Жизнь после смерти или общение с раймондом - очарованная душа. Раймонд Лодж выходит на связь

Раймонд Лонж, младший офицер Британских вооруженных сил во Франции во время Первой мировой войны, был убит в бою 14 сентября 1915 года во Фландрии, ему шел тогда 26-й год. Но свою известность он приобрел после смерти благодаря своим репортажам с той стороны жизни. Но прежде чем обратиться к ним, необходимо рассказать о его отце, известном английском физике и радиотехнике Оливере Лодже.

Те, кому знако­ма история радиосвязи, прекрасно знают и это имя челове­ка, относящегося к пятерке пионеров радиотехники, вместе с Герцем, Наркевичем-Йодко, Поповым и Маркони. За свои научные достижения он был удостоен рыцарского звания. В начале XX века, когда радиосвязь из области научных иссле­дований была взята в надежные руки военных и мо­гущественных промышленных корпораций, Оливер Лодж отошел от этих исследований и переключился на еще более интригующие парапсихологические ис­следования в рамках Британского общества психи­ческих исследований (БОПИ). Одним из основателейэтого общества был профессор античности Фредерик Майерс, скончавшийся в 1901 году. К нему мы еще вернемся, а сейчас упомянем лишь тот весьма примечательный факт, что он и после своей смерти регуляр­но выходилна связь со своими друзьями с помощью различных медиумов.

Больше чем за месяц до гибели Раймонда Лоджа, во время сеанса знаменитого американского медиума миссис Ленор Пайпер в Гринфилде, было получено короткое послание от Майерса Лоджу. При­сутствующие на сеансе знали и того и другого, и оно было передано Лоджу. На этот раз через медиума го­ворил еще один из руководителей БОПИ - Ричард Ходгсон, умерший в 1905 году. «Послушайте, Лодж,- говорилось в послании, - хотя мы не вместе, как бывало раньше, но это не совсем так: мы все-таки можем общаться. Майерс говорит, что вам выпала роль по­эта, а он будет действовать за Фавна. За Фавна. Верролл это поймет».

Не знаю, как Веролл, но вы, читатели, наверняка ничего не поняли, как и сама медиум, имевшая контакт с Ходгсоном. Но это весьма примечательный момент: очень часто, когда корреспондент оттуда пы­тается сообщить о будущих событиях, он по неизвест­ной нам причине вынужден пользоваться эзоповым языком. Похоже, что эти сообщения под контро­лем у тамошних «больших начальников» (по выра­жению Ванги). Впрочем, и прочая информация тоже контролируется.

Лодж прекрасно все понял: Верролл - это вдова известного кембриджского ученого, специали­ста по античной классике, и сама специалист. В этой области. Она сразу же расшифровала это странное сообщение из потустороннего мира.

В «Одах» римского поэта Горация есть эпизод, в котором говорится о том, как поэт избежал гибели от падающего дерева - его предупредил Фавн, «хранитель поэтов». По мнению Верролл, эта метафора означа­ет, что Лоджа вскоре должен постигнуть некий удар, а Майерс собирается сделать все, что сможет, испол­няя роль хранителя. Этим ударом и оказалась гибель его сына.

В парапсихологических исследованиях, проводимых сэром Оливером Лоджем, ему помогала вся его семья. 25 сентября, спустя одиннадцать дней после гибели Раймонда, на се­ансе медиума миссис Ле­онард присутствовала инкогнито жена Лоджа.

Медиум ее не знала, но с той стороны ее инкогнито было раскрыто, и медиум неожиданно получила по­слание от ее сына: «Скажи отцу, что я встретил здесь не­сколько его друзей». На во­прос матери, не может ли он назвать кого-нибудь, Раймонд назвал Майерса - медиуму эта фамилия ничего не говорила.

Через два дня на сеанс с этим же медиумом инкогнито пришел отец. И полу­чил от сына следующее послание через не­коего потустороннего «контролера», медиума по имени Феда (не правда ли, примечательно в свете вышесказанного наличие «контролера» при передаче посланий оттуда!). «Он говорит, что ему там трудно, но у него много добрых дру­зей, которые ему помогают... Он знает, что здесь его ожидает большая работа, как только он бу­дет готов к ней. У него хорошие учителя и настав­ники. Он показывает мне букву «М» и говорит, что у него теперь два отца. День или два назад он по­чувствовал, что его сознание уже больше не пода­влено. Но ему вскоре все разъяснили, и он понял, где находится». Как видим, «контролер» старал­ся не зря - послание расплывчато и неконкретно, кроме понятного отцу намека на Майерса.

Разумеется, мать не была в стороне от воз­можности пообщаться с сыном, а посколь­ку у миссис Леонард ее инкогнито было раскрыто, она в этот же день, опять инкогнито, присутство­вала на сеансе другого медиу­ма, мистера Питерса. Но и тут ее оттуда опознали: «Этот джентльмен, занимавший­ся поэзией, - я вижу бук­ву «М», - помогает вашему сыну общаться с нами».

Через две недели на сеан­се с миссис Леонард сам Майерс подтвердил зна­менитое «послание Фав­на» (напомню, полученное другим медиумом в США) и пообещал помочь Раймонду и его семье в это трудное пере­ходное время.

Через два дня отец получил, на­конец, прямое послание от сына: «Ради бога, отец, разрушьте эту плотину, эту сте­ну, которую ставят между нами люди. Если бы ты мог увидеть, что вижу я: здесь, сотни безутешных муж­чин и женщин. Если бы ты видел таких же, как я, ре­бят здесь, на нашей стороне, отгороженных от всех своих близких, оставшихся на земле, ты бросил бы все и изо всех сил занялся бы только этим!»

Впрочем, потусторонний «куратор» Раймонда, Феда, на вопросы родителей: «Как оно там?» - пред­почитает отвечать за их сына: «Для него стены теперь кажутся прозрачными, а больше всего примирило его со здешней обстановкой то, что вещи выглядят здесь такими твердыми и настоящими. Первый, кто встретил его, был его дед, а затем и остальные, о ко­торых он прежде только слышал. Они выглядят как обычные люди из плоти и крови, так что он с трудом мог поверить, что перешел в другой мир. Вокруг есть деревья и цветы, грунт твердый. Здесь день не сменяет ночь, как в земном мире. Иногда только тем­неет, когда он этого пожелает». Когда «контролер» допуска­ет до связи самого Раймон­да, тогда к нам прорывается весьма любопытное и приме­чательное наблюдение: «Мне все время хочется понять, как все вокруг меня устроено, из чего состоит. Я еще этого не узнал. Какое-то время я думал, что это мысли каждого из нас создают и здания, и деревья, и цветы, и твердую почву под ногами, но за всем этим кроет­ся что-то большее».

Будь Раймонд нашим современником, он назвал бы окружающее виртуальным миром, образованным мыслеформами тамошних обитателей, но это был бы сущий кошмар, поскольку каждый творил бы свой собственный виртуальный мир. Значит, там должна существовать какая-то надструктура, которая приводила бы этот хаос в порядок.

Любопытен и уклончивый ответ Раймонда на вопрос: может ли он теперь предвидеть будущие события? «Иной раз кажется, что да, но предсказывать нелегко».

Конечно же, родители во время сеансов задали ему и очень волновавший их вопрос: хочет ли он вернуться в прежнюю жизнь?

«Я сейчас хочу многое узнать здесь и понять. Вам покажется это эгоистичным, если я скажу, что я не хо­тел бы вернуться назад. Я бы ни за что не расстался теперь с моей новой жизнью».

Но это ответ лишь Раймонда Лоджа. Есть множество потусторонних личностей, которые очень хотели бы вернуться к прежней жизни и пользуются любой воз­можностью внедриться в чье-либо сознание, чтобы хоть какое-то время снова очутиться в земной жизни (я имею в виду прежде всего феномен ЗМП - заболе­вания множественными персоналиями).

Отец и мать Раймонда провели множество сеансов с разными медиумами, лично не знавшими ни их, ни их сына, и получили по­слания, из которых удалось сложить впол­не определенную картину о деталях потусторонней жизни их сына. Правда, когда вопросы касались ее основополагающих тайн, вмешивался «контролер», и ин­формация оказывалась весьма расплывчатой и неконкретной. Хотя даже через «контролера», проскакивает весьма интригующая информация, пусть на­прямую и не касающаяся нашей темы. Раймонд говорит, что в его плоскости бытия уже подготов­лены книги, которые ожидают возможности быть внедренны­ми в сознание подходящих для этого писателей и в конце кон­цов быть опубликованными в «земном мире». Уж не подобную ли возможность предугадал Велимир Хлебников, утверждая, что гениальные произведения приносит «ветер богов из Буду­щего»? И еще характерный при­мер, что Раймонд, по-видимому, прав: в 1797 году английский поэт Самуэль Колридж при­нял в качестве успокоительно­го такую дозу морфия, что ему приснился весьма яркий сон, в котором он ясно увидел и про­чел 300 строк замечательных тут же по памяти начал записывать. Он успел напи­сать всего 54 строки, как его прервал посетитель. Вернувшись к записи он с ужасом обнаружил, что больше ничего не помнит. Но и то, что он успел за­писать, стало шедевром -стихотворение «Кубла Хан».

Возможно, что к этой категории относятся и все произведения, записанные с помощью автоматиче­ского письма.

Собрав все полученные сообщения от погиб­шего на войне сына, физик с мировым име­нем Оливер Лодж издал книгу «Раймонд». К сожалению, мне не известно, существует ли ее перевод на русский язык, поэтому пришлось воспользоваться отрывками из нее, приведенными в книге Артура Форда «Жизнь после смерти», опубли­кованной его другом Джеромом Эллисоном после смерти Форда в 1971 году.

В заключение своей книги сэр Оливер Лодж обра­щается ко всем, кто перенес утрату близких: «Меня могут спросить, рекомендую ли я всем, кто понес тя­желую утрату, посвятить столько же труда и време­ни, чтобы установить связь со своими ушедшими близкими и документировать все сообщения? Со­вершенно определенно не рекомендую. Я - человек, изучающий эту проблему, а исследователь зачастую должен обращаться к труду специфическому и рабо­тать на основе детально разработанных методов. Я лишь советую всем людям понять и осознать, что их утраченные близкие продолжают жить активной, по­лезной, интересной и счастливой жизнью, что они теперь в некотором смысле более живы, чем пре­жде. Всем людям следует прийти к решению жить собственной жизнью, принося пользу на земле до тех пор, пока они не воссоединятся с дорогими им людьми в другом мире».

Но те же самые исследования привели его и к открытию высших функций в человеке, не объясняемых ни одной земной механистической теорией. Из четырёх основоположников современной психологии только Джеймс и Фрейд проявили внимание к огромному миру переливающихся, пульсирующих обертонов, существующему помимо замкнутой цепи клинических проявлений и наблюдений, которыми все они были столь заворожены. Фрейд осознал существование этих обертонов слишком поздно, чтобы это оказало какое-либо влияние на то процветающее направление в психологии, которое носит его имя (незадолго до смерти Фрейд писал, что, если бы ему суждено было начать всё сначала, он стал бы парапсихологом). Джеймс же подошёл к этому ещё в расцвете своих творческих сил. Для Джеймса было очевидным, что ценность любой гипотезы обратно пропорциональна тому объёму человеческого опыта, который она не может объяснить. Он много писал о явлениях, устойчиво существующих за границами объяснений механистической психологии, и заложил фундамент для более тщательного изучения такого рода феноменов. Поэтому если наша цель ввести в область научного изучения полный диапазон действительных событий, которые составляют подлинный человеческий опыт, мы должны вернуться к основам, заложенным Уильямом Джеймсом, и к тем достижениям его мысли и интуиции, мимо которых столь примечательно прошли поздние фрейдисты.

Уильям Джеймс внёс выдающийся вклад в ту область исследований, которые привели к его окончательным выводам по проблеме жизни после смерти. Он был одним из пяти детей блестящего, неутомимого и вечно непоседливого отца. Генри Джеймс-старший происходил из старинной процветающей шотландско-ирландско-английской пресвитерианской семьи фермеров, промышленников и коммерсантов. Молодым человеком Джеймс-старший учился в Пристонской теологической семинарии, где у него развилось яростное неприятие организованной религии. Позже он много и блестяще писал на философские и теологические темы и был близким другом таких интеллектуальных лидеров своего времени, как Эмерсон и Карлайл. Из-за врождённой одержимости отца к скитаниям образование Уильям получал на двух континентах – в Старом и Новом Свете, – и оно часто прерывалось. Мальчиком Уильям посещал различные школы США, Франции и Швейцарии. В восемнадцать он занялся изучением искусства, через год бросил это занятие и поступил в Лоренсовскую школу естественных наук Гарвардского университета. Семь раз прерывал он свои занятия в Гарварде, прежде чем закончил уже Медицинскую школу Гарвардского университета. Причиной одного из таких перерывов было его участие в исследованиях долины реки Амазонки в качестве ассистента великого учёного Луи Агассиса. Другой перерыв был сделан на время его занятий в Германии под руководством знаменитого учёного Германа фон Гельмгольца.

На протяжении всех юношеских лет физическое здоровье Джеймса постоянно внушало опасения. Обострения болезней время от времени приковывали его к постели, и тогда он полностью погружался в себя, приходя иногда даже к мысли о самоубийстве. Возможно, именно вследствие таких кризисов у него развилась та чрезвычайная тяга к изучению и пониманию душевных болезней и страданий человека, которая отличала все его позднейшие работы. Эти депрессии внезапно прекратились в возрасте двадцати восьми лет, когда он открыл для себя работу французского философа Шарля Б. Ренувье. Великий французский мыслитель доказывал, что отличительной чертой человеческого существа является не его «автоматизм», но непрерывное стремление ко всё большей свободе мысли и действия через использование той ограниченной способности, которой обладает лишь он один из всех живых существ, – свободной волей. Для молодого Уильяма Джеймса это было откровением. «Моим первым актом свободной воли, – писал он, – станет вера в свободную волю». Это решение раскрепостило его скованную способность к творчеству. Вскоре после этого Джеймс женился и углубился в многообещающие исследования с такой энергией и блеском, какие редко проявляются в человеке; им суждено было принести ему известность и признание.

Он восходил от одного предмета к другому, добиваясь значительных оригинальных результатов при каждой смене своих интересов, всегда используя ранее приобретённые знания в качестве отправной точки для дальнейших исследований. Сначала он стал профессором физиологии в Гарварде. Затем – профессором психологии. И увенчал эту фазу карьеры своим великим трудом – двухтомником «Принципы психологии». Эта работа, увидевшая свет в 1890 году, была немедленно признана в научных центрах мира как открывающая новую эпоху в развитии науки. Она перевернула весь принятый и установившийся набор представлений в науках, изучающих интеллект и психику человека, и навсегда утвердила принцип функционализма в психологии. Это был период быстрого продвижения в понимании рутинной, земной активности человеческого мозга. Иосиф Броер в 1880 году в Германии с помощью гипноза излечил своего пациента от душевной болезни, причиной которой была давняя, скрываемая от самого себя психическая травма. Этот случай заинтересовал молодого доктора Зигмунда Фрейда, который, работая с Броером, готовился к своей первой книге по психоаналитической терапии. Совершая собственные открытия и с интересом следя за работами Вундта, Броера и Фрейда, Джеймс был на гребне волны наступления психологической науки.

В среднем возрасте Джеймс, уже находясь на самой вершине мировых достижений в избранной им психологии, обнаружил, что эта наука имеет свои ограничения, мешающие полностью понять природу и назначение человека. Психология правильно концентрировала своё внимание на тщательном изучении человека именно в том состоянии, в котором он находится, с тем чтобы помочь ему решить его непосредственные частные проблемы и, если возможно, ослабить симптомы душевных отклонений. Джеймс нашёл эти границы стеснительными во многих отношениях. Они исключали вовсе или оставляли без внимания космическое происхождение человека, его функцию и конечную цель. Это поднимало лабораторный склад ума и миф «объективности» над другими формами восприятия на такую высоту, которой они вряд ли заслуживали. Тогда, оставляя за собой и в дальнейшем используя до предела всё, чего он достиг в своих занятиях психологией, Джеймс всё-таки оставляет психологию как «малую» науку. Он использует фундаментальные достижения психологии в своих занятиях философией, где, как он чувствует, поиск истины обретёт большие просторы. Его метод – считать любое знание достоверным только тогда, когда в его основе лежит непосредственный человеческий опыт, – не изменился и здесь и оказался в равной мере успешным. Он не отстаивал далеко идущих заключений и не переносил их в диалектические рассуждения. Подойдя к устрашающим своей сложностью вопросам о Боге и бессмертии, он обратился не к авторитетам, не к теории, не к искусной аргументации, а к тому, что на самом деле происходило с людьми. Джеймс не мог выработать свою точку зрения наспех. В течение десяти лет он публиковал тщательно взвешенные статьи о своих тщательно выверенных исследованиях, прежде чем сделать предварительные заключения, но и они сопровождались осторожными оговорками о том, что для окончательного их подтверждения ещё требуется значительная работа.

В конце концов он пришёл к полному убеждению в существовании Бога. Сомнительно, конечно, чтобы его определение Бога могло удовлетворить требования высших священнослужителей его времени. Но он считал бесспорным и твёрдо установленным факт существования спасительных сил, душевных и духовных по своей природе, с которыми в минуты кризиса личность может вступить в контакт. Поскольку факт телепатии (передачи мысли) был также установлен, Джеймс обнаружил, что вопрос о бессмертии становится куда более затруднительным и сложным. Чтобы представить такого рода доказательства выживания человеческой личности после смерти тела, которые могли бы удовлетворить самого требовательного скептика (Джеймс полностью разделял скептическую точку зрения и придерживался её принципов во всех своих исследованиях), необходимо было установить и представить факты, которые нельзя было бы объяснить никакой возможностью передачи мысли (сознательной или бессознательной) от одного из здравствующих на земле людей другому.

Раз за разом он сталкивался с такими случаями, объяснять которые с помощью гипотезы о телепатической передаче мысли казалось более несообразным, чем с помощью гипотезы о продолжении жизни человека за смертью. Однако во всех тех случаях, когда объяснение с помощью телепатического эффекта было хоть сколько-нибудь терпимым, он не считал, что этот пример научно убедителен для его выводов. В том, что они могли быть логически и морально убедительными, он не сомневался.

В 1902 году Джеймсу представился случай систематически изложить свои мысли и результаты исследований в цикле Джиффордских лекций, традиционно читавшихся в Эдинбургском университете специально приглашёнными учёными. Эти двадцать его лекций были опубликованы позже в книге «Многообразие религиозного опыта» и выражали генеральную линию его философии жизни за смертью, которой он остался верен до конца своих дней. То, что появлялось на свет относящегося к данной проблеме впоследствии, иногда могло быть сравнимо с уровнем этих лекций, но никогда не превосходило этот органичный сплав духовного и научного опыта человека. «Следует помнить, – писал об этой книге знаменитый учёный из Колумбийского университета Жак Барзен в 1958 году, – что Джеймс пришёл в философию из психологии – его классический трактат 1890 года и по сей день остаётся вехой в истории этой науки. Прежде чем стать психологом, Джеймс получил образование как химик и врач, так что его эволюция от изучения материи до изучения религиозных устремлений человека была подкреплена знанием естественных, точных наук, то есть теми знаниями, которыми больше всего восхищается наше столетие».

Цитировать какой-нибудь определённый отрывок из работы, настолько богатой и глубокой, как «Многообразие религиозного опыта», значит рисковать исказить её; эту работу действительно необходимо прочесть целиком. И тем не менее я всё таки должен рискнуть. Приведу отрывок, где Джеймс обсуждает отношение к религии, который был и остаётся одним из самых мной любимых:

«Существует состояние ума, известное лишь людям религиозным, но никому другому, когда воля к самоутверждению и желание настоять на своём сменяются готовностью замолчать и быть ничем, растворившись в потоках вод и чистых родниках Всевышнего. В этом состоянии ума обителью нашей безопасности становится то, чего мы больше всего боялись, а час смерти нашей воли к самоутверждению оборачивается нашим духовным рождением. Кончилось время напряжённости в нашей душе, наступает счастливое отдохновение… в вечном настоящем, без забот о дисгармоничном будущем…Мы увидим, насколько бесконечно страстной может быть религия в её самых высоких парениях. Как любовь, как гнев, как надежда, устремление и ревность, как любое другое инстинктивное рвение и побуждение, она придаёт нашей жизни очарование, какое нельзя рационально и логически вывести ни из чего другого. Если религия должна означать для нас что-то определённое, то, мне кажется, мы должны принять её как то, что сообщает дополнительное измерение нашему чувству, нашему стремлению к слиянию, к единению в тех сферах, где наша мораль, в обычном смысле слова, может лишь склонить голову и смириться. Это означает не что иное, как достижение новой свободы, как завершение борьбы, как звучание в наших ушах главной ноты Вселенной – обретённые навечно просторы, расстилающиеся перед нашими глазами… Среди религиозных людей много угрюмых натур, которым неведомо это радостное послание бытия… и всё-таки именно религию в её самом обострённом и страстном проявлении я хочу изучать прежде всего, не вдаваясь в споры о терминах.

…Были святые, ощущавшие себя тем счастливее, чем непереносимей становилось их физическое состояние. Ни одно другое чувство, кроме религиозного, не может подвигнуть человека к такому удивительному переходу. Я полагаю, нам следует искать разгадку среди этих неистовых натур скорее, чем среди тех, кто более умерен».

Конечно же, Уильям Джеймс не всегда столь лиричен. Он говорит обычно с позиций анатома и психолога-исследователя. Более типичные для него штрихи можно найти в его лекции о бессмертии, прочитанной в Гарварде. Здесь он признаёт как бесспорное, что мысль есть функция мозга. Но он не видит, почему этот факт должен хоть в какой-либо мере исключать возможность бессмертия. «Даже если жизнь нашей души, насколько мы её понимаем, сегодня может быть в буквальной непосредственности порождением деятельности мозга, который в конце концов погибает, это вовсе не означает, что жизнь не может продолжаться – напротив, это вполне возможно – и с гибелью мозга». Он объясняет далее, что природа даёт нам много примеров сочетания продуктивной функции с иными другими. «Спусковой механизм арбалета имеет освобождающую функцию: он устраняет препятствие, сдерживающее натянутую тетиву, и это позволяет согнутому луку арбалета вновь принять исходную форму… Клавиши органа открывают клапаны различных труб и позволяют воздуху по разным путям выходить из органных мехов… Мы никем не обязаны думать только о продуктивной функции мозга, мы вправе рассматривать также и его передаточную функцию». Затем он делает предположение, что наш мозг является подобием полупрозрачной линзы, проходя через которую белое излучение реальности приобретает окраску, расцвечивается в разные цвета благодаря её индивидуальным природным свойствам. «Наше сознание, насколько мы себе представляем его сегодня, непосредственно есть функция мозга… Но подобная зависимость от мозга такой природной жизни ни в коем случае не делает бессмертную жизнь невозможной… Раз так, то по строгой логике это означает, что клыки мозгового материализма удалены… отныне вы можете уверовать в бессмертие независимо от того, собираетесь ли вы извлечь для себя какую-либо выгоду при этом допущении или вовсе никакой». Я всегда понимал эти слова как предложение употребить наш порождённый мозгом интеллект не для вытеснения, а для обретения расширенного сознания.

В большинстве своих работ Уильям Джеймс предстаёт как очень «заземлённый» исследователь фактов. Он изложил свою окончательную позицию в вопросе о бессмертии человека в статье, опубликованной лишь за год до смерти в «Американ мэгэзин». Здесь он касается некоторых из главных выводов, сделанных им за четверть века исследований парапсихологических феноменов. «Я хочу, чтобы считалась определённо установленной, – писал он, – обычность этих явлений и их общность… Я часто терялся в догадках, что следует думать о том или другом конкретном случае, поскольку источники ошибок в любом наблюдении редко можно полностью определить. Но хрупкие прутья образуют прочную вязанку, а когда эти случаи обнаруживают свою последовательность и все указывают в одном определённом направлении, тогда начинаешь понимать, что имеешь дело… с подлинным феноменом». Он подтверждает существование изначальной воли к контакту и общению. «То, что ортодоксальная наука игнорирует реальные естественные виды парапсихических явлений, меня совершенно не обескураживает, ибо я твёрдо убеждён в их существовании». Ничто в этих последних заключениях Джеймса не меняет его научной позиции, изложенной в книге «Многообразие религиозного опыта» десять лет назад; он ещё раз говорит здесь о трудностях, с которыми сталкивается исследователь в попытке провести разграничительную черту между телепатической связью живых людей и спиритической коммуникацией бестелесных, и высказывается за всяческое поощрение дальнейших исследований. «Это тот случай, когда обо всём должны говорить факты», – подчёркивает он.

В этой последней своей статье он отсылал читателей к той важнейшей работе в интересовавшей его сфере, которая проводилась в то время: «Я питаю высочайшее уважение к терпеливым исследованиям господ Майерса, Ходгсона и Хайслопа». Чтобы достичь цели, поставленной нами в этой главе, – помочь подготовить наш ум, сформированный на материалистических принципах и привыкший к языку естественных наук, к пониманию тех возможностей, которые наука ещё в полной мере не исследовала, нам лучше всего последовать совету Уильяма Джеймса и обратиться к этим названным вехам развития парапсихологических исследований.

Джеймс Хайслоп был профессором Колумбийского университета и одним из основателей Американского общества психических исследований (АОПИ), созданного в 1906 году; он умер в 1920 году. Доктор Хайслоп добился значительного развития методики и техники психических исследований, его работы пролили новый свет на понимание парапсихических явлений. Доктор Ричард Ходгсон – один из членов Британского общества психических исследований (БОПИ) – был известен тем, что безжалостно разоблачал мошенничество и обман в сфере парапсихологии. Настроенный чрезвычайно скептически, он настаивал на самой скурпулёзной проверке всего, что представлено нашему вниманию как факт, прежде чем пытаться убедить в чём-то научный мир. Ходгсон некоторое время руководил американским филиалом БОПИ; вскоре после его смерти (1905) этот филиал и стал ядром нового Американского общества (АОПИ). Вклад Фредерика Майерса – особенно его широкие исследования условий, в которых существует жизнь после смерти, – настолько огромен, что для рассказа о нём потребуется отдельная глава. Здесь же мы только отметим, что Майерс, эссеист и учёный, занимавшийся в Кембридже античной классикой, был одним из основателей Британского общества психических исследований и впоследствии его президентом.

С другими деятелями этой пионерской исследовательской организации мы встретимся позднее, во время нашего путешествия в иную сферу бытия, поэтому сейчас я могу их только представить. Наиболее выдающиеся из них – Генри Сидгвик, профессор философии Кембриджского университета и первый президент БОПИ; Эдмунд Герней, профессор психологии в Кембридже и в прошлом президент БОПИ; Артур Конан Дойл, британский врач, ставший впоследствии писателем и мировой знаменитостью как создатель Шерлока Холмса; сэр Оливер Лодж, один из наиболее выдающихся британских физиков, получивший рыцарское достоинство за свои замечательные работы в области исследования атома и теории электричества. Тяжёлая утрата, понесённая Лоджем, потеря им сына Раймонда в то самое время, когда сэр Оливер вёл самые интенсивные исследования в области парапсихологических явлений, привела в конце концов к тому, что наука получила первый в XX веке подробный рассказ, описывающий вступление личности в другую сферу бытия и утверждение человека в мире, существующем за смертью.

В книге сэра Оливера Лоджа «Раймонд», в которой рассказывается об установленной экстраординарной связи с сыном после его гибели, а также в материалах специалистов БОПИ, анализирующих и оценивающих этот рассказ, большое место отводится методам и технике парапсихических исследований. Для этого есть веские причины.

Какие именно слова бесспорно доказывают, что информация, принятая медиумом для передачи сэру Оливеру, исходила от сына Лоджа Раймонда и ни от кого другого? В какой степени эти сообщения могли оказаться «загрязнёнными» со стороны телепатического, медиумистического или какого-либо другого влияния? Возможно ли, чтобы Раймонд во время сеансов в одном случае пребывал в полусонном состоянии, а в другом – в состоянии полного бодрствования? Поскольку Раймонд не был получившим специальную подготовку учёным, то переданные им описания мира, в котором человек существует после смерти, могли оказаться просто его субъективными впечатлениями; но тогда какие научные выводы можно сделать на основе его впечатлений относительно фундаментальной структуры потустороннего мира и свойственных ему видов энергии?

Все эти вопросы, конечно, для учёных имеют жизненно важное значение. К ним мы позже ещё вернёмся. А сейчас мне хотелось бы остановиться главным образом на самом вступлении личности человека в потусторонний мир, на том, как ею это ощущается. Я рассматриваю информацию Раймонда в качестве спонтанного, субъективного выражения прямого опыта, как информацию почти абсолютно «чистую», то есть не загрязнённую никакими влияниями и помехами, как информацию, обладающую определённой ценностью для тех из нас, кто более склонен познавать жизнь через собственный опыт, чем анализировать её. Поэтому в рассказе, к которому перехожу, я опущу технические пояснения исследователей и как бы «предоставлю слово» самому Раймонду.

Раймонд Лодж, младший офицер Британских вооружённых сил во Франции во время первой мировой войны, был убит в бою в сентябре 1915 года. В это время его отец, сэр Оливер Лодж, был занят проведением цикла парапсихологических исследований, которым он теперь посвящал большую часть своего времени. В этом случае он работал «анонимно» (то есть не раскрывал своего подлинного имени и званий) с тремя медиумами: миссис Кэтрин Кеннеди (она была «медиумом-автоматистом», в состоянии транса она неосознанно для себя, автоматически воспроизводила послания в письменном виде); миссис Глэдис Осборн Леонард, работавшей как в состоянии транса, так и с помощью спиритической доски, но с Лоджем она в основном работала как трансмедиум, и мистером А. Ваут-Питерсом, трансмедиумом. В это же время – о чём вы также узнаете позже – наибольшую активность в общении с миром живых проявлял Фредерик Майерс, скончавшийся в 1901 году; Майерс тогда часто выходил через медиумов на связь со своими друзьями, оставшимися жить на земле. Первое предвестие о смерти Раймонда пришло от Майерса в сообщении, известном как «послание Фавна».

Раймонд Лодж был убит 14 сентября 1915 года во Фландрии, ему шёл тогда двадцать шестой год. Больше чем за месяц до смерти Раймонда, 8 августа 1915 года, во время сеанса знаменитого американского медиума миссис Леонор Пайпер в Гринфилде (штат Массачусетс) было записано короткое послание от Майерса к Лоджу. Его обычным порядком переслали Лоджу по международной сети обмена данными в области парапсихологии, создавшейся к тому времени между учёными. Через медиума говорил доктор Ричард Ходгсон (он умер в 1905-м). Вот его послание: «Послушайте, Лодж, хотя мы и не вместе, как бывало раньше, но это не совсем так: мы всё-таки можем общаться. Майерс говорит, что вам выпала роль поэта, а он будет действовать за Фавна. За Фавна… Верролл это поймёт».

Сейчас хорошо известно, что Майерс, будучи выдающимся специалистом в классической филологии, часто облекал свои послания в форму ассоциаций и отсылок к греческой и римской поэзии и другим работам античных классиков, то есть к той области знаний, которая почти наверняка неизвестна среднему медиуму; так послания Майерса оберегались от возможных «загрязнений», и личность их «автора» устанавливалась вне всяких сомнений. Под «Верролл» имелась в виду миссис Артур У. Верролл, вдова известного кембриджского учёного, специалиста по античной классике, и сама компетентный специалист в этой области. Она сразу же определила, на что ссылается Майерс и смысл этой отсылки. В «Одах» римского поэта Горация есть эпизод, в котором говорится о том, как поэт смог уберечься от падающего дерева – ему помог бог Фавн, «хранитель поэтов». Это могло означать, что Лоджа вскоре должен постигнуть некий удар, а Майерс собирается сделать всё, что сможет, исполняя роль хранителя.

В парапсихических исследованиях, проводимых сэром Оливером Лоджем, ему помогала вся его семья. Но первый сеанс, в котором участвовал член семьи Лоджа, состоялся 25 сентября 1915 года – одиннадцать дней спустя после гибели Раймонда. На сеансе у медиума миссис Леонард присутствовала инкогнито жена сэра Оливера – леди Лодж. Медиум миссис Леонард, таким образом, не знала её настоящего имени и отношения к Раймонду. Никаких попыток установить контакт с Раймондом не предпринималось. И тем не менее мать получила следующее послание от «умершего» сына: «Скажи отцу, что я встретил здесь нескольких его друзей». На вопрос матери, не может ли он назвать кого-нибудь из них по имени, последовал ответ: «Да, Майерса». Спустя два дня на сеансе с этим же медиумом присутствовал сэр Оливер Лодж, опять-таки «анонимно». Контролёр миссис Леонард, Феда, объявив, что Раймонд находится в контакте с ней, сказала: «Он говорит, что ему там трудно, но у него много добрых друзей, которые ему помогают… Он знает, что его ожидает здесь большая работа, как только он будет немного больше готов к ней. Он иногда сомневается, будет ли он на это способен. Но ему говорят, что он сможет. У него хорошие учителя и наставники. Он показывает мне букву «М»… говорит, что чувствует, что у него теперь два отца… Прежний и другой… День или два назад он почувствовал, что его сознание уже больше не подавлено. Он чувствует себя сейчас легче и лучше, последние дни. Сначала он был потерян. Не мог собраться с силами. Но это продолжалось недолго, ему повезло. Ему вскоре всё объяснили, и он понял, где находится».

В тот же день миссис Лодж была «анонимно» на спиритическом сеансе у мистера Питерса. Через него прошло следующее сообщение: «Этот джентльмен, занимавшийся поэзией, – я вижу букву «М», – помогает вашему сыну общаться с нами». Спустя несколько мгновений Питерс подскочил, щёлкнул пальцами и почти прокричал: «Боже мой! Если бы отец мог сейчас увидеть его! Он совсем окреп, как бы это тронуло отца!». Через две недели на сеансе с миссис Леонард «сам» Майерс подтвердил знаменитое «послание Фавна » как обещание помочь Раймонду и его семье в это трудное переходное время. Ещё двумя днями позже. 29 октября, Лодж имел сеанс с трансмедиумом мистером Питерсом, во время которого «опека» Майерса над Раймондом ещё раз была подтверждена: «Ваш семейный обычай подходить ко всему с точки зрения здравого смысла очень помог Раймонду прийти в себя… иначе ему было бы значительно труднее… Он говорит: «Ф. М. помог мне больше, чем вы можете себе представить…» Теперь он говорит: «Ради бога, отец, разрушьте эту плотину, эту стену, которую ставят между нами люди. Если бы ты только мог увидеть, что вижу я: здесь сотни безутешных мужчин и женщин. Если бы ты видел таких же, как я, ребят здесь на нашей стороне, отгороженных от всех своих близких, оставшихся на земле, ты бросил бы всё и изо всех сил занялся бы только этим!» Он хочет, чтобы я передал вам, что, когда он уходил из этой жизни, он испытывал чувство сильной растерянности и какого-то разочарования, он даже не догадывался о том, что это смерть. Вторым было чувство печали и горечи… Это – время, когда мужчины и женщины чувствуют, что с них как бы сдирается какая-то корка, – разбивается скорлупа всего привычного и условного… скорлупа безразличия… и каждый начинает заново мыслить, хотя некоторые и по-прежнему как эгоисты».

С этого времени Раймонд постепенно «идёт на поправку», точно так же, как больной оправляется от шока травмы. У него появляется полная осознанность всех возможностей его нового положения и горячее желание скорее ими овладеть. Идёт «выздоровление», хотя и медленно, но день ото дня, неделя за неделей всё лучше и лучше. Во время сеансов, приходящихся на этот период «выздоровления» Раймонда, наконец был получен ответ, хоть и не совсем полный, на часто задававшийся ему вопрос: «Спят ли вообще люди в жизни после смерти?». Раймонд встретил там юношу по имени Поль, который помогал ему ориентироваться в новой жизни. Их взаимоотношения были описаны во время сеанса автоматического письма у медиума-автоматиста миссис Кеннеди: «Передайте, что Раймонд был на сеансе, и Поль говорит, что я могу бывать и потом, когда захочу… Поль говорит, что он здесь с семнадцати лет, он весёлый парень, и все здесь его любят. Здесь, кажется, взяли за правило звать на помощь Поля, когда кому-нибудь приходится трудно». В этот момент вклинился Поль: «Раймонд уже спал… начиная со вчерашнего дня». Затем Поль рассказал о том, какую растерянность и смятение испытывают там вновь прибывшие, когда узнают, как трудно им теперь установить связь со своими родными и друзьями, оставшимися жить на земле, сообщить им, что они сами тоже живут: «Они почти не верят в это. Всякий раз они думают, что это безнадёжное дело, и готовы сдаться. Но я уговариваю их всё время, прошу попробовать снова сказать своей матери, что они живы… Ведь так много людей считает, что те, кого они любили, навсегда умерли.

Сэр Оливер Лодж, ученый с мировым именем, полу­чил титул за свои выдающиеся достижения в области исследования атома и теории электричества. В научной среде Лодж б хорошо известен своими исследования­ми атмосферных разрядов, электролиза и электромагнит­ных волн. Он работал над созданием беспроволочного телеграфа - почти одновременно с общепризнанным изобретателем радио г. Маркони. Лодж не только отра­ботал принципы беспроволочных линий связи и запатен­товал свои изобретения, но и основал компанию для их внедрения. Однако в 1911 г. Маркони после недолгих переговоров выкупил его фирму за 20 тысяч фунтов стер­лингов, а Лодж остался на должности консультанта сроком на семь лет.

На протяжении пятнадцати лет Лодж был ректором Бирмингемского университета и одновременно руково­дителем Британского общества психических исследо­ваний.

Будучи убежден в возможности общения живых лю­дей с умершими, Лодж в 1909 r. написал книгу «Выжива­ние человека», посвященную основателям Общества пси­хических исследований, которых он называл» наичест­нейшими, наиболее терпеливыми исследователями непопулярной области науки».

В книге описано много документально подтвержден­ных паранормальных явлений: от телепатии до «бесед с потусторонним миром». В нее также включены его сви­детельства о сеансах, очевидцами которых были он и дру­гие исследователи; во время этих сеансов осуществлялся? контакт между живыми и «умершими». Любое подобное исследование жизни после смерти, предпринятое ученым с меньшим научным авторитетом, чем у сэра Оливера, было бы публично осмеяно как скандальное. Но такому корифею как Лодж ведущие представители научного мира не смели препятствовать в его исследованиях.

Книги Лоджа, посвященные научным поискам дока­зательств бессмертия человека, пользовались огромным успехом. Читатели хотели знать как можно больше о по­тусторонней жизни, это было особенно актуально в годы Первой мировой войны, когда горе и смерть коснулись миллионов людей.

Как ученый сэр Оливер знал о разного рода мошенни­ках, которые выдают себя за медиумов. Такие гении пара­психологии, обладающие исключительно развитым вос­приятием, как Леонора Пайпер, встречаются чрезвычай­но редко. Но сэр Оливер сумел отыскать своих «белых ворон». Ими были: миссис Кэтрин Кеннеди «медиум ­автоматист», в состоянии транса она неосознанно для себя автоматически воспроизводила послания в письменном виде); миссис Глэдис Осборн Леонард, работавшая как в состоянии транса, так и с помощью спиритической доски (но с Лоджем она в основном работала как трансмедиум); мистер Альфред Войт Петерс, трансмедиум.

Миссис Кэтрин Кеннеди обнаружила в себе способ­ность медиума, наделенного даром автоматического письма, когда в результате несчастного случая трагичес­ки погиб ее сын Поль. Поль нашел способ наладить с ней контакт при помощи автоматического письма. Опа­саясь, что, может быть, она сама себя обманывает, Кэт­рин написала письмо сэру Оливеру, надеясь на его по­мощь в выяснении причин необыкновенного явления. Оливер Лодж встретился с миссис Кеннеди и познакомился со сведениями, полученными от ее сына.

Они произвели на него огромное впечатление, и он на­правил ее к госпоже Врайдт, практикующей в Лондоне американке - медиуму, которая убедила Кэтрин, что Польи сейчас жив. Через несколько месяцев миссис Кеннеди получила новые подтверждения, что Поль жив, от двух других медиумов, которых нашла сама. Это и были миссис Глэдис О. Леонард и мистер Альфред В. Петер-с.

Миссис Леонард впоследствии стала одним из са­мых изученных медиумов, чьи достижения подтверж­дены и документально зафиксированы в анналах как Британского, так и Американского обществ психических исследований.

Мистер А. Петерс к моменту встречи с Лоджем был известным медиумом, занимающимся исследованием парапсихологических явлений уже больше 20 лет.

С «той» стороны большую активность проявлял Фре­дерик Майерс, профессор Кембриджа, скончавшийся 1901 r. При жизни он интенсивно занимался исследо­ваниями посмертного существования, а после смерти Майерса (в 1903 r.) была опубликована его книга «Че­ловеческая личность и продолжение существования после смерти тела». МаЙерс часто выходил через меди­умов на связь со своими друзьями, оставшимися на Зем­ле. И хотя Майерс и Лодж не были знакомы до смерти Майерса, именно Майерс первым предупредил Лоджа, что его скоро постигнет некий удар и что он, Майерс, сделает все, что сможет, исполняя роль хранителя.

Сообщение от Майерса пришло 8 августа 1915 r. . А 14 сентября во Фландрии был убит сын сэра Оливера Раймонд, младший офицер Британских воо­руженных сил. Ему шел двадцать шестой год. Только вера в то, что Раймонд продолжает существовать в ином мире, поддерживала сэра Оливера, и он нашел в себе силы не только продолжить привычный образ жизни, но с еще большей энергией заняться исследовательской работой. Подыскивая людей, способных помочь ему в контакте с Раймондом, сэр Оливер выбрал именно тех троих медиумов, о которых мы сказали выше.

И Раймонд появился! Через посредничество медиу­мов он дал ясные и подробные свидетельства своей про­шлой и нынешней жизни.

Главной задачей сэра Оливера было идентифициро­вать личность Раймонда и получить гарантии того, что он общается именно с сыном. Каждое слово, произне­сенное во время сеансов, было не только зафиксирова­но, но и проанализировано. Подлинными признавались только те полученные от Раймонда факты, о которых не знали ни медиумы, ни присутствующие на сеансах. Независимо от степени важности получаемой инфор­мации, ее достоверность сразу могла свидетельствовать о том, что медиум общается с «умершим».

Огромное количество сведений, полученных от Рай­монда и проверенных самым тщательным образом, убедили сэра Оливера в том, что на связи с медиумом был его сын. Особенно убедительным доказательством была ис­тория с фотографией. Раймонд сообщил, что за несколь­ко недель до гибели он сфотографировался с другими офи­церами и подробно описал фотографию: большая группа офицеров различных частей и родов войск на фоне како­го-то строения. Офицеры на снимке расположились в три ряда: те, кто был в первом ряду, разместились на земле, следующие сидели на скамейке, а остальные стояли за ними. Раймонд находится в первом ряду, С тростью у ног, а сидевший офицер опирается на его плечо.

Сэр Лодж предпринял все меры, и через два месяц фотография была у него. Она выглядела именно так, как ее описал сын. Позднее Лодж признался, что именно эта фотография стала тем убедительным доказатель­ством дальнейшего существования Раймонда, которое он так долго искал.

и началась уникальная работа отца и сына по ис­следованию феномена жизни после смерти. Выясни­лось, что после перехода в иной мир Раймонд достаточ­но долго чувствовал себя потерянным, но ему пришли на помощь друзья, особенно Ф. Майерс. Благодаря их поддержке Раймонд постепенно «пошел на поправку», точно так же, как человек оправляется от шока. Он встретил там юношу по имени Поль, который помог ему ориентироваться в новой жизни. Первое время в разго­вор Раймонда с медиумом иногда вклинивался Поль. Именно он рассказал о том, какую растерянность и смя­тение - испытывают «там» все вновь прибывшие, когда узнают, как трудно им теперь установить связь со свои­ми родными, сообщить им, что они тоже живут.

Во время одного из первых сеансов связи Раймонд сказал отцу: «Ради Бога, отец, разрушьте эту плотину, эту стену, которую ставят между нами люди. Если бы ты только мог увидеть, что вижу я: здесь сотни безутешных мужчин и женщин. Если бы видел таких же, как я, ре­бят здесь, на нашей стороне, отгороженных от всех сво­их близких, оставшихся на земле, ты бросил бы все изо всех сил занялся бы только этим!» .

В прошлом году я прочитал в одной из русских статей на интернете краткое упоминание о книге английского физика Оливера Лоджа "Раймонд, или жизнь после смерти", написанной в 1916 году.

Меня это заинтересовало, и я прочитал упомянутую книгу.
Но сначала - о самом авторе.

Сэр Оливер Лодж (Sir Oliver Lodge, 1851 - 1940гг) был известным английским физиком, изобретателем и писателем конца ХIX - начала ХX веков.

Упомянутая книга, полное название которой "Раймонд или жизнь и смерть: с примерами доказательств сохранения памяти и привязанности после смерти" ("Raymond or Life and Death: With Examples of the Evidence for Survival of Memory and Affection after Death”), была опубликована в 1916 году и посвящена памяти одного из его сыновей, Раймонда, ушедшего добровольцем на I Мировую Войну и погибшего там в 1915 году, а также предполагаемому общению с ним после его гибели...

Существует много всевозможной литературы, посвященной спиритическому общению с духами умерших и т.п.
Упомянутая же книга заинтересовала меня тем, что она была написана известным ученым, который подошел ко всему с использованием научной методологии, насколько это было возможно.

При этом Оливер Лодж проводил много проверочных "бесед", когда речь шла об информации, событиях и т.д., которые были известны только ему и его сыну Раймонду, но не медиуму или кому-либо еще из присутствующих.

Результаты таких экспериментов часто были очень убедительными, более того, он иногда получал от Раймонда такую информацию, которая даже ему не была известна во время общения с умершим, но которая подтверждалась позже...

При этом использовались традиционные "спиритические" методы общения - с помощью различных медиумов - посредников, а также таких распространенных средств, как "столоверчение" и "автоматическое" письмо.

Оливер Лодж включил в свою книгу только часть "бесед" с Раймондом - те, что не носили очень личного характера и т.п.
Дальше я приведу часть таких примеров из книги.

Медиум сообщает О. Лоджу, что Раймонд ожидает поблизости, он выглядит очень довольным.
Ему не терпится рассказать о том месте, где он сейчас живет, хотя он пока и не понимает, как оно выглядит таким "твердым".

Он недавно наблюдал за прибытием в этот мир различных людей, а также то, какой эффект это производит на них.
Раймонд также говорит, что у него здесь намного больше дел, чем в их старой, "земной проекции".

Ему не хотелось бы покидать отца и мать, а также своих братьев и сестер, но в его новом мире очень интересно.
Раймонд говорит, что он очень хотел бы, чтобы все они пришли туда хотя бы на один день и оказались все вместе.

Временами еще живущие оказываются в его мире, но ничего не помнят об этом.
В частности, все его ближайшие родственники уже бывали у него в ночное время, то есть во время сна, но это очень трудно для них что-либо вспомнить об этом проснувшись.

Как сказали там Раймонду, если живущий человек будет помнить такие посещения "того мира", то это будет слишком большой нагрузкой для его мозга.
Такое двойственное существование повлияет на их "дневную" жизнь.
Поэтому память о таких контактах блокируется.

Здесь я вижу большую аналогию с тем, что сообщается многими современными "контактерами" и людьми, "похищавшимися" пришельцами.
Это особенно интересно, потому что в то время, в начале ХХ века, такие истории еще не были частью распространенного фольклора.

Они также говорят о том, что наше состояние "измененного сознания", т.е. пребывание в "мире сновидений", является на самом деле более реальным, чем "дневное", бодрствующее состояние...

Но продолжим о книге.
Раймонд говорит, что никогда не видел, чтобы у кого-то шла кровь.
На вопрос, есть ли у него уши и глаза, он отвечает, что - да, и у него точно такие же, как и прежде, ресницы, брови, язык и зубы.

Он также говорит, что вместо плохого зуба, бывшего у него раньше, у него сейчас есть хороший.
Раймонд говорит, что знал одного человека, который в прошлой жизни потерял руку, но сейчас она у него есть.

Когда тот человек только оказался в "астрале", то рука у него отсутствовала, однако несколько позже она стала постепенно отрастать, пока не выросла полностью.

Раймонд отмечает, что при этом он говорит о людях, у которых конечности были потеряны за много лет до их смерти.
Что же касается конечностей, потерянных на войне, то есть при гибели людей, то они появляются здесь сразу...

Однажды Раймонду сказали, что если кто-то во время гибели был разорван на куски, что случается на войне, то для "духовного тела" требуется некоторое время, чтобы все тело вновь "собралось" вместе, так как это требует определенной концентрации исчезнувшей при гибели определенной части "энергетической субстанции".
При этом "дух" не разорван на части, конечно, но все же это имеет определенный эффект.

На вопрос о сожженных телах, Раймонд отвечает следующее.

Если они сожжены в результате несчастного случая, то "они" знают об этом на этой стороне и отделяют "дух" первым.
Тот, кого здесь называют "дух-доктор", приходит туда и помогает.

Но тела не должны быть сожжены преднамеренно. У нас иногда большие проблемы с людьми, которых кремировали слишком скоро после смерти, и этого не должно делаться.

О. Лодж спрашивает его, а что если тело становится "плохим", т.е. начинает разлагаться?
Раймонд отвечает: когда тело начинает разлагаться, "дух" из него уже вышел. Если хотя бы часть "духа" остается в теле, то разложения не происходит.

Затем, как представляется, это тело обретает свою прежнюю форму само по себе, или же что-то "встречает" его и помогает обрести такую форму.
Раймонд говорит, что "они" формируют дубликаты тела, оставшегося позади. И это очень интересно.

Таким образом, говоря современным языком, это нечто вроде клонирования бывшего тела на основании информации, сохранившейся в "матрице сознания", "душе" или той же ДНК.
При этом, из каких-то других материалов...

Или же это просто "воссоздание" тела в другой, "виртуальной" реальности? - Но об этом позже.

Раймонд, в частности, говорит, что сразу после "прибытия" он захотел костюм, как в прошлой жизни, и "они" предоставили его ему.
Хотя большинство людей носит там нечто вроде белых халатов (или балахонов).

Отвечая на очередной вопрос отца, Раймонд говорит, что там есть мужчины и женщины. Хотя, как ему представляется, относятся они друг к другу отлично, чем в прошлой жизни, но по-прежнему имеют подобные чувства между собой, которые проявляются по-другому.

Как представляется, продолжает Раймонд, дети здесь не рождаются.
Чтобы иметь детей, люди "посылаются в физические тела".

Чувство любви между мужчинами и женщинами существует, но оно другого качества, чем между двумя женщинами или двумя мужчинами, или же между ближайшими родственниками.

Раймонд говорит, что у него там не бывает чувства голода. Но у некоторых оно сохраняется и им дается что-то, по виду напоминающее земную еду.
"Прибывшим" пытаются предоставить то, что они хотят.

Например, один новоприбывший захотел сигару. Раймонд думал, что ее он уж точно не получит, но, как оказалось, там есть всевозможные "лаборатории", которые могут производить все, что угодно.
Не из "твердой" материи, а из других, "местных" субстанций.

Однако, как кажется, любители таких вещей, как сигары и т.п., не получают от них полного удовлетворения, и постепенно от этого отвыкают...
В первое же время многие хотят там привычные вещи - мясо, спиртное, и они получают все это. Но потом, довольно скоро, как бы отвыкают.
Правда, Раймонд слышал о пьяницах, которые продолжают там пить в течение месяцев и даже лет, но сам их не видел.

Он говорит, что хочет, чтобы живущие люди представляли себе, что все это здесь так же естественно, как и на "земном уровне".

Раймонд говорит, что дом, в котором он живет, выглядит построенным из кирпича. Но из чего сделаны эти "кирпичи", он пока не знает (напомню, что он сам там совсем недавно...).
Кто-то ему говорил, что они сделаны из чего-то, "восходящего" от земного "уровня", которое принимает твердую форму после того, как оказывается в их мире.

В любом случае, говорит Раймонд, они выглядят, как кирпичи, и такиe же на ощупь, когда он дотрагивается до них.
Он видел там и другие разные материалы, например, гранит.

Раймонд говорит, что-то постоянно поднимается от нашего земного "уровня", практически невидимое - "в атомах".
Но когда оно попадает в "этер", оно приобретает другие качества, и из этого можно делать "твердые" вещи.
Надо понимать, что "твердые" - это для их мира, но не для нашего...

Раймонд продолжает, что все мертвое имеет запах, и из этого "запаха" у них производятся дубликаты той формы, которую они имели прежде, чем стать "запахом".
Например, даже старое дерево имеет запах, отличный от молодого.

На вопрос отца, видел ли он звезды, Раймонд отвечает, что да. Они выглядят, как и на Земле, только он чувствует себя ближе к ним. Не совсем буквально ближе - просто они выглядят яснее.

Что пока является мистикой для Раймонда, так это то, что чередование дня и ночи не выглядит таким регулярным, как на Земле.

Что касается Солнца, то оно всегда кажется примерно одной и той же теплоты, и он не чувствует жары или холода там, где находится.
Ему никогда не становится жарко при свете солнца - не потому, что оно излучает меньше тепла, а потому, что у него теперь другое тело, которое по-другому ощущает температуру.

Когда же Раймонд приходит в контакт с чем-то на земном "уровне", во время "бесед", например, через медиума, то он может немного чувствовать холод или тепло.
Если же он появляется на земном "уровне" просто посмотреть на что-либо, то он этого не чувствует.

Во время одной из бесед с отцом Раймонд говорит, что сейчас он уже ни за что не хотел бы возвращаться назад.
Ему здесь очень интересно и у него здесь в "пятьдесят" раз больше дел, чем в прошлой жизни.

Он также говорит, что ему повезло, что сразу после "перехода" в этот мир многие встречали его.
Продолжая, Раймонд говорит, что это ужасно, когда люди после смерти переходят в этот мир и в течение недель не могут поверить в то, что с ними произошло, думая, что все это им просто снится...

Когда он сам "проснулся" там, он тоже чувствовал небольшую депрессию, но она быстро прошла.
В начале это было странно - видеть вокруг этот необычный мир, а также людей, которые уже давно умерли, например, своего дедушку.

Раймонд также встречал там много разных животных, включая их собаку и кота.
Он не видел там пока тигров или львов, зато видел лошадей, котов, собак и птиц.

Он также побывал в библиотеке, где видел книги, подобные тем, что читал в прошлой жизни.
Раймонд говорит о том, что в той библиотеке находятся такие книги, которые еще не были опубликованы на земном "уровне".

Он не знает, верно ли это, но ему сказали, что "материя" из этих еще не напечатанных на Земле книг будет "впрессована" в мозги некоторых людей, которые станут их будущими авторами.
Раймонд продолжает, что не каждому на его "уровне" разрешено читать такие книги "из будущего".

Он также рассказывал отцу о том, что часто посещал одну из своих сестер, когда она уже спала. Он пытался громко звать ее, но не получал никакого ответа. То есть ему только казалось, что он кричит...

На вопрос, в какой "сфере" он живет (ранее ему сообщали, что другие, вокруг Раймонда, живут на "третьей сфере", называемой "Summerland "), тот ответил - "Summerlodge".

Во время общения со своей сестрой Виолет, Раймонд показал знание не только того, что она делает, но и того, что она собирается вскоре делать...

Однажды Раймонд "появился" на встрече с отцом с молодой леди, которая пришла из более "высокой сферы". Как оказалось, это была его младшая сестра, умершая при рождении, и которая выросла уже в этом мире.
Она, в частности, говорила, что не приходила раньше не потому, что не хотела, а потому, что не могла - ей надо было быть вне Земли потому, что у нее была работа в "высоких сферах" в течение 3-х лет, и это было сложно для нее приходить сюда оттуда.

Раймонд говорит, что видел некоторых парней, имеющих "плохие идеи и т.п.", и которые потом попали в место, которое он хотя и не назвал бы "адом", но куда, тем не менее, не хотел бы попасть.
Это такое место, где тебе дается шанс, и когда ты хочешь стремиться к чему-то лучшему, ты получаешь возможность осуществить это.

Учись помогать себе, и ты немедленно получишь помощь. Это очень похоже на ваш мир, только без нечестности, без предрасположенностей - в ходу общий для всех закон.

На вопрос, спит ли он, Раймонд отвечает, что лишь частично.
На вопрос, бывает ли у них дождь, он отвечает, что можно пойти в такое место, где дождь бывает.

Раймонд говорит отцу, что не знает, откуда к нему приходит знание некоторых вещей.
Это - не по запросу, но временами он получает сообщение, как будто по радио, сообщение откуда-то - он не знает, откуда.
Иногда он пытается определить это, и не может...

У Оливера Лоджа, в частности, есть запись, подтверждающая, что Раймонд знал о смерти их садовника, случившейся всего неделю назад.

Раймонд говорит, что был в месте, которое "ниже" их. Он также присутствовал на лекциях в так называемых "залах учения": ты имеешь возможность подготовить себя к более высоким "сферам", продолжая жить в более низких.

Раймонд говорит, что он сейчас находится на третьей "сфере", но ему сказали, что он уже может перейти на четвертую, если захочет.
Сейчас он не хотел бы уходить на более высокую "сферу", потому что оттуда ему будет труднее возвращаться назад, чтобы общаться со своими близкими.

Он просто хочет продолжать учение на этой своей более низкой "сфере", чтобы быть поближе к ним - по крайней мере до тех пор, пока oни не присоединятся к нему...

Раймонд также рассказал, как он посетил место в пятой "сфере".
Оно выглядело как своего рода большой храм. Там были толпы, приходящие туда, и они выглядели очень счастливыми.

Когда он смешался с толпой, идущей в храм, он почувствовал себя так, как будто выпил немало шампанского.
Конечно, он не был полностью приспособлен к условиям этой "сферы", но его ощущение было очень необычным.

Войдя в здание, он увидел много больших разноцветных окон - розового, голубого и оранжевого цвета.
Раймонд увидел, как разные люди подходят и становятся под цветные потоки, льющиеся из окон, и подумал, зачем они это делают?

И кто-то ему сказал, что розовый цвет дает любовь, голубой - духовное лечение, а оранжевый - интеллект.
Ему также сказали, что на Земле это станет известно позже.

Раймонд сел на одно из сидений, располoженных примерно как в костеле, и когда он посмотрел вперед по проходу, то увидел около семи приближающихся фигур.
Это были учителя, спустившиеся из седьмой "сферы".

Каждый из них затем прошел в боковые проходы и положил свои руки на сидящих там людей.
Когда один из них положил свою руку на голову Раймонда, то он почувствовал как бы смесь всех трех цветов - как если он стал все понимать, и как если бы все, что он оставил позади - зло и заботы, все это показалось ему ничем.

И он почувствовал, как если бы он мог подняться на любую высоту и поднять с собой любого вокруг него...
Раймонд почувствовал, как если бы что-то проходит сквозь него, через другие "сферы" и на Землю, и он при этом помогал кому-то, хотя и не знал, кому...
Все это было необыкновенно чудесно и повторилось несколько раз.

Раймонд также побывал на шестой "сфере",которая была красивее, чем пятая, но в настоящее время не захотел оставаться там. Вместо этого он предпочитает помогать людям здесь.

Он говорит, что вещи здесь довольно реальны, но не такие тяжелые, как на Земле, включая нас самих.

Раймонд также говорит, что, как ему представляется, "духовные сферы" построены вокруг земной "проекции", и вращаются вокруг нее с разными скоростями.

Он также говорит, что многие люди размышляют о таком "духовном" мире, но когда они "приходят" сюда, то видят, что он и в самом деле существует, впечатляя их своей реальностью.

Раймонд говорит, что хотел бы, чтобы они оказались в этом мире и он мог бы показать его им. Отцу же там особо понравится, и он будет пробовать и выворачивать наизнанку все вещи вокруг...

Он также говорит, что там растет много цветов, но они их не срывают. Цветы здесь не умирают, а, как кажется, возобновляют себя.

Чем более высокой является "сфера", тем светлее там тела - он имеет в виду светлее по цвету.
Раймонд считает, что именно по этой причине люди рисуют ангелов с длинными светлыми волосами и очень хрупкого телосложения, так как они были вдохновлены кем-то из высоких "сфер"...

Оливер Лодж пишет, что вся информация, полученная от Раймонда, не может быть результатом телепатии от кого-то из еще живущих, так как он знает о всяких любопытных вешах, происходящих в их доме, как если бы он был живой...

В книге приводится много примеров, которые подтверждают это очень убедительно, благодаря научному и методическому подходу ко всему со стороны Оливера Лоджа.
Еще много подобных примеров в книге только упоминаются.

Размышляя о "жизни после смерти", О. Лодж, в частности, пишет, что главным звеном, объединяющим все, связанное с общением с Раймондом, сводится к гипотезе не только о продолжении существования личности после смерти, но и возможности контактов между этими двумя стадиями существования.

Такое "следующее" существование является неизбежным будущим для каждого живущего ныне индивидуума, вместе с вероятностью того, что реальных стадий существования значительно больше, чем два описанных, и что предстоящий переход в новое состояние, который неизбежен вне зависимости от того, верит в него человек или нет, является только одним из многих...

Оливер Лодж также считает, что мозг и нервная система являются инструментами "трансмутации или трансляции" из мира физического в ментальный, и наоборот.
И в этом смысле смерть может рассматриваться как отделение контролирующей сущности от физико-химического организма, или традиционное разделение "души и тела"...

При этом процессе "душа" не повреждается, а наоборот, освобождается.
Она переходит в мир, где красота и знание существуют так же, как и здесь, место, в котором возможно продолжение прогресса, и в котором "вера, надежда и любовь" даже более реальные и преобладающие, чем в нашем земном мире.

То есть смерть - не уничтожение, а переход в новое условие существования - то, что может быть названо новой жизнью.
Жизнь, сама по себе, продолжается, и все условия ее существования остаются такими же, как и прежде.
Жизненные обстоятельства для личности изменились, но только в том смысле, что она теперь знает об отличной группе фактов.

Оливер Лодж считает, что резонно предположить, что наш разум в том, "следующем" мире, более "дома" и более активный, чем здесь, так как там не существует взаимодействия между ментальным и материальным, когда ограничения от мозга и нервной системы убраны вместе с некоторыми ограничениями, связанными с пространственным положением тела.

Он продолжает, что жизнь, разум и сознание не принадлежат к материальному миру, чем бы они сами ни были, они только проявляются через взаимодействие материи и энергии, используют материю и преобладают над ней.

О. Лодж далее пишет, что мы существуем всегда, и наши тела не должны состоять всегда из "земных частиц".
Материя здесь является "случайной" частью, существует же более существенная и постоянная часть, и эта часть должна продолжать существование.

Важным является следующее замечание Оливера Лоджа. Он совершенно не советует людям, недавно потерявшим своих близких, искать контактов с ними подобно тому, как это делал он.
Он - ученый, изучавший предмет, и это совершенно другое дело.

Что бы он порекомендовал таким людям - так это учиться понимать то, что их ушедшие любимые все еще активные, полезные, интересующиеся и счастливые - даже более живые, чем прежде, в известном смысле.
И продолжать жить полной и полезной жизнью до тех пор, пока они не воссоединятся с ними...

Интересной также является мысль Оливера Лоджа о том, что когда какое-то знание передается человеческой расе из неизвестного интеллигентного источника, то оно передается не наиболее мудрым из людей, а, в первую очередь, наиболее простым людям.

В заключение, Оливер Лодж пишет о том, что убежден в продолжении существования после смерти так же, как он убежден в своем существовании здесь.
После смерти оно уже не связано с материей, как мы ее знаем, и имеет, скорее всего, "этерное" тело вместо обычного.

Как ему представляется, в этом состоянии сохраняются персональные черты человека, его характер и ум такими же, как они были прежде.
Там не происходит внезапного скачка в что-то сверхъестественное, а вместо этого - постоянный и продолжающийся процесс дальнейшего развития личности.

Люди оттуда могут проявлять интерес к тому, что продолжает происходить на Земле, вместе с большим желанием помочь и содействовать усилиям по улучшению благополучия человеческой расы.

Конечно, после прочтения этой книги возникает множество вопросов.
Одним из первых является следующий - а кто такие упоминавшиеся "они", которые ведут там все дела?

В книге нет ответа на этот вопрос, хотя, учитывая то, что в нее включена только часть информации, полученной от Раймонда, то, возможно, ответ на него и был, но не был включен автором из каких-то соображений.

То ли это "коренные" обитатели того мира, то ли просто "старожилы", оказавшиеся там уже очень давно, то ли это вообще "пришельцы" из других миров космоса или миров других "измерений" или "частот", то ли и те, и другие...

Кстати, одним из преимуществ книги Оливера Лоджа является то, что она была написана задолго до бума, связанного с НЛО, пришельцами и т.п., то есть является "незагрязненной" в этом смысле.

Исходя из рассказанного Раймондом о его мире, а также из того, что это - предположительно более-менее правдивая информация, можно предложить следующие два объяснения, по крайней мере, сейчас.

Первое - что этот мир вполне реален во всех смыслах, и только находится в другой "частоте", как сейчас любят говорить, или же в другом физическом "плане", что бы это ни значило, или же просто в другом "измерении", если таковые реально существуют...
Но он вполне реален физически - для тех, кто там находится.

Тела людей в этом мире воссоздаются основываясь, по-видимому, на информации, заключенной в их ДНК или же других "конструкционных чертежах", находящихся, например, непосредственно в самой "душе" человека.

Как бы то ни было, кто-то (или что-то) не только в состоянии сохранять сознания ("души") умерших людей, но также и воссоздавать их тела в той реальности из подручных материалов.

Второе - этот мир является на самом деле совершенной виртуальной реальностью.
То есть "души" умерших вполне могут "переправляться" в виртуальный мир (миры), находящийся то ли в пресловутых "черных коробочках" пришельцев для временного хранения, то ли в том же Пришельце В. Фоменко, то ли еще в каком-то создании/сооружении...

Это объясняет практически все сообщенные Раймондом детали того мира.
С другой строны, все эти "медиумы", через которых проходят такие контакты, являются всего лишь "интерфэйсами" между той виртуальной реальностью и нащим миром - возможно, просто другой виртуальной реальностью...

B книге не сообщается, умирают ли там люди, или же просто перемещаются в другие "сферы"...

В попытках понимания "мира Раймонда" многое зависит от уровня наших текущих знаний и восприятия действительности.

Вчера - это был просто "загробный мир", со всевозможными религиозными оттенками и без них, в зависимости от мировоззрения личности.

Сегодня - это может представляться виртуальной реальностью, созданной, возможно, теми же многочисленными и многообразными "пришельцами" или же странными разумными существами, описанными в книге Г. Хэнкока "Сверхъестественное".
Или же просто быть их "реальными" мирами…

Завтра - может появиться совершенно другое объяснение, кто знает?
В любом случае, описанное в этой книге является весьма любопытным...

В. И. Лещёв Торонто, январь 2012