Поэтика Н. Лескова (Сказовая манера

Языковые особенности сказа «Левша» явились предметом изучения нашей работы. Структура нашей работы- описание языковых изменений разных разделов языка, хотя следует сразу оговориться, что классификация эта весьма относительна, потому что некоторые языковые изменения можно отнести сразу к нескольким разделам (впрочем, как и многие явления современного языка). Цель работы - изучить произведение Н. С. Лескова «Левша» (Сказ о тульском косом левше и о стальной блохе) на предмет его языковых особенностей, выявить несвойственные современному русскому языку словоупотребления на всех языковых уровнях и по возможности найти им объяснения.

2. Причины возникновения несоответствий словоупотребления в сказе Н. С. Лескова «Левша» и современном русском языке. Первая причина - «Сказ о тульском косом Левше и о стальной блохе» был напечатан в 1881 году. Вторая причина - это жанровая особенность. Сказ-это, по определению В. В. Виноградова, «художественная ориентация на устный монолог повествующего типа, это художественная имитация монологической речи». Третья причина заключается в том, что источниками языка Н. С. Лескова являлись и старинные светские и церковные книги, исторические документы. «От себя самого я говорю языком старинных сказок и церковно- народным в чисто литературной речи»,- говорил писатель.

Просторечные выражения: -«…так и поливали без милосердия», то есть били. -«…чем- нибудь отведет…», то есть отвлечет. -«аглицкие мастера» Замена букв: -бюстры - люстры -керамиды- пирамиды -буфта- бухта Слова с народной этимологией, образованные чаще всего соединением слов: -непромокабли – непромокающая одежда -мелкоскоп- микроскоп+мелко -долбица умножения- таблица+долбить -буреметры (барометры)- мерить+буря

Устаревшие слова и формы слов. Причастие «услужающий» в роли существительного от утратившегося глагола «услужати»: «… показал услужающему на рот». Устаревшая форма наречия «одначе» вместо «однако».(Как «далече» у Пушкина: « далече грянуло: ура»). « соберутся по парочкЕ». («…и завидуют оне (ткачиха с поварихой) государевой жене» А. С. Пушкин). «…бежат, бежат да не оглянутся» (должно быть «бегут»).

Словообразование. Использование приставки ВЗ- (как особенность книжного стиля): -«взахался»-разахался; -«вздвигнул» плечами –подвигал -«одоление» от глагола «одолеть»; -«встречник»-тот, кто идет навстречу -«средственно» –от посередине: « Не пей мало, не пей много, а пей средственно». Слова, имеющиеся в языке, но с другим значением: «позвали из противной аптеки», то есть аптеки напротив; «…в середине в ней (блохе) завод» (механизм, то, что заводится, а не в значении «предприятие»

Фонетические особенности: -«ухи» вместо «уши», в тексте представлена старая форма, непалатализованная; Синтаксис: -«..допытаюся, какие есть ваши хитрости»; -«…захотел духовную исповедь иметь..» Текстоведение: -«…никаких экстренных праздников» (особенных); «…хочет насчет девушки обстоятельное намерение обнаружить…». Паронимы: «… Николай Павлович был ужасно какой … памятный » (вместо «памятливый») Тавтология: «..с одним восторгом чувств». Оксюморон: «тесная хороминка».

Особенности жанра сказа «Левша» Н. С. Лескова

«Сказ о тульском косом левше и о стальной блохе» Николай Семёнович Лесков написал в 1881 году. Первоначальный замысел автора сводился к тому, чтобы «выдать» своё произведение за народную легенду, им записанную. Но обозначенный как рассказ старого оружейника, «Сказ… о левше» оказался настолько талантливым, что многие читатели приняли его за произведение устного народного творчества.

Само слово «сказ» говорит о том, что повествование ведётся устно. Слушатели воспринимают интонацию рассказчика, речь, свободную от норм литературного языка, наполненную просторечными словами и оборотами.

Первое, на что обращают внимание читатели, - это живой разговорный язык произведения. Рассказчик и герои употребляют слова в неверном значении: междоусобные разговоры - это разговоры между собой, коверкают звуки («грабоватый нос» вместо горбатый, «сугиб» вместо «сгиб»). Они соединяют плохо знакомые слова («бюстры» совместили бюсты и «люстры», «Мелкоскоп» - «микроскоп» и «мелко»). Иностранные слова переиначиваются на русским лад («пудинг» становится «студингом», «микроскоп» «мелкоскопом»).

Однако неологизмы Лескова говорят читателю больше, чем правильно употреблённые слова. Они вызывают в нашем сознании целые образные картины. Так, слово «бюстры» не просто вобрало в себя два слова. Мы словно видим бальный зал во дворце, светлый и величественный. Это говорит о богатстве и образно­сти народного мышления.

Сама история левши тесно связана с фольклором. Ведь и до произведения Лескова существовали сказания о тульских мастерах.

Выбор в качестве главного героя человека из наро­да также неслучаен. Левша воплотил в себе лучшие на­родные черты: талант, сообразительность, честность, благородство, любовь к родине. Однако его гибель так­же символизирует участь простого человека, ненуж­ного государству и забытого им.

Противопоставление власти и народа характерно для фольклорной традиции. Народ изображён ода­рённым и гениальным, а власть своевольна и жесто­ка к нему. Левша любит родину и, умирая, думает о том, что нельзя ружья чистить кирпичом, «а то <…> они стрелять не годятся». Власти же безразличны к простому человеку, переживают только за собствен­ное благополучие.

Неслучайно читатели приняли «Левшу» Лескова за фольклорное произведение. Не только язык сказа, образ его главного героя и основные идеи оказались понятны простому человеку. Авторское отношение, неравнодушие и сочувствие народной доле, возмож­но, сильнее приближают произведение к читателю, чем все художественные приёмы.

Здесь искали:

• особенности сказа левша
• художественные особенности сказа левша
• особенности сказа лескова

Особенности языка повести Н.С. Лескова «Левша».

1. О.Н.У.
2. Проверка д/з (проверочная работа по тексту)
3. Словарная работа (слайд 1). Введение в тему урока

На доске слова из текста произведения. Давайте прочитаем их.

Кунсткамера – музей, собрание редких вещей;
Кизлярка – виноградное кислое вино;
Нимфозория – нечто диковинное, микроскопическое;
Дансе – танец;
Мелкоскоп – микроскоп;
Свистовые – вестовые, посланные для передачи вести;
Тугамент – документ;
Озямчик – крестьянская одежда вроде пальто;
Грандеву – встреча, свидание;
Долбица – таблица.

Эти слова обычные, мы употребляем их в своей речи?

А как можно охарактеризовать, назвать эти слова?

Теперь, ответив на мои вопросы, подумайте какова тема нашего урока?

Запишем тему нашего урока: Особенности языка повести Н.С. Лескова «Левша» (слайд 2 ).

А какова цель нашего урока? (обратить внимание на жанровые особенности сказа, на связь сказа с народным творчеством; осмыслить своеобразие изображения Лесковым особенностей русского национального характера).

4. Работа по теме урока

1) Беседа

Почему так много в тексте произведения необычных, искаженных слов?

(Рассказчик – простой человек, малограмотный, который изменяет иностранные слова, чтобы было «понятнее». Многие слова приобрели юмористический смысл в духе народного понимания.)

(Необыкновенный слог и манера повествования автора придают произведению оригинальность).

Какие элементы фольклорных произведений вы заметили?

(Зачин : царь «захотел по Европе проездиться и в разных государствах чудес посмотреть; повторы : император удивляется чудесам, а Платов остается равнодушен к ним; мотив дороги: «сели в карету и поехали»; концовка сказа содержит назидание: «А доведи они Левшины слова в свое время до государя, - в Крыму на войне с неприятелем совсем бы другой оборот был»).

Сюжет произведения прост. Юрий Нагибин определяет его так: «Англичане из стали блоху сделали, а наши туляки ее подковали да им назад отослали».

Скажите, что....

Что такое сюжет художественного произведения?

2) Игра «Рассыпанные открытки» (слайд 3).

Перед вами иллюстрации, на которых изображены основные эпизоды из произведения. Восстановите сюжетную последовательность.

«Англичане дарят русскому императору блоху»

«Николай Павлович посылает Платова в Тулу»

«Работа тульских мастеров»

«Левша на царском приеме»

«Левша в Англии»

«Возвращение Левши в Петербург и его бесславная смерть»

(правильное расположение картинок - 3,1, 2, 5, 4, 6)

3) Работа с таблицей

Давайте понаблюдаем за языком сказа. Начертите таблицу (слайд 4).

Найдите в тексте: просторечия, устаревшие слова, заимствованные слова, фразеологические обороты (заполнение таблицы)

5.Подведение итогов. Рефлексия

Какие выводы о языке сказа мы можем сделать?

Запись в тетрадь:

1. широко используется лексика разговорного стиля
2. много неполных предложений, частиц, обращений, междометий, вводных слов
3. автор прибегает к самым различным средствам художественной выразительности, но отдаёт предпочтение, которые присущи устному народному творчеству

6. Д/задание составить кроссворд по сказу «Левша»

Лесков, безусловно, писатель первого ряда. Значение его постепенно растет в нашей литературе: возрастает его влияние на литературу, возрастает интерес к нему читателей. Однако назвать его классиком русской литературы трудно. Он изумительный экспериментатор, породивший целую волну таких же экспериментаторов в русской литературе,- экспериментатор озорной, иногда раздраженный, иногда веселый, а вместе с тем и чрезвычайно серьезный, ставивший себе большие воспитательные цели, во имя которых он и вел свои эксперименты.

Первое, на что я хочу обратить внимание,- это на поиски Лесковым в области литературных жанров. Он все время ищет, пробует свои силы в новых и новых жанрах, часть которых берет из «деловой» письменности, из литературы журнальной, газетной или научной прозы.

Очень многие из произведений Лескова имеют под своими названиями жанровые определения, которые им дает Лесков, как бы предупреждая читателя о необычности их формы для «большой литературы»: «автобиографическая заметка», «авторское признание», «открытое письмо», «биографический очерк» («Алексей Петрович Ермолов»), «фантастический рассказ» («Белый орел»), «общественная заметка» («Большие брани»), «маленький фельетон», «заметки о родовых прозвищах» («Геральдический туман») , «семейная хроника» («Захудалый род»), «наблюдения, опыты и приключения» («Заячий ремиз»), «картинки с натуры» («Импровизаторы» и «Мелочи архиерейской жизни»), «из народных легенд нового сложения » («Леон дворецкий сын (Застольный хищник)»), «Nota bene к воспоминаниям» («Народники и расколоведы на службе»), «легендарный случай» («Некрещеный поп»), «библиографическая заметка» («Ненапечатанные рукописи пьес умерших писателей»), «post scriptum» («О „квакерах"»), «литературное объяснение» («О русском левше»), «краткая трилогия в просонке » («Отборное зерно»), «справка» («Откуда заимствованы сюжеты пьесы графа Л. Н. Толстого „Первый винокур"»), «отрывки из юношеских воспоминаний» («Печерские антики»), «научная записка» («О русской иконописи»), «историческая поправка» («Нескладица о Гоголе и Костомарове»), «пейзаж и жанр» («Зимний день», «Полунощники»), «рапсодия» («Юдоль»), «рассказ чиновника особых поручений» («Язвительный»), «буколическая повесть на исторической канве» («Совместители»), «спиритический случай» («Дух госпожи Жанлис») и т. д., и т. п.

Лесков как бы избегает обычных для литературы жанров. Если он даже пишет роман, то в качестве жанрового определения ставит в подзаголовке «роман в трех книжках » («Некуда»), давая этим понять читателю, что это не совсем роман, а роман чем-то необычный. Если он пишет рассказ, то и в этом случае он стремится как-то отличить его от обычного рассказа - например: «рассказ на могиле» («Тупейный художник»).

Лесков как бы хочет сделать вид, что его произведения не принадлежат к серьезной литературе и что они написаны так - между делом, написаны в малых формах, принадлежат к низшему роду литературы. Это не только результат очень характерной для русской литературы особой «стыдливости формы», но желание, чтобы читатель не видел в его произведениях нечто законченное, «не верил» ему как автору и сам додумывался до нравственного смысла его произведения. При этом Лесков разрушает жанровую форму своих произведений, как только они приобретают какую-то жанровую традиционность, могут быть восприняты как произведения «обычной» и высокой литературы, «Здесь бы и надлежало закончить повествование», но... Лесков его продолжает, уводит в сторону, передает другому рассказчику и пр.

Странные и нелитературные жанровые определения играют в произведениях Лескова особую роль, они выступают как своего рода предупреждения читателю не принимать их за выражение авторского отношения к описываемому. Этим предоставляется читателям свобода: автор оставляет их один на один с произведением: «хотите - верьте, хотите - нет». Он снимает с себя известную долю ответственности: делая форму своих произведений как бы чужой, он стремится переложить ответственность за них на рассказчика, на документ, который он приводит. Он как бы скрывается от своего читателя.

Этим закрепляется та любопытная особенность произведений Лескова, что они интригуют читателя истолкованием нравственного смысла происходящего в них (о чем я писал в предыдущей статье).

Если сравнить собрание произведений Лескова с какой-то своеобразной лавкой, в которой Лесков раскладывает товар, снабжая его этикетками, то прежде всего является сравнение этой лавки с вербной игрушечной торговлей или с торговлей ярмарочной, в которой народные, простецкие элементы, «дешевые игрушки» (сказы, легенды, буколические картинки, фельетоны, справки и пр.) занимают главенствующее положение.

Но и это сравнение при всей своей относительной верности в существе своем требует еще одного уточнения.

Лавку лесковских игрушек (а он сам заботился о том, чтобы его произведения были с веселой путаницей в интриге *{{В письме В. М. Лаврову от 24 ноября 1887 г. Лесков писал о своем рассказе «Грабеж»: «По жанру он бытовой, по сюжету - это веселая путаница », «в общем, веселое чтение и верная бытовая картина воровского города ». }}) можно было бы сравнить с магазином, носящим обычно сейчас название «Сделай сам!». Читатель сам должен мастерить из предлагаемых ему материалов игрушку или найти ответ на те вопросы, которые Лесков ему ставит.

Если бы пришлось в духе лесковских жанровых определений подыскивать подзаголовок собранию его сочинений, я бы дал ему такое жанровое определение: «Литературный задачник в 30-ти томах» (или в 25-ти,- меньше нельзя). Его собрание сочинений - это огромный задачник, задачник, в котором даются сложнейшие жизненные ситуации для их нравственной оценки, и прямые ответы не внушаются, а иногда допускаются даже разные решения, но в целом - это все же задачник, учащий читателя активному добру, активному пониманию людей и самостоятельному нахождению решения нравственных вопросов жизни. При этом, как и во всяком задачнике, построение задач не должно часто повторяться, ибо этим облегчалось бы их решение.

Есть у Лескова такая придуманная им литературная форма - «пейзаж и жанр» (под «жанром» Лесков разумеет жанровые картины). Эту литературную форму (она, кстати, отличается очень большой современностью - здесь предвосхищены многие из достижений литературы XX в.) Лесков создает для полного авторского самоустранения. Автор даже не прячется здесь за спины своих рассказчиков или корреспондентов, со слов которых он якобы передает события, как в других своих произведениях,- он вообще отсутствует, предлагая читателю как бы стенографическую запись разговоров, происходящих в гостиной («Зимний день») или гостинице («Полунощники»). По этим разговорам читатель сам должен судить о характере и нравственном облике разговаривающих и о тех событиях и жизненных ситуациях, которые за этими разговорами постепенно обнаруживаются перед читателем.

Моральное воздействие на читателя этих произведений особенно сильно тем, что в них ничего не навязывается читателю явно: читатель как будто бы обо всем сам догадывается. По существу, он действительно сам решает предложенную ему моральную задачу.

Рассказ Лескова «Левша», который обычно воспринимается как явно патриотический, как воспевающий труд и умение тульских рабочих, далеко не прост в своей тенденции. Он патриотичен, но не только... Лесков по каким-то соображениям снял авторское предисловие, где указывается, что автора нельзя отождествлять с рассказчиком. И вопрос остается без ответа: почему же все умение тульских кузнецов привело только к тому результату, что блоха перестала «дансы танцевать» и «вариации делать»? Ответ, очевидно, в том, что все искусство тульских кузнецов поставлено на службу капризам господ. Это не воспевание труда, а изображение трагического положения русских умельцев.

Обратим внимание еще на один чрезвычайно характерный прием художественной прозы Лескова - его пристрастие к особым словечкам-искажениям в духе народной этимологии и к созданию загадочных терминов для разных явлений. Прием этот известен главным образом по самой популярной повести Лескова «Левша» и неоднократно исследовался как явление языкового стиля.

Но прием этот никак не может быть сведен только к стилю - к балагурству, желанию рассмешить читателя. Это и прием литературной интриги, существенный элемент сюжетного построения его произведений. «Словечки» и «термины», искусственно создаваемые в языке произведений Лескова самыми различными способами (здесь не только народная этимология, но и использование местных выражений, иногда прозвищ и пр.), также ставят перед читателем загадки, которые интригуют читателя на промежуточных этапах развития сюжета. Лесков сообщает читателю свои термины и загадочные определения, странные прозвища и пр. раньше, чем дает читателю материал, чтобы понять их значение, и именно этим он придает дополнительный интерес главной интриге.

Вот, например, повествование «Умершее сословие», имеющее подзаголовок (жанровое определение) «из воспоминаний». Прежде всего отметим, что элемент интриги, занимательности вводит уже само название произведения - о каком сословии, да еще «умершем», будет идти речь? Затем первый же термин, который Лесков вводит в эти воспоминания,- «дикие фантазии» старых русских губернаторов, выходки чиновников. Только в последующем объясняется, что же это за выходки. Загадка разрешается для читателя неожиданно. Читатель ждет, что он прочтет о каком-то чудовищном поведении старых губернаторов (ведь говорится - «дикие фантазии»), но выясняется, что речь идет просто о чудачествах. Лесков берется противопоставить старое дурное «боевое время» современному благополучию, но оказывается, что в старину было все проще и даже безобиднее. «Дикость» старинных фантазий совсем не страшная. Прошлое, противопоставляемое новому, очень часто служит Лескову для критики его современности.

Лесков употребляет «термин» «боевое время», но затем выясняется, что вся война сводится к тому, что орловский губернатор Трубецкой был большой охотник «пошуметь» (снова термин), и, как оказывается, «пошуметь» он любил не по злобе, а как своего рода художник, актер. Лесков пишет: «О начальниках, которых особенно хотели похвалить, всегда говорили: «Охотник пошуметь». Если к чему привяжется, и зашумит, и изругает как нельзя хуже, а неприятности не сделает. Все одним шумом кончал! » Далее употребляется термин «надерзить» (опять в кавычках) и добавляется: «О нем (то есть о том же губернаторе.- Д. Л.), так и говорили в Орле, что он „любит дерзить" ». В таком же роде даются термины «напрягай», «на выскочку». А далее выясняется - шибкая езда у губернаторов служила признаком «твердой власти» и «украшала», по мнению Лескова, старые русские города, когда начальники ездили «на выскочку». О шибкой езде старинных губернаторов Лесков говорит и в других своих произведениях, но характерно - снова интригуя читателя, но уже другими терминами. В «Однодуме», например, Лесков пишет: «Тогда (в старое время.- Д. Л.) губернаторы ездили «страшно», а встречали их „притрепетно" ». Разъяснение того и другого термина сделано в «Однодуме» удивительно, причем Лесков походя употребляет и различные другие термины, которые служат подсобными интригующими приемами, готовящими читателя к появлению в повествовании «надменной фигуры» «самого».

Создавая «термин», Лесков обычно ссылается на «местное употребление», на «местную молву», придавая тем своим терминам народный колорит. О том же орловском губернаторе Трубецком, которого я уже упоминал, Лесков приводит много местных выражений. «Прибавьте к тому , - пишет Лесков,- что человек, о котором говорим, по верному местному определению, был «невразумителен » (снова термин.- Д. Л.}, груб и самовластен,- и тогда вам станет понятно, что он мог внушать и ужас и желание избегать всякой с ним встречи. Но простой народ с удовольствием любил глядеть, когда «ён са´дит». Мужики, побывавшие в Орле и имевшие счастье (подчеркнуто мною.- Д. Л.), видеть ехавшего князя, бывало долго рассказывают:
- И-и-и, как ён садит! Ажио быдто весь город тарахтит! »

Далее Лесков говорит о Трубецком: «Это был «губернатор со всех сторон » (снова термин.- Д. Л.); такой губернатор, какие теперь перевелись за „неблагоприятными обстоятельствами" ».

Последний термин, который связан с этим орловским губернатором, это термин «растопыриться». Термин дается сперва, чтобы поразить читателя своею неожиданностью, а потом сообщается уже его разъяснение: «Это было любимое его (губернатора.-Д. Л.) устроение своей фигуры, когда ему надо было идти, а не ехать. Он брал руки «в боки» или «фертом», отчего капишон и полы его военного плаща растопыривались и занимали столько широты, что на его месте могли бы пройти три человека: всякому видно, что идет губернатор ».

Я не касаюсь здесь многих других терминов, связанных в том же произведении с другим губернатором: киевским Иваном Ивановичем Фундуклеем: «выпотнение», «прекрасная испанка», «дьяк с горы спускается» и пр. Важно следующее: такого рода термины уже встречались в русской литературе (у Достоевского, Салтыкова-Щедрина), но у Лескова они вводятся в самую интригу повествования, служат нарастанию интереса. Это дополнительный элемент интриги. Когда в произведении Лескова киевский губернатор Фундуклей («Умершее сословие») называется «прекрасной испанкой», естественно, что читатель ждет объяснения этого прозвища. Объяснений требуют и другие выражения Лескова, и он никогда не торопится с этими объяснениями, рассчитывая в то же время, что читатель не успел забыть эти загадочные слова и выражения.

И. В. Столярова в своей работе «Принципы «коварной сатиры» Лескова (слово в сказе о Левше)» обращает внимание на эту замечательную особенность «коварного слова» Лескова. Она пишет: «Как своеобразный сигнал внимания, обращенный к читателю, писатель использует неологизм или просто необычное слово, загадочное по своему реальному смыслу и потому возбуждающее читательский интерес. Рассказывая, например, о поездке царева посла, Лесков многозначительно замечает: «Платов ехал очень спешно и с церемонией...» Последнее слово, очевидно, является ударным и произносится рассказчиком с особым смыслом, «с растяжкой» (если воспользоваться выражением Лескова из его повести «Очарованный странник»). Все последующее в этом длинном периоде - описание этой церемонии, таящей в себе, как вправе ожидать читатель, нечто интересное, необычное, заслуживающее внимания » *{{ Столярова И. В. Принципы «коварной сатиры» Лескова (слово в сказе о Левше). // Творчество Н. С. Лескова: Сборник. Курск, 1977. С. 64-66. }}.

Наряду со странными и загадочными словечками и выражениями (терминами, как я их называю), в интригу произведений вводятся и прозвища, которые «работают» тем же самым способом. Это тоже загадки, которые ставятся в начале произведения и только потом разъясняются. Так начинаются даже самые крупные произведения, например «Соборяне». В первой главе «Соборян» Лесков дает четыре прозвища Ахиллы Десницына. И хотя четвертое прозвище, «Уязвленный», в этой же первой главе объясняется, но в совокупности все четыре прозвища раскрываются постепенно по мере чтения «Соборян». Разъяснение же первого прозвища лишь поддерживает интерес читателя к смыслу остальных трех.

Необычный язык рассказчика у Лескова, отдельные выражения, определяемые Лесковым как местные, словечки, прозвища служат вместе с тем в произведениях опять-таки сокрытию личности автора, его личного отношения к описываемому. Он говорит «чужими словами» - следовательно, не дает никакой оценки тому, о чем говорит. Лесков-автор как бы прячется за чужими словами и словечками - так же, как он прячется за своими рассказчиками, за вымышленным документом или за каким-либо псевдонимом.

Лесков как бы «русский Диккенс». Не потому, что он похож на Диккенса вообще, в манере своего письма, а потому, что оба - и Диккенс, и Лесков - «семейные писатели», писатели, которых читали в семье, обсуждали всей семьей, писатели, которые имеют огромное значение для нравственного формирования человека, воспитывают в юности, а потом сопровождают всю жизнь, вместе с лучшими воспоминаниями детства. Но Диккенс - типично английский семейный писатель, а Лесков - русский. Даже очень русский. Настолько русский, что он, конечно, никогда не сможет войти в английскую семью так, как вошел в русскую Диккенс. И это - при все увеличивающейся популярности Лескова за рубежом и прежде всего в англоязычных странах.

Есть одно, что очень сильно сближает Лескова и Диккенса: это чудаки-праведники. Чем не лесковский праведник мистер Дик в «Давиде Копперфильде», чье любимое занятие было запускать змеев и который на все вопросы находил правильный и добрый ответ? И чем не диккенсовский чудак Несмертельный Голован, который делал добро втайне, сам даже не замечая, что он делает добро?

А ведь добрый герой как раз и нужен для семейного чтения. Нарочито «идеальный» герой не всегда имеет шансы стать любимым героем. Любимый герой должен быть в известной мере тайной читателя и писателя, ибо по-настоящему добрый человек если делает добро, то делает его всегда втайне, в секрете.

Чудак не только хранит тайну своей доброты, но он еще и сам по себе составляет литературную загадку, интригующую читателя. Выведение чудаков в произведениях, по крайней мере у Лескова,- это тоже один из приемов литературной интриги. Чудак всегда несет в себе загадку. Интрига у Лескова подчиняет себе, следовательно, моральную оценку, язык произведения и «характерографию» произведения. Без Лескова русская литература утратила бы значительную долю своего национального колорита и национальной проблемности.

Творчество Лескова имеет главные истоки даже не в литературе, а в устной разговорной традиции, восходит к тому, что я бы назвал «разговаривающей Россией». Оно вышло из разговоров, споров в различных компаниях и семьях и снова возвращалось в эти разговоры и споры, возвращалось во всю огромную семейную и «разговаривающую Россию», давая повод к новым разговорам, спорам, обсуждениям, будя нравственное чувство людей и уча их самостоятельно решать нравственные проблемы.

Для Лескова весь мир официальной и неофициальной России - как бы «свой». Он вообще относился ко всей современной литературе и русской общественной жизни как к своеобразному разговору. Вся Россия была для него родной, родным краем, где все знакомы друг с другом, помнят и чтут умерших, умеют о них рассказать, знают их семейные тайны. Так говорит он о Толстом, Пушкине, Жуковском и даже Каткове. Даже умершего шефа жандармов он называет «незабвенный Леонтий Васильевич Дубельт» (см. «Административную грацию»). Ермолов для него прежде всего Алексей Петрович, а Милорадович - Михаил Андреевич. И он никогда не забывает упомянуть о их семейной жизни, о их родстве с тем или иным другим персонажем повествования, о знакомствах... И это отнюдь не тщеславное хвастовство «коротким знакомством с большими людьми». Это сознание - искреннее и глубокое - своего родства со всей Россией, со всеми ее людьми - и добрыми и недобрыми, с ее многовековой культурой. И это тоже его позиция как писателя.

Стиль писателя может рассматриваться как часть его поведения. Я пишу «может», потому что стиль иногда воспринимается писателем уже готовым. Тогда это не его поведение. Писатель его только воспроизводит. Иногда стиль следует принятому в литературе этикету. Этикет, конечно, тоже поведение, вернее, некий принятый штамп поведения, и тогда стиль писателя лишен индивидуальных черт. Однако когда индивидуальность писателя выражена отчетливо, стиль писателя - его поведение, поведение в литературе.

Стиль Лескова - часть его поведения в литературе. В стиль его произведений входит не только стиль языка, но отношение к жанрам, выбор «образа автора», выбор тем и сюжетов, способы построения интриги, попытки вступить в особые «озорные» отношения с читателем, создание «образа читателя» - недоверчивого и одновременно простодушного, а с другой стороны - изощренного в литературе и думающего на общественные темы, читателя-друга и читателя-врага, читателя-полемиста и читателя «ложного» (например, произведение обращено к одному-единственно-му человеку, а печатается для всех).

Выше мы стремились показать Лескова как бы прячущегося, скрывающегося, играющего с читателем в жмурки, пишущего под псевдонимами, как бы по случайным поводам во второстепенных разделах журналов, как бы отказывающегося от авторитетных и импозантных жанров, писателя самолюбивого и как бы оскорбленного...

Я думаю - ответ напрашивается сам собой.

Неудачная статья Лескова по поводу пожара, начавшегося в Петербурге 28 мая 1862 г., подорвала его «литературное положение... почти на два десятка лет» *{{ Лесков А. Н. Жизнь Николая Лескова по его личным, семейным и несемейным записям и памятям. Тула, 1981. С. 141. }}. Она была воспринята как натравливание общественного мнения против студентов и вынудила Лескова надолго уехать за границу, а затем сторониться литературных кругов или, во всяком случае, относиться к этим кругам с опаской. Он был оскорблен и оскорблял сам. Новую волну общественного возмущения против Лескова вызвал его роман «Некуда». Жанр романа не только не удался Лескову, но заставил Д. И. Писарева заявить: «Найдется ли в России хоть один честный писатель, который будет настолько неосторожен и равнодушен к своей репутации, что согласится работать в журнале, украшающем себя повестями и романами г. Стебницкого» *{{ Писарев Д. И. Соч.: В 4-х т. Т. 3. М., 1956. С. 263. }}.

Вся деятельность Лескова как писателя, его поиски подчинены задаче «скрываться», уходить из ненавистной ему среды, прятаться, говорить как бы с чужого голоса. И чудаков он мог любить - потому, что он в известной мере отождествлял их с собой. Потому и делал своих чудаков и праведников по большей части одинокими и непонятными... «Отвержение от литературы» сказалось во всем характере творчества Лескова. Но можно ли признать, что оно сформировало все его особенности? Нет! Тут было все вместе: «отвержение» создавало характер творчества, а характер творчества и стиль в широком смысле этого слова вели к «отвержению от литературы» - от литературы переднего ряда, разумеется, только. Но именно это-то и позволило Лескову стать в литературе новатором, ибо зарождение нового в литературе часто идет именно снизу - от второстепенных и полуделовых жанров, от прозы писем, от рассказов и разговоров, от приближения к обыденности и повседневности.

Творчество писателя отличается своеобразной манерой изложения с использованием собственного стиля повествования, позволяющего с величайшей точностью передавать народные речевые мотивы.

Художественной особенностью произведений писателя является изложение литературных историй в форме сказаний, в которых рассказчиком представляется участник описываемого события, при этом речевая стилистика произведения воспроизводит живые интонации устных рассказов. Следует отметить, что лесковский сказ не обладает традициями русских народных сказок, поскольку представляется в виде рассказов, основывающихся на народной молве, позволяющих понимать подлинность авторского повествования.

В образах рассказчиков в своих сказах автор использует различных представителей общества, которые ведут повествование в соответствии со своим воспитанием, образованием, возрастом, профессией. Применение данной манеры изложения позволяет придать произведению яркость, жизненность, демонстрирующие богатство и разнообразие русского языка, который дополняет индивидуальные характеристики персонажей лесковских рассказов.

Для создания сатирических произведений писатель применяет при их написании словесную игру с использованием острот, шуток, языковых курьезов, сочетающихся с непонятно звучащими иностранными фразами, а иногда и сознательно исковерканными, устаревшими и неправильно употребляемыми словами. Языковая манера лесковских произведений обладает меткостью, колоритностью, насыщенной пестротой, позволяя передавать многочисленные простые говоры русской речи, отличаясь тем самым от классических форм утонченного, строгого литературного стиля того периода времени.

Самобытностью художественного стиля писателя отличается и характерная логическая структура его произведений, в которой применяются различные литературные приемы в виде необычных рифм, самоповторов, просторечий, каламбуров, тавтологий, уменьшительно-ласкательных суффиксов, образующих авторскую разговорную манеру словообразований.

В сюжетных линиях лесковских сказаний прослеживается сочетание повседневных, бытовых историй о обыкновенных людях и сказочные мотивы легенд, эпосов, фантазий, позволяющее представлять читателям произведение в виде удивительного, неповторимого, харизматичного феномена.

Своеобразие повествовательной манеры

Лесков начал собственную литературную деятельность в довольно зрелом возрасте, но именно эта зрелость позволила автору сформировать собственный стиль, свою повествовательную манеру. Отличительной особенностью Лескова является умение довольно точно передавать народную манеру речи. Он действительно знал, как говорят в народе, и знал невероятно точно.

Тут следует отметить весьма существенный факт, который читатели могут наблюдать в сказе о Левше. Там много так называемых народных слов, которые стилизуют повествование под историю, который один мужик мог рассказать другому. При этом все эти слова выдумал сам Лесков, он не брал и не пересказывал народную речь, но настолько грамотно ориентировался в этом аспекте языка чтобы самому фактически выдумывать какие-то новшества для такой речи, более того, новшества, которые смотрелись вполне гармонично и, возможно, после публикации произведения действительно стали использоваться простыми людьми в своем общении.

Также отдельного внимания заслуживает жанр придуманный Лесковым для русской литературы и этим жанром является сказ. Этимологически термин восходит к слову сказка и глаголу сказывать, то есть рассказывать какую-то историю.

Сказ, однако, не является сказкой и выделяется в совершенно особенный жанр, который отличается многогранностью и самобытностью. Он более всего похож на историю, которую один человек мог бы рассказать другому где-то в кабаке, либо в перерыве на работе. В общем, представляет собой нечто наподобие такой народной молвы.

Также сказ, характерным примером которого является произведение (наиболее известное у Лескова) «Сказ о тульском косом левше, который блоху подковал», представляет собой в какой-то степени эпическое произведение. Как известно, эпос отличается наличием какого-то грандиозного героя, который обладает особенными качествами и харизмой. Сказ, в свою очередь, основывается как бы на подлинной истории, но из этой истории делает нечто невероятное, эпичное и сказочное.

Манера изложения приводит читателя к мысли о каком-то рассказчике и о дружеском общении, которое происходит между читателем и этим рассказчиком. Так Сказ о левше, например, идет от лица какого-то оружейника из-под Сестрорецка, то есть Лесков говорит: мол, эти истории идут из народа, они настоящие.

К слову сказать, такая повествовательная манера, которая дополнительно подкрепляется характерной структурой произведения (где есть удивительные ритмы и рифмы, самоповторы, которые снова приводят к мысли о разговорной речи, каламбуры, просторечия, разговорная манера словообразования) нередко приводит читателя к мысли о подлинности истории. Сказ о левше у некоторых критиков создавал впечатление о простом пересказе историй тульских мастеровых, простые люди иногда вообще хотели отыскать этого левшу и узнать о нем подробности. При этом левша был полностью придуман Лесковым.

В этом особенность его прозы, которая соединяет в себе как бы две действительности. С одной стороны, мы видим истории о повседневности и простых людях, с другой стороны, сюда вплетается сказка и эпос. На самом деле таким способом Леском передает удивительный феномен.

Благодаря сказу и своему стилю Лескову удалось понять, как передавать опыт сознания целого народа. Ведь из чего он складывается? Из преданий, легенд, сказаний, фантазий, вымыслов, разговоров, домыслов, которые накладываются на повседневную действительность.

Именно этим существует и этим «дышит» простой народ, в этом его самобытность и красота. Лесков в свою очередь смог запечатлеть эту красоту.

Несколько интересных сочинений

Наташа Ростова – самая эмоциональная, открытая и искренняя героиня романа «Война и мир». Именно в описании Л. Н. Толстым ее первого бала раскрывается ее характер. Сидя в карете, ехавшей на бал, Наташа очень волновалась,

• Сочинение Что такое Совесть 9 класс ОГЭ 15.3

  Совесть – это чувство, которое ощущает человек при совершении злого поступка. Мы можем ощутить это чувство, когда совершим плохой поступок. Совесть не только стыдит человека за содеянное, она предупреждает и несовершенные злые действия.

• Бродский И.И.

  Исаак Израилевич Бродский родом из села Софиевка Таврической Губернии. Он выходец из семьи среднего сословия (его отец был мелким торговцем и землевладельцем). Появился на свет известный художник 25 июня 1833 года. Уже в детстве ребенок любил рисовать.

• Сочинение по картине Брюллова Последний день Помпеи (описание)

  Художники – хранители истории, отображающие многие события на своих картинах. Трагедия, случившаяся с древним городом Помпеи в результате извержения Везувия, получила свое отражение на полотне Карла Павловича Брюллова.

• Образ и характеристика Мануйлихи в повести Олеся Куприна сочинение

  Одно из самых романтичных и нежных произведений в русской литературе является повесть Олеся, которая написана Александром Ивановичем Куприным в 1898 году.