Словарь пословиц даля онлайн. Пословицы Даля (из книги «Пословицы и поговорки русского народа»)
Все люди, как люди, один жид в ермолке.
Жид просится в рай, а сам смерти боится.
Для жида душа - дешевле гроша.
Не ведает жид, что такое стыд.
Жид, как бес, никогда не покается.
Жидовская синагога - есть жилище демонов.
Жиды - видимые бесы.
Бесы и жиды - дети сатаны.
С жидами знаться - с бесами связаться.
Не надо и беса, коли жид здеся.
Жид в хату, ангелы из хаты.
Что Богу угодно, то жиду непригодно.
Отольются в аду христианские слезы жиду.
Жид крещённый, что волк прирученный.
Жид и ладаном готов надымить, только бы деньгу добыть.
Что Богу грешно, то жиду смешно.
Тогда жида смешишь, когда Бога гневишь.
Жидовские дети хуже, чем крысы в клети: и добру навредят, и христианских детей развратят.
Где жид, там и взятка - такова его повадка.
Жид водкой угостит, а потом и споит.
У жида уже твой грош, ну а ты всё пьёшь и пьёшь.
У жида твоя копейка, ну а ты ещё попей-ка.
Жида не понять, пока шкуру овечью с него не снять.
Жид не сам себе нос ковал, его жиду Бог дал.
Дети жида от христианки - все пейсаты обезьянки.
Каков жид, такова и его вонь.
Затем жиды с рожи на нас непохожи, чтобы мы не обознались.
Жид и мёртвый из петли вывернется.
Жид скажет, что бит, но не скажет за что.
Жид, как свинья: ничего не болит, а всё стонет.
Жид, как свинья: ничего не болит, а всё визжит.
Рядом с жидом - не житьё, а вытьё.
Жида приютить - волка в хлев пустить.
Хорош был дом, да жид поселился в нём.
С жидом кашу варить - себя отравить.
С жидом водиться, что в крапиве возиться.
Льстив жид в бедности, изверг при власти.
Там, где жиды, всегда жди беды.
Где хата жида, там всей деревне беда.
Нету роз без шипов, нету бед без жидов.
Кабы всё про жида знал, так бы и не погибал.
Любят в плен жиды сдаваться, чтоб врагу потом предаться.
Жид живёт - хлеб жуёт, да не жнёт.
Жид языком машет, а мужик на него пашет.
Чай, жидовин, устал на мужике сидеть?
Ел бы жид деньги, если бы мужик его хлебом не кормил.
Когда русский мрёт, тогда жид жрёт.
Жид не волк - в пустой сарай не заберётся.
Жидовские руки чужие труды любят.
У жида лечиться - смерти покориться.
Около жида потрёшься - беса наберёшься.
Жидовин даёт, а дурак берёт.
Бог не велит с жидом дружить.
Тот Богу неприятель, кто жиду приятель.
Свяжись с жидом - сам жидом будешь.
Любовь жида - хуже петли.
Служба жиду - на радость бесу.
Послужить жиду - предать своих врагу.
Жид, как крыса - силен стаей.
От всякого жида - ожидай вреда!
Нет рыб без кости, а жида без злости.
Верь своим очам, а не жидовским речам.
В том вся правда, что от жидов вся неправда.
В жидах лжи, что в полях ржи.
Поле засевают pожью, а жиды - всё ложью.
Язык жидовский всегда врёт, будто редьку трёт.
Жид обманом сыт.
Жид языком речист и на руку нечист.
Жид мнит, что не крадёт, а лишь своё берёт.
Всякий жид в наш карман глядит.
Жида, как дырявый мешок, никогда не насыплешь.
На что жид глянет, то враз завянет.
И у сытого жида всегда голодные глаза.
Подарил жид кукиш, чего хочешь, то и купишь.
Дабы выгоды добиться, жид всегда готов креститься.
Дорожку жидам всегда денежка прокладывает.
Жид в гроб уже смотрит, а деньги всё копит.
Жид имеет прибыли от нашей погибели.
Не жди от жида прибыли, а жди от него погибели.
Русская смерть жиду в прибыток.
Не ищи жида - сам придёт.
На Руси от голоду не мёрли, пока жиды не припёрли.
Когда жиду волю даём, сами себя запродаём.
От жидов ограждение - половина спасения.
Проще козла живого сожрать, чем жида переделать.
Из жида паршивого всю паршу не выколотишь.
Пиявка насосётся и отвалится, а жид - никогда.
Жид кровь сосать перестанет, когда дышать устанет.
Нет хороших жидов, как нет хороших крыс.
Богу молись, да жида берегись.
Жид хорош только в могиле.
Лишь мёртвый жид никого не укусит.
Жид в могилу уж глядит, а над каждой копейкой дрожит.
Держи копейку, чтобы к жиду не укатилась.
Не жид нас одолел, а страх задавил.
Чтобы жида извести, надо дел с ним не вести.
Жид боится воды крещенской и дубины деревенской.
Святым кулаком да по жидовской роже.
Хочешь жить - гони жида!
Что жиды, что комары, все кусают до поры.
Там хорошо, где жидов нету.
Чтобы не прогневался Бог, не пускай жида на порог.
Пословицы и поговорки русского народа Владимир Иванович Даль
(Пока оценок нет)
Название: Пословицы и поговорки русского народа
О книге «Пословицы и поговорки русского народа» Владимир Иванович Даль
Владимир Даль – известная личность, его Толковый словарь по сегодняшний день является востребованной и актуальной литературой, к которой часто прибегают люди для определения малоизвестных слов.
Даль являлся настоящим ценителем русского языка и литературы, он почитал не только литературные произведения, но и народные поговорки и пословицы, которыми русский народ славился во все времена. Только у славян существовали поговорки для любой жизненной ситуации и Владимир Даль собрал их все в своей книге «Пословицы и поговорки русского народа».
Эта книга-сборник является уникальной, по сей день все народные пословицы не теряют актуальности и позволяют емко и метко выразить мысль или описать практически любую жизненную ситуацию. Даль собирал материал для сборника в течение почти полувека – это самый большой срок создания книги. Годы жизни автора: 1801-1872, то есть составлением этого произведения он занимался большую часть своих лет. Читать его интересно и сегодня, ведь в этом огромном сборнике собраны лучшие цитаты, ставшие поговорками.
«Пословицы и поговорки русского народа» — уникальный сборник, являющийся энциклопедией народных изречений. Все поговорки и пословицы в сборнике Владимира Даля собраны по группам. Тематические пословицы собраны в разделы, которым автор подобрал максимально емкое и понятное название.
Владимир Даль был талантливым человеком и его энциклопедия «Пословицы и поговорки русского народа» — это самый полный сборник изречений. В книге 178 разделов, в каждом из которых минимум 30 поговорок или пословиц, некоторые нам известны, другие большинство современных людей слышали вряд ли. Читать эту книгу будет не только интересно, но и познавательно, на ее страницах найдется огромное количество актуальных на все времена фраз. В этом и содержится уникальность произведения, оно не стареет даже спустя почти 200 лет после печати.
Благодаря книге «Пословицы и поговорки русского народа» можно узнать особенности жизни славян, так как все пословицы придумывались простыми людьми, они передают особый колорит жизни этих слоев населения. Этот справочник станет пособием по необычному изучению быта и жизни крестьян, кроме того, он позволит расширить кругозор и словарный запас. Книга необходима каждому человеку, который стремится к саморазвитию и хочет узнавать что-то новое каждый день, она позволит приобщиться к традиционной русской культуре.
На нашем сайте о книгах сайт вы можете скачать бесплатно без регистрации или читать онлайн книгу «Пословицы и поговорки русского народа» Владимир Иванович Даль в форматах epub, fb2, txt, rtf, pdf для iPad, iPhone, Android и Kindle. Книга подарит вам массу приятных моментов и истинное удовольствие от чтения. Купить полную версию вы можете у нашего партнера. Также, у нас вы найдете последние новости из литературного мира, узнаете биографию любимых авторов. Для начинающих писателей имеется отдельный раздел с полезными советами и рекомендациями, интересными статьями, благодаря которым вы сами сможете попробовать свои силы в литературном мастерстве.
Скачать бесплатно книгу «Пословицы и поговорки русского народа» Владимир Иванович Даль
В формате fb2 : СкачатьВ формате rtf : Скачать
В формате epub : Скачать
В формате txt :
Владимир Иванович Даль
Пословицы и поговорки русского народа
Напутное
«Будет ли, не будет ли когда напечатан сборник этот, с которым собиратель пестовался век свой, но, расставаясь с ним, как бы с делом конченым, не хочется покинуть его без напутного словечка».
Вступление это написалось в 1853 году, когда окончена была разборка пословиц; пусть же оно остается и ныне, когда судьба сборника решилась и он напечатан.
По заведенному порядку, следовало бы пуститься в розыск: что такое пословица; откуда она взялась и к чему пригодна; когда и какие издания пословиц у нас выходили; каковы они; какими источниками пользовался нынешний собиратель. Ученые ссылки могли бы подкрасить дело, потому что, кажется, уже Аристотель дал определение пословицы.
Но всего этого здесь найдется разве только весьма понемногу.
Ученые определения ныне мало в ходу, век школярства прошел, хотя мы все еще не можем стряхнуть с себя лохмотьев степенной хламиды его.
Времена, когда объясняли во введении пользу науки или знания, коему книга посвящалась, также миновали; ныне верят тому, что всякий добросовестный труд полезен и что пользе этой россказнями не подспоришь.
Ученые розыски, старина, сравнения с другими славянскими наречиями – все это не по силам собирателю.
Разбор и оценка других изданий должны бы кончиться прямым или косвенным скромным признанием, что наше всех лучше.
Источниками же или запасом для сборника служили: два или три печатных сборника прошлого века, собрания Княжевича, Снегирева, рукописные листки и тетрадки, сообщенные с разных сторон, и – главнейше – живой русский язык, а более речь народа.
Ни в какую старину я не вдавался, древних рукописей не разбирал, а вошедшая в этот сборник старина попадала туда из печатных же сборников. Одну только старую рукопись я просматривал и взял из нее то, что могло бы и ныне идти за пословицу или поговорку; эта рукопись была подарена мне гр. Дм. Ник. Толстым, мною отдана М.П. Погодину, а оттуда она целиком напечатана, в виде прибавления, при сборнике пословиц И.М. Снегирева.
При сем случае я должен сказать душевное спасибо всем доброхотным дателям, помощникам и пособникам; называть никого не смею, боясь, по запамятованию, слишком многих пропустить, но не могу не назвать с признательностью гр. Дм. Ник. Толстого, И.П. Сахарова и И.М. Снегирева.
Когда сборник последнего вышел, то мой был уже отчасти подобран: я сличил его издание со сборником Княжевича и попользовался тем, чего не было там и не нашлось у меня и что притом, по крайнему разумению моему, можно и должно было принять.
В собрании Княжевича (1822 г.) всего 5300 (с десятками) пословиц; к ним прибавлено И.М. Снегиревым до 4000; из всего этого числа мною устранено вовсе или не принято в том виде, как они напечатаны, до 3500; вообще же из книг или печати взято мною едва ли более 6000, или около пятой доли моего сборника. Остальные взяты из частных записок и собраны по наслуху, в устной беседе.
При этом сличении и выборе не раз нападали на меня робость и сомнение. Что ни говорите, а в браковке этой произвола не миновать, а упрека в ней и подавно. Нельзя перепечатывать слепо всего того, что, под названием пословиц, было напечатано; искажения, то умничаньем, то от недоразумений, то просто описками и опечатками, не в меру безобразны. В иных случаях ошибки эти явны, и если такая пословица доставалась мне в подлинном виде своем, то поправка или выбор не затрудняли; но беда та, что я не мог ограничиться этими случаями, а должен был решиться на что-нибудь и относительно тех тысяч пословиц, для исправления коих у меня не было верных данных, а выкинуть их вон – не значило бы исправить.
Не поняв пословицы, как это нередко случается, считаешь ее бессмыслицею, полагаешь, что она придумана кем-либо для шуток или искажена неисправимо, и не решаешься принять ее; ан дело право, только смотри прямо. После нескольких подобных случаев или открытий поневоле оробеешь, подумаешь: «Кто дал тебе право выбирать и браковать? Где предел этой разборчивости? Ведь ты набираешь не цветник, а сборник » и начинаешь опять собирать и размещать все сподряд; пусть будет лишнее, пусть рассудят и разберут другие; но тогда вдруг натыкаешься на строчки вроде следующих:
Все известно, что лукавые живут лестно.
В суетах прошла година, завсегда была кручина.
Где любовь нелицемерная, там надежда верная.
Роскошные и скупые меры довольства не знают.
Гулял млад вниз по Волге, да набрел смерть близ невдалече.
Прежде смерти не должно умирать и пр. и пр.
Что прикажете делать с подобными изречениями кондитерской премудрости двадцатых годов? Выкинуть; но их-то и нашлось под другую тысячу, да столько же сомнительных, с коими не знаешь, как и быть, чтобы не обвинили в произволе. Посему-то, по затруднительности такой браковки, а частию и просмотром, – всякого греха не упасешься – и в этот сборник вошло много пустых, искаженных и сомнительных пословиц.
Относительно приличия при браковке пословиц я держался правила: все, что можно читать вслух в обществе, не извращенном чопорностию, ни излишнею догадливостью, а потому и обидчивостию, – все это принимать в свой сборник. Чистому все чисто. Самое кощунство, если бы оно где и встретилось в народных поговорках, не должно пугать нас: мы собираем и читаем пословицы не для одной только забавы и не как наставления нравственные, а для изучения и розыска; посему мы и хотим знать все, что есть. Заметим, впрочем, что резкость или яркость и прямота выражений, в образах для нас непривычных, не всегда заключают в себе видимое нами в этом неприличие. Если мужик скажет: «Что тому богу молиться, который не милует»; или «Просил святого: пришло до слова просить клятого», – то в этом нет кощунства, потому что здесь богами и святыми, для усиления понятия, названы люди, поставленные ради святой, божеской правды, но творящие противное, заставляя обиженного и угнетенного искать защиты также путем неправды и подкупа. Самая пословица, поражая нас сближением таких противоположностей, олицетворяет только крайность и невыносимость извращенного состояния, породившего подобное изречение.
Что за пословицами и поговорками надо идти в народ, в этом никто спорить не станет; в образованном и просвещенном обществе пословицы нет; попадаются слабые, искалеченные отголоски их, переложенные на наши нравы или испошленные нерусским языком, да плохие переводы с чужих языков. Готовых пословиц высшее общество не принимает, потому что это картины чуждого ему быта, да и не его язык; а своих не слагает, может быть из вежливости и светского приличия: пословица колет не в бровь, а прямо в глаз. И кто же станет поминать в хорошем обществе борону, соху, ступу, лапти, а тем паче рубаху и подоплеку? А если заменить все выражения эти речениями нашего быта, то как-то не выходит пословицы, а сочиняется пошлость, в которой намек весь выходит наружу.
Как достояние общенародное, как всемирный гражданин, просвещение и образованность проходят путь свой на глаз, с уровнем в руках, срывая кочки и бугры, заравнивая ямки и выбоины, и приводят все под одно полотно. У нас же, более чем где-нибудь, просвещение – такое, какое есть, – сделалось гонителем всего родного и народного. Как, в недавнее время еще, первым признаком притязания на просвещение было бритие бороды, так вообще избегалась и прямая русская речь и все, что к ней относится. Со времен Ломоносова, с первой растяжки и натяжки языка нашего по римской и германской колодке, продолжают труд этот с насилием и все более удаляются от истинного духа языка. Только в самое последнее время стали догадываться, что нас леший обошел, что мы кружим и плутаем, сбившись с пути, а зайдем неведомо куда. С одной стороны, ревнители готового чужого, не считая нужным изучить сперва свое, насильственно переносили к нам все в том виде, в каком оно попадалось и на чужой почве, где оно было выстрадано и выработано, тогда как тут могло приняться только заплатами и лоском; с другой – бездарность опошлила то, что, усердствуя, старалась внести из родного быта в перчаточное сословие. С одну сторону черемиса, а с другую берегися. Как бы то ни было, но из всего этого следует, что если не собрать и не сберечь народных пословиц вовремя, то они, вытесняемые уровнем безличности и бесцветности, стрижкою под гребенку, то есть общенародным просвещением, изникнут, как родники в засуху.
Простой народ упорнее хранит и сберегает исконный быт свой, и в косности его есть и дурная и хорошая сторона. Отцы и деды – для него великое дело; не раз ожегшись на молоке, он дует и на воду, недоверчиво принимает новизну, говоря: «Все по-новому да по-новому, а когда же будет по-доброму?» Он неохотно отступается от того, что безотчетно всосал с матерним молоком и что звучит в мало натруженной голове его складной речью. Ни чужие языки, ни грамматические умствования не сбивают его с толку, и он говорит верно, правильно, метко и красно, сам того не зная. Выскажу убеждение свое прямо: словесная речь человека – это дар божий, откровение: доколе человек живет в простоте душевной, доколе у него ум за разум не зашел, она проста, пряма и сильна; по мере раздора сердца и думки, когда человек заумничается, речь эта принимает более искусственную постройку, в общежитии пошлеет, а в научном круге получает особое, условное значение. Пословицы и поговорки слагаются только в пору первобытной простоты речи и, как отрасли, близкие к корню, стоят нашего изучения и памяти.
Именно Владимиру Далю принадлежит честь быть наиболее внимательным и верным исследователем устного народного творчества. Собранные им пословицы и поговорки не перестают открывать нам новые грани в глубинной мудрости наших предков и поражают тонкой наблюдательностью и остроумием.
Владимир Иванович Даль
1000 русских пословиц и поговорок
Пословица несудима
Владимир Иванович Даль известен широкому кругу читателей прежде всего как создатель знаменитого "Толкового словаря живого великорусского языка" – богатейшей сокровищницы русского слова.
Не менее примечательным трудом Даля является его сборник "Пословицы русского народа", включающий более тридцати тысяч пословиц, поговорок и метких слов.
Удивительно происхождение великого ученого, хотя в те далекие времена многие европейцы – немцы, французы, скандинавы – считали за благо перейти на службу русскому царю и новому отечеству.
Писатель, этнограф, лингвист, врач, Владимир Иванович Даль родился 22 ноября (по старому стилю – 10 ноября) 1801 года в Луганске Екатеринославской губернии. Отец – Иоганн Христиан Даль – датчанин, принявший российское подданство, был врачом, лингвистом и богословом, мать – Мария Христофоровна Даль (урожденная Фрейтаг) – полунемка-полуфранцуженка. Отец Даля стал патриотом всего русского. Полюбив Россию, он и в своих детях стремился развить любовь к русскому языку, культуре, искусству.
В 1814 году Владимир Даль поступил в Петербургский Морской кадетский корпус. Окончил курс, служил во флоте в Николаеве, затем – в Кронштадте. Выйдя в отставку, поступил на медицинский факультет Дерптского университета, окончил его в 1829 году и стал хирургом-окулистом.
И снова – военная служба. В 1828 году началась двухлетняя русско-турецкая война, и Даля призвали в армию. Он участвовал в переходе русской армии через Балканы, непрерывно оперируя раненых в палаточных госпиталях и непосредственно на полях сражений. Дарование Даля-хирурга высоко оценивал выдающийся русский хирург Пирогов. В 1831-м, во время похода против поляков, Владимир Иванович отличился при переправе через Вислу. Он впервые применил электрический ток во взрывном деле, заминировав переправу и подорвав ее после отступления русских войск за реку. За это император Николай I наградил В. И. Даля орденом – Владимирским крестом в петлице.
Собирать слова и выражения русского народного языка Даль начал с 1819 года. Еще в Морском корпусе он занимался литературой, писал стихи. Проезжая однажды по Новгородской губернии, он записал заинтересовавшее его слово "замолаживать" ("иначе пасмурнеть, клониться к ненастью"). И с тех пор, странствуя по огромным просторам России, Владимир Иванович не расставался со своими записями, пополняя их новыми словами, меткими изречениями, пословицами и поговорками, накопив и обработав к концу жизни двести тысяч слов!
Необходимо особо отметить его знакомство и дружбу с Пушкиным. В этом немалую роль сыграли работа Даля над словарем и собирание им пословиц. Даль и позднее вспоминал о том, с каким энтузиазмом Пушкин говорил о богатстве русских пословиц. По свидетельствам современников, великий поэт, собственно, и укрепил Даля в его намерении собирать словарь живого народного языка.
Александр Сергеевич и Владимир Иванович не раз делили тяготы нелегких путешествий по дорогам России, ездили по местам пугачевских походов.
В трагические январские дни 1837 года Даль, как близкий друг и как врач, принял самое деятельное участие в уходе за смертельно раненным Пушкиным. Именно к Далю были обращены слова умирающего: "Жизнь кончена..." Ему благодарный поэт подарил перстень-талисман. Даль оставил записки о последних часах жизни Александра Сергеевича.
В 1832 году были опубликованы обработанные Далем "Русские сказки. Пяток первый". Однако вскоре книгу запретили, а автора арестовали. Только по просьбе В. А. Жуковского, в то время воспитателя наследника престола, Даль был освобожден. Но печататься под своим именем он уже не мог и подписывался псевдонимом Казак Луганский. Именно под этим псевдонимом была издана одна из любимейших сказок нашего детства – "Курочка Ряба".
Произведения Даля пестрят пословицами, поговорками. Иногда вместо развернутой характеристики героя дана его оценка только в пословице: "Ему... не приходилось бы жить так – от утра до вечера, а помянуть нечего; неделя прошла, до нас не дошла". Или: "Не учили, пока поперек лавочки ложился, а во всю вытянулся – не научишь"; "Кто кого сможет, тот того и гложет".
Вышедшие почти в одно время "Пословицы русского народа" (1862) и "Толковый словарь" (1864) обогатили русскую культуру и литературу.
В предисловии к книге пословиц Даль писал: "Источниками же или запасом для сборника послужили: два или три печатных сборника прошлого века, собрания Княжевича, Снегирева, рукописные листки и тетрадки, сообщенные с разных сторон, и – главнейше – живой русский язык, а более – речь народа".
Надо отметить, что и до Даля, еще в XVIII веке, собирались и издавались пословицы и поговорки русского народа. В качестве примеров можно привести "Письмовник" Н. Курганова (1769), "Собрание 4291 древних российских пословиц", приписываемое профессору Московского университета Барсову (1770), сборник "Русские пословицы" И. Богдановича (1785). Первое значительное исследование о русских пословицах – труд И. М. Снегирева "Русские в своих пословицах" (1831–1834). В середине XIX века главными сводами пословиц и поговорок считались сборники И. М. Снегирева (1848, 1857) и сборник пословиц, извлеченных из книг и рукописей и изданных в 1854 году Ф. И. Буслаевым.
Однако именно Далю принадлежит честь стать наиболее точным, глубоким и верным исследователем устного народного творчества.
Собранный Далем обширный материал заставил его сгруппировать пословицы в сборнике по рубрикам, разделам. Эти рубрики нередко объединяют противоположные явления жизни, понятия и т. п., например "добро – зло", "радость – горе", "вина – заслуга"; причем всему дается в пословицах оценка, ведь они выражают сокровенные суждения народа.
Глубокая мудрость, тонкая наблюдательность, ясный разум народа определили наиболее выразительные пословицы и поговорки о грамоте, учении, уме, о способностях и толковости людей. Пословицы осуждают болтунов, сварливых и глупых, любителей поскандалить, чванливых, чрезмерно гордых людей.
Многие пословицы говорили о крестьянском мире, о совместном труде, силе сельской общины. "Собором и черта поборешь", – утверждала пословица. "Что мир порядил, то и Бог рассудил", "Мир заревет, так лесы стонут", "Дружно – не грузно, а врозь – хоть брось", "Миром всякое дело решишь"...
В предлагаемую читателю книгу вошла лишь малая часть из обширного собрания пословиц и поговорок Даля. Они о любви, о дружбе, о счастье, о богатстве, о труде и праздности, о жизни и смерти, об одиночестве, об удаче. Обратите внимание, как свежо, современно звучат они!
А сколько в сегодняшнем русском языке устойчивых словосочетаний, о происхождении которых мы уже не задумываемся, но которые имеют вполне определенный источник. Кто не слышал вполне современного выражения: "Дело в шляпе". Оно – из сборника Даля, и пошло от жребия, который клали в шляпу, а затем тянули из нее.
Почти в каждом разделе "Пословиц русского народа" Даля можно столкнуться с противоречивостью материалов. И это естественно – ведь и реальная жизнь полна противоречий. Здесь очень важно различать оттенки, а также меру глубины пословиц и поговорок. Ведь рождались они порой под влиянием эмоций, а не только многолетних наблюдений и опыта.