Возрождение в Германии – Зарубежная литература. Литература германии эпохи возрождения Английская и немецкая литература в эпоху возрождения

литература стран Европы периода утверждения и доминирования идеологии Ренессанса, отразившая типологические черты этой культуры. В разных странах охватывает период с 16 до первой четверти 17 в. Литература является одним из важнейших достижений культуры Ренессанса, именно в ней, как и в изобразительном искусстве, проявились с наибольшей силой новые представления о человеке и мире, присущие указанной культуре. Объектом литературы становилась земная жизнь во всем ее многообразии, динамике и подлинности, что принципиально отличает литературу Возрождения от средневековой литературы. Особенностью литературы Ренессанса, как и всей культуры, был глубочайший интерес к личности и ее переживаниям, проблеме личности и общества, прославление красоты человека, обостренное восприятие поэзии земного мира. Как и гуманизму-идеологии Ренессанса, литературе Возрождения было присуще стремление откликнуться на все актуальные вопросы человеческого бытия, а также обращение к национальному историческому и легендарному прошлому. Отсюда невиданный со времен античности расцвет лирической поэзии и создание новых поэтических форм, а впоследствии подъем драматургии.

Именно культура Ренессанса поставила литературу, точнее поэзию и занятия языком и литературой, выше других видов человеческой деятельности. Сам факт провозглашения на заре Возрождения поэзии как одного из способов познания и осмысления мира определил место литературы в культуре Ренессанса. С развитием литературы Возрождения связан процесс становления национальных языков в европейских странах, гуманисты в Италии, Франции, Англии выступают как защитники национального языка, а во многих случаях и как его создатели. Особенностью литературы Ренессанса было то, что она создавалась как на национальных языках, так и на латыни, однако почти все высшие ее достижения оказались связаны с первыми. Культ слова и острое осознание гуманистами собственной личности впервые поставил вопрос об оригинальности и самобытности литературного творчества, что возможно, привело и к поиску новых художественных, по крайней мере, поэтических форм. Неслучайно с Возрождением связано появление целого ряда поэтических форм, связанных с именами создавших их художников слова – дантовские терцины, октава Ариосто, спенсеровская строфа, сонет Сидни и др. Вопрос о самобытности художника ставил вопрос о стиле. Постепенно утверждается вместо доминанты стиля доминанта жанра. Неслучайно теоретики литературы Возрождения едва ли не каждому жанру посвятили специальное исследование.

Литература Возрождения в корне изменила жанровую систему. Была создана новая система литературных жанров, некоторые из них, известные со времен античности, были возрождены и переосмыслены с гуманистических позиций, другие созданы заново. Наибольшие изменения коснулись сферы драматургии. Взамен средневековых жанров Ренессанс возродил трагедию и комедию, жанры, в буквальном смысле сошедшие со сцены еще во времена Римской империи. По сравнению со средневековой литературой изменяются сюжеты произведений – сначала утверждаются мифологические, затем исторические или современные. Меняется сценография, она основана на принципе правдоподобия. Сначала возвращается комедия, затем трагедия, которая в силу особенностей жанра утверждается в период осознания новой культурой неизбежности конфликта между идеалом и действительностью. Достаточно широкое распространение в литературе получает пастораль.

Эпос в литературе Возрождения представлен в разных формах. Следует отметить, прежде всего, широкое распространение эпической поэмы, новую жизнь приобретает средневековый рыцарский роман, причем в него вливается новое содержание. На закате Возрождения утверждается плутовской роман. Подлинным созданием Ренессанса становится жанр новеллы, типологические основы которого были заложены Боккаччо.

Специфически ренессансным жанром стал диалог. Он первоначально являлся излюбленной формой сочинений гуманистов, ставивших целью заставить читателя, взвесив доводы «за» и «против» в спорах, сделать вывод самому.

Поэзия эпохи Возрождения также была связана с возникновением и возрождением ряда жанров. Для нее характерно доминирование лирической поэзии. Из античных жанров эпической поэзии возрождаются ода и гимн, лирическая поэзия тесно связана с возникновением, развитием и усовершенствованием сонета, ставшего ведущей формой лирики, а также мадригала. Развитие получают также эпиграмма, элегия, реже баллада. Следует заметить, что в разных странах Европы и проблемы стиля, и проблемы жанра приобретали различное значение.

Литература Ренессанса, как вся культура Возрождения, опиралась на античные достижения и отталкивалась от них. Отсюда, к примеру, появление «ученой драмы» как подражания античной драматургии. В то же время она творчески развивала народные традиции средневековой литературы. Эти черты были в той или иной степени присущи каждой национальной литературе. См. также ЭПОХА ВОЗРОЖДЕНИЯ.

Empson W. Essays on Renaissance literature. Cambridge , 1995
Зарубежная литература Возрождения, барокко, классицизма . М., 1998
Lewis C. S. Studies in Medieval and Renaissance literature . Cambridgе, 1998
Шайтанов И.О. История зарубежной литературы , т. 1. М., 2001. т. 2, 2002

Найти "ЛИТЕРАТУРА ВОЗРОЖДЕНИЯ " на

«Какая радость жить! Науки процветают, умы пробуждаются: ты же, варварство, возьми веревку и приготовься к изгнанию!» - так писал в 1518 г. немецкий гуманист, писатель и философ Ульрих фон Гуттен. В это время культура германского Возрождения достигла своего расцвета: она подарила миру замечательных ученых, таких, как языковед И. Рейхлин, врач Т. Парацельс, великого художника А. Дюрера (1471 - 1528; см. т. 12 ДЭ, ст. «Искусство Германии XV - XVI вв.»), прекрасных писателей. Искусство Германии XVI в. проникнуто жизнеутверждающим духом, оно не мирится больше с феодальным гнетом, самоуправством князей - всем тем, что мешает обновлению страны. Свой главный удар искусство обрушило на алчное католическое духовенство, веками грабившее немецкий народ.

Гуманисты Германии подготовили широкое движение - борьбу за реформу церкви (1517); оно всколыхнуло все население и оказало огромное влияние на развитие немецкой культуры XVI в. Свое назначение писатели Германии видели не только в борьбе с духовенством. Они показали мир, где царствует госпожа Глупость, пытались озарить жизнь светом Разума. В XVI в. в Германии родилась сатирическая « о дураках», ярко изображавшая пороки современного мира. Первенец ее - стихотворная сатира «Корабль дураков» (1498).

Написал ее ученый-гуманист Себастьян Брант. Сатирик собрал приверженцев Глупости на большом корабле, отплывающем в Глуппландию - страну Глупости. Он зло посмеялся над знатными феодалами, монахами и прочими «дураками». Сатиру Бранта углубили великолепные гравюры по рисункам А. Дюрера, помещенные в книге.

Редкий успех выпал на долю «Похвального слова Глупости» великого нидерландского гуманиста Эразма Роттердамского. Творчество его тесно связано с немецким Возрождением. Дезидерий Эразм Роттердамский (1469-1536) Дезидерий Эразм Роттердамский пользовался славой одного из самых образованных людей Европы. Он решительно выступал против церковного мракобесия, побывал во многих странах, и всюду его восторженно встречали многочисленные почитатели.

В Англии, в гостеприимном доме Томаса Мора, знаменитого автора «Утопии», он закончил свою замечательную сатиру «Похвальное слово Глупости». Писатель заставляет говорить саму госпожу Глупость. Она недовольна людской неблагодарностью. Ведь Глупость так много сделала для людей, а они не сказали о ней ни одного доброго слова.

Поэтому Глупость решает сама себя прославить по всем правилам ораторского искусства. Разве не она правит миром? Разве не ей служат короли и князья, заботящиеся лишь о том, чтобы «набивать свою казну, отнимая у граждан их достояние»? Автор осуждает алчность и себялюбие, суеверие и тупость, бессердечие и деспотизм придворных вельмож, потакающих дурным наклонностям государя; высокомерных феодалов, которые «хоть и не отличаются ничем от последнего поденщика, однако кичатся благородством своего происхождения»; тучных купцов, которые «вечно лгут, божатся, воруют, жульничают, надувают и при всем том мнят себя первыми людьми в мире потому только, что пальцы их украшены золотыми перстнями». Лько, что пальцы их украшены золотыми перстнями».

И конечно, большое место в «Похвальном слове Глупости» уделено римскому папе, служителям церкви, сторонникам церковной, или схоластической (как ее называют), науки. Зло осмеивает Эразм бесстыдство монахов, которые «при помощи мелочных обрядов, вздорных выдумок и диких воплей подчиняют смертных своей тирании». Богословов называет он «смрадным болотом» и «ядовитым растением» и советует держаться от них подальше, чтобы не стать жертвой их безмерной злобы.

Ульрих фон Гуттен (1488-1523) Талантливым сатириком был крупнейший немецкий гуманист Ульрих фон Гуттен. Он происходил из старинного рыцарского рода и владел не только пером, но и мечом. Отец хотел увидеть его служителем церкви, но молодой Гуттен бежал из монастыря и со временем стал одним из наиболее дерзких противников папского Рима. В своих язвительных «Диалогах» (1520) он обвинял католическую церковь в том, что она притесняет и грабит Германию, мешает ее национальному возрождению.

«Вернем Германии свободу, освободим отечество, так долго терпевшее ярмо угнетения!», - писал он вождю бюргерской реформации Мартину Лютеру в 1520 г. Не менее опасным врагом свободы считал Гуттен княжеское самодержавие. С большой тревогой наблюдал он, как усиливалась власть князей за счет власти императора, как рыцарство теряло свое былое значение и слабело. Когда в 1515 г. герцог Ульрих Вюртембергский вероломно убил его двоюродного брата, Гуттен в ряде пламенных речей заклеймил этого злодея на троне. Обращаясь ко всем немцам, еще не утратившим любви к свободе, он требовал от них наказания кровожадного тирана.

В 1522 г. Гуттен принял деятельное участие в восстании рыцарства против курфюрста (князя) архиепископа Трирского. Он надеялся, что восставшие обуздают княжеский произвол, укрепят императорскую власть и поднимут значение рыцарства. Но ни горожане, ни крестьяне, страдавшие от феодального гнета, не захотели поддержать мятежных рыцарей.

Гуттен бежал в Швейцарию, где вскоре умер в бедности. Однако если стремление Гуттена вернуть немецкому рыцарству его былое могущество не могло встретить и не встретило сочувствия в широких кругах, то его гневные сатиры против церковного и княжеского деспотизма, против врагов гуманизма и всего нового и передового имели большой и вполне заслуженный успех. К. Маркс недаром назвал его «чертовски остроумным». Остроумны его «Диалоги», напоминающие диалоги древнегреческого сатирика Лукиана, которого хорошо знали и высоко ценили немецкие гуманисты. Блестящая сатира - знаменитые «Письма темных людей» (1515 - 1617) - написана при ближайшем участии Гуттена.

В этих «Письмах» группа немецких гуманистов осмеяла невежество и глупость представителей схоластической науки. Кичась своей образованностью, эти «ученые» никогда не слышали о славном древнегреческом поэте Гомере. «Письма темных людей» имели международный успех. Ими с увлечением зачитывались и в Лондоне, и в Париже. Ни одно произведение гуманистов начала XVI в. не подрывало так авторитета схоластов, как эта веселая, насмешливая книжечка, чрезвычайно характерная для литературы немецкого гуманизма, с самого начала тяготевшей к сатире.

Одрывало так авторитета схоластов, как эта веселая, насмешливая книжечка, чрезвычайно характерная для литературы немецкого гуманизма, с самого начала тяготевшей к сатире. В Германии в XVI в. широко развивается и народная литература. В первую очередь песни, то задушевные, лирические, то грозные, боевые, связанные с Великой крестьянской войной, разразившейся в 1525 г. В начале XVI в. была создана народная о задорном подмастерье Тиле Уленшпигеле (1515), в конце века - книга о знаменитом чернокнижнике докторе Иоганне Фаусте (1587), в основе которой лежит популярная народная легенда, не раз привлекавшая к себе внимание писателей (Марло, Лессинг, Клингер, Гёте, Ленау, Пушкин, Луначарский и др.). Веселые стихотворные рассказы (шванки) и комедии (фастнахтшпили) писал трудолюбивый нюрнбергский сапожник Ганс Сакс (1494 - 1576), хорошо знавший повседневную жизнь немецких городов и деревень. В его многочисленных произведениях показаны ремесленники и купцы, школяры и крестьяне. Высмеивая человеческие слабости, автор с нескрываемой симпатией изображает людей находчивых и смышленых.

23. Немецкая литература эпохи Возрождения («Корабль дураков» С. Бранта, Ульрих фон Гуттен).

БРАНТ СЕБАСТЬЯН (СЕБАСТИАН) (1457/1458 - 10.05.1521)– известный немецкий ученый средневековья, юрист, писатель, гуманист и сатирик, основатель демократического направления немецкой бюргерской сатиры, положивший начало «литературе о глупцах» в эпоху Возрождения. Брант занимает промежуточную позицию между средневековым «просветительством» и ренессансным гуманизмом.

Литературное наследие Бранта представляет собой политические и исторические произведения и изречения. В сорокалетнем возрасте Себастьян начал сочинять латинские стихи (1498) - стихотворения политического, религиозного, исторического и дидактического характера; составлять своды законов, но наибольшую известность снискало ему стихотворное сочинение на немецком языке «Корабль дураков» (1494). В поэзии Бранта сильно ощущается тяга к народному языку, стремление к использованию народного стиха. В зрелом возрасте поэзию стали отличать сарказм, жесткая сатира и «философия мудрости».

В книге «Корабль дураков» всевозможные пороки рассматривались Брантом как разновидности глупости, глупцы выступали как олицетворение пороков. Здесь же фигурировал и образ «поездки» или «плаванья» дураков. Брант в своей сатире сделал попытку собрать все мыслимые пороки и слабости воедино и представить их в виде разнообразных «глупостей» При этом он не всегда последователен: то у него идет речь о «корабле дураков», то о целом «дурацком флоте». «Дураки» Бранта - сто одиннадцать разновидностей человеческой глупости. Каждый из персонажей персонифицирует какую-то одну человеческую слабость (себялюбие, стяжательство, дурные манеры, бражничество, прелюбодеяние, зависть и т. п.), но все пороки, с точки зрения автора, проистекают вследствие природной человеческой глупости. Персонажи Бранта лишены индивидуальности (имен, биографий, характеров), так как образ создается исключительно тем, что наделяется всепоглощающей страстью. Герой не выступает в повествовании в одиночестве, а всегда в сообществе ему подобных. Галерея образов дураков многолика. Это и дурачки-старички, обучающие молодых всяческому вздору; это и волокиты, готовые терпеть любые издевки плутовки Венеры; это и сплетники, интриганы и склочники. На «корабле» находятся и самовлюбленные, подхалимы, игроки, лже-святоши, врачи-шарлатаны и блудницы.

Автор старается не упустить ни одно человеческое прегрешение. Поскольку глупость персонажа всегда гиперболизирована, то образ получается шаржированным или даже карикатурным. Автор венчает дураков колпаком с бубенчиками и частенько именует то одного, то другого Гансом-дурнем. Нередки у Бранта и сравнения свихнувшихся глупцов с ослами. Вместе с тем обилие и разнообразие героев свидетельствует об основательности автора, досконально изучившего частную и общественную жизнь Германии накануне Реформации. Его сатира носит антикатолический и антибуржуазный характер. Его герои защищены от расплаты за содеянное индульгенциями. Девизом церкви стало правило: хочешь грешить- плати. Вот почему, полагает Брант, зло остается безнаказанным.

Автор «Корабля дураков» сетует на то, что о человеке судят не по его достоинствам, а по его достатку. Богачу в любой компании обеспечено самое почетное место. Брант скорбит» что над миром воцарился его величество Господин Пфенниг!Завладеть им спешат корыстолюбцы, ростовщики, перекупщики, мошенники и нищие. Автор не делает различия между чертой характера и профессией, так как все его герои жаждут наживы. Напротив, ему милы люди скромные, честные и бедные. В антиподах собственников усматриваются те добродетели, за которые будут ратовать Лютер и его последователи,- трудолюбие, умеренность, смирение.

Ульрих фон Гуттен

БИОГРАФИЯ

Был старшим сыном в бедной рыцарской семье. По причине его слабого здоровья отец отдал его в 1499 году в бенедиктинский монастырь в Фульде, чтобы тот стал монахом по достижении нужного возраста. Но Ульриху не понравилось в монастыре и летом 1506 года он поступил в университет Эрфурта. Затем он перешёл в Лейпцигский университет.

В Лейпциге в 1508 году заразился сифилисом.

В 1509 году в Ростоке Гуттен издал свой первый труд "Немо". В 1511 году в Виттенберге он опубликовал труд о стихосложении De Arte Versificandi, который стал известен как в Германии, так и за рубежом.

После этого посетил Вену, Венецию, Павию и Болонью, в Италии он учился юриспруденции.

В 1514 году Гуттен получил приглашение ко двору майнцского архиепископа Альбрехта. В Майнце Гуттен познакомился с Эразмом Роттердамским. Здесь он написал вторую часть "Писем тёмных людей" с критикой противников Иоганна Рейхлина.

В 1522 году Гуттен стал идейным вождём Рыцарского восстания.

Умер в возрасте 35 лет на Цюрихском озере от осложнений сифилиса.

ТВОРЧЕСТВО И ОБЩЕСТВЕННАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ

Ульрих фон Гуттен был одним из первых гуманистов, осознавших необходимость объединения сил оппозиции для решительной борьбы против Рима за независимость Германии и свободное развитие культуры. Вопреки устойчивым предрассудкам своего сословия, он блестяще освоил достижения европейского гуманизма и стал выдающимся мастером сатиры, риторики, политической публицистики, самой светской по своим взглядам фигурой среди гуманистов Германии. Политические и культурные интересы доминировали в его творчестве. Он энергично пропагандировал античное наследие, защищал свободу слова от нападок обскурантов - «цензоров наук», славил силу разума и воли человека в борьбе за земное счастье и утверждал, что «Бог помогает лишь тем, кто предприимчив и деятелен». Схоластическое богословие Гуттен воспринимал как лженауку «неких неопровержимых», прибежище невежд. Не отказываясь от дворянской гордости своей родословной, он разделял гуманистические представления о роли личных заслуг человека в обретении подлинного благородства. Как писатель Гуттен был одним из остроумнейших авторов своего времени. Он умел мастерски сочетать гневные обличения с пафосом утверждения гуманистических идеалов.

Гуттен внёс важный вклад в развитие реформационных настроений в стране, подвергая резким нападкам основные церковные институты, все ступени церковной иерархии, систему эксплуатации Германии папством. Он впервые опубликовал работу Лоренцо Валлы о поддельности так называемого Константинова дара - одной из главных опор папства в его мирских притязаниях. Он с иронией посвятил это издание папе Льву Х. Опираясь на Тацита, Гуттен создал идеальный образ древнегерманского воителя за свободу отечества от Рима - Арминия. Диалог с этим героем был опубликован лишь после кончины Гуттена, но ту же тему освобождения страны от римского засилия Гуттен развивал в других своих диалогах а также в речах, посланиях, стихах, став самым популярным автором в Германии накануне Реформации.

Первоначально оценив выступление Лютера против индульгенций как очередную полезную для гуманистов «грызню монахов», Гуттен вскоре осознал национально-политическое значение сочинений и действий Лютера и примкнул к Реформации. Стремясь активизировать широкие слои немецкого общества, он дополнил свои работы на латыни серией произведений на немецком языке, преодолев свойственную гуманистам ориентацию лишь на образованные круги. В отличие от Лютера он стал ведущим выразителем антикняжеских тираноборческих идей и призывал к войне против Рима и попов. Хотя конечные цели его политической программы отражали беспочвенные надежды рыцарства на контроль над обществом, главное место в творчестве Гуттена заняло то, что он считал первоочередной задачей - выступления за единое немецкое централизованное государство, независимую от Рима церковь, развитие культуры на гуманистической основе. За Гуттеном в результате закрепилась слава патриота, борца «за свободу Германии».

Его высказывание "Веет воздухом свободы" стало девизом Стэнфордского университета.

Страница 1 Представители Меликского рода на российской службе Спецвопрос. Юридический институт. Исраэль Ори. Меликов Павел Моисеевич. Михаил Тариэлович Лорис-Меликов. Целью данной работы является изучение вклада армянского народа как в армяно-российские отношения Экономическая система Понятие экономической систем. Классификация экономических систем. Типы экономических систем. Традиционная экономическая система. Командно-административная система. Рыночная система. Смешанная система. Общие понятия кризисов. Типология кризисов. Циклы общественного воспроизводства и их роль в возникновении экономических кризисов. Основные теории экономических кризисов. Особенности Российской экономической системы Жалоба по установке дорожных знаков и светофоров В г. Воткинске выявлены замечания по установке дорожных знаков и светофоров, которые создают спорные ситуации, вводят в заблуждение участников движения и не соответствуют требованиям ПДД. Дослідження планарної антени Кафедра радіоелектронних пристроїв і систем Лабораторна робота. Вивчення принципів побудови планарних антен.

НЕМЕЦКАЯ ЛИТЕРАТУРА – немецкоязычные литературы Германии, Австрии и Швейцарии. За основу принята традиционная периодизация развития немецкого языка – древневерхненемецкий, средневерхненемецкий и нововерхненемецкий периоды. Первый период заканчивается ок. 1050, а перевод Библии, выполненный М.Лютером в 1534, знаменует начало третьего периода.

На рубеже 18–19 вв. литературным центром Германии по праву считался Веймар, давший название периоду позднего Просвещения – «веймарский классицизм». Между тем набрал силу романтизм. Однако были в эту эпоху три писателя, стоявшие особняком, – Жан Пауль, автор пространных романов; поэт-пророк Гёльдерлин и Клейст, автор комедий и увлекательных пьес.

Романтизм. Уже в 18 в. в Германии, Франции и Англии выявились тенденции, обещавшие грядущий «романтический переворот», который и состоялся в этих странах на рубеже веков. Зыбкость, текучесть составляла самую суть романтизма, проводившего идею недостижимой цели, вечно манящей поэта. Как и философские системы Фихте и Шеллинга, романтизм рассматривал материю как производное духа, считая, что творчество есть символический язык вечного, а полное постижение природы (научное и чувственное) раскрывает совокупную гармонию бытия.

Для берлинца В.Г.Ваккенродера (1773–1798) и его друга Тика подлинным открытием стал средневековый мир. Некоторые эссе Ваккенродера, собранные в его и Тика книге Сердечные излияния монаха, любителя искусств (1797), отражают этот эстетический опыт, подготавливая специфически романтическую концепцию искусства. Самым видным теоретиком романтизма был Шлегель, чьи эстетические и историко-философские работы о культуре Европы и Индии оказали огромное воздействие на литературную критику далеко за пределами Германии. Ф.Шлегель был идеологом журнала «Атеней» («Atheneum», 1798–1800). Вместе с ним в журнале сотрудничал его брат Август Вильгельм (1767–1845), тоже одаренный критик, который оказал влияние на концепции Колриджа и способствовал распространению идей немецкого романтизма в Европе.

Тик, на практике воплощавший литературные теории своих друзей, стал одним из известнейших авторов того времени. Из ранних романтиков самым одаренным был Новалис (наст. имя – Ф.фон Харденберг), чей незаконченный роман Генрих фон Офтердинген заканчивается символической волшебной сказкой об освобождении материи через дух и утверждением мистического единства всего сущего.

Теоретическая основа, заложенная ранними романтиками, обеспечила необычайную литературную продуктивность следующего поколения. В это время были написаны знаменитые лирические стихотворения, положенные на музыку Ф.Шубертом, Р.Шуманом, Г.Вольфом, и чарующие литературные сказки.

Гердеровское собрание европейской народной поэзии нашло романтический эквивалент в чисто немецкой антологии Волшебный рог мальчика (1806–1808), изданной А.фон Арнимом (1781–1831) и его другом К.Брентано (1778–1842). Крупнейшими собирателями среди романтиков были братья Гримм, Якоб и Вильгельм. В своем прославленном собрании Детские и семейные сказки (1812–1814) они выполнили сложнейшую задачу: обработали тексты, сохранив своеобразие народной сказки. Вторым делом жизни обоих братьев стало составление словаря немецкого языка. Они издали также ряд средневековых манускриптов. Сходными интересами отличался и либерально-патриотически настроенный Л.Уланд (1787–1862), чьи баллады в стиле народной поэзии пользуются известностью по сей день, равно как и некоторые стихи В.Мюллера (1794–1827), положенные на музыку Шубертом. Большим мастером романтической поэзии и прозы (Из жизни одного бездельника , 1826) был Й.фон Эйхендорф (1788–1857), в творчестве которого отозвались мотивы немецкого барокко.

В полуреальном-полуфантастическом мире разворачивается действие лучших новелл этой эпохи – например в Ундине (1811) Ф.де ла Мотт Фуке и Удивительной истории Петера Шлемиля (1814) А. фон Шамиссо. Выдающийся представитель жанра – Гофман. Похожие на сновидения фантастические повествования снискали ему мировую славу. Причудливые новеллы В.Хауфа (1802–1827), с их реалистическим фоном, предвещали новый художественный метод.

Реализм. После смерти Гёте в 1832 классически-романтический период в немецкой литературе подошел к концу. Политическая реальность эпохи не соответствовала возвышенным представлениям писателей предшествующего периода. В философии, которая повернула к материализму, ведущее место принадлежало Л.Фейербаху и К.Марксу; в литературе все больше внимания уделялось социальной действительности. Лишь в 1880-е реализм был потеснен натурализмом с его радикальными программами.

Творчество некоторых авторов, родившихся на рубеже столетий, носило переходный характер. Пейзажная лирика Н.Ленау (1802–1850) отражала отчаянные поиски мира и покоя. Ф.Рюккерт (1788–1866), подобно Гёте, обратился к Востоку и виртуозно воссоздал на немецком языке его поэзию; в то же время в стихах (Сонеты в латах , 1814) он поддержал освободительную войну против Наполеона. Борьба Польши за независимость стала темой многих стихов А.фон Платена (1796–1835), который последние годы жизни провел в Италии, воспевая в совершенных по форме стихах свой вечный идеал – Красоту. Э.Мёрике (1804–1875) развивал в своей поэзии богатое литературное наследие минувшего.

Не приемля ухода большинства тогдашних авторов от действительности в мир воображаемый, мнимый, группа либеральных литераторов «Молодая Германия» провозгласила идеалы гражданственности и свободы. Особое место среди них занимает Л.Бёрне (1786–1837), но из великих писателей в это движение, хотя и временно, входил только один – Гейне. С годами горький контраст между грезой и реальностью привнес в творчество поэта иронию и эмоциональный разлад. В поздних повествовательных поэмах Атта Троль (1843) и Германия. Зимняя сказка (1844) Гейне вполне выявил яркое сатирическое дарование.

Растущим осознанием роли среды характеризуется развитие прозы в середине и конце 19 в. Лучшие достижения относятся к жанру новеллы, который успешно культивировался в Германии примерно с 1800. Однако в силу ограниченного объема новелла не могла воплотить судьбоносные общественно-политические перемены в жизни нации. К.Л.Иммерман (1796–1840) в романе Эпигоны (1836) – название, символичное для всего послегётевского периода – попытался изобразить крах старого общественного порядка под натиском меркантильности. Безнравственному обществу Иммерман в Обергофе , одной из частей романа Мюнхгаузен (1838–1839), противопоставил образ «здорового» прямодушного крестьянина. Жизни крестьян посвящены и романы швейцарца И.Готхельфа (псевд.; наст. имя – А.Битциус, 1797–1854).

Появляются первые удачные романы на диалектах, в частности произведения Ф.Ройтера (1810–1974) на нижненемецком Из времен французского нашествия (1859) и его продолжения. Интерес читателей к чужеземной жизни удовлетворяли такие писатели, как Ч.Зилсфилд (наст. имя К.Постль, 1793–1864), чья книга Судовой журнал (1841) во многом способствовала формированию у немцев образа Америки.

Черпая вдохновение в родной Вестфалии, немецкая поэтесса Аннетта фон Дросте-Гюльсгоф (1797–1848) создала собственный лирический язык, вторящий голосу природы. Лишь в 20 в. открылось значение трудов австрийца А.Штифтера (1805–1868), который сосредоточил внимание на первоосновах существования в природе и обществе (Этюды , 1844–1850). Его идиллический роман Бабье лето (1857) отмечен консервативными тенденциями, усилившимися после революции 1848, и верностью гуманистическому идеалу в духе Гёте; герои Штифтера нередко приходят к стоическому смирению. Этот же мотив играет важную роль в творчестве уроженца Северной Германии Т.Шторма (1817–1888). Вслед за ранними лирическими новеллами – среди них особо выделяется Иммензее (1850) – вышли еще более впечатляющие Aquis submersus (лат.; Поглощение водами , 1876) и Всадник на белом коне (1888). В.Раабе (1831–1910), в поисках прибежища от пессимизма, погрузился в диковатый мир одиноких маленьких людей. Начиная с Хроники Воробьиной улицы (1857) он продолжал традицию юмористического романа, которая в Германии восходит к Жану Паулю.

Поэтический реализм, который ряд критиков усматривает во всей художественной прозе этого периода, легко уясняется на примере швейцарского романиста Келлера (1819–1890). Опираясь на философиюФейербаха, он обнаруживал чудо красоты даже под самой невзрачной наружностью. В своем творчестве он достиг гармонии реальности и поэтического вúдения. Соотечественник Келлера К.Ф.Мейер (1825–1898) писал изящные исторические новеллы, в частности из эпохи Возрождения (Женитьба монаха , 1884). Как в прозе, так и в стихах Мейер наделял обстоятельства символическим значением. Совершенство формы характерно и для рассказов плодовитого и в свое время очень популярного П.Гейзе (1830–1914). Т.Фонтане (1819–1898) разделял интерес своих предшественников к истории (баллады и роман Шах фон Вутенов , 1883) и родной провинции (Странствия по марке Бранденбург , 1862–1882). Особенно удался Фонтане анализ столичного общества в романе Эффи Брист (1895).

Литература 20 в. Ура-патриотизм, наигранный оптимизм и сказочный характер целого ряда литературных произведений конца 19 в. характеризуют фон, на котором развивалась современная немецкоязычная литература. Бунт против этих тенденций начался с возникновения натурализма и не прекращался до тех пор, пока нацисты не надели на литературу смирительную рубашку. Для всего этого периода характерно широчайшее экспериментаторство, когда многие писатели становились добычей того или иного литературного увлечения.

Немецкий натурализм имел предшественников во Франции и Скандинавии. Согласно тогдашним философским и естественно-научным теориям, личность определяли наследственность и среда. Писателя-гуманиста интересовала теперь прежде всего уродливая реальность индустриального общества, с его нерешенными социальными проблемами.

Наиболее типичным поэтом-натуралистом был А.Хольц (1863–1929); в области романа не было сколько-нибудь ярких открытий. Однако столкновения разнородных персонажей, чья несвобода усугублялась детерминизмом, способствовали появлению ряд драматических произведений, не утративших своего значения.

Непреходящую литературную ценность обеспечил своим произведениям Гауптман, начавший как натуралист и неуклонно расширявший рамки своего творчества, вплоть до классицизма (пьесы на античные сюжеты), в чем он вполне сравним с Гёте. Многообразие, присущее драмам Гауптмана, обнаруживается и в его повествовательной прозе (Юродивый Эмануэль Квинт , 1910; Приключение моей юности , 1937).

С появлением новаторских работ Фрейда центр тяжести в литературе сместился от социальных конфликтов к более субъективному исследованию реакций индивида на окружение и самого себя. В 1901 А.Шницлер (1862–1931) опубликовал повесть Лейтенант Густль , написанную в форме внутреннего монолога, и ряд импрессионистических театральных зарисовок, где сплавлены тонкие психологические наблюдения и картины деградации столичного общества (Анатоль , 1893; Хоровод , 1900). Вершина поэтических достижений – творчество Д.Лилиенкрона (1844–1909) и Р.Демеля (1863–1920), создавших новый поэтический язык, способный ярко выразить лирический опыт. Гофмансталь, соединив стилистику импрессионизма с австрийской и общеевропейской литературной традицией, создал необычайно глубокие стихи и несколько поэтических пьес (Глупец и смерть , 1893).

Тогда же вспыхнул интерес к творчеству Ницше, чей анализ традиционной морали опирается на его знаменитый тезис «Бог умер». С точки зрения литературы, блестящий язык Ницше, особенно в работе Так говорил Заратустра (1883–1885), стал образцом для целого поколения, а некоторые идеи философа вылились в замечательные, строгие по форме стихи Георге, чья поэзия перекликается с французским символизмом и английскими прерафаэлитами. С Георге связано формирование кружка писателей, находившихся во многом под его влиянием и перенявших от него интерес к ряду полузабытых аспектов культурной традиции. В противоположность элитарному миссионерству Георге, Рильке был сосредоточен на себе и своем искусстве. Бессмысленные ужасы Первой мировой войны заставили его искать собственное эзотерическое миропонимание в Дуинезских (Дуинских) элегиях (1923) и Сонетах к Орфею (1923), которые по праву считаются вершинами поэзии.

Не менее значительные достижения имели место и в прозе. Т.Манн – самый выдающийся представитель плеяды писателей, среди которых был и его старший брат Г.Манн (1871–1950), известный своими сатирическими и политическими романами.

Если у Томаса Манна центральной темой оказывается дихотомия жизни и искусства (частный случай – антитеза «бюргер – художник»), то Кафка в посмертно опубликованных романах Процесс , Замок и Америка поставил проблему существования как такового. В своей визионерской объективации прихотливых процессов человеческого мышления, в конечном счете направленных к разгадке вечной тайны бытия, Кафка создал собственный мифологический мир, и его творчество оказало большое влияние на европейскую литературу. Выразительный размах и главная тема (крушение монархии) Р.Музиля (1880–1942) обнаруживаются и в романах его соотечественника Х.фон Додерера (1896–1966) Штрудльхофская лестница (1951) и Бесы (1956). Ранние произведения Гессе, проникновенные автобиографические романы Х.Кароссы (1878–1956) и поиски «чистой» жизни в романе Простая жизнь (1939) Э.Вихерта (1877–1950) тесно связаны с немецкой литературной традицией. Поздние романы Гессе отражают смятение индивида после Первой мировой войны и свидетельствуют о влиянии психоанализа (Демиан , 1919; Степной волк , 1927) и индийского мистицизма (Сиддхартха , 1922). Главный его роман, Игра в бисер (1943), соединяя в себе утопию и реальность, как бы подытоживает взгляды писателя. Переломные исторические эпохи, кризис религиозного сознания стали излюбленным материалом для таких романистов, как Рикарда Хух (1864–1947), Гертруда Ле Форт (1876–1971) и В.Бергенгрюн (1892–1964), тогда как Цвейга привлекали демонические порывы великих исторических личностей. Первая мировая война вызвала к жизни целый ряд значительных произведений: апокалипсические сцены Последние дни человечества (1919) венского эссеиста К.Крауса (1874–1936), иронический Спор об унтере Грише (1927) Цвейга, необычайно популярный роман Ремарка На Западном фронте без перемен (1929). Впоследствии Ремарк закрепил этот успех остросюжетными романами (Триумфальная арка , 1946).

После Первой мировой войны настоятельно заявила о себе потребность в новых ценностях. Экспрессионисты громко и резко провозгласили реформу общества и индивида. Миссионерский пыл вызвал к жизни выдающиеся стихи пророческого Г.Тракля (1887–1914) и Ф.Верфеля (1890–1945). Ранняя проза Верфеля тоже относится к экспрессионизму, но в более поздних его романах возобладали исторические и религиозные мотивы (Сорок дней Муса Дага , 1933; Песнь Бернадетте , 1941). Точно так же А.Дёблин (1878–1957) после социально-психологического романа Берлин, Александерплац (1929), стилистикой («поток сознания») напоминающего Дж.Джойса, обратился к поискам религиозных ценностей.

Литература третьего рейха. После прихода нацистов к власти свыше 250 немецких писателей, поэтов, литераторов покинули страну – Т. и Г. Манны, Ремарк, Фейхтвангер, Цвейг, Брехт и др. 10 мая 1933 по инициативе министра пропаганды Геббельса была устроена акция сожжения книг. На территориях университетов в костры летели книги прогрессивных немецких и зарубежных писателей и мыслителей.

Часть оставшихся в стране писателей отошла от литературной деятельности. Остальным предлагалось писать в рамках четырех жанров, утвержденных 8-м управлением Министерства просвещения и пропаганды и Имперской палатой литературы, которую с 1933 возглавлял драматург Ханс Йос. Это были: 1) «фронтовая проза», воспевающая фронтовое братство и романтизм военного времени; 2) «партийная литература» – произведения, отражающие нацистское мировоззрение; 3) «патриотическая проза» – националистические произведения, с акцентом на немецкий фольклор, мистическую непостижимость германского духа; 4) «расовая проза», возвеличивающая нордическую расу, ее традиции и вклад в мировую цивилизацию, биологическое превосходство арийцев над остальными «неполноценными» народами.

Наиболее талантливые произведения на немецком языке в этот период были написаны в среде писателей-эмигрантов. В то же время ряд способных литераторов были привлечены к сотрудничеству с Третьим рейхом – Эрнст Глезер, Ханс Гримм, чей роман Народ без пространства широко использовался нацистской пропагандой. Эрнст Юнгер – в эссе Рабочий. Господство и гештальт , О боли, в романе На мраморных утесах (1939) развивал образ солдата-рабочего – героической фигуры, подводящей черту «бюргерской эпохе». Готфрид Бенн отстаивал эстетическую сторону нацистского нигилизма, увидев в национал-социализме «поток наследственной жизнеутверждающей энергии». Гюнтер Вайзенборн и Альбрехт Хаусхофер (Моабитские сонеты) отважились критиковать нацизм в своих произведениях, за что были подвергнуты преследованиям.

В рамках стандартных требований нацистской пропаганды работали Вернер Бумельбург – романы о фронтовом товариществе, Агнес Мегель – провинциальная «народная» литература, Рудольф Биндинг и Беррис фон Мюнхаузен – эпические поэмы о рыцарстве и мужских доблестях.

В целом период нацистского тоталитаризма явился значительным испытанием для литераторов Германии, поставив каждого перед выбором, причем не столько эстетическим, сколько политическим.

Современные тенденции. После Второй мировой войны центр внимания переместился с ужасов войны к проблеме вины. Страдания евреев и уничтожение народа при гитлеризме нашли особенно яркое отражение в творчестве двух поэтов – П.Целана (1920–1970) и Нелли Закс, которые подняли эту тему на уровень страданий всего человечества. В 1966 Нелли Закс была удостоена Нобелевской премии по литературе. Среди писателей социалистической ориентации особого упоминания заслуживает Анна Зегерс (1900–1983), с ее романом Седьмой крест (1942) – историей побега из концентрационного лагеря.

Отчаяние истерзанного войной молодого поколения, давшего т.н. «литературу на руинах», отчетливо сквозит в радиопьесе В.Борхерта (1921–1947) На улице перед дверью (1947). Военная тема нашла свое отражение и в сюрреалистическом кошмаре романа Город за рекой (1947) Г.Казака (1896–1966), и в экзистенциалистской атмосфере таких романов Х.Э.Носсака (1901–1977), как Некийя (1947) и Немыслимое судебное следствие (1959), и в поздних стихах Г.Бенна (1886–1956).

В послевоенные годы крупнейших писателей дала швейцарская немецкоязычная литература. Гротескные пьесы Ф.Дюрренматта безжалостно обнажили продажность человеческой натуры. М.Фриш (1911–1991) подтвердил закономерность своей славы такими пьесами, как Бидерман и поджигатели (1958) и Андорра (1961). Тема самообретения и отчуждения, впервые затронутая в романах Штиллер (1954) и Homo Faber (1957), обернется причудливой «игрой в повествование» в Назову себя Гантенбайн (1964). Фришевские Дневники 1966–1971 (1972) отражают сложнейшую природу современных художественных и идеологических пристрастий.

После поражения Германии во Второй мировой войне Советский Союз и западные оккупационные державы пытались возродить культурную жизнь страны, поощряя ее поворот к немецким классическим и гуманистическим традициям. В первые годы после войны на востоке Германии в театральном репертуаре, включавшем, например, пьесы Ж.Ануя, Ж.-П.Сартра, Т.С.Элиота, Т.Уайлдера, Т.Уильямса, трудно было найти существенные отличия от репертуара в западных зонах оккупации. Но по мере нарастания «холодной войны» оккупационные державы стали постепенно перестраивать и свою культурную политику. В Восточной Германии терпимость в области литературной политики быстро сменилась диктатом социалистического реализма. Развитие восточногерманской литературы прошло через серию «заморозков», обусловленных в основном внешнеполитическими событиями: 1949–1953 – от образования двух немецких государств до смерти Сталина; 1956–1961 – от восстания в Венгрии до сооружения Берлинской стены; 1968–1972 – от советского вторжения в Чехословакию до дипломатического признания ГДР со стороны ФРГ и международного сообщества; 1977–1982 – от изгнания поэта В.Бирмана до относительной стабилизации. Между «заморозками» в ГДР отмечались короткие периоды либерализации. Для начального периода типичны О тех, кто с нами (1951) Э.Клаудиуса (1911–1976), Бургомистр Анна (1950) Ф.Вольфа (1888–1953) и Кацграбен (1953) Э.Штритматтера (1912–1995).

Один из самых человечных романов послевоенной литературы, Голый среди волков (1958; в рус. переводе – В волчьей пасти ) Б.Апица (1900–1979), повествует о невообразимых усилиях узников концлагеря, спасающих от палачей маленького ребенка. В романе Якоб-лжец (1968) Ю.Беккер (р. 1937) обращается к теме восстания в варшавском гетто. Целый ряд «романов возвращения» («Ankunftsromane») отобразил сложности перехода от фашистской идеологии к социалистической, например Приключения Вернера Хольта (1960, 1963) Д.Нолля (р. 1927). Г.Кант (р. 1926) в Актовом зале (1964) с изрядной долей юмора поведал об учебе и воспитании молодых рабочих в период формирования ГДР. Биттерфельдское движение (1959) потребовало усиленного внимания к проблемам рабочего класса. Вплоть до 1989 руководство ГДР продолжало поддерживать группы самодеятельных писателей из рабочей среды, давшие начало т.н. «литературе вступления» (по названию романа Бригитты Райман Вступление , 1961) – романы След камней (1964) Э.Нойча (р. 1931), Оле Бинкоп (1964) Штритматтера и др. Криста Вольф (р. 1929) в своем первом романе Расколотое небо (1963) пишет о женщине, вынужденной выбирать между любовью и социализмом.

Западногерманская «Группа 47» («Gruppe 47») объединяла большинство крупнейших немецких прозаиков и критиков. Двое самых знаменитых, У.Йонзон (1934–1984) и Грасс, переехали на Запад из Восточной Германии. Романы Йонзона Догадки о Якобе (1959) и Третья книга об Ахиме (1961) раскрывают тягостный психологический и житейский разлад в расколотой стране. В трилогии Годовщины (1970, 1971, 1973) за подробными историями жизни встает сама История. К Грассу мировая известность пришла после выхода в свет романа Жестяной барабан (1959). Среди других значительных прозаиков – Бёлльи А.Шмидт (1914–1979). Обесчеловечению на войне посвящены ранние рассказы и романы Бёлля. Вершиной творчества Шмидта, отмеченного художественным поиском, считается монументальный Сон Цеттеля (1970).

Начиная с 1970-х в ФРГ наметился отход от политизированной литературы. Произведения австрийца П.Хандке (р. 1942) исследовали психологические и общественные структуры, лежавшие в основе эстетических и языковых условностей. В его Страхе вратаря перед одиннадцатиметровым (1970) воссоздана параноидная реальность, а в Коротком письме к долгому прощанию (1972) – постепенное излечение от подобной картины мира. Утраченная честь Катарины Блум (1975) Бёлля и Рождение сенсации (1977) Вальрафа разоблачали губительное могущество шпрингеровской газетной империи. Под конвоем заботы (1979) Бёлля исследует воздействие терроризма на жизнь и общественные институты Германии. Эстетика сопротивления (1975, 1978, 1979) и «народные пьесы» Ф.К.Крёца (р. 1946) критически осмысливали «пролетарский» период истории и, соответственно, современную жизнь. Однако на первый план выходила исповедальная открытость. От Монтока (1975) Фриша до Ленца (1973) П.Шнайдера (р. 1940) и Юности (1977) В.Кёппена (1906–1996) авторы постепенно переходили от политической проблематики к личному опыту.

Тенденция к субъективности и автобиографизму наметилась также в Восточной Германии. Размышления о Кристе Т. (1968) Кристы Вольф обозначили этот сдвиг, повествуя о проблемах молодой женщины, ищущей себя; Образы детства (1976) и Нет места. Нигде (1979) продолжили эту интимно-психологическую линию. Литература ГДР не прошла мимо темы феминизма, хотя и в социалистическом аспекте (Кассандра , 1984, Кристы Вольф; Франциска Линкерханд , 1974, Бригитты Райман, 1936–1973; Карен В. , 1974, Герти Тецнер, р. 1936; Женщина-пантера , 1973, Сары Кирш, р. 1935; Жизнь и приключения трубадура Беатрисы , 1974, Ирмтрауд Моргнер, р. 1933).

После объединения Германии актуальными становятся поиски выхода за пределы поля тяготения темы «немецкой военной вины». Немецкое общество все больше приобретает черты мобильного общества среднего класса, превращаясь в соответствии с идеологией М.Уэльбека в своего рода огромный супермаркет – идей, вещей, отношений и т.д. Наиболее интересно эти тенденции Германии 1990-х преломились в творчестве Кристиана Крахта (р. 1966). Герой его культового романа Faserland (1995) – до мозга костей потребитель, но потребитель «продвинутый», с большим уважением относящийся к «правильному» выбору фирм-изготовителей одежды, обуви, еды и т.п. Чтобы довести свой образ до совершенства, ему не хватает интеллектуального увлечения, которое бы окончательно дополнило его «светлый образ». С этой целью он разъезжает по Европе, однако все, с чем ему приходится встретиться, вызывает у него тошноту в прямом и переносном смысле.

Герой другого произведения К.Крахта – 1979 – интеллектуал, оказавшийся в «горячих точках» 1979 года приблизительно по той же причине, что и герой Faserland"а . Разница между продвинутым потребителем 1995 и обкуренным расслабленным интеллектуалом 1979 не так велика, как кажется на первый взгляд. Они оба – своего рода интеллектуальные туристы, желающие получить некие сущностные жизненные ценности извне в готовом виде. Но тактика внешнего заимствования не дает результата и делает очевидной необходимость сделать усилие иного рода – продвинуться внутрь себя и своей личной истории. Однако тут вступают в силу соображения политкорректности – как бы не «въехать» во что-нибудь неприглядное, вроде нацизма.

В 1999 Крахт и четверо его друзей-писателей – Беньямин фон Штукрад-Барре (автобиографические романы Соло-альбом , Лайв-альбом , Ремикс ), Никель, фон Шенбург и Бессинг сняли номер в дорогой гостинице и в течение трех дней вели диспуты на популярные темы, касающиеся разных сторон современной жизни. Их разговоры, записанные на пленку, были изданы книгой Королевская печаль – своего рода манифестом новой генерации немецких писателей. Суть его – в признании поверхностности главной добродетелью современности, поскольку «глубинные» поиски предыдущих поколений ни к чему хорошему не привели. Поэтому новое поколение предпочитает держаться на поверхности повседневности и поп-культуры – моды, ТВ, музыки. В этом духе, помимо упомянутых авторов, пишут Райнальд Гец, Эльке Наттерс и др. В антологии 16 молодых немецких писателей Месопотамия , составленной К.Крахтом, также речь идет о поиске средств от скуки и безразличия. Удастся ли молодому поколению не заблудиться по дороге от ночного клуба к модному бутику и обнаружить свой «свет в конце тоннеля», покажет время.

В свою очередь, представительница предыдущего поколения – австрийская писательница Эльфрида Елинек (1946), лауреат Нобелевской премии 2003 по литературе, не отказывается от возможности вскрыть, проанализировать законы функционирования так называемого цивилизованного общества, а также обыденного и классового сознания. По мнению писательницы, именно в них заложены зародыши насилия, впоследствии развивающиеся в женский и сексуальный деспотизм, насилие на работе, терроризм, фашизм и т.п. Наиболее известны романы Елинек Любовницы , Пианистка , Перед закрытой дверью , Похоть , Дети мертвецов .

Повседневность, скука обыденной жизни – чрезвычайно распространенная тема в современной немецкой литературе. Подробными меланхолическими описаниями привычных банальностей жизни полны книги молодых авторов – Майке Вецель, Георг-Мартин Освальд, Юлия Франк, Юдит Херманн, Штефан Бойзе, Роман Бернхоф. Николе Бирнхельм в рассказе Две минуты вокзала передает давящее ощущение немого запрета на проявление чувств, страх взгляда и прикосновения, отгороженность и одиночество граждан. Инго Шульце в романе Simple Storys предается ностальгии по ГДР, пунктуально перечисляя подробности жизни немецкой семьи при социализме – привычки, поездки, образ жизни, мелкие события.

К своеобразному развлекательному чтению для интеллектуалов может быть отнесено творчество Патрика Зюскинда (1949) – его роман Парфюмер (1985), а также новеллы Голубь, История господина Зоммера, роман Контрабас и др. вывели автора в разряд лидеров мировых продаж в области популярной литературы. Зюскинд расценивает свое писательство как отказ от «беспощадного принуждения к глубине», которого требует критика. Его герои обычно испытывают сложности в поисках своего места в мире, в установлении контактов с другими людьми, от любого рода опасностей они склонны замыкаться в своем маленьком мирке. Писателя интересуют также темы становления и крушения гения в искусстве.

Вызывают интерес и произведения-исповеди – роман Крэйзи молодого автора Беньямина Леберта об откровениях подростка, страдающего легкой формой паралича, мгновенно разошелся 300-тысячным тиражом. Повесть Томаса Бруссига Солнечная аллея – о живущих рядом с Берлинской стеной подростках, влюбленных и непоседливых, утверждает, что воспоминания, связанные с тоталитарным периодом, могут быть светлыми и счастливыми. Психологический роман Михаэля Лентца Объяснение в любви написан в манере «потока сознания» – он о кризисе брака, о новой любви, о городе Берлине.

После объединения Германии в немецкой литературе стало развиваться «историческое направление» – Михаэль Кумпфмюллер пишет о противостоянии в недалеком прошлом двух Германий и судьбах людей, оказавшихся между двумя системами. В романах Кристофа Брумме (1966) Ничего, кроме этого , Тысяча дней , Одержимые ложью , в эссе Город после стены речь также идет об изменениях, связанных с падением Берлинской стены. Немецким писателям интересны фрагменты и русской истории – Гюнтер Грасс написал книгу Траектория краба , в основу которой взят рассказ писателя-документалиста Гейнца Шена о советской подводной лодке С-13 под командованием Александра Маринеско. Вальтер Кемповски издал 4-х томный Эхолот – коллективный дневник января-февраля 1943 года, приуроченный к 50-летию Сталинградской битвы, и продолжает работать над Эхолотом-2 , охватывающем 1943–1947. Его же перу принадлежит автобиографический роман В тюремной камере – о 8-летнем заточении в немецком НКВД.

В современной Германии вышел сборник 26 авторов, чьи родители не являются немцами, но они родились, выросли и живут в Германии, – Morgen Land. Новейшая немецкая литература . В молодежном альманахе Икс. Игрек. Зет. печатаются первые рассказы и эссе немецких подростков.

Продолжают выходить книги писателей старшего поколения. Большой резонанс получила книга Мартина Вальзера (1927) Смерть критика – на писателя посыпались обвинения в антисемитизме из-за национальности прототипа его героя. Продолжают выходить книги Хуго Лечера (1929) – сборник новелл Горб (2002) и др. Появилось немало новых имен – Арнольд Штадлер, Даниэль Кельман, Питер Хег, Эрнст Йандль, Карл Валентин, Райнер Кунце, Хайнрих Белль, Хайнц Эрхардт, Йоко Тавада, Лориот, Р.Майер и др.

Немецкоязычную прозу сегодня представляют и авторы из Австрии и Швейцарии. Помимо упомянутой выше лауреата Нобелевской премии Эльфриды Елинек, известность приобрели австрийские писатели Йозеф Хазлингер и Марлена Штрерувиц. В романе Венский бал (1995) Хазлингера задолго до событий московского Норд-Оста предсказана возможность газовой атаки террористов в Венской опере. Роман Марлены Штрерувиц Без нее – о десяти днях женщины, приехавшей в другую страну в поисках документов о некоем историческом лице. Швейцарская писательница Рут Швайкерт – роман Закрыв глаза – пишет экзистенциальную прозу, которая продолжает доминировать в европейской литературе. Другой автор из Швейцарии – Томас Хюрлиман известен мини-романом Фройляйн Штарк , действие которого разворачивается в древней монастырской библиотеке, где 13-летний подросток открывает для себя мир любви и книг.

В целом положение писателя в Германии после объединения изменилось. Мало кто из литераторов может позволить себе жить на гонорары. Писатели участвуют в фестивалях, читают лекции, выступают с авторскими чтениями, в том числе за пределами страны. «В эпоху перемен писатель может свободно выражать себя, но его слова не имеют морального веса, – считает Михаэль Лентц. – Пытаясь быть пророком, писатель рискует сегодня попасть в смешное положение».

ЛИТЕРАТУРА Затонский Д.В. Австрийская литература в ХХ столетии . М., 1985
Пуришев Б.И. Очерки немецкой литературы XV–XVII вв . М., 1955
Неустроев В.П. Немецкая литература эпохи Просвещения . М., 1958
Немецкие баллады . М., 1959
Австрийская новелла ХIХ в . М., 1959
История немецкой литературы , тт. 1–5. М., 1962–1976
Немецкая новелла ХХ века . М., 1963
Жирмунский В.М. Очерки по истории классической немецкой литературы . Л., 1972
Немецкие волшебно-сатирические сказки . Л., 1972
Немецкая старина. Классическая и народная поэзия Германии XI–XVIII вв . М., 1972
Золотое сечение: Австрийская поэзия ХIХ–ХХ веков в русских переводах . М., 1977
Избранная проза немецких романтиков , тт. 1–2. М., 1979
История литературы ФРГ . М., 1980
Австрийская новелла ХХ в . М., 1981
История литературы ГДР . М., 1982
Поэзия немецких романтиков . М., 1985
Немецкие шванки и народные книги ХIV века . М., 1990
Альпы и свобода . М., 1992

В эпоху зрелого средневековья западноевропейское литературное развитие приобрело новые черты. Оно значительно усложнилось, в нем стало участвовать большее число разнородных элементов. Причем речь идет не о простом увеличении числа сохранившихся литературных памятников: необычайно быстро и повсеместно возникли очень разнородные и разнохарактерные памятники. Динамика литературного развития сразу бросается в глаза и находит, например, себе параллель в необыкновенной убыстренности развития архитектуры и скульптуры, проделавших путь от первых значительных сооружений романского стиля (первая половина 11 в.) до расцвета готики (с середины 12 в.). Вся европейская культура приходит в движение, наращивает темпы эволюции, делается необычайно сложной по структуре. Не только феодально-церковная культура, но и культура городская становится важнейшим компонентом общеевропейского культурного развития.

В эпоху зрелого средневековья повсеместно в западной Европе произошло рождение письменной литературы на новых языках. Молодые европейские литературы на первых порах были не национальными, а областными – бургундская, пикардийская, фламандская, баварская. Возникает рыцарская, или куртуазная, литература, создавшая разветвленную систему лирических жанров, жанры стихотворных, а потом и прозаических романа и повести, а также рыцарской хроники, "ученого трактата" по вопросам рыцарского этикета, всевозможных наставлений по военному делу, охоте, верховой езде и т.п. Появляются первые поэтики. Появляется городская литература, продолжается развитие христианской и естественнонаучной литературы, возрождается дохристианский фольклор, в первую очередь - кельтский.

Образованность, оставаясь в идеологическом подчинении церкви, во многом избавлялась от ее опеки организационно. В период раннего средневековья изготовление рукописных кодексов как духовного, так и светского содержания происходило исключительно в монастырях. В эпоху развитого феодализма монастырские скриптории расширились, но возникали и новые мастерские по изготовлению рукописных книг: при дворах крупных феодалов, при университетах, в городах, где переписчики, переплетчики, миниатюристы в конце концов объединились в цехи. Очень рано в деле производства книги наметилась специализация, ее изготовление становится промышленностью, с которой уже не могли конкурировать старые монастырские скриптории.

В эстетику и быт проникает понятие красивого, изящного. Эстетической оценке подвергается поведение человека: красивыми оказываются не только одежда или резьба на щите, но и поведение, поступки, переживания. Возникает культ "прекрасной дамы".

Немецкий героический эпос

В 12 в. в Германии в условиях развитого феодального общества появляется светская литература на средневерхненемецком языке Она представлена в основном рыцарским романом, создававшимся по французским образцам. Однако в придунайских землях (Баварии и Австрии), где при дворах сохранялись "старомодные вкусы", в это же время перерабатывается в книжные поэмы героический эпос, бытовавший в исполнении шпильманов. Древний эпос претерпел при этом существенные изменения: аллитерация заменилась рифмой; так называемая "нибелунгова строфа" состоит из четырех длинных стихов, объединенных парными рифмами; в каждом длинном стихе первое полустишие имеет четыре, а второе - три ударения; в последнем стихе каждое полустишие имеет четыре ударения. Метрическая реформа не могла не отразиться на поэтическом языке, хотя принципы германского фольклорно-эпического стиля (парные формулы, постоянные эпитеты и т.д.) не менее отчетливы, чем в "Песни о Хильдебрандте." Многочисленные описания и другие приемы, замедляющие действие, отличают шпильманские поэмы от кратких эпикодраматических песен типа "Песни о Хильдебрандте".

Вершина немецкого эпоса - знаменитая "Песнь о Нибелунгах" ("Das Nibelungenlied" ; свн. "Der Nibelunge liet" ) поэма из 39 глав ("авантюр"), включающая около 10 000 стихов. Окончательно сложившись около 1200 г. в австрийских землях (рукопись на средневерхненемецком), она впервые была опубликована профессором Цюрихского университета Иоганном Якобом Бодмером в 1757 г. "Песнь о Нибелунгах" - не редакционный свод ряда анонимных песен (такая теория существует), а плод коренной трансформации кратких аллитерационных повествовательно-диалогических песен в героическую эпопею. Ее исходным пунктом стали две первоначально независимые франкские песни о Брюнхильде (сватовство Гунтера и смерть Зигфрида) и о гибели бургундов. Они восстанавливаются по старой песни о Сигурде и по песни об Атли в "Эдде". От песни о Брюнхильде через шпильманскую обработку 12 в. (отраженную в норвежской "Саге о Тидреке") путь идет к первой части "Песни о Нибелунгах". Песнь о гибели бургундов существенно перерабатывается в 8 в. в Баварии, она сближается со сказаниями о Дитрихе Бернском. В нее включаются образы Дитриха Бернского и его старшего дружинника Хильдебрандта. Аттила (Этцель) превращается в доброго эпического монарха. В 12 в. австрийский шпильман использовал новую строфическую форму и расширил древнюю песнь до эпоса в не дошедшей до нас поэме "Гибель Нибелунгов", которая непосредственно предшествует второй части "Песни о Нибелунгах". Так создается единое произведение.

Его краткое содержание сводится к следующему:

Город Вормс, к королю Гунтеру, прослышав о красоте его сестры Кримхильды, едет с нижнего Рейна свататься королевич Зигфрид. Гунтер требует от Зигфрида помощи в собственном сватовстве к богатырше Брюнхильде, царствующей в Исландии.

Благодаря шапке-невидимке Зигфрид помогает Гунтеру победить ее в богатырских состязаниях и на брачном ложе. Обман обнаруживается через десять лет в результате спора королев о достоинствах своих мужей. Кримхильда показывает Брюнхильде, считавшей Зигфрида вассалом Гунтера, перстень и пояс, отнятые Зигфридом у Брюнхильды в брачную ночь, и называет ее наложницей Зигфрида.

Вассал и советник бургундских королей Хаген фон Тронье мстит с согласия Гунтера за Брюнхильду. Он убивает на охоте Зигфрида, выведав у Кримхильды его уязвимое место, а добытый Зигфридом клад Нибелунгов погружает на дно Рейна.

Действие второй части разворачивается через много лет. Кримхильда, вышедшая замуж за Этцеля, зазывает в страну гуннов бургундов, чтобы отомстить за Зигфрида и вернуть себе клад Нибелунгов. Во время боя в пиршественном зале погибают все бургундские воины, а Гунтера и Хагена берет в плен Дитрих Бернский. Он отдает их в руки Кримхильды с условием, что та их пощадит. Однако Кримхильда убивает Гунтера, а потом и Хагена, которому собственноручно сносит голову мечом Зигфрида. Старый Хильдебрандт, возмущенный поступком Кримхильды, ударом меча разрубает ее на части.

"Песни о Нибелунгах", в отличие от архаичной скандинавской версии, совершенно чужды элементы языческой мифологии, мир богатырских сказок и исторических легенд "Эдды" оттеснен на задний план. В первой части немецкой поэмы юношеские приключения Зигфрида (добывание клада, шапки-невидимки, победа над драконом и приобретение неуязвимости) носят чисто сказочный характер и вынесены за рамки основного действия. Сватовство к Брюнхильде также наделено сказочными чертами, но уже переделанными в стиле рыцарского романа. Сказочность подчеркивает историческую дистанцию, отделяющую читателя от героев. Столкновение сказки и придворного быта создает особый художественный эффект. Именно в обстановке придворного быта возникает конфликт, составляющий завязку поэмы.

Во второй части действие происходит в стране гуннов, в мире суровой героики исторического предания, однако это лишь фон, на котором по-прежнему разрешаются внутренние коллизии Вормсского двора и бургундского королевского дома. Там при внешнем блеске кроется внутреннее неблагополучие, ибо власть Гунтера и блеск его двора зиждутся на тайной силе сказочного богатыря Зигфрида и на обманном сватовстве к сказочной богатырше Брюнхильде. Несоответствие сущности и видимости не может не обнаружиться и не привести к обидам, предательству, бесконечной фатальной распре и наконец гибели королевского дома Бургундов.

Род и племя в "Песни о Нибелунгах" заменяются семьей и феодальной иерархией. Отсюда важнейшее сюжетное отличие от представленной в "Эдде" древнейшей ступени сказания. Кримхильда мстит не мужу за братьев, а братьям за мужа. Главный предмет ссоры королев – является ли Зигфрид вассалом Гунтера. Мы наблюдаем конфликт вассального долга и семейных связей. Не случайно Кримхильда и Хаген, воплотившие идеалы семейной и вассальной верности, становятся главными противниками. Причем вассальная преданность Хагена Гунтеру перерастает в своеобразный патриотизм по отношению к бургундам, принимая благодаря этому даже парадоксальный характер. Узнав от дунайских русалок о предстоящей бургундам гибели в земле гуннов, Хаген разбивает челнок перевозчика, чтобы его соплеменники не опозорили себя бегством. Более того, Хаген обрекает Гунтера на казнь тем, что отказывается выдать Кримхильде тайну клада, пока живы его "господа". Честь бургундских королей ему дороже, чем их жизнь. Хаген вырастает в колоссальную, чисто эпическую фигуру героического злодея.

Точно так же верность Кримхильды Зигфриду дает только первоначальный толчок для превращения нежной и наивной девушки в мстительную фурию, неженская жестокость которой потрясает даже таких суровых воинов, как Дитрих и Хильдебрандт. Разумеется, в "Песни о Нибелунгах" изображаются в основном внешние действия, а не внутренние переживания, не показывается эволюция характера Кримхильды. Просто во второй части создается совершенно иной образ, чем в первой.

Вместе с тем почти маниакальная безудержность, проявляемая в борьбе Кримхильды с Хагеном, превышает обычную в эпосе "меру" и в известной степени заслоняет те более общие начала (например, "семья" или "государство"), из которых борьба вырастает. В конце концов погибают не только сами герои, но и семья, государство, народ. Фатализм теряет в "Песни о Нибелунгах" наивную прямолинейность. Мы явственно чувствуем дыхание неумолимого рока, но рок в значительной мере как бы порожден самими характерами и отчасти сложными противоречивыми ситуациями.

Драматическо-трагический характер "Песни о Нибелунгах" в отличие от гармоничной эпичности Гомера был отмечен еще Гегелем. Отсюда – многочисленные обращения авторов последующих эпох к сюжетам «Песни" (Кристиан Фридрих Геббель, драматическая трилогия о Нибелунгах: "Der gehörnte Siegfried", "Siegfrieds Tod", "Kriemhilds Rache" ), в первую очередь это – грандиозная тетралогия Рихарда Вагнера «Кольцо Нибелунга".

Другая своеобразная черта жанра "Песни о Нибелунгах" - сближение с рыцарским романом. К началу 13 в. относится создание в австро-баварских землях окончательной литературной редакции еще одной выдающейся поэмы - "Кудруна" или "Гудруна" ("Das Gudrunlied" свн. "Kudrun" ), написанной вариантом "нибелунговой строфы". Благодаря широкому использованию сказочной традиции "Кудруну" иногда называют "немецкой Одиссеей".

Поэма состоит из вступления (рассказ о юности ирландского королевича Хагена, похищенного грифами и выросшего на необитаемом острове с тремя принцессами) и двух частей, варьирующих одну и ту же тему богатырского сватовства. Первая, древнейшая часть имеет архаические скандинавские параллели, окрашенные мифологической фантастикой. Чтобы получить в жены прекрасную Хильду, отец которой убивает всех женихов, Хетель отправляет к ней сватами своих вассалов под видом купцов. Один из них, Хорант, привлекает Хильду прекрасной музыкой, и с согласия Хильды организуется ее похищение. После поединка Хагена, отца Хильды, и Хетеля благодаря вмешательству Хильды происходит их примирение.

Во второй части, отразившей эпоху норманнских набегов (9-II вв.) повествуется о судьбе дочери Хильды - Кудруны, похищенной норманнским герцогом Хартмутом. Отказавшаяся выйти замуж за похитителя и сохранившая верность своему жениху Хервегу пленница превращена злой Герлиндой, матерью Хартмута, в служанку. Печальная судьба Кудруны, похожая на историю Золушки, рисуется на фоне быта рыцарского замка 12-13 вв. Только через 13 лет Хервегу и его друзьям удается предпринять поход для спасения Кудруны. Поэма заканчивается поражением норманнов и счастливым возвращением Хервега и Кудруны домой. Великодушная Кудруна прощает взятого в плен Хартмута, а Герлинду убивает старый Вате, участвовавший еще в похищении Хильды. В центре поэмы, как и в "Песни о Нибелунгах" - образ женщины, преданной своему избраннику. Но преданность Кудруны выражается в долготерпении и нравственной стойкости, а не демонической мстительности Кримхильды.

Ряд эпических произведений 13 в. разрабатывает сказания о Дитрихе Бернском. Они были особенно популярны в крестьянской среде, как о том свидетельствует "Кведлинбургская хроника", в которой Дитрих предстает как благородный богатырь и справедливый государь. Поэмы о Дитрихе включают произведения не только героического, но и романического эпоса. Некоторые из них, восходящие к народным сказкам, рыцарским романам и местным преданиям, повествуют о его борьбе с великанами и карликами. Интересно, что в "Саге о Тидреке" и в поэме об Ортните фигурирует богатырь Илья, это свидетельствует о популярности среди других народов русских былин о Илье Муромце в 13 в.

Куртуазная лирика

12-13 вв. – эпоха миннезанга. Поэты миннезанга часто были "министериалами", людьми рыцарского звания, но ощутимо зависевшими от покровителей - крупных феодалов и входивших в состав их свиты. Среди них были и представители высшей феодальной знати, но их было немного. Министериал, каким чаще всего был миннезингер, особенно на заре развития куртуазной лирики, в 1150-1160 гг., был обязан служить своему господину и его семье. В службу входило сочинение песен, развлекавших их. Чаще всего песни обращены к госпожам, ждавшим поклонения по этикету придворной службы, одним из видов которой было сложение песен в честь супруги сюзерена.

Возникнув в середине 12 в., миннезанг прошел сложный путь, в котором явственно видны четыре важнейших этапа:

Первые образцы миннезанга возникли, очевидно, почти одновременно в прирейнских немецкоязычных областях, откуда родом был один из замечательных мастеров куртуазной поэзии - Генрих фон Фельдеке (Heinrich von Veldeke ), и в Швейцарии и в землях южной Германии, в частности, в Австрии и Баварии, где явления, типологически близкие к провансальской придворной жизни сложились ранее, чем в других немецкоязычных странах.

Огромное литературное наследие миннезингеров дошло до нас прежде всего в виде т. наз. "Liederbuch" - "песенников", которые, за редчайшим исключением, являются записями гораздо более позднего времени (13 в. и позже), опирающимися, вероятно, на более раннюю фиксацию произведений феодальной лирики в немецких краях, на карманные сборнички шпильманов. "Песенники" замечательны как особый вид памятника немецкой средневековой культуры. По ним мы можем составить представление не только о высоком уровне поэтической и музыкальной культуры средневековой Германии, но и о замечательном искусстве миниатюристов, украсивших некоторые из этих книг ярко расцвеченными портретами поэтов, чьи произведения сберег "песенник". Таковы, например, знаменитые "малая" и "большая" Гейдельбергские рукописи, иначе Манесский кодекс (Манесский песенник , Манесская рукопись ), . Эти манускрипты дают очень конкретное представление о раскрепощенном, весьма светском характере миннезанга, об умении средневековых миниатюристов радоваться жизни, дышавшей в песнях миннезингеров.

Первый период. К числу наиболее ранних представителей миннезанга относят прежде всего Кюренберга (Der von Kürenberg ) , творчество которого расцветает при Венском дворе между 1150 и 1170 гг. Его песни - небольшие четырехстрочные и восьмистрочные миниатюры, лирические эпизоды, повествующие о любви знатной девицы и рыцаря, которые говорят о своих чувствах то в форме краткого монолога, то обмениваясь вопросами и ответами. Очень характерно для раннего миннезанга, что речь идет не о некоем полуусловном куртуазном романе между верным пажом или вассалом и знатной замужней дамой, как в поэзии трубадуров, а именно о чувствах, соединяющих юного рыцаря и девушку. У Кюренберга еще и речи нет о служении даме: речь - о простых и сильных чувствах. При этом девушка нередко знатнее влюбленного министериала, она не может выйти за него, требует, чтобы он удалился, сгинул с глаз, да и лирический герой Кюренберга готов на это. Весьма показательно, что поэт часто ведет повествование от лица женщины, такое обращение к жанру "женской песни", характерное и для многих других представителей миннезанга, указывает на фольклорные истоки немецкой средневековой куртуазной лирики. На раннем этапе миннезанг близок народной песне. Есть основания говорить и о воздействии на ранний миннезанг певцов-шпильманов. Поэзия шпильманов, отличная от куртуазной лирики, переживала тогда период наибольшей творческой активности. Наряду с миннезангом продолжала жить народная поэзия, сохраняемая бродячими певцами, вроде таинственного Сперфогеля (Spervogel ) , современника Кюренберга (видимо, это прозвище «воробей"). Это был поэт резкий, насмешливый, любивший крепкое поучительное слово, укорявший богатых и знатных, вступавшийся за мастерового и мужика. Плебейский юмор Сперфогеля, меткость и точность выражений, четкий ритм стиха делают его шпрухи – стихотворный жанр, в котором обычно излагалась политическая и социально-поучительная тематика - ярким явлением немецкой поэзии.

" Ein Mann, der eine gute Frau hat und zu einer anderen geht, der ist ein Sinnbild des Schweins. Was könnte es böseres geben?" Spervogel

К жанру шпруха обращались и некоторые миннезингеры.

Наряду с Кюренбергом выдающимся поэтом первого этапа истории миннезанга был Дитмар фон Айст (Dietmar von Aist ) (70-е гг. 12 в.), также один из основоположников австрийской литературы. Его творчество отмечено отчетливой связью с народной песней. Он пишет пространные стихотворения, передает не только диалог, но и задушевные признания лирического героя, любовь не знает у него социальных преград, ее передача лишена усложнености и манерности.

В поэзии этих двух миннезингеров уже складываются важнейшие жанры миннезанга: Liet (песня), нередко состоявшая из одной строфы (как некоторые дошедшие до нас пpоизведения Кюренберга) или из нескольких одинаково построенных строф, соединенных наподобие стансов, и Leich (лейх) - стихотворение более сложного содержания, построенное в виде ряда строф с рифмой, более разработанной, чем в песне.

Второй период. Его отличает не только типологическая близость романской поэзии, но и прямые заимствования. Связи между немецкой поэзией конца 12 в. и другими литературами - пример стремительно усиливающегося в эти годы культурного обмена между самыми разными регионами. Поэзия провансальских трубадуров воздействует на лирику немецкого феодального мира: появляются именно переводы провансальских поэтов (среди них - принадлежащие Вольфраму фон Эшенбаху (Wolfram von Eschenbach ) , великому эпическому поэту той поры). Романские воздействия ощущаются в творчестве Генриха фон Фельдеке (вторая половина 12 в.), который считается одним из основоположников нидерландской литературы. Это типичный романо-германский художник своего времени - настолько тесно переплелись в его творчестве романские и германские литературные традиции (он переводил французский куртуазный "Роман об Энее"). Хотя поэт испытывает известную робость перед своей прекрасной дамой, чувство его радостно и лишено глубоких потрясений. Если и возникает мотив неприступной красавицы, то он трактуется чуть иронично, как обязательный литературный ход. Прославляя любовь и ее радости, Фельдеке иногда впадает в назидательный тон, брюзгливо осуждая легкомысленный образ жизни, котоpoму совсем недавно готов был предаваться сам. Этот типичный для бюргерского миросозерцания дидактизм у Фельдеке не всегда серьезен: и здесь нет-нет, да и прорвется свойственная поэту ирония.

Поэзия другого миннезингера этого времени, Рудольфа фон Фениса (Rudolf von Fenis ) , свидетельствует о тесной близости немецкого миннезанга со швейцарским, сформировавшимся несколько раньше. Поэты этого типа - представители своеобразной феодальной среды, формированию которой сильно способствовали Крестовые походы.

Среди них встречались не только скромные минестериалы, но и деятельные участники больших политических событий. Это в полной мере сказалось в поэте-императоре Генрихе VI (1165-1197), чьи пылкие горделивые чувства выражены в сложной, новой для миннезанга поэтической манере с изысканной рифмой и в новой для миннезанга строфе, заимствованной, видимо, из сокровищницы провансальско-сицилийского поэтического арсенала. Не менее значительно творчество поэта-вельможи Фридриха фон Хаузена (Friedrich von Hausen ) (1150-1190) , например, прощальная песня, где он не без сердечных страданий расстается с возлюбленной, отправляясь в крестовый поход. Это горькие размышления светского человека, знающего цену женской верности, к месту цитирующего "Энея" фон Фельдеке. В этом стихотворении очень ясно сказалась личность автора, отдельные строфы звучат реминисценцией конкретного разговора. Хаузен, погибший в свите Барбароссы в одном из боев этого трудного похода, был одним из наиболее талантливых и самобытных поэтов того времени.

К кругу светских миннезингеров, поднявшихся уже над положением министериала, принадлежит и Райнмар Старший, или Райнмар фон Хагенау (Reinmar der Alte von Hagenau ) (около 1160-1207) , эльзасский поэт, обосновавшийся при дворе австрийского герцога Леопольда II, выдающегося политика, придавшего Вене блеск настоящей резиденции. Как эльзасец, он тоже был проводником романских тенденций. В его творчестве отчетливо определилась придворная проблематика, закрепленная им в миннезанге. Тем самым в миннезанг вошли важные политические мотивы, расширившие его тематический состав.

Завоевания, достигнутые на рубеже веков быстро развивающейся поэзией миннезанга, особенно ярко воплотились в творчестве Вальтера фон дер Фогельвайде (Walther von der Vogelweide ) (около 1170-1230) . На миниатюре гейдельбергской рукописи он изображен сидящим в глубоком раздумье с развернутым свитком для письма, к колену прислонен меч, поэта осеняет его герб, изображающий птицу, поющую за решеткой клетки. На другой миниатюре герба нет, а меч остается: те, кто изображали поэта, прекрасно знали, что мечом он владел не хуже, чем пером. Обе эти миниатюры - иллюстрации к стихотворению Фогельвайде, в котором он набросал свой портрет: сидит и размышляет о земном существовании, о борьбе разных общественных сил, которые уподобляются тварям земным, несущим зло. В горьком раздумье этого стиха сказался весь Фогельвайде с постоянной тревогой за судьбу родины - новой чертой, которой раньше миннезингеры не обнаруживали.

Вальтер фон дер Фогельвайде был сыном безземельного рыцаря и вел жизнь, полную скитаний, изъездил западную Европу, был в Венгрии. Он близок как шпильманам и вагантам, так и высшей знати, большая часть его жизни прошла при дворе австрийских герцогов. Это - чрезвычайно разносторонняя личность: храбрый воин, поэт, придворный, философ.

Фогельвайде принял участие в жестокой смуте, раздиравшей немецкие земли на рубеже 12-13 вв. Он поведал в своих стихах и песнях, понятных и простым, и знати, об ужасах кровавой борьбы. Он - гениальный поэт-новатор, первый национальный поэт рождавшегося немецкого народа. В его стихах впервые появилось понятие немецкая нация (die deutsche Nation ). Мастер высокого миннезанга, он смело обратился к народным поэтическим формам и создал ряд замечательных поэтических шпрухов. В них он особенно настойчиво выступал против папства как силы, мешающей соединению немецких земель под эгидой единого светского властителя. Родоначальник немецкой патриотической поэзии, Фогельвайде был и крупнейшим мастером любовной лирики. Он разработал новые разновидности любовной песни, в известной мере возвращающиеся к непосредственной поэзии Кюренберга. Новая ступень в развитии немецкой поэзии, на которую поднялся Фогельвайде, была достигнута в сложной борьбе с тем течением миннезанга, которое выкристаллизовалось в творчестве Райнмара Старшего. Этот создатель высокого придворного миннезанга, опиравшегося прежде всего на романскую традицию и на романское понятие куртуазности, был сначала наставником и покровителем молодого Фогельвайде. Но они разошлись, и Фогельвайде сознательно противопоставил его манере свой немецкий национальный стиль миннезанга, усвоивший однако и все лучшее, что было в романской куртуазной лирике. В отличие от своего учителя Фогельвайде воспевал "низкую" любовь, знающую радость обладания, неподдельную и чистую. Поэтому его "дама" - как правило, не холодная расчетливая знатная красавица, а искренняя и самоотверженная крестьянская девушка.

Попытку объединить немецкую народную традицию с романской найдем и у Нейдхарта фон Ройенталя (Neidhart von Reuenthal ) (около 1180-1250) , прозванного Лисом за остроумные и дерзкие песни сатирического содержания. Но у него не получилось органического сочетания двух концепций. В любовной лирике он остался тонким подражателем трубадуров, его насмешливые сатиры на крестьянский быт, написанные для потехи придворной публики, звучат как заведомые стилизации, далекие от народного духа Фогельвайде. Прошло немного времени, и крестьяне ответили Нейдхарду песнями своих безыменных поэтов, в которых высмеивали придворных и их смешные замашки, заимствованные из-за рубежа. Однако он имел определенное значение для последующего развития миннезанга в годы позднего средневековья, когда его стилизации использовались эпигонами миннезанга. Авторитет Фогельвайде был непререкаемым, но достойных преемников у него не было. Возобладала традиция Райнмара.

13 в. – эпоха вырождения миннезанга. Типичным ее представителем явился Ульрих фон Лихтенштейн (Ulrich von Lichtenstein ) (около 1200-1280) . В своем творчестве он стремился воплотить идеал рыцарства, который составил себе по рыцарским романам и произведениям миннезингеров. Поэма "Служение дамам" (1255) излагает все тонкости куртуазного поведения и этикета в том виде, в каком они сложились к середине 13 в. При этом, рассказывая о собственных романах и любовных неудачах, Лихтенштейн настолько принимает куртуазные идеалы за подлинную реальность, что кажется наивным и смешным уже современникам. Он не был значительным поэтом, хотя считал себя последним рыцарем и миннезингером Германии. Лихтенштейн - фигура в значительной степени комическая.

Одно из немногих замечательных явлений умирающего миннезанга - фигура бродячего поэта Тангейзера (Tannhäuser ) (вторая половина 13 в.), героя популярной легенды, изображающей его возлюбленным богини Венеры. Тангейзер не без успеха пытался соединить "высокую"любовную поэзию с народной традицией, знатоком которой он был. В его глубоко своеобразных песнях и стихах выразился сложный внутренний мир немецкого бродячего поэта 13 в., ощутившего упадок той поэтической системы, на которой он был воспитан.

Рыцарский роман

Сложным и плодотворным было развитие нового жанра – рыцарского романа, возникшего и расцветшего в 12 в. Куртуазный, или рыцарский роман (оба определения условны и в значительной мере не точны), каким он сложился в западной Европе, находит типологические параллели и на Ближнем Востоке (Низами), и в Грузии (Руставели), и в Византии; это - увлекательное повествование о самоотверженной любви молодых героев, об испытаниях, выпавших на их долю, о воинских авантюрах, о невероятных приключениях. От героического эпоса рыцарский роман отличает интерес к частной человеческой судьбе. В немецких землях развитие романа, как и куртуазной лирики, началось позже, чем в землях романского культурного ареала. Первые образцы его на средневерхненемецком связаны с деятельностью Генриха фон Фельдеке. Его первое произведение - легенда о Святом Серватии, переделка латинского жития; работой, прославившей его, стала переделка анонимного французского романа "Эней". "Роман об Энее" ("Eneide" ) Фельдеке - внушительное эпическое полотно, скорее вдохновленное французским подлинником, чем его перелагающее, свидетельство большого самобытного таланта, особенно проявившегося в бытовых зарисовках: роман о троянском герое стал живописной картиной рыцарского быта 12 в. Обращение к античным сюжетам едва ли случайно, скорее этот круг был ему ближе, чем "варварские" сюжеты новой континентальной Европы: чувствуется большая для того времени культура книжника, оригинально понимавшего великие произведения старины, на основании которых он с такой любовью создавал свои новые песни.

Именно Фельдеке приспособил для особенностей рыцарского романа немецкий четырехударный стих, в этом его заслуга огромна. Начиная с Фельдеке, этот размер становится классическим стихом рыцарского романа в Германии.

На конец 12 в. приходится деятельность первого замечательного мастера рыцарского романа в средневерхненемецкой литературе - Гартмана фон Ауэ (Hartmann von Aue ) (около 1170-1215) . Он был министериалом, посвящен в рыцари, мог принимать участие одном из крестовых походов. Первые произведения сразу выдвинули его в первый ряд немецких поэтов: он переложил хорошим немецким стихом два романа Кретьена де Труа: "Эрек" ("Erec ") и "Ивейн" ("Iwein "). Уже самые размеры сочинений были истинным поэтическим подвигом: как и Фельдеке, разрабатывал поэтику рыцарского романа, стремился упорядочить немецкий стих. Одновременно написал роман "Грегориус" ("Gregorius ") - переработку распространенной в Средние века легенды о папе Григории. Однако шедевром стал роман "Бедный Генрих" ("Der arme Heinrich" ) (около 1195 г.) . Опираясь на старинное предание, поэт рассказывает историю благочестивого рыцаря, внезапно пораженного проказой. В образе человека, которому бог посылает страшное испытание, продолжается этическая линия "Грегориуса". Выясняется, что проказа может быть излечена кровью невинной девушки, которой омоют заболевшего. Находится и девушка, готовая отдать жизнь на такое богоугодное дело. Образ этой юной крестьянки, глубоко трогательной и прекрасной в своей готовности к подвигу во имя спасения рыцаря, которого она глубоко любит, относится к числу значительнейших достижений всей средневековой литературы. Это один из самых впечатляющих женских образов немецкой литературы. В решительную минуту Генрих побеждает себя: он отказывается принять жертву, исцеление такой ценой - невозможно, жестокое испытание, посланное богом, вызывает в нем протест.

Но бог Гартмана снисходителен: помучив рыцаря, он исцеляет его, и страдалец радуется своему выздоровлению, дарованному за то, что он отказался принять его ценой человеческой жизни. Самые сильные стихи романа посвящены минутам душевной борьбы, испытанию, через которое проходит Генрих. Еще не зная о своем спасении, но зная, что жизнь его благодетельницы вне опасности, он переживает чувство глубокого морального удовлетворения. Он победил свой эгоизм, чуть не сделавшись убийцей, при том, что жертва шла под нож добровольно. По существу, старое понятие куртуазности заменено здесь новым истолкованием морали рыцарственности, которая заключается в отказе от своего блага, если оно построено на несчастье другого человека - пусть даже происхождения более низкого, чем сам рыцарь. Современник Гартмана фон Ауэ, Вольфрам фон Эшенбах (Wolfram von Eschenbach ) (умер после 1220 г.) придал немецкому рыцарскому роману еще более своеобразный и значительный характер. Он также был министериалом, пожалованным в рыцари и возможным участником крестовых походов. Родом Эшенбах был, вероятно, из Тюрингии. Будучи талантливым лириком, в расцвете творческих сил взялся за труд, увековечивший его имя: около десяти лет он работал над большим романом "Парцифаль" ("Parzival ") - около 25 000 стихов . Источником ему послужил роман Кретьена де Труа, но не только он. На каком-то этапе Эшенбах использовал роман о Граале Роберта де Борона, где подробно повествуется об истории священного сосуда.

Грааль - волшебный сосуд, в котором для алчущих не иссякают ни еда, ни питье (нечто близкое по сказочной функции к скатерти-самобранке), служивший при Тайной вечере, как говорится во французском романе. Этот святой сосуд был утаен и сохранен учеником Иисуса Иосифом Аримафейским, а в страшный день распятия в эту чашу Иосиф собрал кровь Спасителя. Так сказочная реликвия приобретает характер первостепенной христианской святыни, обладающей множеством таинственных и величественных качеств.

У Эшенбаха Грааль - не чаша евхаристии. Это - лучезарный драгоценный камень, наделенный целым рядом чудесных свойств. Он становится моральным символом, а не просто насыщает алчущих. Где автор нашел такую трактовку - неясно. Во всяком случае, его вариант настолько своеобразен, что должен рассматриваться как самостоятельное произведение, основанное на оригинальной морально-философской и эстетической концепции.

Опираясь на традицию Гартмана фон Ауэ, Эшенбах развивает мотивы воспитательного рыцарского жанра. В первых книгах романа излагается краткая предыстория Парцифаля, что важно для дальнейшегоразвития сюжета. Гамурет, его отец, погиб в далеких восточных землях, на службе у калифа багдадского, погибли и все братья, он один остался как горькое утешение и единственная надежда, при матери - госпоже Герцелойде. Уйдя от света, мать воспитывает сына в глуши, надеясь уберечь его от опасностей воинского житья. Но сын тянется к судьбе рыцаря и уходит в большой свет, к людям. Он настолько наивен, что его можно принять за блаженного, юродивого, ничто злое и подлое ему неведомо, встречаясь с низостью и подлостями, обычными в феодальном обществе, он вступается за униженных я обездоленных со всем пылом чистого сердца, что прекрасно изображено в романе.

Странствования Парцифаля есть также поиски истины. Он приобретает друзей, которые помогают ему отличить добро от зла. В этом смысле очень интересен образ престарелого рыцаря Гурнеманца, в замке которого Парцифалю удается получить немало мудрых и ценных советов. Там он обучается куртуазному вежеству, манерам, сохраняя при этом свою непосредственность. За это его выделяет спасенная им прекрасная принцесса Кондвирамура, которая становится ему верной и любящей супругой. В одну из поездок он попадает в замок Анфортаса, где хранится святыня Грааля, описанная со всей точностью и многословьем, к чему так склонен был Вольфрам. Тут в рыцарскую сказку властно вторгается сложный восточный мотив, ведущий за собой множество нитей и связей, уходящих и на Восток, и в европейские религиозные искания раннего Средневековья. В трактовке немецкого поэта Грааль превратился в некий магический камень, ниспосланный людям ангелами, дарующий благодать, а. также неиссякающие пищу и питье. Все в замке Анфортаса, где хранится Грааль, полно тайн и неясностей, включая странную болезнь хозяина. Парцифалю страшно хочется расспросить хозяина о причинах его бед, но он деликатно скрывает свое любопытство, хотя оказывается, что оно уместно и даже необходимо. Анфортас ждал вопросов - ответ исцелил бы его и положил конец длительным мучениям.

Потом Парцифаль попадает ко двору короля Артура. В этих сценах вскрывается концепция рыцарства у Вольфрама, его понимание внутреннего благородства. Оно - не только в мужестве на поле боя и не только в защите слабых от сильных: высшая рыцарская доблесть в том, чтобы не зазнаваться своей рыцарственностью, не бояться показаться смешным и преступить, если понадобится, законы куртуазности во имя законов человечности. Воспитанник Гурнеманца с его каноном куртуазности Парцифаль не смог поступиться своим добрым именем вежливого рыцаря на пиру у Анфортаса, не задал ему вопрос, которого тот ждал. Поэтому он не достоин быть подлинным рыцарем. Артур не принимает его в свою рать избранных. Но до юного рыцаря не сразу доходит, почему. Он лишь понимает, что бог карает его за неумышленный проступок, отвергает его многолетнюю службу. Парцифаль отвечает пламенным бунтом против несправедливости, учиненной богом, берет под сомнение доброту и мудрость самого Всевышнего. Юный Парцифаль бунтует долго и долго враждует с Всевышним, но потом осознает бесцельность этого бунта. Образ и идея бога сливаются с образом благодатной природы, вообще всего благого и доброго на земле. Такая концепция божества была доступна и воину, и клирику, и горожанину. Парцифаль знакомится с мудрым отшельником Треврицентом и благодаря его советам вновь находит путь в замок Грааля Мунтсальвеш (Монсальват), избавляет Анфортаса от болезни и наследует его трон, который с ним делит верная Кондвирамура, находит признание и при Круглом Столе. Его превращение в идеального героя завершилось.

«Парцифаль" - сложный морально-философский роман, действие которого разворачивается на фоне любовно и умело изображенного быта и немецкой жизни 12 в. Книга множеством нитей связана с авантюрной стороной своего времени, поражает богатством художественных средств, все действующие лица индивидуальны. Присутствуют в романе также элементы юмора, иронии и сатиры, направленной прежде всего против высшей феодальной знати. Эшенбах одним из первых выразил сложнейшую диалектику феодальной культуры 12-13 вв. - и ее рас¬цвет, и возникающие признаки кризиса, и хрупкость, уязвимость. Некоторое время работал он над продолжением "Парцифаля" – романом "Титурель" ("Titurel "), от которого сохранилось лишь два фрагмента.

Сложные морально-этические проблемы "Парцифаля", как и предвестья приблизившегося кризиса куртуазной культуры, еще ощутимее сказываются в романе Готфрида Страсбургского (Gottfried von Straßburg) (умер около 1220 г.) . "Тристан и Изольда" ("Tristan und Isolde ") (написан около 1210 г.).

С Готфридом в немецкую литературу приходит ученый горожанин, человек новой, формирующейся городской культуры. Страсбург был один из ее очагов. Образцом Готфриду послужил один англо-нормандский роман, но он подошел к известному сюжету как к возможности показать становление и развитие человека, тяжкий, полный счастья и бед путь грешной человеческой плоти. Получилось совершенно новое произведение, автор рассказывает именно о душевном состоянии персонажей, их переживаниях. К сожалению, роман остался незавершенным.

Ренессанс. Немецкий гуманизм

Ренессансная культура Германии связана в первую очередь с расцветом городов. Немецкие гуманисты многому учились у гуманистов Италии, однако их мировоззрение отмечает ряд специфических черт. Немецкий гуманизм развивается на пороге Реформации, с этим, несомненно, связано его тяготение к сатире. Почти все значительные немецкие писатели-гуманисты были сатириками, главное место в их творчестве принадлежит антиклерикальной сатире. По социальному составу они неоднородны: преобладали выходцы из бюргерства, но были и крестьяне, и рыцари. Но итальянское эпикурейство немецкому гуманизму не присуще, в античности им ценился прежде всего арсенал художественных приемов, поэтому наиболее популярен был Лукиан и форма сатирического диалога. Немецкие гуманисты изучали Библию, чтобы сокрушить авторитет Вульгаты. Они подготовили Реформацию, не зная, что она обернется против гуманизма, а Лютер станет их открытым врагом.

Немецкий гуманизм зародился в Праге на исходе 14 в., там появились самые ранние образцы документов на нововерхненемецком, созданные при канцлере Иоганне из Неймаркта на так называемом языке богемской канцелярии. Но решающую роль в его становлении сыграли южно-немецкие города - Аугсбург, Нюрнберг и другие. На эту пору приходится их экономический расцвет, обусловленный не в последнюю очередь близостью к Италии. Большое внимание гуманисты уделяли университетскому образованию, стремясь освободить его из-под власти церкви. Сначала с этой целью они переводили на немецкий произведения античной и итальянской литературы, с годами, однако, почти перестали писать по-немецки. Смена языков означала стремление передовых людей, озабоченных судьбами отчизны, хотя бы в языковой среде подняться над феодальным партикуляризмом Германии, одним из выражений которого являлось отсутствие единого литературного языка при множестве диалектов. Гуманисты старшего поколения не думали прямо воздействовать на широкие круги; они обращались к просвещенному меньшинству, видя в нем оплот новой культуры. Лишь позже немецкий гуманизм делает попытку выйти на широкую общественную арену. На более раннем этапе он преимущественно борется со схоластикой. Ее устои расшатывал, например, выдающийся ученый и мыслитель Николай Кузанский (Nikolaus von Kues ) genannt Cusanus (1401-около 1464 гг.) , который изучал математику и естественные науки. Предвосхищая Коперника, он утверждал, что Земля вращается и не является центром Вселенной. Будучи кардиналом, и в богословских сочинениях он выходил далеко за пределы церковной догматики, например, выдвигая идею всеобщей рациональной религии, которая объединила бы христиан, мусульман и иудеев. В политических вопросах Николай Кузанский также выступал на стороне гуманистов, отстаивая государственное единство Германии.

Еще одним видным представителем немецкого гуманизма был друг Альбрехта Дюрера, Виллибальд Пиркхаймер (Willibald Pir(c)kheimer ) (1470-1530), блестящий нюрнбергский патриций и высокообразованный человек, известный как популяризатор эллинской философии и литературы и переводивший на латынь древнегреческих авторов. Им осуществлен также перевод на немецкий язык "Характеров" Теофраста, посвященный Дюреру, Смерть друга Пиркхаймер оплакал в проникновенной "Элегии на кончину Альбрехта Дюрера". Когда обскуранты начали травлю Рейхлина, Пиркхаймер решительно выступил в его защиту.

Johannes Reuchlin ) (1455-1522) был кабинетным учеными, всецело погруженым в науку, однако нашел время для создания двух латинских сатирических комедий. Его отличали широта научных интересов и тяготение к неоплатонизму. Полагая вслед за Николаем Кузанским полагая, что божественное следует искать в человеке, Рейхлин видел своих соратников по вере и в античных ученых, и в последователях каббалы. Когда реакционные католические круги обрушились на старинные священные еврейские книги, требуя их уничтожения, он смело выступил против фанатиков, ратуя за свободу мысли и уважение к культурным ценностям, написав памфлет "Глазное зерцало" ("Augenspiegel ") (1511) . Так разгорелся спор, взбудораживший всю страну и вышедший за ее пределы. Против Рейхлина поднялись все, кто выступал против гуманистов. С особым рвением его и его единомышленников травили профессора кельнского университета Арнольд Тонгрский и Ортуин Граций. Кельнский инквизитор старательно добивался осуждения Рейхлина как еретика, зато его поддерживали гуманисты многих стран. На его стороне был цвет тогдашней культуры, ученые, литераторы и государственные деятели, разделявшие его взгляды, со всех концов Европы писали ему письма, которые затем были опубликованы в виде книги "Письма знаменитых людей" ("Clarorum virorum epistolae" ) (1514). Эта победа немецких гуманистов над обскурантами была подготовлена энергичной деятельностью Эразма Роттердамского (Erasmus von Rotterdam ) (1466-1456) , который, хотя не был собственно немецким писателем, сыграл выдающуюся роль в развитии немецкого гуманизма.

Борьба была в самом разгаре, как появилось произведение, нанесшее сокрушительный удар обскурантам: "Письма темных людей" ("Epistolae obscurorum virorum" ) (1515-1517) . Одним из главных ее авторов был Крот Рубеан (Crotus Rubeanus, eigentl. Johannes Jäger) (1480-1539), другим - Герман Буш (Hermann von dem Busche) (1468-1534), во второй части активно участвовал Ульрих фон Гуттен (Ulrich von Hutten) (1468-1523). Впрочем, авторов могло быть и больше. Эта книга - своего рода аналогия "Письмам знаменитых людей". Различные обскуранты,в том числе и вымышленные, якобы пишут магистру Ортуину Грацию. Это все местные, захолустные, рядовые люди, все они невежественны. Гуманисты так воссоздали их духовный мир, что многие приняли "Письма" за подлинное творение антигуманистического лагеря, когда в действительности мы имеем дело с одним из наиболее блестящих образцов ренессансной сатиры. Весьма неприглядна и частная жизнь обскурантов. Выражаются они на забавной смеси немецкого и "кухонной" латыни. Обскуранты нелепы и безвкусны решительно во всем. Столь резко и прямо о церковном мракобесии в Германии еще не говорили. Мракобесы всполошились, и сам Ортуин Граций ринулся в бой, опубликовав "Сетования темных людей", еще раз доказавшие, что у "темных людей" за душой нет ничего, кроме злобы и тупой ненависти ко всему передовому. Гуманисты торжествовали.