», целью которой был разгром 8-й итальянской армии и окружение группы «Холлидт». Новая операция получила кодовое название "Малый Сатурн".
12 декабря немецкие войска Манштейна начали операцию «Зимняя гроза» («Wintergewitter»), целью которой было деблокировать 6-ю армию. I.VI танковый корпус (30 ООО человек, 190 танков и 40 штурмовых орудий) нанесли поражение советской 51-й армии у Котельниково. Однако ожесточенное сопротивление советских войск, а также плохие погодные условия, позволили немецким танкам продвинуться лишь на 19 км, и Еременко получил время, чтобы укрепить 51-ю армию 13-м танковым и 4-м механизированным корпусами. Два дня спустя на Чире советские 5-я ударная и 5-я танковая армии продолжили наступление против XLVIII танкового корпуса. После вступления в бой 13-го танкового и 4-го механизированного корпусов наступление I.VII танкового корпуса быстро выдохлось, кроме того, вспомогательный удар но противнику нанесли части 2-й ударной армии. 16 декабря Ставка начала операцию «Малый Сатурн», в которой было задействовано 425 000 человек и 5000 орудий и минометов. Войска советских 1-й гвардейской и 6-й армий атаковали позиции 8-й итальянской армии (216 000 человек), но, несмотря на перевес в живой силе и технике, добились лишь локальных успехов, столкнувшись с хорошо укрепленными линиями обороны, минными нолями и яростным сопротивлением немецких частей (27-я танковая дивизия). Тремя днями позже были окружены 15 000 итальянцев, на которых был обрушен шквал артиллерийского огня. Тем временем был разгромлен 1-й румынский корпус, прикрывавший левый фланг группы «Холлидт», чем создавалась вполне реальная угроза выхода советских войск на линию Чира, в тыл группы армий «Дон». Части немецкой 6-й танковой дивизии достигли реки Мышкова – в 48 км от позиций окруженной 6-й армии. Манштейн передал кодовый сигнал «Раскат грома», по которому Паулюс должен был ударить навстречу его войскам. Однако Гитлер категорически запретил Паулюсу идти на прорыв.
24 декабря советские войска захватили станицу Тацинскую, где находился аэродром, который Люфтваффе использовали для вылетов на Сталинград. Около 56 самолетов Люфтваффе были уничтожены на земле. За период с 19 ноября по 31 декабря Красная Армия достигла очень многого, но ей пришлось аплатить высокую цену за свои успехи. Юго-Западный фронт потерял 64 600 убитыми и пропавшими без вести, Сталинградский фронт – 43 000, северная и черноморская группы – 132 000.
8 января 1943 года Рокоссовский обратился к Паулюсу с предложением капитулировать, но Гитлер запретил даже вести переговоры о сдаче. Два дня спустя Донской фронт (281 000 человек, 257 танков и 10 000 орудий и минометов) начал осуществление операции «Кольцо» – планомерное уничтожение окруженной в Сталинграде группировки противника. Донскому’ фронту противостояли 191 000 замерзающих солдат 6-й армии, 7700 орудий и минометов и 60 практически оставшихся без горючего танков.
К 22 января 6-я армия в Сталинграде была расколота на две группировки, а Гитлер в очередной раз напомнил Паулюсу, что он не должен сдаваться ни при каких обстоятельствах.
19 января, после начала наступления Воронежского фронта против группы армий «Б», остатки 2-й венгерской армии (50 000 человек) капитулировали в районе Острогожска. Советская артиллерия начала обстрел последнего оставшегося в распоряжении Паулюса аэродрома Гумрак, который 23 января был, наконец, взят войсками 21-й армии. На просьбу Паулюса о капитуляции Гитлер ответил: «Сдаваться в плен запрещаю, 6-я армия будет удерживать свои позиции до последнего человека и до последнего патрона и своей героической стойкостью внесет незабываемый вклад в стабилизацию обороны и спасения Западного мира».
30 января Гитлер произвел Паулюса в генерал-фельдмаршалы – видимо для того, чтобы побудить командующего 6-й армией совершить самоубийство («Ни один немецкий фельдмаршал никогда еще не сдавался врагу!»). В своем выступлении по радио Геринг объявил нации: «Тысячу лет теперь немцы будут говорить об этом сражении с глубоким почтением и благоговением и, несмотря ни на что, будут помнить, что именно там была предопределена конечная победа». На следующий день Паулюс сдался в Сталинграде. Только XI корпус в северном котле продолжал сопротивление. Возмущенный Гитлер заявил: «Как человек, в то время как пятьдесят или шестьдесят тысяч умирают и храбро сражаются до последнего человека, может сдаться большевикам! » 2 февраля 1943 года остатки XI немецкого корпуса в Сталинграде капитулировали, поставив точку в почти полугодовом сражении армии Паулюса. В Сталинграде 6-я армия потеряла 150 000 убитыми и 90 000 пленными, включая 24 генералов и 2000 офицеров. Люфтваффе в ходе операции по снабжению Сталинградской группировки по воздуху потеряли 488 самолетов и 1000 экипажей. Безвозвратные потери советских войск в ходе Сталинградской битвы составили почти 500 000 человек.
Итоги Сталинградской битвы
Странам оси не удалось найти замены войскам, потерянным в Сталинграде (внизу). Пока немецкие войска еще не опомнились от Сталинградского поражения Ставка приказала армии продолжить наступление. В конце января 1943 года Юго-Западный и Воронежский фронты выдвинулись к Харькову и Донбассу. На первом этапе они добились блестящих успехов, захватив Курск, Харьков и Белгород. Сталин, полагая, что немцы на юге России стоят на пороге полного поражения, приказал продолжить наступление, несмотря на то, что войска были истощены и нуждались в отдыхе и пополнении. Хотя немецким войскам удалось в середине марта стабилизировать фронт, но окончательное поражение нацистской Германии теперь было лишь делом времени.
70-летие победы в Сталинградской битве
Штаб располагался в Голубинском, большом казацком селении на правом берегу Дона. Шел сильный снег, и часовые ничего не могли разглядеть уже в нескольких метрах от себя. Звонил лейтенант Герхард Шток из 4-й румынской армии в районе Клетской. Его сообщение, занесенное в штабной журнал, гласило: «Согласно показаниям русского офицера, взятого в плен в расположении 1-й румынской кавалерийской дивизии, ожидаемая атака Красной Армии должна начаться сегодня в пять часов утра». Поскольку других сообщений не поступало и было уже начало шестого, дежурный офицер не стал будить начальника штаба армии. Генерал Шмидт приходил в ярость, если его беспокоили из-за ложной тревоги, а это в последнее время случалось довольно часто. Особенно тревожились румыны, чьи позиции находились северо-западное 6-й армии немцев.
Советские саперы в белых маскхалатах всю ночь обезвреживали мины, подбираясь все ближе к позициям противника. В семь часов утра по московскому времени (пять по берлинскому) русские артиллеристы, получив команду «Сирена», начали подготовку к массированному обстрелу румынских частей. Один советский генерал рассказывал, что белый ледяной туман «был плотным, как молоко».
В связи с плохой видимостью в штабе даже обсуждался вопрос об отсрочке наступления, но в конце концов было принято решение действовать по заранее намеченному плану. Сигнал к началу обстрела, отданный звуком труб, ясно слышали в румынских войсках.
В штабе 6-й армии снова раздался телефонный звонок. Лейтенант Шток объяснил капитану Верху, что звуковой сигнал означает подготовку к массированному обстрелу. «Я думаю, румынам не выстоять, - поделился своими соображениями лейтенант. - Как бы то ни было, я буду регулярно докладывать вам обстановку в частях». На этот раз Верх не колеблясь разбудил генерала Шмидта.
На двух главных участках фронта, выбранных для атак с севера, 3 500 орудий и тяжелых минометов должны были огнем расчистить путь для двенадцати пехотных дивизий, трех танковых и двух кавалерийских корпусов.
Первые залпы прогремели в утренней тишине как раскаты грома. В непроглядном тумане наблюдатели не могли корректировать огонь, да этого и не требовалось. Все объекты были пристреляны за несколько дней до начала наступления. Снаряды ложились точно в цель.
Земля дрожала так, будто началось землетрясение. Лед на лужах потрескался, и они стали похожи на старые зеркала. Обстрел был настолько мощным, что гул орудий разбудил 22-й танковой дивизии немцев, находившейся в 30 километрах от места событий. В дивизии не стали ждать приказаний сверху, обстановка и так была ясна. Танки стали немедленно готовить к бою.
Русские солдаты в расположениях Донского и Сталинградского фронтов тоже слышали отдаленные раскаты орудийных залпов. На все вопросы о том, что происходит, командиры были вынуждены отвечать, что ничего не знают.
Соблюдалась строжайшая секретность. До самого исхода сражения, пока не стал ясен его окончательный результат, не делалось никаких заявлений. В своей речи по поводу 25-ой годовщины революции Сталин лишь намекнул на возможность активных действий. Он сказал: «Будет и на нашей улице праздник».
Час спустя советские стрелковые дивизии, не дожидаясь поддержки танков, двинулись вперед. Батареи «катюш» продолжали обстрел вслепую, перенеся огонь в глубь румынских позиций. Орудия теперь били по второй линии обороны и румынской артиллерии. Плохо вооруженные румынские пехотинцы, ошеломленные мощным артиллерийским обстрелом, все-таки оказали красноармейцам серьезное сопротивление и храбро сражались. «Атака отбита», - докладывал в штаб немецкий офицер-связист из 13-й румынской пехотной дивизии. Второй удар русских, на этот раз при поддержке танков, также был отражен.
Внезапно грохот разрывов затих. Советская артиллерия прекратила огонь. Густой туман только усиливал тишину, повисшую в воздухе. Несколько минут спустя румыны услышали рокот танковых двигателей. Массированная артподготовка превратила нейтральную полосу в месиво из снега и грязи, что сильно затруднило продвижение «тридцатьчетверок». А ведь танкистам, помимо этого, нужно было строго придерживаться узких проходов в минных полях. Саперы сидели на броне за башнями танков второй и третьей линии. Если танк из первой линии подрывался на мине, звучала команда: «Саперы, вперед!» и они, под огнем румынской пехоты, бежали прокладывать для танков новый маршрут.
Румынские солдаты отважно сражались, отразили еще несколько атак русской пехоты и подбили много танков, и все же они были обречены. Советские танки группами прорывали оборону румын, атаковали с флангов и тыла. Чтобы сэкономить время, русские танкисты нанесли по румынским позициям лобовой удар и около полудня полностью сокрушили их. 4-й танковый и 3-й гвардейский кавалерийский корпуса Красной Армии устремились в глубь расположения 4-го румынского корпуса в районе Клетской и взяли направление на юг. Советские кавалеристы на косматых низкорослых казацких лошадях, с автоматами за спиной галопом неслись вслед за танками, почти не уступая им в скорости.
Полчаса спустя тридцатью километрами западнее 5-я танковая армия генерала Романенко сломала оборону 2-го румынского корпуса. Широкие гусеницы «тридцатьчетверок» легко смяли проволочные заграждения и проутюжили траншеи. За танками следовал 8-й кавалерийский корпус. В его задачу входило прикрытие правого фланга атаки и расширение кольца окружения к западу.
Ближе к обеду ветер немного разогнал туман, и в воздух поднялись несколько эскадрилий из 2-й, 16-й и 17-й воздушных армий русских. Или аэродромы Люфтваффе находились в условиях худшей видимости, или немцы просто не хотели рисковать, но германские самолеты в тот день в небо не поднялись. «Опять русские мастерски воспользовались плохой погодой, - записал Рихтгофен в своем дневнике. - Дождь, снег, ледяной туман сделали полеты невозможными. Не удалось бомбовыми ударами помешать противнику перейти Дон».
До 9.45 штаб 6-й армии не был официально уведомлен о начале наступления Красной Армии. Столь замедленная реакция говорила о том, что на текущий момент обстановка расценивалась как серьезная, но не катастрофическая. В Сталинграде даже продолжались атаки с применением танков.
В 11.05 генерал фон Зоденштерн, начальник штаба группы армий «Б», позвонил Шмидту и сообщил, что 48-й танковый корпус генерала Гейма послан в район севернее Большого для поддержки румынских частей. (Фактически корпус наступал в районе Клетской, но неожиданно от Гитлера пришло указание сменить направление движения, что привело Гейма в бешенство.) Зоденштерн полагал, что части 11-го корпуса генерала Штрекера необходимо перебросить для укрепления обороны восточнее Клетской, где держалась 1-я румынская кавалерийская дивизия. Но пока в этом районе было замечено всего двадцать танков противника. Немцы не сочли это серьезной опасностью. В 11.30 один из полков 44-й австрийской пехотной дивизии получил приказ вечером начинать двигаться на запад. Между тем части 6-й армии уже практически потеряли возможность покинуть район большой излучины Дона. Свобода их передвижения была резко ограничена.
Несмотря на усиленную работу связистов и дополнительно проложенные телефонные линии, подробной информации о происходящем почти не было. Первые сообщения начали поступать в штаб 6-й армии более чем через два часа после прорыва русских. Новости принесли сами красноармейцы на броне своих танков, 4-й танковый корпус генерал-майора Кравченко пронзил боевые порядки 13-й румынской пехотной дивизии насквозь и оказался всего в шести километрах от Громкого. Эта новость посеяла панику в румынских штабах. Офицеры в страхе бежали, побросав в грузовики ящики с документами и личные вещи. Что происходило дальше к западу, где атаковала 5-я танковая армия Романенко, было вообще неизвестно.
Идея послать 48-й танковый корпус для контратаки на северном направлении показывает, насколько рабская психология была присуща немецким генералам. Они беспрекословно выполняли даже явно ошибочные приказы Гитлера. Обычно в немецком танковом корпусе насчитывалось больше машин, чем в советской танковой армии, но в 48-ом корпусе боеспособных танков не хватало даже на дивизию. В 22-й танковой дивизии немцев осталось всего тридцать машин и так мало горючего, что приходилось брать его у румын. По всей армии ходила шутка о «мышах-саботажниках», однако вскоре солдатам стало не до смеха. Обстановка все ухудшалась.
Противоречивые приказы только усугубляли ситуацию. Вместо того чтобы держаться ближе к корпусу Гейма, 1-я румынская танковая дивизия отклонилась от него на марше. К тому же русские неожиданно атаковали штаб румынской дивизии. Во время боя вышла из строя рация - единственное средство коммуникации. Связь со штабом генерала Гейма была потеряна на несколько дней.
Самым удивительным оказалось, пожалуй, то, что Паулюс никак не отреагировал на происходящее в эти тяжелые для вермахта дни - генерал бездействовал. 16-я, 24-я танковые дивизии и другие части завязли в боях в Сталинграде. Так ничего и не было сделано для доставки топлива, боеприпасов и продовольствия к дивизиям.
Во второй половине дня 19 ноября советские танки колоннами продолжали двигаться в южном направлении. Поскольку ориентиров в заснеженной степи почти не было, танкисты использовали местных жителей в качестве проводников. Но этого оказалось недостаточно. Видимость была настолько плохая, что командирам приходилось ориентироваться по компасу. Снег заносил глубокие балки; местами высокая, покрытая инеем степная трава выглядывала из-под сугробов, а дальше тянулось обманчиво ровное пространство. Танки так бросало из стороны в сторону, что только мягкие кожаные шлемы спасали экипажи от серьезных повреждений. И все же не обошлось без многочисленных переломов, в основном рук. Несмотря на это, танковые колонны продолжали движение.
Командиров 4-го танкового корпуса, продолжавшего марш к югу от Клетской, особенно беспокоила уязвимость левого фланга. Контратаки немцев можно было ожидать в любую минуту. Румыны были уже не способны атаковать. Буран усиливался, снег забивал смотровые щели и не давал возможности прицеливаться. Около четырех начало темнеть, и командиры приказали включить огни, иначе нельзя было двигаться дальше.
На западном участке прорыва танкисты из 26-го корпуса генерала Родина увидели впереди сильный пожар. Горела колхозная усадьба. Ее подожгли немцы, прежде чем начали стремительное отступление. Противник как бы предупреждал о своем присутствии. Не успели танкисты выключить фары, как германская артиллерия открыла огонь.
Немного правее 1-й танковый корпус Баткова наткнулся на пресловутый 48-й танковый корпус немцев. Немецкие танкисты еще не исправили неполадки в энергосистеме, а узкие гусеницы их танков увязали в снегу. Бой в темноте носил беспорядочный характер. Обычное немецкое превосходство в тактических навыках и координации действий было окончательно потеряно.
Приказ немецкого командования о переброске части 11-го корпуса и 14-й танковой бригады из Сталинграда в район Клетской для ликвидации прорыва противника безнадежно опоздал. Штабы группы армий «Б» и 6-й армии не имели точной информации и отдавали распоряжения вслепую. Генерал фон Рихтгофен записал в своем дневнике: «Невозможно прояснить ситуацию даже с помощью авиаразведки». Русские старались еще больше запутать противника, нанося удары вдоль всего фронта 6-й армии.
К пяти часам вечера, когда 4-й танковый корпус Кравченко прошел уже более двадцати километров, генерал Штрекер получил приказ силами своего 11-го танкового корпуса обеспечить новую линию обороны для защиты тылов 6-й армии. Немецкие генералы, включая Рихтгофена, все еще не понимали истинных целей Красной Армии. Рихтгофен писал домой: «Будем надеяться, что русские не достигнут железной дороги - главной артерии нашего снабжения». Немцам и в голову не приходило, что русские стремятся полностью окружить 6-ю армию.
В 18.00 штаб генерала фон Зейдлица получил распоряжение: частям 24-й танковой дивизии покинуть Сталинград и направляться в район Песковатка-Вертячий. В 22.00 (с начала наступления русских прошло семнадцать часов) штаб 6-й армии получил от генерал-полковника фон Вейхса категоричный приказ прекратить сражение в Сталинграде. «Изменение ситуации в районе 3-й румынской армии требует решительных мер и насколько возможно быстрого продвижения войск для защиты тыла и коммуникационных линий 6-й армии», - говорилось в приказе. Все наступательные действия в Сталинграде предписывалось прекратить немедленно. Танковые и моторизованные части нужно было бы перебросить в западном направлении еще несколько часов назад. Поскольку никаких приготовлений для переброски войск не производилось, о скорости не могло быть и речи. К тому же 62-я армия Чуйкова перешла в наступление, чтобы не дать немцам выбраться из города.
16-я танковая дивизия немцев, в которой служило много русских перебежчиков, также получила приказ двигаться на запад к Дону. Как и 24-я танковая дивизия, она должна была по пути заправиться горючим, потому что в Сталинграде его катастрофически не хватало. Но прежде всего дивизии надо было выйти из боя, который она вела в районе Рынка. И хотя большая часть дивизии следующим вечером двинулась на запад, танки ее 2-го полка продолжали сражаться в городе до трех часов утра 21 ноября, К тому времени с начала наступления русских прошло уже 46 часов.
Поскольку советское наступление развивалось в тылу 6-й армии, Паулюс по-прежнему ничего не предпринимал. Он считал, что раз сражения происходят вне зоны его ответственности, то лучше подождать приказаний сверху.
Штаб группы армий «Б» тоже ожидал указаний фюрера. Стремление Гитлера к мелочной опеке привело к фатальной пассивности генералитета именно в тот момент, когда требовалась быстрота в принятии решений. Никто не задумался над намерениями противника. Перебросив танковые силы 6-й армии через Дон для защиты тыла и левого фланга, немецкое командование совершило роковую ошибку. Южный фланг 6-й армии остался совершенно без прикрытия.
Утром 19 ноября солдаты 4-й танковой армии немцев явственно слышали грохот артиллерийской канонады, хотя и находились более чем в шестидесяти километрах от места боев. Бойцы поняли, что началось большое наступление, но никто точно не знал, что происходит. Командир одного из батальонов 297-й пехотной дивизии Бруно Гебель страдал от полной неизвестности. На этом участке фронта было спокойно целый день.
Земля промерзла, и степь выглядела уныло. Сильный ветер сметал и уносил мелкий сухой снег, больше похожий на белую пыль. Солдаты из 37-й пехотной дивизии слышали, как на Волге сталкиваются и ломаются льдины, плывущие по реке. Ночью штаб дивизии получил сообщение о том, что все атаки 6-й армии в Сталинграде прекращены.
Следующее утро опять выдалось морозным и туманным. Командующий Сталинградским фронтом генерал Еременко, несмотря на настойчивые звонки из Москвы, решил отложить начало артподготовки. Лишь в десять часов артиллерия и батареи «катюш» открыли огонь. Через три четверти часа русские войска двинулись вперед по проходам в минных полях, подготовленным ночью саперами. Южнее Бекетовки 64-я и 57-я армии шли следом за ударными частями 13-го механизированного корпуса. Двадцатью километрами южнее, из района озер Сарпа и Цаца, пошли в атаку 4-й механизированный и 4-й кавалерийский корпуса 51-й армии.
Солдаты немецких частей, соседствующих с 20-й румынской пехотной дивизией, видели, как массы советских танков волнами накатывают на позиции румын. Точного количества войск немцы, конечно, не знали. Гебель вышел на связь с командиром одного румынского полка, полковником Гроссом. Тот когда-то служил в австро-венгерской армии и хорошо говорил по-немецки. Он сообщил, что в его полку всего одна 37-миллиметровая противотанковая пушка на конной тяге. И все же румынские солдаты, в основном бывшие крестьяне, храбро сражались, отлично понимая, что рассчитывать могут только на себя. Румынские офицеры и младшие командиры никогда не шли впереди. Большую часть времени они проводили в тылу, в блиндажах с музыкой и алкоголем. В советских сообщениях отмечалось, что румынская оборона оказалась сильнее, чем ожидалось.
Гебель видел атаку с наблюдательного пункта. «Румыны отважно защищали свои позиции, но у них не хватило сил долго сдерживать напор русских», - записал он позднее в своем дневнике. Советские танки быстро продвигались вперед, снег из-под гусениц летел во все стороны. Каждая машина несла на броне ударную группу из восьми бойцов, одетых в белые маскхалаты.
Волгу сковало льдом, из-за этого снабжение частей, атакующих южнее Сталинграда, было затруднено. Дивизии стали ощущать нехватку продуктов питания уже на второй день наступления. Три дня спустя в 157-й стрелковой дивизии русских не осталось ни хлеба, ни мяса. Чтобы выйти из положения, все грузовики, даже находившиеся в распоряжении медицинской службы, были направлены на доставку продовольствия передовым частям.
На обратном пути машины забирали раненых, которых наступающие подразделения просто оставляли позади себя в снегу.
Энтузиазм атакующих превосходил все ожидания.
Бойцы понимали, что своими руками вершат . Связист из 157-й стрелковой дивизии добровольно пошел впереди танков, указывая проход в минном поле. «Пришел долгожданный час, когда мы прольем потоки вражеской крови. Наконец-то мы отомстим за наших жен, детей, матерей», - говорилось в обращении политуправления Сталинградского фронта к войскам. Для сражавшихся под Сталинградом эти дни стали более памятными, чем капитуляция немецких войск и падение Берлина.
Советские бойцы получили возможность отомстить за поруганную Родину. Правда, основную тяжесть боев с советской армией несли пока лишь румынские дивизии. Офицеры из штаба Гота говорили, что у румын при виде русских начиналась «окопная болезнь». Согласно советским сообщениям, многие румынские солдаты просто бросали оружие, поднимали руки вверх и кричали: «Антонеску капут!» Пленных румын строили в колонны, но прежде чем отправить их в лагеря, многих расстреливали. Таким образом русские бойцы сводили с противником свои счеты. Дело в том, что в расположении румынских частей было обнаружено несколько трупов советских . Очевидно, это и вызвало суровую расправу.
Русские быстро осуществили прорыв в юго-восточном направлении, но наступление развивалось не совсем по плану. В передовых частях царила неразбериха, вызванная противоречивыми распоряжениями. Генерал-майор Вольский потерял контроль над головными колоннами 4-го механизированного корпуса, которые в своем стремительном движении на запад от соленых озер перемешались, и теперь было очень трудно определить местонахождение некоторых из них.
Севернее частей Вольского наступал 13-й механизированный корпус полковника Танасчишина. Грузовиков не хватало, и пехота не поспевала за танками. Сложности начались, когда корпус встретил противника куда более грозного, чем румыны. Путь корпусу Танасчишина преградила единственная на этом участке фронта резервная часть немцев. Это была 29-я мотопехотная дивизия генерала Лейзера. Бой произошел в десяти километрах южнее Бекетовки, и, хотя дивизия нанесла по советским колоннам ощутимый удар, генерал Гот получил приказ перебросить ее для защиты южного фланга 6-й армии. Части 6-й румынской армии были рассеяны, новую линию обороны практически невозможно было создать. Даже штаб Гота находился под постоянной угрозой. Теперь только 6-й румынский кавалерийский полк находился на пути ударных русских группировок к Дону.
Успех атаки Лейзера показал, что если бы Паулюс накануне наступления Красной Армии сформировал сильный подвижный резерв, то немцы смогли бы нанести удар на южном направлении и относительно легко прорвать еще слабое кольцо окружения. Затем германские войска могли бы обрушиться на русских возле Калача и таким образом предотвратить окружение с севера. Однако этого не произошло. Ни Паулюс, ни Шмидт не осознали серьезности положения.
Утром в пятницу, 20 ноября, когда южнее Сталинграда велась артподготовка, 4-й танковый корпус Кравченко, пройдя 25 километров по тылам дивизий Штрекера, повернул на юго-восток. Тем временем 3-й гвардейский кавалерийский корпус атаковал с востока 11-й корпус немцев. Штрекер пытался организовать защиту тылов своих частей южнее большой излучины Дона, где в оборонительной линии немцев возникла брешь. Однако с северо-востока корпус Штрекера вынужден был вступить в бой с советской 65-й армией, которая, непрерывно атакуя, не позволила немцам перебросить войска.
Поскольку румыны сложили оружие, 376-я пехотная дивизия вермахта была вынуждена развернуться и отражать атаки Красной Армии с запада, одновременно пытаясь получить поддержку от 14-й танковой дивизии, расположенной несколько южнее. Австрийской 44-й пехотной дивизии из-за нехватки горючего также пришлось сместиться к западу.
Командир 14-й танковой дивизии немцев не имел ясного представления о планах и действиях противника. Продвинувшись сначала на 12 километров к западу, в полдень дивизия вернулась назад в район Верхне-Бузиновки. По пути она столкнулась с фланговыми частями 3-го гвардейского кавалерийского корпуса и вступила с ними в бой. За первые два дня наступления немцы уничтожили 35 советских танков.
Катастрофическая нехватка горючего затрудняла продвижение немецких танковых и моторизованных дивизий, направлявшихся для усиления линии обороны к западу от Сталинграда. Танкистов также не хватало, ведь многие из них по приказу Гитлера использовались в качестве пехотинцев в уличных боях в Сталинграде. Только сейчас стала ясна вся пагубная подоплека приказа о переброске лошадей из 6-й армии на запад. Русские наступали, а немцы даже не могли воспользоваться своей артиллерией.
Советские ударные группировки вклинивались все глубже в оборону противника. Румынская армия погибала. Офицеры бросали штабы. Как писал один советский журналист, «по пути следования русских танков дорога была устлана трупами врагов. Стояли брошенные орудия. В балках в поисках растительности бродили отощавшие лошади; некоторые из них тащили за собой сломанные повозки. От горящих грузовиков поднимались клубы серого дыма. Повсюду валялись каски, ручные гранаты и коробки из-под патронов». Отдельные группы румынских солдат пытались продолжать сопротивление, но вскоре были сломлены частями 5-й танковой и 21-й армий. Главный штаб румынских частей был покинут в такой спешке, что танкисты из 26-го корпуса генерала Родина захватили не только штабные документы, но и шинели румынских . Видимо, их владельцы раздетыми убежали в морозную ночь. Что особенно важно, наступающие русские колонны захватили и нетронутые запасы горючего, которого так не хватало в Красной Армии.
Между тем 22-я танковая дивизия немцев медленно отступала под натиском «тридцатьчетверок» из 1-го танкового корпуса. На следующий день дивизия попыталась контратаковать, но попала в окружение. Сократившись по количеству машин до танковой роты, она все-таки вырвалась из кольца и отступила к юго-западу, преследуемая 8-м кавалерийским корпусом русских.
В это же время 26-й танковый корпус Родина, уничтожив 1-ю румынскую танковую дивизию, которая стала на его пути, быстро продвигался по открытой степи в юго-восточном направлении. Частям был отдан приказ оставлять недобитого противника позади. Важнее было добраться до намеченного пункта точно в срок. Воздушная разведка Люфтваффе могла бы заметить, что три танковых корпуса русских параллельными курсами продвигаются все дальше на юго-восток, замыкая кольцо окружения вокруг 6-й армии. Но германская авиация бездействовала в эти дни, поэтому тревожные звонки зазвучали в штабе Паулюса только вечером 20 ноября.
Единственным крупным соединением румын, которое еще продолжало сопротивление, была группировка генерала Ласкара. В нее вошли остатки 5-й румынской армии, рассеченной ударами русских танков. Ласкар, получивший за Севастополь Рыцарский крест, был одним из немногих румынских военачальников, которых немцы действительно уважали. Он держался из последних сил, рассчитывая на помощь 48-го танкового корпуса.
Штаб 6-й армии находился в 20 километрах севернее Калача, в Голубинском. Несмотря на тревожные звонки, штабисты продолжали верить в лучшее. 21 ноября в 7.40 утра в штаб группы армий «Б» было отправлено сообщение, которое Паулюс и Шмидт искренне считали достоверным. Они сохраняли уверенность в том, что атака 3-го гвардейского кавалерийского корпуса русских на левый фланг дивизий Штрекера и есть главный удар, и надеялись переброской войск из-под Сталинграда на запад выправить положение.
Тем же утром, только чуть позже, Паулюс получил целую серию шокирующих сообщений. С разных участков фронта сигнализировали о серьезности ситуации. Штаб группы армий «Б» предупреждал о возможности ударов с запада и юго-востока по южному флангу 6-й армии. Пришло донесение о том, что крупная танковая группировка противника (имелся в виду 4-й танковый корпус Кравченко) приближается к 6-й армии и находится уже менее чем в двадцати километрах от немецких позиций. Возникла угроза выхода русских к Донской железной дороге. В этом случае снабжение 6-й армии военным оборудованием и продовольствием стало бы невозможным. Кроме того, русские тогда смогли бы контролировать большую часть мостов и переправ через Дон. У 6-й армии не хватало сил для того, чтобы самостоятельно справиться с этой угрозой. В довершение всех бед ремонтные базы и склады армии оказались совершенно не защищены. Только сейчас Паулюс и Шмидт поняли, что противник с самого начала стремился к полному окружению. Диагональные удары русских с северо-запада и юго-востока сошлись в районе Калача.
Не только заблуждение Гитлера по поводу того, что у русских якобы нет резервов, привело к столь губительным последствиям. Многие немецкие генералы, заносчивые и надменные, склонны были недооценивать противника. Один из 6-й армии говорил: «Паулюс и Шмидт ожидали атаки, но не такой. Впервые русские использовали танки столь же массово и эффективно, как мы». Даже Рихтгофен нехотя признал превосходство Красной Армии, написав о русском наступлении как о «поразительно успешном ударе». Фельдмаршал фон Манштейн, в свою очередь, правда, уже гораздо позже, говорил, что штаб 6-й армии слишком медленно реагировал на происходящее и не смог разглядеть тот очевидный факт, что русские изначально стремились к Калачу - месту встречи своих ударных группировок.
После полудня большая часть штаба Паулюса перебралась на узловую железнодорожную станцию Гумрак, чтобы быть поближе к основным частям 6-й армии. Тем временем Паулюс и Шмидт на двух легких аэропланах вылетели в Нижне-Чирскую, где генерал Гот назначил совещание. В покинутом Голубинском догорали кучи штабных документов. От пылающих зданий в небо поднимался черный дым. Штабисты уезжали в страшной спешке, пропустив мимо ушей сообщение штаба группы армий «Б»: «Несмотря на угрозу временного окружения, 6-я армия продолжает стойко удерживать свои позиции».
А между тем уже к 21 ноября у немцев не осталось никакой надежды на то, что позиции удастся удержать. Части 16-й танковой дивизии задерживались, и между 11-м корпусом Штрекера и другими частями, пытающимися организовать новую линию обороны, возникла брешь. Этим немедленно воспользовались 3-й гвардейский кавалерийский полк и 4-й механизированный корпус Красной Армии. Дивизия Штрекера, подвергаясь непрерывным атакам с севера и северо-востока, была вынуждена начать отступление к Дону. Ошибочность переброски танковых соединений 6-й армии в западном направлении стала очевидна.
Калач - главный пункт назначения, к которому стремились три советских корпуса, в то же время являлся самым уязвимым местом немецкой обороны. Организованной обороны здесь не было: лишь несколько разрозненных подразделений, отряд полевой жандармерии и зенитная батарея, транспортная рота и ремонтные мастерские 15-й танковой дивизии немцев обосновались в Калаче на зимовку. Первые известия о серьезных изменениях в ситуации на фронте поступили сюда 21 ноября в десять часов утра. Солдаты с удивлением узнали о том, что русские танковые колонны прорвались с северо-запада через румынские позиции и быстро приближаются к Калачу. Около пяти часов вечера стало известно о прорыве южнее Сталинграда. Немцы не знали, что механизированный корпус Вольского уже приблизился к бывшему штабу 4-й танковой армии вермахта и находится всего в 30 километрах от поселка.
Части немцев, расположенные в Калаче, не имели конкретного боевого приказа и занимали крайне невыгодные позиции. На западном берегу Дона находились четыре зенитные батареи, и еще два зенитных орудия были установлены на восточном берегу. Мост, по которому можно было попасть в поселок, охраняли двадцать пять солдат из полевой жандармерии. В самом Калаче находился лишь неполный батальон тыловиков.
Командующий 26-м танковым корпусом генерал-майор Родин приказал командиру 19-й танковой бригады подполковнику Г. К. Филиппову захватить мост, ведущий в Калач. Колонна танков Филиппова приблизилась к поселку с востока на рассвете 22 ноября. В 6.15 утра два трофейных немецких танка и бронетранспортер с включенными огнями, чтобы не вызывать подозрения, выехали на мост через Дон и открыли по охране огонь. Еще шестнадцать советских танков спрятались в густом кустарнике на берегу реки. Это было то самое место, с которого немецкие танкисты 2 августа смотрели на город.
Несколько танков Филиппова было подбито, но в целом дерзкий план себя оправдал. Отряд, захвативший мост, открыл дорогу «тридцатьчетверкам». Попытки немцев взорвать мост были предотвращены. Вскоре подоспела русская мотопехота и другие танковые соединения. Последовали две атаки, поддержанные огнем орудий и минометов с другого берега Дона. К полудню советская пехота ворвалась в поселок. На улицах царил хаос. Несколько тяжелых орудий, имевшихся в распоряжении сводного батальона, огня так и не открыли. То ли были неисправны, то ли не было боеприпасов. Взорвав ремонтные мастерские, немцы погрузились в машины и спешно покинули Калач, устремившись к Сталинграду на соединение со своими частями.
23 ноября в районе Калача встретились 4-й и 26-й танковые корпуса, наносившие удары с северо-запада, и 4-й механизированный корпус Вольского, шедший с плацдарма южнее Сталинграда. Сигнализируя друг другу зелеными ракетами, передовые части русских встретились в открытой степи около Советского. Позже эта встреча в пропагандистских целях была повторена и запечатлена кинокамерами. На кадрах кинохроники танкисты и пехотинцы празднуют успех, угощая друг друга водкой и колбасой. Интересно было бы узнать, как это происходило на самом деле.
В расположении немецких войск стремительно распространилась новость: «Мы окружены!» 22 ноября протестанты отмечали день поминовения усопших. Этот день, как писал Курт Ребер, священник 16-й танковой дивизии, стал днем «сомнений, смятения и ужаса». Правда, многие не слишком серьезно отнеслись к тревожным новостям. Окружения случались и в предыдущую зиму, но их быстро ликвидировали. Наиболее дальновидные офицеры понимали, что свежих частей, способных прийти им на помощь, просто-напросто нет. «Только сейчас мы осознали, в каком опасном положении оказались. Так глубоко в России, отрезанные от своих…» - вспоминал Фрайтаг-Лоригофен.
В сорока километрах западнее угасал последний очаг сопротивления румынских войск. В начале дня генерал Ласкар отклонил предложение русских о капитуляции. «Мы будем сражаться, не допуская мысли о сдаче», - заявил он. Но его войскам неоткуда было ждать помощи. Кроме того, боеприпасы подходили к концу.
Захват Калача советскими частями поставил 11-й армейский корпус Штрекера в опасное положение. В условиях полной неопределенности и хаоса корпус вел тяжелые оборонительные бои, отражая атаки сразу с трех стороной, имея в распоряжении крайне противоречивую информацию. Вся неразбериха этих дней отражена в дневнике немецкого артиллерийского офицера.
«20.11. Наступление заканчивается??! Меняем позицию, перемещаемся к северу. У нас осталось одно орудие, все остальные выведены из строя. 21.11. С раннего утра - вражеские танки. Снимаемся с позиций, отступаем. Наша пехота - мотоциклисты и саперы - нуждается в прикрытии. Сегодня еще больше румын, не останавливаясь, прошли мимо нас в тыл. Мы отходим. Русские напирают уже с двух сторон. Новые огневые позиции. Выстоять хотя бы немного, затем отступить. Строим блиндажи. 22.11. В 15.30 - тревога. Нас, артиллеристов, бросают в бой как простых пехотинцев. Русские приближаются. Румыны бегут. Мы не сможем удержать эту позицию. С нетерпением ожидаем приказа об отходе».
Во время отступления немецкие пехотные дивизии столкнулись с кавалерийскими частями противника. Поскольку лошадей в германской армии не хватало, немцы использовали вместо тягловых животных русских военнопленных. «Мы тянули повозки вместо лошадей, - вспоминал один советский ветеран. - Тех, кто не мог двигаться быстро, убивали на месте. Мы тащили телеги четыре дня без всякого отдыха».
В лагере для военнопленных возле Вертячего немцы отбирали самых здоровых узников и увозили с собой. Оставшиеся, больные и беспомощные люди, были брошены на произвол судьбы. Когда к лагерю подошли части 65-й армии русских, из девяноста восьми пленных в живых осталось только двое.
Фотографы сделали снимки, от которых кровь стыла в жилах. Впоследствии фотографии были опубликованы, что дало советскому правительству дополнительный повод обвинить нацистов в военных преступлениях.
376-я пехотная дивизия Эдлера фон Даниэльса понесла большие потери. После упорных боев в дивизии осталось всего 4 200 человек. Атаки русских следовали одна за другой. 22 ноября бойцы Даниэльса отходили по западному берегу Дона на юго-восток. Два дня спустя дивизия переправилась через Дон по мосту возле Вертячего. В том же направлении двигался и один из танковых полков 16-й танковой дивизии. Полк переправился через Дон, надеясь примкнуть к 11-му армейскому корпусу. 23 ноября танкисты попали в засаду. Советские пехотинцы в белых маскхалатах были вооружены противотанковыми ружьями. Опасаясь встречного боя и испытывая острую нехватку горючего, полк отступил.
Ситуация складывалась хуже, чем в декабре 1941 года, когда немцы отступали от Москвы. Только теперь вермахт отходил на восток, возвращаясь назад к Сталинграду. Тяжелые уроки прошлого года не пошли впрок. У многих солдат не оказалось зимней одежды. Большая часть румынских, да и немецких солдат не имели на себе ничего, кроме коричневой формы. Стальные каски выбрасывались за ненадобностью. Лишь немногие счастливчики, в основном офицеры, укрывали головы шапками из овчины. На обочинах дорог стояли сожженные автомобили и даже зенитные орудия. Их взорванные стволы напоминали лепестки чудовищных цветков. Ближе к переправе через Дон начиналось кладбище грузовиков, штабных автомобилей, машин связи.
На мосту у Акимовского разыгрывались просто безобразные сцены. Солдаты пихали друг друга, дрались и даже стреляли, стремясь прорваться на восточный берег, слабых и раненых затаптывали насмерть. Офицеры угрожали друг другу оружием, споря о том, чья часть пройдет первой. Отряды полевой жандармерии, вооруженные автоматами, даже не пытались вмешаться. Некоторые солдаты, чтобы избежать давки, пробовали перейти Дон по льду. Однако лед был относительно крепок только у берега, ближе к стремнине смельчаков подстерегали коварные полыньи. Провалившиеся под лед были обречены, но никто и не думал протянуть им руку помощи. На ум невольно приходило сравнение с переправой наполеоновской армии через Березину.
Один офицер, такой же небритый, как и окружающие его солдаты, все же смог прекратить безобразия на переправе. Используя пистолет в качестве средства убеждения, он сколотил небольшой разношерстный отряд и навел на мосту относительный порядок. Затем из танкистов и артиллеристов он организовал несколько групп прикрытия. Для этого пришлось вновь прибегнуть к угрозам, но в конце концов позиции были заняты и немцы стали ждать, не появятся ли из ледяного тумана советские танки или кавалерия.
Деревни на восточном берегу Дона заполонили немецкие солдаты, отбившиеся от своих батальонов. Все они были заняты поисками пищи и хоть какого-нибудь укрытия от жуткого холода. Измотанные, истощенные румыны, которые отступали уже целую неделю, не могли рассчитывать на помощь и участие со стороны немцев. Один германский офицер записал в своем дневнике: «Мы заставили румын разбить бивак подальше от нас». По пути отступления солдаты натыкались на склады снабжения, но это лишь усиливало хаос. Офицер-танкист позже докладывал о беспорядках в районе Песковатки. Особенно разнузданно вели себя зенитчики из Люфтваффе. Они без разбора взрывали и поджигали здания и технику. Все склады, обнаруженные отступающими, были разграблены. Горы консервов перекочевали в солдатские рюкзаки. Специальных консервных ножей, конечно, ни у кого не было, и бойцы в нетерпении вскрывали банки штыками, зачастую даже не зная, что в них находится. Если там оказывались кофейные зерна, их тут же высыпали в каску и дробили. Многое просто выбрасывалось. Снабженцы сжигали абсолютно новую амуницию, а те, у кого не было зимней одежды, старались выхватить из огня хоть что-нибудь для себя. Почтовики тоже жгли письма и посылки, во многих из них находилась провизия, присланная солдатам из дома.
Ужасные сцены разыгрывались в полевых госпиталях. «Все бегут, - писал один офицер из ремонтной бригады в Песковатке. - Легкораненые сами вынуждены искать себе ночлег». Некоторые пациенты провели ночь прямо в снегу. Кое-кому повезло еще меньше. Во дворах на морозе стояли грузовики, забитые наспех перевязанными ранеными, водители бежали, бросив свои машины, и живые лежали вперемежку с трупами. Никто не позаботился о том, чтобы доставить им пищу и воду. Доктора и санитары были слишком заняты, а проходившие мимо солдаты не обращали на крики о помощи никакого внимания. Младшие командиры, возглавлявшие отряды из отставших от своих частей солдат, проверяли всех больных и раненых, которые могли ходить. Многих отправляли не на лечение, а на переформирование. Даже сильно обмороженных возвращали в части.
Солдаты и офицеры немецких частей, оставшихся на западном берегу Дона, сильно сомневались в том, что им удастся спастись. Один офицер-артиллерист в своем дневнике записал: «Продолжаем двигаться к Дону. Что будет с нами? Сможем ли мы прорваться и соединиться с главными силами? На месте ли еще мост? Полная неизвестность и тревога. Справа и слева нас прикрывают сторожевые отряды, часто сама дорога похожа на линию фронта. Наконец-то Дон! Мост на месте. Прямо камень с души свалился. Переходим реку и занимаем огневую позицию. Русские уже атакуют. Их кавалерия переправилась через Дон чуть южнее нас».
В 14-й танковой дивизии немцев осталось всего двадцать четыре боевые машины. «Многие танки пришлось взорвать, все равно у нас не было для них горючего», - докладывал позже один танкист. Экипажи уничтоженных танков образовали пехотную роту, вооруженную карабинами и пистолетами. Командиры были близки к отчаянию. 25 ноября офицер дивизионной разведки невольно подслушал разговор генерала Хубе с начальником штаба полковником Тапертом. После слов «последнее средство» и «пуля в висок» офицер понял, что надежды на спасение нет.
Температура воздуха стремительно падала. Во время обстрела комья промерзшей земли ранили солдат не хуже шрапнели. Кроме того, сильный мороз означал, что красноармейцы в погоне за отступающими вскоре смогут запросто перейти Дон по льду. И действительно - следующей ночью советская пехота спокойно перешла реку в районе Песковатки. Рано утром на следующий день раненые в полевом госпитале были разбужены залпами орудий и треском автоматных очередей. «Все бросились бежать сломя голову, - рассказывал потом один фельдфебель. - Дорога забита техникой, повсюду рвутся снаряды. Тяжелораненых не на чем вывозить - не хватает грузовиков. Наспех собранная рота из солдат разных частей остановила русских лишь на подступах к госпиталю».
Вечером штаб 14-й дивизии получил приказ уничтожить «все снаряжение, документы и технику, которые не являются абсолютно необходимыми». Дивизия должна была двигаться назад к Сталинграду. К 26 ноября на западном берегу Дона из частей 6-й армии оставались только 16-я танковая дивизия и части 44-й пехотной дивизии. Ночью они перешли Дон по мосту у Лачинского и оказались на восточном берегу. 16-я танковая дивизия уже шла этим путем, только в обратном направлении, когда начиналось наступление на Сталинград.
Рота гранатометчиков из 64-го гренадерского полка под командованием лейтенанта фон Матиуса прикрывала подходы к мосту. Рота получила приказ пропускать всех отставших и удерживать мост до четырех часов утра. Потом трехсотметровый мост через Дон следовало взорвать. В три часа двадцать минут лейтенант Матиус признался своему товарищу, оберфельдфебелю Вальрафу, что гордится тем, что станет последним немецким офицером, прошедшим по этому мосту. Сорок минут спустя мост был взорван, и 6-я армия оказалась запертой между Волгой и Доном.
Успешное наступление укрепило веру в победу у солдат и Красной Армии. «Мы начали бить немцев, и настроение сейчас совсем другое, - написал жене один из бойцов. - Теперь будем гнать гадов в хвост и в гриву. Очень многие сдались в плен. Не успеваем отправлять их в лагеря. Фашисты дорого заплатят за слезы наших матерей, за все унижения и грабежи. Мне выдали зимнюю одежду, так что об этом не беспокойся. Все идет хорошо. Скоро вернусь с победой домой. Высылаю тебе пятьсот рублей, распорядись ими по своему усмотрению».
Солдаты, находившиеся в те дни в госпиталях, горько сожалели о том, что не могут принять участия в наступлении. «Идут упорные бои, а я лежу здесь как бревно», - записал в своем дневнике один красноармеец.
Многочисленные заявления советской стороны о зверствах фашистов почти невозможно проверить. Что-то, несомненно, преувеличивалось, и не только в пропагандистских целях. Но ряд фактов, скорее всего, соответствует действительности. Наступающие советские войска повсеместно встречали женщин, детей и стариков, изгнанных немцами из собственных домов. Они везли свои жалкие пожитки на санках. Многих обобрали, лишив зимней одежды. Василий Гроссман в своих воспоминаниях описывает множество подобных случаев. Обыскивая пленных немцев, красноармейцы приходили в бешенство. Солдаты вермахта не гнушались даже самой жалкой добычей - женскими платками, старыми шалями, кусками ткани и даже детскими пеленками. У одного немецкого офицера было обнаружено двадцать две пары шерстяных носков. Изможденные селяне рассказывали о том, что им пришлось пережить во время немецкой оккупации. Немцы гребли все подряд: скот, птицу, зерно. Стариков пороли, иногда до смерти. Крестьянские дворы поджигались, юношей и девушек угоняли на работу в Германию. Оставшиеся были обречены на голодную смерть.
Нередко красноармейцы собственноручно расправлялись со взятыми в плен немцами. Между тем в освобожденных деревнях уже действовали отряды НКВД. Четыреста пятьдесят человек были сразу же арестованы за сотрудничество с оккупантами.
Василий Гроссман видел, как гнали по дорогам пленных немцев - жалкое зрелище. Многие из них были без шинелей и кутались в рваные одеяла, перехваченные кусками проволоки или веревками вместо ремней. «В этой огромной пустой степи они были видны издалека. Солдаты проходили мимо нас колоннами по двести-триста человек или небольшими группами, человек по двадцать пять-тридцать. Одна колонна, длиной в несколько километров, медленно в ряд тащилась вперед, повторяя все изгибы дороги. Некоторые немцы, знающие русский язык, выкрикивали: „Не хотим войны!“, „Мы хотим домой!“, „К черту Гитлера!“ Конвоиры с сарказмом говорили: „Теперь, когда по ним проехались наши танки, они поняли, что не хотят войны, а раньше им это и в голову не приходило“. Пленных переправляли на восточный берег Волги на баржах. Они угрюмо стояли на забитых до отказа палубах, пристукивая сапогами и дуя на руки, чтобы согреться. Матросы наблюдали за пленными с мрачным удовлетворением. „Пусть поближе полюбуются на Волгу“, - усмехаясь, приговаривали они.
На железнодорожной станции Абганерово советские пехотинцы обнаружили множество автомобилей, которые, судя по маркам, были захвачены немцами в разных странах Европы. Французские, бельгийские, польские машины были «украшены» черными орлами и свастикой Третьего рейха. Для русских солдат захват богатых трофеев стал настоящим праздником. Вдвойне приятно было отобрать у хищника добычу, захваченную неправедным путем. Однако добытые трофеи обострили проблему пьянства. Командир одной роты, его заместитель и восемнадцать бойцов получили сильнейшее отравление, выпив германского антифриза. Трое умерло, остальных отправили в полевой госпиталь. Солдаты объедались трофейной тушенкой, что с непривычки вызывало у них расстройство желудка.
62-я армия русских, находившаяся в Сталинграде, по-прежнему оставалась в трудном положении. Будучи частью кольца окружения, в котором оказалась 6-я армия немцев, армия Чуйкова была отрезана от восточного берега Волги и отчаянно нуждалась в боеприпасах и продуктах питания.
Огромное количество раненых дожидалось эвакуации. Но как только какое-либо судно пыталось пересечь Волгу, немецкая артиллерия тут же открывала огонь. И все же обстановка изменилась. Атакующие немцы теперь превратились в осажденных. Советским бойцам тоже приходилось несладко. Табака у солдат не было, и поставок его в ближайшее время не предвиделось. Чтобы хоть как-то заглушить тягу к курению, красноармейцы пели. Немцы, сидя в своих укрытиях, слышали русские песни, но оскорблений больше не выкрикивали. Они понимали, что в битве наступил переломный момент.
Э. Бивор. Сталинград
19 ноября 1942 г. началось контрнаступление советских войск под Сталинградом
.jpg)
19 ноября 1942 г. началось контрнаступление Красной Армии под Сталинградом (операция «Уран» ). Сталинградская битва это одно из величайших в Великой Отечественной войне и во Второй мировой войне, сражений. Военная летопись России имеет огромное количество примеров храбрости и героизма, доблести воинов на поле боя и стратегического умения русских полководцев. Но даже на их примере особо выделяется Сталинградская битва.
200 дней и ночей на берегах великих рек Дон и Волга, а затем у стен города на Волге и непосредственно в самом Сталинграде продолжалась эта ожесточенная битва. Сражение развернулось на огромной территории площадью около 100 тыс. кв. км при протяженности фронта в 400 - 850 км. В этой титанической битве с обеих сторон приняли участие на разных этапах боевых действий более 2,1 млн. солдат. По значению, масштабам и ожесточённости боевых действий Сталинградская битва превзошла все предшествующие ей сражения мировой истории.
Эта битва включает в себя два этапа.
Первый этап - Сталинградская стратегическая оборонительная операция, она продолжалась с 17 июля 1942 года по 18 ноября 1942 года. В этом этапе в свою очередь можно выделить: оборонительные операции на дальних подступах к Сталинграду с 17 июля по 12 сентября 1942 года и оборона самого города с 13 сентября по 18 ноября 1942 года. В боях за город не было длительных пауз или перемирия, бои и схватки шли беспрерывно. Сталинград для немецкой армии стал своего рода «кладбищем» их надежд и стремлений. Город перемолол тысячи вражеских солдат и офицеров. Сами немцы назвали город «адом на земле», «Красным Верденом», отмечали, что русские бьются с беспримерным ожесточением, сражаются до последнего человека. В преддверии советского контрнаступления, немецкие войска пошли на 4-й штурм Сталинграда, вернее его развалин. 11 ноября против 62-й советской армии (она к этому времени насчитывала 47 тыс.воинов, около 800 орудий и минометов и 19 танков) бросили в бой 2 танковые и 5 пехотных дивизий. К этому момента советская армия была уже расчленена на три части. На русские позиции обрушился огненный град, их утюжила авиация противника, казалось, что там уже нет ничего живого. Однако когда немецкие цепи шли в атаку, их начинали косить русские стрелки.
Немецкий солдат с советским ППШ, Сталинград, весна 1942. (Deutsches Bundesarchiv/German Federal Archive)
К середине ноября немецкое наступление выдохлось по всем основным направлениям. Неприятель был вынужден принять решение о переходе к обороне. На этом оборонительная часть Сталинградской битвы была закончена. Войска Красной Армии решили главную задачу, остановив мощное наступление гитлеровцев на сталинградском направлении, создав предпосылки для ответного удара Красной Армии. В ходе обороны Сталинграда противник понёс большие потери. Немецкие вооруженные силы потеряли около 700 тысяч человек убитыми и ранеными, около 1 тыс. танков и штурмовых орудий, 2 тыс. орудий и минометов, более 1,4 тыс. боевых и транспортных самолетов. Вместо маневренной войны и быстрого продвижения, основные силы противника были втянуты в кровопролитные и яростные городские бои. План немецкого командование на лето 1942 года был сорван. Немецкое командование 14 октября 1942 года принимает решение о переходе армии к стратегической обороне на всем протяжении Восточного фронта. Войска получили задачу удерживать линию фронта, наступательные операции планировали продолжить только в 1943 году.
Сталинград в октябре 1942 года, советские солдаты ведут бой на заводе "Красный Октябрь". (Deutsches Bundesarchiv/German Federal Archive)
Советские солдаты наступают по руинам Сталинграда, август 1942-го года. (Georgy Zelma/Waralbum.ru)
Надо сказать, что и советские войска понесли в это время огромные потери в личном составе и технике: 644 тыс. человек (безвозвратные - 324 тыс. человек, санитарные - 320 тыс. человек, свыше 12 тыс. орудий и минометов, примерно 1400 танков, более 2 тыс. самолетов.
Октябрь 1942 года. Пикирующий бомбардировщик Junkers Ju 87 над Сталинградом. (Deutsches Bundesarchiv/German Federal Archive)
Руины Сталинграда, 5 ноября 1942 года. (AP Photo)
Второй период битвы на Волге - Сталинградская стратегическая наступательная операция (19 ноября 1942 г. - 2 февраля 1943 г.). Ставка Верховного Главнокомандования и Генштаб в сентябре-ноябре 1942 года разработали план стратегического контрнаступления советских войск под Сталинградом. Разработкой плана руководили Г.К. Жуков и А.М. Василевский. 13 ноября план под кодовым названием «Уран» был утвержден Ставкой под председательством Иосифа Сталина. Юго-Западный фронт под командованием Николая Ватутина получил задачу нанести глубокие удары по силам противника с плацдармов на правом берегу Дона из районов Серафимовича и Клетской. Группировка Сталинградского фронта под началом Андрея Ерёменко наступала из района Сарпинских озёр. Наступательные группировки обоих фронтов должны были встретиться в районе Калача и взять основные силы неприятеля под Сталинградом в кольцо окружения. Одновременно войска этих фронтов создавали кольцо внешнего окружения, чтобы не дать вермахту деблокировать Сталинградскую группировку ударами извне. Донской фронт под руководством Константина Рокоссовского наносил два вспомогательных удара: первый - из района Клетской на юго-восток, второй - из района Качалинского вдоль левого берега Дон на юг. На участках главных ударов за счёт ослабления второстепенных участков создавалось 2-2,5-кратное превосходство в людях и 4-5-кратное превосходство в артиллерии и танках. За счёт строжайшей секретности разработки плана и скрытности сосредоточения войск была обеспечена стратегическая внезапность контрнаступления. Во время оборонительных боёв Ставка смогла создать значительный резерв, который можно было бросить в наступление. Численность войск на сталинградском направлении была доведена до 1.1 млн. человек, около 15,5 тыс. орудий и минометов, 1,5 тыс. танков и САУ, 1,3 тыс. самолетов. Правда, слабостью этой мощной группировки советский войск было то, что около 60% личного состава войск было молодое пополнение, не имевшее боевого опыта.
Красной Армии противостояли немецкие 6-я полевая (Фридрих Паулюс) и 4-я танковая армии (Герман Гот), румынские 3-я и 4-я армии группы армий «Б» (командующий Максимилиан фон Вайхс), которые насчитывали более 1 млн. солдат, около 10,3 тыс. орудий и минометов, 675 танков и штурмовых орудий, более 1,2 тыс. боевых самолетов. Наиболее боеспособные немецкие части были сконцентрированы непосредственно в районе Сталинграда, участвуя в штурме города. Фланги группировки прикрывали более слабые в плане боевого духа и технической вооруженности румынские и итальянские дивизии. В результате сосредоточения основных сил и средств группы армий непосредственно в районе Сталинграда, линия обороны на флангах не имела достаточной глубины и резервов. Советское контрнаступление в районе Сталинграда станет для немцев полной неожиданностью, немецкое командование было уверено, что все основные силы Красной Армии связаны тяжелыми боями, обескровлены и не имеют сил и материальных средств для столь масштабного удара.
Наступление немецкой пехоты на окраинах Сталинграда, конец 1942 год. (NARA)
Осень 1942 года, немецкий солдат вешает флаг нацистской Германии на доме в центре Сталинграда. (NARA)
19 ноября 1942 года после мощной 80-минутной артиллерийской подготовки началась операция «Уран». Наша армия начала наступление с целью окружения противника в районе Сталинграда. Начинался перелом в истории Великой Отечественной и Второй мировой войн.
В 7 час. 30 мин. залпом реактивных установок — «катюш» — началась артиллерийская подготовка. В атаку пошли войска Юго-Западного и Донского фронтов. К концу дня соединения ЮЗФ продвинулись на 25-35 км, они сломили оборону 3-й румынской армии на двух участках: юго-западнее Серафимовича и в районе Клетской. Фактически 3-я румынская была разгромлена, а её остатки охвачены с флангов. На Донском фронте ситуация была тяжелее: наступающая 65-я армия Батова, встретила яростное сопротивление противника, к концу дня продвинулась только на 3-5 км и не смогла прорвать даже первую линию обороны врага.
Советские стрелки обстреливают немцев из-за груды обломков во время уличного боя на окраинах Сталинграда, начало 1943 года. (AP Photo)
20 ноября, после артподготовки, пошли в атаку части Сталинградского фронта. Они прорвали оборону 4-й румынской армии и концу дня прошли 20-30 км. Немецкое командование получило известие о наступление советских войск и прорыве линии фронта на обоих флангах, но крупных резервов в составе группы армий «Б» фактически не было.
К 21 ноября румынские армии были окончательно разбиты, а танковые корпуса Юго-Западного фронта неудержимо рвались к Калачу.
22 ноября танкисты заняли Калач. Навстречу подвижным соединениям ЮЗФ двигались части Сталинградского фронта.
23 ноября соединения 26-го танкового корпуса ЮЗФ стремительно вышли к хутору Советский и соединились с частями 4-го механизированного корпуса СФ. В кольце окружения оказались 6-я полевая и основные силы 4-й танковой армий: 22 дивизии и 160 отдельных частей общей численностью около 300 тыс. солдат и офицеров. Такого поражения немцы во время Второй мировой войны ещё не знали. В этот же день в районе станицы Распопинской капитулировала группировка противника - сдались в плен более 27 тыс. румынских солдат и офицеров. Это была настоящая военная катастрофа. Немцы были ошеломлены, растеряны, они и в мыслях не допускали, что такая катастрофа возможна.
Советские солдаты в маскхалатах на крыше дома в Сталинграде, январь 1943 года. (Deutsches Bundesarchiv/German Federal Archive)
30 ноября операция советских войск по окружению и блокированию немецкой группировки в Сталинграде в целом была завершена. Красная Армия создала два кольца окружения - внешний и внутренний. Общая протяженность внешнего кольца окружения составила около 450 км.
Однако советские войска не смогли с ходу рассечь группировку противника, чтобы завершить её ликвидацию. Одной из главных причин этого стала недооценка численности окруженной сталинградской группировки вермахта - предполагалось, что она насчитывает 80-90 тыс. человек. Кроме того, немецкое командование, за счёт сокращения линии фронта, смогли уплотнить свои боевые порядки, используя для обороны уже существовавшие позиции Красной Армии (их советские войска занимали летом 1942 года).
Немецкие войска проходят через разрушенный генераторный зал в промышленном районе Сталинграда, 28 декабря 1942 года. (AP Photo)
Немецкие войска в разоренном Сталинграде, начало 1943 года. (AP Photo)
После провала попытки деблокировать сталинградскую группировку группой армий «Дон» под началом Манштейна - 12 -23 декабря 1942 года, окруженные немецкие войска были обречены. Организованный «воздушный мост» не мог решить задачи по снабжению окруженных войск продовольствием, горючим, боеприпасами, медикаментами и другими средствами. Голод, холод и болезни косили солдат Паулюса.
Лошадь на фоне руин Сталинграда, декабрь 1942 года. (AP Photo)
10 января — 2 февраля 1943 года Донской фронт провел наступательную операцию «Кольцо», в ходе которой сталинградская группировка вермахта была ликвидирована. Немцы потеряли убитыми 140 тыс. солдат, ещё около 90 тыс. сдались. На этом Сталинградская битва была завершена.
Руины Сталинграда - к концу осады от города почти ничего не осталось. Снимок с самолета, конец 1943 года. (Michael Savin/Waralbum.ru)
Самсонов Александр