Где похоронен отец п и жемчуговой. О единственном сыне графа шереметева и прасковьи жемчуговой
ЖЕМЧУГОВА-КОВАЛЁВА Прасковья Ивановна (3.07.1768, с Уславцево Ростовского уезда Ярославской губернии — 23.02.1803, Санкт-Петербург) — выдающаяся русская актриса.
Родилась в семье крепостного крестьянина. В 1779 году была отослана ко двору графа П. Б. Шереметева, решившего создать крепостной театр, для обучения« театральному мастерству и галантным манерам». Воспитывалась в барском доме в числе других детей, «определенных к театру». С начала 80-х гг. ХVIII в. занимает положение первой актрисы шереметевской труппы в театре, расположенном в подмосковной усадьбе графа Кусково.
Вскоре становится фавориткой графа Н. П. Шереметева. Несмотря на большое чувство, любовь и привязанность к Прасковье, граф Н. П. Шереметев не сразу решился оформить брак с крепостной актрисой. В 1798 г. она была освобождена от крепостной зависимости. Спустя еще три года, в 1801, граф Н. П. Шереметев решился вступить с нею в брак. Венчание проходило в церкви Симеона Столпника в Москве и было тайным. Тогда же через архив Министерства иностранных дел он разыскивает бумаги, говорившие о том, что некие польские шляхтичи ещё в XVII веке были взяты русским войском в плен и после войны остались жить в России, это дало возможность сфабриковать документы, доказывающие польское происхождение Прасковьи Ивановны. К этому времени её здоровье было подорвано. 3 февраля она родила сына Дмитрия, но, будучи больной чахоткою, так и не оправилась после родов и 23 февраля умерла. Похоронена в Александро-Невской Лавре.
Знакомство с отзывами современников о ее игре позволяет говорить о ней как о талантливой трагической актрисе. Исследователи истории русского театра сближают ее творчество с творческим даром Катерины Семеновой, выдающейся трагической актрисы начала ХIХ века. Актриса трагедийного дарования, Жемчугова-Ковалёва, тем не менее, вынуждена была играть поверхностные роли в комических операх. Напряжение всех физических и духовных сил было причиной раннего ухода её со сцены и преждевременной смерти.
Истинное происхождение Жемчуговой-Ковалёвой долго было за «семью печатями». Пока друг Сергея Дмитриевича Шереметева(внука Жемчуговой-Ковалёвой) известный ростовский краевед А. А. Титов в своём иcтopико-статистическом описании Ростовскооо уезда не рассказал, ссылаясь на краеведа А. М. Ошанина, вкратце эту историю, не называя конкретных имен и времени. Титов писал: «В конце прошлого столетия владелец села Вощажниково, приехавши летом в село, увидел проходившею за водой крестьянскую девушку, дочь местного кузнеца, на которой он вскоре и женился, в последствии времени он представил её ко Двору. И никто не мог предполагать, что это была крестьянка». На родине своей жены Н. П. Шереметев выстроил церковь Богоявления с двумя приделами(1805), а у дороги к селу, где по преданию граф впервые встретил юную Парашу, была поставлена часовня. Именно об этой встрече была написана песня« Вечор поздно из лесочка…», приписываемая легендой самой Жемчуговой-Ковалёвой.
С портрета смотрит красивая, властная женщина. Взгляд пристальный, вдумчивый, строгий. Чувствуется в нем та «твердость воли и сила натуры», о которой давно писал поклонник ее таланта. Молодая хозяйка дворца. Невольно ощущаешь себя в гостях у нее в этом театральном замке Останкино. Сегодня исполняется 240 лет со дня рождения великой русской актрисы, графини Прасковьи Шереметевой
В 1743 году в Москве состоялась громкая свадьба. Граф Петр Борисович Шереметев, сын первого русского графа и героя Полтавской битвы, венчался с одной из богатейших невест России, княгиней Марией Черкасской, дочерью канцлера, в свое время уговорившего императрицу Анну Иоанновну отказаться от кондиций, ограничивавших ее самодержавную власть. Шереметевы сами были людьми богатыми – по преданию, даже фамилию они унаследовали от своего предка Андрея Беззубцева, который любил жить на широкую ногу, за что и получил прозвище Шереметя – «ширь иметя». Петр Борисович был владельцем колоссального состояния, а теперь ему в приданое перешли громадные владения Черкасских, в том числе Марьина роща, земли близ Троицкого тракта на Сухаревке («Черкасские огороды») и Останкино, когда-то подаренное Иваном Грозным своей жене Анне Колтовской, а затем пожалованное Черкасским первым Романовым. А еще в приданое к Шереметеву перешли крепостные Черкасских, крестьяне Ковалевы – родители Прасковьи.
Отец ее Иван Степанович был очень искусный кузнец, «коваль»: от туберкулеза позвоночника у него вырос горб, но мастером он был замечательным, лучшим в округе. Прасковья унаследовала от отца и фамилию Ковалева, и свое первое сценическое прозвище Горбунова, и туберкулез, рано унесший ее в могилу. Говорят, горбун пьянствовал, куролесил, но Прасковья обожала отца, и до смерти хранила его портрет у себя на столике.
Она родилась 20 (31) июля 1768 года в деревне Березино Ярославской губернии. Ее ожидала обычная участь для девиц ее сословия. Могла улыбнуться любовная интрижка с барином, а пределом мечтаний был брак по любви с каким-нибудь крестьянским парнем. Но судьба решила иначе: у девочки открылось редкое дарование - необыкновенный, завораживающий голос, и вскоре она предстала перед барином Петром Борисовичем. После свадьбы тот пожелал жить в своем родовом Кусково, где задумал устроить великолепный крепостной театр, дабы затмить им остальных вельмож – тогда в самом разгаре была мода на такие театры. Обязанность служить в них актерами была такой же крепостной повинностью, но все-таки самой лучшей. Французский архитектор Шарль де Вальи построил в кусковском парке театр в итальянском стиле, но, к сожалению, это здание, где Прасковья впервые ступила на сцену, не сохранилось.
Девочку, которой едва исполнилось 6 лет, взяли в усадьбу и стали обучать сценическому мастерству, танцам, музыке, игре на арфе и клавесине, иностранным языкам. Она мечтала о том дне, когда сама выйдет на сцену, и тоже будет петь на глазах «у благородных». Сцена грезилась ей высшим счастьем. И когда в 1774 году из Европы вернулся молодой граф Николай Петровчи Шереметев, он, впервые увидев Прасковью, был потрясен ее голосом. «Если бы ангел сошел с небес, если гром и молния ударили разом, я был бы менее поражен», - писал он в одном из писем. Ей было тогда всего шесть лет, ему – 22 года.
По легенде, они встретились в поле, когда молодой граф возвращался с охоты, а Параша гнала коров. Легенда гласит, что однажды граф возвращался домой с охоты и увидел молодую крестьянку, гнавшую стадо коров. Влюбившись в первого взгляда, он будто бы молвил девушке: «Не пара тебе крестьянин». На самом деле их встреча произошла иначе, и о любви с первого взгляда речь идти не могла. Угадав в девочке гениальный дар, почувствовав в ней приму фамильного театра, Шереметев-младший загорелся желанием поскорее вывести ее на сцену и дать лучшие роли. И вот ее мечта сбылась. 22 июня 1779 года, когда Прасковье было всего 11 лет, она дебютировала в маленькой роли служанки в опере Гретри «Опыт дружбы» под сценическим псевдонимом Горбунова.
А на следующий год она впервые вышла на сцену Жемчуговой – граф придумал сменить неблагозвучные крестьянские фамилии своих актрис на псевдонимы, образованные от имен драгоценных камней – Жемчугова, Бирюзова, Гранатова. По преданию, юную актрису будущий супруг нарек Жемчуговой за нежный, жемчужный голос, а как потом утверждала молва - за сказочный, громадный жемчуг, подаренный ей императором Павлом I, другом детства Шереметева-младшего.
Молодой граф все более интересовался своей необыкновенной актрисой. Хрупкая, болезненная, застенчивая, с глубоким, острым взглядом больших и ясных глаз, она отличалась утонченными манерами, не присущими ее сословию. Скоро Прасковья обратила на себя внимание графа и как женщина – тогда он наметил ее в будущие фаворитки. А в 1787 году настал триумф –19- летняя Прасковья выступила в своей знаменитой роли в опере «Самнитские браки», где играла влюбленную. Сама императрица Екатерина II пришла в восхищение от ее мастерства и пожаловала крепостной актрисе бриллиантовый перстень со своей руки. Так она стала примой шереметевского театра – и фавориткой графа. Быть бы все по обычному для таких историй сценарию, как вдруг все вышло иначе.
В 1788 году умер старый Шереметев. Убитый горем наследник пустился во все тяжкие и горько запил, забросив все дела. И тут Прасковья проявила себя с совсем неожиданной стороны. Она не только взяла в свои руки все дела по театру – она единственная сумела вытащить графа из запоя, заставила вернуться к жизни и с тех пор заимела на него сильнейшее влияние. Почувствовав в юной избраннице настоящую опору – одно из бесценных качеств любви, он с тех пор боготворил ее и на правах хозяина зажил с Прасковьей в Кусково в уединенном домике.
Иногда граф делился с ней страхами, что ему придется жениться на равной. Она не упрекала его, только молилась и плакала, оставшись одна. А он имел возможность оценить душевные качества избранницы, и вспоминал позднее, что нашел в ней «украшенный добродетелью разум, искренность и человеколюбие, постоянство и верность, и усерднейшее богопочитание», признаваясь, что эти душевные качества пленили его больше, чем ее красота. По легенде, однажды Шереметев заметил, что его любовь подозрительно часто стала исчезать из дома по утрам, и он решил ее выследить. Оказалось, Прасковья тайком бегала на Сухаревку, где толпились нищие, чтобы подать им милостыню. И тогда граф, уступая просьбе своей подруги, решил построить на Сухаревке Странноприимный дом. Действительно в самом начале их романа она попросила графа устроить в Москве больницу для бедняков, странников, нищих, не имеющих денег на лечение, и он отдал под богоугодное заведение свои Черкасские огороды. 28 июня 1792 году в день рождения графа был заложен Странноприимный дом (ныне это НИИ скорой помощи им. Склифосовского). Так появлению этого крупнейшего госпиталя, в котором спасена не одна тысяча человеческих жизней, Москва обязана крепостной актрисе Прасковье Жемчуговой. Потом, даже став графиней, она никогда не забывала того, что помнила с детства.
Ради нее граф оставил все помыслы о пышной женитьбе на великосветской особе, а ведь миллионы знатных, богатых невест мечтали о партии с ним. «Она заставила меня попрать светское предубеждение в рассуждении знатности рода и избрать ее моею супругою» - писал Шереметев сыну. И поползли по Москве отвратительные сплетни, Свет скорее простил бы аристократу распутство, чем подобную любовь. От волнений и без того слабая здоровьем Прасковья стала чахнуть. Самым обидным было то, что распускали сплетни и плели интриги те самые князья да бароны, что восторженно аплодировали крепостной актрисе на сцене. Не отставали и дворовые. Однажды на прогулке ее окружили дети и завопили: «Где здесь живет кузнечиха, где здесь кузница, и есть ли дети у кузнеца?!» Тогда граф решился защитить любимую женщину и задумал построить в Останкино дворец, куда можно было бы увезти даму сердца из «злобного Кускова». Это тоже легенда - Останкино создавалось как увеселительная усадьба и для жизни предназначено не было, но доля истины в ней есть, ибо граф задумал построить дворец-театр, где примой и хозяйкой была бы его Прасковья.
Граф построил этот «русский Версаль», ставший его прощальным подарком актрисе - здесь в 1797 году она в последний раз вышла на сцену. Деревянный дворец бледно-розового цвета - «цвет нимфы во время зари» или «аполлонов цвет» в тон восхода солнца, с лучшими гримерными и сценическими «машинериями» грома, дождя и ветра. Останкино открывали 22 июля 1795 года оперой «Взятие Измаила», на которую были приглашены ветераны - участники штурма крепости. Прасковья исполнила главную роль турчанки Зельмиры, которая полюбила русского:
Все в свете позабыть хочу я для тебя. Любовник, друг, и муж, и просветлитель мой, Жизнь новую приму, соединясь с тобой.
Все замечали сходство Прасковьи с ее героинями. В сценический образ она вносила свою личную трагедию и покоряла искренностью исполнения роли – будто сама жила жизнью своей героини. Ей особенно удавались роли сильных женщин, страдающих от невозможной любви, но она могла исполнять и мужские роли, мгновенно перевоплощаясь, и появляясь на сцене то мальчиком-пажом, то прекрасной инфантой.
В декабре 1796 года влюбленные воспрянули духом: на престол взошел Павел I. Они так надеялись, что друг детства даст графу разрешение на неравный брак. И вот пришла монаршая милость – Павел I соблаговолил посетить Останкино. Все, от светлейших князей до холопов, гадали – позволит ли государь графу Шереметеву жениться на крепостной? Павел пожаловал в Останкино весной 1797 года. Встречу ему уготовили удивительную и немного театральную. На пути от Крестовской (Рижской) заставы до Останкино устроили иллюминацию из смоляных бочек. А в густой роще, через которую лежала дорога во дворец, подпилили деревья, поставили у каждого дерева часового, и при приближении царского поезда они аккуратно падали один за другим, по мановению руки образуя дорогу-просеку. Император был очень доволен, но не остался ни на обед, ни на спектакль. Он вихрем промчался по дворцу и через 40 минут уехал, назначив Шереметева на должность обер-гофмаршала, но в память о том посещении в Останкинском дворце появилась Пунцовая гостиная, отделанная по аналогии с Петровским залом Зимнего дворца – зал с парадным портретом Павла I работы Н.Аргунова.
Царская милость заставила приумолкнуть злые языки, ведь он посетил дом графа, зная о его незаконной связи, и этим дал свое молчаливое согласие. Шереметев не стал просить у него разрешения на официальный брак, хорошо зная взбалмошный характер друга, и уехал с возлюбленной в Петербург, в свой Фонтанный дом. Он стал одним из последних, видевших Павла накануне его смерти – по преданию, он даже ужинал с ним в тот трагический вечер в Михайловском замке. Не решился граф просить позволения и у нового либерального императора Александра I.
Из-за сырого петербургского климата у Прасковьи так обострилась чахотка, что она стала терять голос и больше не могла ни петь, ни играть. Граф, видя трагедию любимого человека, и понимая, что она не выйдет на сцену, закрыл свой театр, по просьбе примы назначив актрисам приданое. И, наконец, решился на обман. Он заказал знакомому приготовить документы, якобы свидетельствующие о происхождении Прасковьи из рода польских дворян Ковалевских: будто ее предок Якуб в конце XVII века попал к русским в плен и стал крепостным Шереметевых. Затем, в декабре 1798 года граф дал вольную Прасковье и ее семье. Слухи поползли еще сильнее. Как вдруг, по преданию, на стороне отчаявшегося Шереметева оказался сам митрополит Платон, уважавший его за учреждение Странноприимного дома – и дал благословение на их законный брак.
Готовясь к свадьбе в Москве – подальше от столичного света, граф купил уютное зимнее гнездышко на Воздвиженке. Оттого нынешний Романов переулок прежде назывался Шереметевым. И угловой дом с колоннадой, по преданию, построенный Василием Баженовым помнит Прасковью Жемчугову. Тайное венчание состоялось 6 ноября 1801 года в храме Симеона Столпника на Поварской, поблизости от их нового дома. Венчал чету духовник графа, протоиерей Федор Малиновский, тот самый, что провожал в последний путь Льва Александровича Пушкина, деда поэта. Сын священника, известный историк Александр Малиновский был свидетелем жениха, а свидетельницей невесты – актриса Татьяна Шлыкова (Бирюзова). После венчания Шереметевы уехали в Петербург и больше Прасковья в Москву не вернулась.
Все по-прежнему оставалось в тайне. Она так и не вышла к гостям открыто, законной хозяйкой дома, ибо граф опасался подвергнуть любимую супругу осмеянию. Прасковья мечтала стать матерью, мечтала подарить графу сына, но пережитые волнения и поздняя для ее возраста беременность привели к новому обострению туберкулеза. Граф тем временем готовился к дипломатическому шагу. Когда жена забеременела, Шереметев заказал своему крепостному художнику Н.Аргунову знаменитый портрет Прасковьи в полосатом капоте – готовясь предать огласке свой брак и рождение законного наследника. Окончен этот портрет был после смерти графини.
3 февраля 1803 года Прасковья родила сына и нарекла его Дмитрием в честь своего любимого святого Димитрия Ростовского. Все двадцать дней жизни, которые ей еще были отпущены судьбой, мать провела в страхе за участь ребенка, боясь, что его выкрадут. И тогда граф, поставив у колыбели малютки охрану из верных людей, решился уведомить императора о своем венчании и рождении сына. В письме он уверял, что жена получила отличное воспитание и достойна ее нынешнего статуса. Молил высочайшего прощения за то, что женился без дозволения и скрыл брак. Взывая к милости монарха, просил признать сына законным наследником титула и фамильного состояния. Император ответил через придворного, что «граф Шереметев властен жениться когда угодно и на ком хочет». Правда, есть мнение, что все это Шереметев сделал на следующий день после смерти жены.
В ночь на 23 февраля (7 марта) 1803 года Прасковья умерла в Фонтанном доме. Много легенд и слухов породила эта смерть. Одна из них гласит, что незадолго до того Прасковья решила вновь выйти на сцену и стала репетировать роли Офелии и Клеопатры – по сюжету оба персонажа умирают, а смерть на сцене считается плохой приметой. И будто бы вечером она встретила на улице таинственную старуху, которая шепнула ей: «Сегодня ты получила две пьесы, в обеих играешь покойниц. А где две покойницы на сцене, быть третьей наяву». Еще ходили слухи, что Прасковью из зависти отравили дворовые графа.
И опасения Шереметева великосветских козней были не напрасны. Когда вдовец уведомил столичную аристократию о смерти жены и огласил дату похорон, никто из знати не пришел на них, лишь архитектор Джакомо Кваренги, поклонник и друг, шел за гробом графини. Ее похоронили в фамильном склепе Шереметевых в Александро-Невской Лавре, и когда граф вышел из усыпальницы - рухнул без сознания. В беспамятстве он пробыл несколько дней, а придя в себя, целые дни проводил в парковой беседке, где любила сиживать Прасковья. Там он поставил ей памятник в виде античного мраморного саркофага с эпитафией на французском, где она впервые публично была названа супругой.
А в Москве Шереметев поручил Джакомо Кваренги достроить Странноприимный дом как памятник Жемчуговой, который превратился в настоящий дворец для бедняков. Все свои личные средства графиня завещала для семей нуждающихся ремесленников, на выкуп должников, на погребение нищих, и на приданое бедным московским невестам – она слишком хорошо знала невзгоды неравного брака в любом сословии, даже в крепостном.
Остаток жизни – а граф пережил жену на 6 лет - он посвятил памяти любимой супруги, надеясь найти утешение только в богоугодных делах Шереметев появлялся лишь на торжествах в Зимнем дворце по долгу службы и весь отдался благотворительности. Строил Странноприимный дом, больницы и храмы в Москве, Петербурге, Ростове. Уходил из дома с крупной суммой денег раздавать милостыню и возвращался без копейки. Завещал капитал на вспоможение семействам, «претерпевающим скудость», на сиротские пособия, на создание библиотек. На его портрете кисти Боровиковского стояла подпись «граф Милосердов». И рассказывая в записках сыну о покойной матери, граф напоминал ему, что не знатность и не славу, а лишь благие дела можно взять с собой за двери гроба. Окончательно подорвав здоровье, он умер от простуды в январе 1809 года. Его похоронили рядом с женой в простом гробу: все деньги, которые пошли бы на подобающее графу Шереметеву погребение, он приказал раздать бедным.
На следующий год открылся Странноприимный дом или Шереметевская больница, ставшая памятником обоим супругам. На своде купола домовой церкви был изображен в парящем ангелочке с пальмовой ветвью и колосьями (символ добродетели) младенец граф Дмитрия Николаевича, а в ангеле с бубном – его мать Прасковья Жемчугова. (Эта фреска Доменико Скотти чудом сохранилась). Сироту взяла на попечение вдовствующая императрица Мария Федоровна, в память о дружбе ее венценосного мужа Павла Петровича с графом Шереметевым. В декабре 1825 года Дмитрий Николаевич отказался стрелять в декабристов, сказавшись больным, и попал в опалу к Николаю I, однако со следующим государем он был дружен. В августе 1856 года Александр II, приехав в Москву на коронацию, остановился у него в Останкинском дворце и именно здесь подписал проект указа об отмене крепостного права в России.
Еще одна мистическая история случилась в советское время. Анна Ахматова много лет прожила в том самом петербургском Фонтанном доме, в котором умерла Прасковья Шереметева. Однажды ночью ей привиделась тень покойной графини, скользнувшая по стене. Последнему прощанию Москвы с поэтессой было суждено пройти в НИИ скорой помощи им. Склифосовского.
Прасковья (Параша) Ивановна Ковалёва-Жемчугова, графиня Шереметева (31 июля 1768, Ярославская губерния - 23 февраля 1803, Санкт-Петербург) - русская актриса и певица, крепостная графов Шереметевых. Крепостная актриса.
Биография
Родилась 20 июля 1768 года в Ярославской губернии, в семье кузнеца Ивана Степановича Горбунова (известен также как Кузнецов, Ковалёв), перешедшей в собственность к Петру Шереметеву с приданым его супруги, Варвары Алексеевны Черкасской.
В возрасте семи лет была взята на воспитание княгиней Марфой Михайловной Долгорукой в Кусково, подмосковную усадьбу Шереметевых. У девочки рано обнаружились способности к музыке, и её начали готовить для труппы крепостного театра. Дебютировала 22 июня 1779 года в роли служанки в опере Андре Гретри «Опыт дружбы». На следующий год вышла на сцену в роли Белинды в опере Антонио Саккини «Колония, или Новое поселение» уже под именем Жемчуговой.
Обладала красивым лирико-драматическим сопрано, хорошо играла на клавесине и арфе, была выучена итальянскому и французскому языкам. Училась у Елизаветы Сандуновой и Ивана Дмитриевского, которые обучали пению и драматическому искусству крепостных актёров шереметевского театра.
Успех пришёл к Жемчуговой в 1781 году, после исполнения партии Лизы в комической опере Пьера Монсиньи «Дезертир, или Беглый солдат». В 1785 году она триумфально дебютировала в роли Элианы в опере Гретри «Самнитские браки». Эту же роль Прасковья Жемчугова исполнила 30 июня 1787 года в новом, перестроенном здании театра в Кусково, открытие которого было приурочено к визиту в усадьбу Екатерины II.
Императрица была поражена великолепием спектакля и игрой крепостных актёров, особенно исполнительницы главной партии П. И. Жемчуговой, которую и наградила алмазным перстнем.
Спектакль «Самнитские браки» с Жемчуговой в роли Элианы давался и 7 мая 1797 года в Останкине во время визита Станислава Августа Понятовского.
В 1797 году император Павел I, пожаловав графу Николаю Петровичу Шереметеву звание обер-гофмаршала, потребовал его присутствия в Петербурге. Шереметев взял с собой в столицу лучшую часть своей труппы, в том числе и Жемчугову. Однако в сыром климате Петербурга у неё обострился туберкулёз, пропал голос, и она была вынуждена оставить сцену.
В следующем году Николай Шереметев дал вольную Прасковье Ивановне и всей семье Ковалёвых. 6 ноября 1801 года, получив разрешение императора Александра I (согласно другим сведениям, Н. П. Шереметев, так и не дождавшись императорского разрешения на неравный брак, получил благословение митрополита Платона), обвенчался с ней в московской церкви Симеона Столпника на Поварской. Во время церемонии присутствовали лишь два необходимых свидетеля - архитектор Джакомо Кваренги (согласно другому источнику - Малиновский) и подруга невесты Татьяна Шлыкова-Гранатова. В метрической записи о венчании невеста графа указана как «девица Прасковия Ивановна дочь Ковалевская» (без уточнения сословного статуса) - Шереметев, дабы оправдать свою женитьбу на крепостной, создал легенду о происхождении Прасковьи из рода польских шляхтичей Ковалевских.
3 февраля 1803 года Прасковья Жемчугова родила сына Дмитрия. Беременность и роды подорвали её здоровье - она умерла спустя три недели, 23 февраля 1803 года. «Жития ей было 34 года, 7 месяцев, 2 дня». Погребена в Лазаревской усыпальнице Александро-Невской лавры в Петербурге. В числе других в последний путь её провожал и архитектор Кваренги.
Странноприимный дом
Благодаря желанию Прасковьи Ивановны в Москве, на Сухаревке, был построен Странноприимный дом. 28 июня 1792 года состоялась закладка будущего здания больницы. Автором проекта был ученик Баженова Елизвой Назаров. После смерти жены Николай Петрович решил перестроить наполовину законченное строение, чтобы сделать его более величественным и достойным памяти графини. Переработать проект было поручено Джакомо Кваренги. Архитектор работал над проектом не выезжая из Петербурга: его планы и чертежи, отсылаемые по почте, воплощали в жизнь крепостные архитекторы Шереметева Алексей Миронов, Григорий Дикушин и Павел Аргунов.
«Вечор поздно из лесочку»
Прасковье Жемчуговой традиционно приписывается авторство песни «Вечор поздно из лесочку/ Я коров домой гнала…», сюжет которой автобиографичен и в романтизированной форме повествует о первой встрече героини с будущим мужем, графом Н. П. Шереметевым. Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона даже называет Прасковью Ивановну «первой русской поэтессой из крестьянства». Песня, впервые опубликованная спустя 15 лет после смерти Прасковьи Жемчуговой (в сборнике «Новейший российский песенник», СПб., 1818), была чрезвычайно популярна в XIX веке, включалась во многие песенники и сборники фольклора на протяжении двух веков. До настоящего времени входит в репертуар популярных исполнителей как народная.
Роли в театре
- Юбер, «Опыт дружбы» Андре Гретри
- Белинда, «Колония, или Новое селение» Антонио Саккини
- Луиза, «Дезертир» Пьера Монсиньи
- Лоретта, «Лоретта» Демеро-Де-Малзевилля
- Розетта, «Добрая дочка» Никколо Пиччини
- Анюта, «Тщетная предосторожность, или Перевозчик Кусковский» Колычёва
- Миловида, «Разлука, или Отъезд псовой охоты из Кускова»
- Роза, «Роза и Кола» Пьера Монсиньи
- Нина, «Нина, или Безумная от любви» Джованни Паизиелло
- Блондино, «Инфанта Дзаморы» Джованни Паизиелло
- Люсиль, «Ричард - Львиное Сердце» Андре Гретри
- Колетта, «Деревенский колдун» Жан-Жака Руссо
- Элиана, «Самнитские браки» Андре Гретри
- Алина, «Царица Голкондская» Пьера Монсиньи
- Зельмира, «Зельмира и Смелон, или Взятие Измаила» Осипа Козловского
Память о Жемчуговой
- В честь Прасковьи Жемчуговой названа Аллея Жемчуговой - улица на востоке Москвы, в районе Вешняки.
- В 1994 году был снят российский телевизионный художественный фильм «Графиня Шереметева».
Графиня-крестьянка из Останкино. Прасковья Ивановна Жемчугова, графиня Шереметева
Графиня-крестьянка из Останкино
Прасковья Ивановна Жемчугова,графиня Шереметева.
«Все в свете позабыть хочу я для тебя.
Различность веры, нет, и то не помешает.
Что Бог один у всех, то разум мне вещает…
Любовник, друг, и муж, и просветлитель мой,
Жизнь новую приму, соединясь с тобой»
«Взятие Измаила», партия Зельмиры.
Н.И. Аргунов (1771‑1829 гг.). Портрет П.И. Ковалевой-Жемчуговой. Около 1803 г. Собрание Государственного исторического музея
Герб рода Шереметевых
В истории государства Российского графский род Шереметевых, один из самых знатных и богатых, известен со времен весьма отдаленных. Правда, графский титул Шереметевы получили лишь в 1706 году. Им был удостоен фельдмаршал Борис Петрович Шереметев за усмирение стрелецкого бунта в Астрахани. Надо особо отметить, что Борис Петрович был первым русским графом, так как прежде в России не было такого титула - до этого момента графским титулом наших аристократов жаловали иностранные государи.
Портрет фельдмаршала графа Бориса Петровича Шереметьева (1652-1719), работа не ранее 1710. Холст, масло. Ж-5798. Русский Музей, Михайловский замок.
Но не только ратными делами славились Шереметевы. Они были меценатами и оказывали помощь «сирым и убогим», на их средства возводили церкви и храмы, а еще Шереметевы покровительствовали искусству. Самый известный крепостной театр принадлежал этому роду, и знаменит он был не только великолепными актерами, но и продуманной планировкой, потрясающими декорациями и изумительной акустикой. Современники отмечали, что шереметевский театр в Кусково ни в чем не уступал дворцовому театру в Эрмитаже.
Кусково. Партер и оранжерея. 1761-1762 гг. Архитектор Ф.С. Аргунов. Гравюра П. Лорана.
Грот в Кусково
Кусково.Северный фасад дворца и парк. Гравюра А.Ф.Миронова,1782 г
Именно с историей этого театра связана история любви и неравного брака графа Николая Петровича Шереметева и крепостной актрисы Прасковьи Ивановны Ковалевой, выступавшей под псевдонимом Жемчугова.
Родилась Прасковья в деревне Березники Юхотской волости Ярославской губернии 31 июля 1768 года. Ее отец, Иван Степанович Ковалев, был кузнецом у Шереметевых и слыл великим мастером и великим пьяницей.
"Портрет крестьянина со стаканом в руке"
Все графские крепостные знали о пристрастии своих хозяев к талантливым людям, знали и о том, что Шереметевы готовят актеров для своего театра с самого детства. А потому никто и не удивился, когда голосистую Парашу Ковалеву забрали в подмосковное имение Шереметевых - Кусково и отдали на воспитание одной из графских родственниц, княгине Марфе Михайловне Долгорукой. Параше было тогда восемь лет.
Усадьба Кусково. Работа Н.Н. Подключникова, «Усадьба Кусково. Вид со стороны пруда», 1836
Когда Шереметевы давали оперу в своем театре в Кусково, они старались не увлекаться декорациями. Не любили они и всяческие театральные эффекты. И Петр Борисович, и Николай Петрович главными в театре почитали актеров.
Здесь нам хотелось бы сделать небольшое отступление и напомнить, что судьба актрис крепостного театра была достаточно тяжелой. Талантливые и трудолюбивые «тансерки», которые могли бы стать украшением любого знаменитого театра, зачастую оказывались самым вульгарным гаремом для барина. Прекрасные актрисы, отыграв спектакль, отправлялись услаждать пресыщенных гостей своего хозяина. Особо этим славился известный «театрал» той поры, директор императорских театров, Эрмитажа, владелец усадьбы Архангельское князь Николай Борисович Юсупов. Довольно часто во время спектакля танцовщицы его домашнего театра по знаку князя сбрасывали с себя одежды и танцевали нагими.
Ланкре Н. «Танцовщица Камарго». 1730-е гг.
Шереметевы относились к своим актерам и актрисам совершенно по-другому. Здесь уважали, и даже почитали талант. За свои труды актеры получали жалованье. Кормили их при усадьбе (то есть ели они то же, что и хозяева), за здоровьем их присматривали лучшие доктора. Граф Шереметев не продавал и не покупал крепостных артистов и всегда обращался к своим актерам по имени и отчеству: так, например, Парашу не кликали Парашкой, а величали Прасковьей Ивановной. И сценические фамилии младший граф придумывал для них по названиям драгоценных камней: Гранатова, Алмазова, Жемчугова…
Никаких «шалостей и вольностей» в театре старший Шереметев не позволял не только себе, но и всем остальным. Мало того, за девушками, игравшими на сцене, велось особо «крепкое смотрение», «чтобы все было тихо и смирно». Однако на их свободу никто не посягал - актрисам разрешали «свободно гулять».
Естественно, столь же уважительно относились и к Параше Ковалевой. А псевдоним ей дали в знак маленькой жемчужины, которую однажды нашли в пруду усадьбы.
Кусково. Акварель, 1839 год
«Взращиванием» актеров у Шереметевых занимались специально приглашенные мастера. У этих первоклассных наставников крестьянская девочка быстро освоила музыкальную грамоту, вокал, игру на клавесине и арфе, выучила французский и итальянский языки. Параше еще не было и одиннадцати лет, когда она впервые вышла на сцену. Она пела в опере Андре Гретри «Опыт дружбы». И уже в столь юном возрасте ей предсказывали большое будущее. Особенно восторгался успехом юной крепостной певицы хозяин театра, вернее, «младший хозяин» - сын графа Петра Борисовича Шереметева, Николай Петрович, недавно прибывший из Европы.
Портрет Петра Борисовича Шереметьева, 1760г,. Останкинский дворец, музей творчества крепостных, Москва
Ива́н Петро́вич Аргуно́в
Николай Петрович Шереметев
Худенькая, с огромными глазами девочка сильно волновалась перед спектаклем и испуганно шептала: «Только бы не потерять от волнения голос! Только бы понравиться его сиятельству!»
Но едва она ступила на сцену, как волнение прошло. И вся она преобразилась. Угловатая крестьяночка стала воплощением грации и изящества.
П.И.Жемчугова
Юная актриса и ее несомненный талант произвели на молодого графа большое впечатление. Он так уверился в Прасковье, что поручил ей главную партию в следующей постановке. Это была партия Луизы в опере Пьера Александра Монсиньи «Дезертир» (или «Беглый солдат»). Прасковья не обманула его надежд - ее выступление было поистине блестящим. Публика рукоплескала после каждого выхода Луизы-Параши, а когда она исполнила главную арию, зал буквально взорвался аплодисментами и восторженными криками, и на сцену полетели кошельки - так знатные зрители выражали свои бьющие через край чувства.
Затем последовала опера итальянского композитора Антонио Саккини «Колония, или Новое селение», и снова Шереметев поручил ей главную роль. Более опытные актеры восприняли новость с удивлением - они не были уверены, что эта девочка, пусть и талантливая, справится с ролью любящей и страдающей женщины, героини «Колонии». Многие ждали, что через день-два граф назначит другую актрису, однако Николай Петрович вел репетиции и своего решения менять не собирался. Было в этой девочке-подростке что-то такое, что буквально пленяло графа…
Портрет Н.П.Шереметьева 1798 г,Николай Аргунов
И вновь Прасковья не подвела. Ее исполнение влюбленной Белинды потрясло всех, в том числе и сомневающихся прежде актеров.
Неудивительно, что к талантливой девушке отношение было несколько особое - с ней больше занимались, о ней больше заботились, но все это внимание до поры до времени было исключительно опекой одаренной актрисы, в которой отец и сын Шереметевы видели будущую славу своего театра. Молодой граф, с отцовского согласия, перевел ее на положение первой актрисы театра.
П. И. Жемчугова — в роли Элианы ("Браки Самнитян" А. Гретри).неизв. худож. XVIII в.
Он даже возил Парашу в Москву - посмотреть город и, конечно же, спектакли в других театрах. Вообще обучение Прасковьи Ивановны доставляло Николаю Петровичу особенное удовольствие. У юной актрисы была замечательная память, и все трудности учебы давались ей легко. Она старалась не только повысить свое актерское мастерство, но и каждую свободную минуту читала, проводя много времени в графской библиотеке. А молодой граф любил играть с ней на клавесине в четыре руки и разучивать арии из разных опер.
Постепенно любовь к музыке и совместные занятия сблизили графа и крепостную актрису…
Иван Аргунов. Портрет графа Николая Петровича Шереметева в детстве. 1750
Иван Аргунов. Портрет графа Николая Петровича Шереметева в детстве. 1765. Государственный музей керамики и «Усадьба Кусково XVIII века»
Николай Шереметев родился в 1751 году. Получив блестящее образование в России, он решил продолжить учение за границей. Николай Петрович много путешествовал по Европе, слушал лекции в Лейденском университете, изучал постановку театрального дела, повышал музыкальное образование, общался с выдающимися деятелями европейской культуры. Существуют свидетельства, что он встречался с Георгом Фридрихом Генделем (в бумагах графа был найден автограф знаменитого немецкого композитора), а также знал великого Моцарта и даже поддерживал его деньгами.
Мартин ван Meytens
В Европе граф Николай Петрович не только «повысил образование», но и «набрался» свободолюбивых идей - что весьма способствовало его уважительному отношению к простым людям. Отцовское воспитание вкупе с европейским внушило ему, что истинный аристократ просто обязан нести в народ просвещение и культуру. Иначе им неоткуда будет взяться. И еще он осознал евангельскую истину, что все люди равны перед Богом. Правда, в те времена эта истина многими воспринималась почти революционным призывом к равенству.
Николай Петрович Шереметьев, неизвестный художник
И вот с таким образованием и таким настроем граф Николай Петрович вернулся в Россию. Первым делом он решил устроить по-новому всю жизнь в Кусково. В том числе и в театре. Вот тогда он и увидел впервые Прасковью…
Занимался молодой граф не только с Парашей, свои музыкальные и театральные знания, приобретенные в Европе, он старался передать всем актерам отцовского театра. Говорят, не все уроки проходили гладко - характер у него был непростой, вспыльчивый, и если кто вдруг оказывался нерадивым учеником, граф страшно сердился и, от греха подальше, вскакивал на коня и мчался во весь опор, чтобы «растрясти» свой гнев. (Недаром на гербе один из шереметевских львов был украшен надписью: «Не ярится, но неукротим!») Однако такое случалось редко, обычно молодой граф был заботлив и очень корректен в обращении с людьми.
А тем временем слухи об удивительной, талантливой актрисе передавались из уст в уста. И вот слава Прасковьи Жемчуговой дошла до самой императрицы Екатерины Второй.
Неизвестный художник. Портрет Екатерины II
Тридцатого июня 1787 года в поместье Шереметевых на открытие нового, перестроенного театра (еще одна затея молодого графа) прибыли царственные гости - императрица со своим двором. Изумительный голос Прасковьи и ее игра произвели на императрицу такое сильное впечатление, что Екатерина подарила крепостной актрисе бриллиантовый перстень… С этого мгновения Прасковья Жемчугова стала настоящей и признанной актрисой, причем одной из самых известных.
П. И. Жемчугова — в роли Элианы ("Браки Самнитян" А. Гретри).неизв. худож. XVIII в.
Граф Николай Петрович выбирал оперы специально для нее, учитывая особенности ее голоса, ее темперамент и талант. Среди прочих Прасковья пела партию Лоретты из одноименной оперы. Героиня, дочь солдата, прекрасная и чистая девушка, становится женой графа… Вряд ли Параша думала, что в ее жизни случится ровно то же самое.
По желанию Николая Петровича она пела партию Розетты в сентиментальной комедии «Добрая девка», партию Анюты в опере «Тщетная предосторожность»; партию Инфанты в опере «Инфанта Замеры». Такие разные образы, и так блистательно исполненные великолепной Жемчуговой!
Эскизы театральных костюмов Марианны Карцингер
Верные поклонники, от всей души восторгавшиеся изумительным талантом Прасковьи, называли ее «Жемчужиной кусковской сцены».
А Николай Петрович продолжал ставить на сцене своего прославленного на всю страну театра истории о том, как знатный и богатый вельможа влюбляется в простую, но прекрасную селянку. На репетициях он подыгрывал Прасковье, подавал реплики… Возможно, так он говорил с ней о своей любви. И любовь эта была высокой и верной - совсем как в тех историях, что он выбирал.
Эскизы театральных костюмов Марианны Карцингер
Тридцатого октября 1788 года умер Петр Борисович Шереметев, оставив все свои богатства, восемьсот с лишним тысяч десятин земли и более двухсот тысяч крепостных душ сыну. Николай Петрович очень тяжело переживал смерть отца. Он ударился в пьяный загул, стараясь забыться, - и забыл обо всем. И о своем театре тоже. Но Прасковья, которая стала молодому графу близким другом, сумела утешить Николая Петровича, и он прекратил пьянствовать.
Совместные переживания помогли графу открыться любимой девушке. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Он никогда не был аскетом, но любовь к Прасковье была особенной, самой сильной за все тридцать семь прожитых им лет.
Конечно, его чувства были небезответны, Параша сама давно любила графа Николая Петровича. Да только ей ли - крепостной актрисе - было мечтать об одном из самых завидных женихов всей Российской империи.
Прасковья Ивановня Ковалева-Шереметева (1768-1803). Национальный художественный музей республики Беларусь
Как бы то ни было, они полюбили друг друга и стали жить вместе - граф открыто поселил любимую женщину в своем доме. Николай Петрович оставил все холостяцкие развлечения и с упоением посвятил всего себя Прасковье и, конечно же, театру, ведь театр был делом жизни и Прасковьи Жемчуговой, и графа Шереметева.
Неизвестный художник. Кусково. Подмосковная усадьба графов Шереметевых.
Красная гостиная. Конец 1840-х гг. Государственный исторический музей
Вместе со всем наследством Николаю Петровичу досталось и имение Останкино, бывшее частью приданого его матушки, урожденной княжны Варвары Алексеевны Черкасской. Именно здесь, в Останкино, он решил построить новый театр - своеобразный подарок любимой Параше. Этот дар любви был действительно прекрасен.
Шереметева Варвара Алексеевна, урожденная Черкасская
Строительство в Останкино длилось шесть лет и было окончательно завершено в 1798 году. Начинали строительство крепостные архитекторы Алексей Миронов и Григорий Дикушин, но затем понадобились советы и консультации более профессиональных зодчих, и граф обратился за помощью к Винченцо Бренна, Джакомо Кваренги, Ивану Старову и Елизвою Назарову. Завершал работы в Останкино сын крепостного художника Ивана Петровича Аргунова, архитектор Павел Аргунов. Он же занимался убранством и декорированием интерьеров Останкинского дворца.
Ж. Делабарт. Вид с балкона Останкинского дворца в сторону пруда и рощи. 1 798 г.
Подключников Н.И. Вид усадьбы Останкино 1833
Однако театр был построен на три года раньше, весной 1795 года. И как только новый театр был готов, граф с Прасковьей Ивановной и, конечно же, со всей театральной труппой перебрались в Останкинскую усадьбу, в так называемые «старые хоромы». Здесь влюбленным жилось намного спокойнее и лучше, чем в Кусково, где постоянно толклись всяческие родственники, недовольные связью вельможного графа с «крепостной девкой». Здесь же они дожидались окончания строительства дворца.
Раев В.С. Вид пруда, церкви и дворца в подмосковной усадьбе гр.Шереметевых Останкино при утреннем освещении 1858
Пока велись строительные работы, граф, естественно, рассказывал о них Параше, и она имела некоторое представление о том, какими будут Останкинский театр и Останкинский дворец, но то, что она увидела, превзошло все ее ожидания. Вот как об этом рассказывается в одной статье: «В залах первого и второго этажа, украшенных статуями и вазами, все блестело золотом. Так было и в Кускове. Но здесь, в Останкине, роскошное убранство производило впечатление благородной простоты, изысканного вкуса и изящества. Начиная с искусно набранных из различных пород дерева паркетных полов и кончая великолепными расписными потолками - все являло собой искусство и служило искусству. Это был театр-дворец. Парадные залы, гостиные, комнаты, обставленные резной золоченой мебелью, предназначались для торжественного приема гостей, приглашаемых в театр. Для жилья отводились так называемые „старые хоромы“, расположенные близ церкви. У Прасковьи Ивановны была здесь уютная комната с большим венецианским окном. Окно выходило на балкон, внизу виднелись кусты белой и лиловой сирени. В комнате ничего лишнего: ниша с распашными завесами, где стояла кровать, туалетный столик, накрытый скатертью, зеркало в станке из красного дерева, а на полу темный ковер, затканный желтыми и белыми цветами. С одной стороны комната соединялась с покоями графа, а с другой примыкала к комнатам актрис, где жили Таня Шлыкова и другие близкие подруги Жемчуговой ».
Парадная лестница. Верхняя площадка.
Малиновая прихожая.
Голубой зал. Статуя Венеры (итальянская копия с античного оригинала) и торшер. XVIII в. Голубой зал. Торшер. 1 796 г.
Картинная галерея. Фрагмент.
Картина Н. И. Аргунова «Узнание Ахиллеса». 1790-е гг. Кафельная печь.
Проходная галерея к Итальянскому павильону. А. Канова. Дерущиеся петухи. Амуры, борющиеся за человеческое сердце. XVIII в.
Итальянский павильон.
Картинная галерея.
Более всего поражал новый театр. Свыше пяти лет, начиная с 1792 года, продолжались поиски наиболее совершенной формы зрительного зала. Сначала соорудили полукруглый зал с амфитеатром, генеральной ложей в центре бельэтажа и балконами по сторонам. Вскоре граф пожелал, чтобы, в случае необходимости, зал, после небольших перестановок, мог превращаться в «воксал», то есть служить местом для танцев и банкетов. С этой целью залу была придана овальная форма, планшет сцены поднялся вровень с несколько сниженным полом бельэтажа. Настил, закрывавший амфитеатр, делал из театрального помещения «воксал». Бельэтаж превратили в открытые ложи, установив вместо двух рядов лавок «ольховые, выкрашенные под красное дерево стулья». Генеральная ложа стала разборной, в бельэтаже появились колонны и резные балясины. Вместо боковых балконов соорудили верхнюю галерею - парадиз.
Останкино. Театр-дворец. 1792—1798. Театральный зал
Не меньшее внимание уделялось и сцене. По своим размерам - 16 метров в ширину и 23 метра в глубину - она не уступала крупнейшим театрам. Перед ней находилась еще бо2льшая авансцена. Здесь, согласно театральной традиции, должны были появляться первые персонажи.
Эскизы театральных костюмов Марианны Карцингер
Трюм, верхнее машинное отделение, подъемники, блоки для подачи декораций, сложнейшие театральные машины - великолепное оборудование, в создание которого немало труда вложил талантливейший крепостной механик Федор Иванович Пряхин, позволяло осуществлять на останкинской сцене любые представления.
Эскизы театральных костюмов Марианны Карцингер
Открытие Останкинского театра почтил уже новый властитель России - Павел Первый, с которым Николай Петрович был дружен с юных лет. Императора приветствовали пением торжественной кантаты, что весьма польстило Павлу, ибо немногие вельможи искренне радовались при его появлении.
Император Павел I. 1790-е. Аукцион.
Граф Шереметев устроил своему императору и другу юности настолько потрясающий прием, что разговоры о нем еще долго ходили по Москве. Дошли они и до польского короля. Рассказы звучали так заманчиво и невероятно, что король Станислав сам попросил графа «пригласить его в гости». В Останкино он самолично убедился, что все слухи были совершенно правдивы…
Lampi Stanislaus Augustus with a mask
Столь резкая перемена в жизни и такие «важные» гости не изменили Прасковью Ивановну. Она не зазналась и была по-прежнему простой и доброй девушкой, всем сердцем преданной театру. И по-прежнему она играла на сцене, и, как всегда, была восхитительна в каждой роли.
Николай Петрович не решался обвенчаться с Парашей, но все знали, что отношения у них самые серьезные и что эта актриса не очередная блажь вельможного барина. Она была хозяйкой в его доме, и с этим приходилось мириться всем желающим побывать на торжествах в Останкино. А однажды Николай Петрович привез Прасковью на любительский спектакль, который представляли сами господа - это была опера «Нина, или Сумасшедшая от любви».
Впервые Жемчугова сидела в зрительном зале среди особ высшего света, а на сцене играла княгиня Долгорукова и другие столь же знатные «актеры». Понятно, что Шереметев привез Прасковью не для того, чтобы она «перенимала опыт», - он хотел внушить своей любимой, что она достойна уважения и любви.
Прасковье нелегко дался этот визит, но она справилась и с этой ролью. Однако общество было шокировано. Особенно возмущались дамы - как, они, знатные и сиятельные, играли перед крепостной девкой!..
Прасковья Ковалева.
Правда, дальше возмущений (исключительно за спиной графа) дело не пошло. Все знали о вспыльчивости и обидчивости Николая Петровича, а также о том, что оскорблений он не прощает никому. Короче, повозмущавшись, общество ясно осознало, что граф Шереметев сделал свой выбор обдуманно и серьезно.
Однако слухов и сплетен меньше не стало. Чуть ли не на всех приемах и во всех гостиных Москвы, Санкт-Петербурга и окрестных усадеб на все лады обсуждали «неприличную» связь крепостной актрисы и графа Николая Петровича.
Граф относился ко всему этому абсолютно спокойно, пересуды нисколько его не тревожили, а вот Прасковья страдала. Она считала, что это по ее вине любимый человек стал предметом недоброжелательных разговоров и осуждения. И связь свою с Николаем Петровичем она считала греховной. Но сцену она, естественно, не оставляла.
Прасковья Ковалева. Анжелика Кауфман
В новом, Останкинском театре с невероятным успехом прошла героическая опера «Взятие Измаила». Либретто к опере написал один из участников штурма Измаила, а музыку - композитор Осип Антонович Козловский. Премьера состоялась 22 июля 1795 года. В этой романтической трагедии Жемчугова исполняла партию турчанки Зельмиры, влюбленной в российского офицера. С невероятной искренностью пела Прасковья арию плененной турчанки:
Оставить мне отца несносно, но, любя,
Все в свете позабыть хочу я для тебя.
Различность веры? Нет, и то не помешает,
Что бог один у всех, то разум мне вещает…
Все чувства, все слова своей героини Прасковья знала не понаслышке. И зрители понимали, что творится в душе актрисы, когда она пела:
Любовник, друг, и муж, и просветитель мой,
Жизнь новую приму, соединясь с тобой…
По окончании спектакля Жемчуговой устроили настоящую овацию и осыпали цветами. Как актриса Прасковья Ивановна восхищала всех, многие знатные господа преклонялись перед ее талантом. Но как не венчанная жена графа она вызывала ропот и недовольство. Больше всех, понятно, беспокоились родственники графа - их чрезвычайно волновала судьба огромного наследства, на которое после его смерти они так надеялись. Их беспокоили, а порой и возмущали непомерные траты Николая Петровича. Приезжая на очередной прием, господа родственники пытались сосчитать, сколько граф потратил на свой сказочный дворец, сколько на все эти спектакли-оперы и, главное, сколько на подарки своей «крепостной выскочке». Графские деньги не давали покоя, между прочим, не только бедным родственникам, но и весьма состоятельным, таким, например, как Разумовские.
Портрет Варвары Петровны Разумовской урожденной Шереметьевой (младшая дочь П. Б. Шереметьева) до 1768г, Музей -усадьба Кусково,Москва И.Аргунов
Граф Алексей Кириллович Разумовский
В результате граф отстранил от себя почти всю родню. И это вызвало новый шквал осуждения и возмущения. Лишь в одном сходились Прасковья Ивановна и многочисленные графские родственники - и она, и они считали именно ее виновницей поведения графа.
В ответ на все это граф дал своей лучшей крепостной актрисе вольную. Это случилось 1 декабря 1798 года. Общество пребывало в недоумении - как можно разбрасываться такими ценностями? Или неугомонный граф еще что-то задумал?..
Портрет Шереметева, Николай Петрович, Н. И. Аргунова
А театр, между тем, действовал. И Жемчугова продолжала с огромным успехом выступать в спектаклях. Возможности новой сцены словно придали свежих сил артистам шереметевского театра. Был восстановлен почти весь прежний репертуар и поставлено несколько новых спектаклей. Останкино стало одним из центров художественной жизни Москвы. Театр графа Шереметева по своему профессионализму превзошел почти все крепостные труппы. Лишь один театр мог сравниться с ним - театр графа Александра Романовича Воронцова.
Граф Александр Романович Воронцов (1741—1805) — государственный канцлер
Копия с портрета работы Д.Г.Левицкого
Еще три года светились огни рампы и дворцовых окон, три года съезжались к Останкинскому дворцу золоченые кареты, целых три года блистал шереметевский театр - всего лишь три года, а потом…
Прогулки вблизи усадьбы Останкино. Конец XVIII века.
Графа призвали в Санкт-Петербург - Павел Первый пожаловал своему доброму приятелю звание обергофмаршала императорского двора, что, естественно, требовало непременного присутствия при дворе. По дороге в северную столицу Николай Петрович с Прасковьей Ивановной остановились в Москве, где тайно венчались утром 6 ноября 1801 года. Разрешение на столь скандальный брак дал графу сам император. Венчание проходило в церкви Симеона Столпника на Арбате, и приглашены на него были лишь самые близкие и доверенные люди, в том числе давняя и верная подруга Параши - Татьяна Шлыкова, блистательная танцовщица шереметевского театра.
1797 г. Обочины Крестовской дороги, ведущей к Останкино, освещают горящие бочки с просмолённым горохом. Император Павел I едет в новую усадьбу своего друга, графа Николая Шереметева , чтобы насладиться пьесой «Браки Самнитян», где блистала Прасковья Жемчугова . Граф выбрал пьесу неслучайно. Один раз «Браки» уже принесли любимой Пашеньке благосклонность царствующей особы. Тогда спектакль посетила Екатерина Великая . Была поражена сопрано девятнадцатилетней Прасковьи и подарила ей бриллиантовый перстень с собственной руки. Но сейчас, 10 лет спустя, всё намного серьёзнее. Цена вопроса — не побрякушки, а жизнь. И даже две. Граф надеялся, что император проявит монаршую милость и разрешит ему венчаться.
Деревенская Золушка
Впервые они встретились, когда Прасковье было 8 лет. Разумеется, молодой граф не обратил внимания на крепостную девочку, которую взяли в усадьбу Кусково, чтобы позабавить её пением престарелую княгиню Марфу Долгорукую , состоявшую у Шереметевых в благородных приживалках. За какие именно заслуги маленькая Прасковья удостоилась попасть из ярославской избы, из семьи, где пьяный отец-кузнец чуть ли не ежедневно устраивал скандалы, сразу в роскошный дом — неизвестно. Скорее всего, из прихоти — так подбирают на улице щенков. Прасковья к 12 годам уже знала французский и итальянский, музицировала на клавикордах и знала правила тогдашнего этикета. Но по-прежнему оставалась крепостной. И после смерти благодетельницы, Марфы Долгорукой, судьба девочки оказалась бы незавидной, точь-в-точь как у тех щенков, которых, наигравшись, вышвыривают на улицу. Отдали бы замуж в деревню за крепостного мужика, который «учил» бы «барыню» вожжами или кулаками. Но…
В дело вмешался случай, который развернул судьбу Прасковьи в сторону классического варианта Золушки. Правда, появился не принц, а всего лишь граф, Шереметев-младший. Николай Петрович долго путешествовал по Европе, где интересовался театром и музыкой, — по слухам, встречался с Моцартом и даже оказал ему финансовую помощь. Вернувшись домой, решил взяться за театр отца всерьёз и вывести его на европейский уровень. И заменил «мужицкие» фамилии актёров типа Ковалёвой или Шлыковой на Изумрудовых , Яхонтовых и Жемчуговых . А основную ставку сделал на последнюю — большеглазую некрасивую девочку, которая своим голосом вызвала в душе матёрого театрала восторг.
Неизвестно, когда именно граф без памяти влюбился в свою актрису. Скорее всего, когда Прасковье было 15 или 16 лет. Именно тогда Николай признался в одном из писем: «Не женюсь ни на ком, кроме неё». Открыто заявить о таком намерении в «просвещённом галантном веке» — уму непостижимо. Наследник крупнейшего состояния (одних крепостных насчитывалось 200 тыс. душ), самый завидный жених Москвы, по которому сохли аристократические красотки, вдруг собирается жениться на девке-мужичке, лапотнице, деревенской дуре — фу, какой моветон! Родственники пытались объявить его сумасшедшим. Остальные прекратили с ним почти всякое общение. Привыкший блистать в обществе, граф в глазах своей ровни оказался персоной нон-грата. На нервной почве Николай переболел горячкой, но намерения своего не оставил.
Тайное венчание
Жизнь в Кусково стала невыносимой. Граф опасался, что Пашеньку могут отравить, — накал в московском обществе был весьма велик, а аффектированные аристократки могли пойти и на душегубство. Николай решил выстроить новую усадьбу, а в ней — театр, специально для Пашеньки. Император Павел I оценил талант Прасковьи, но разрешения на брак с простолюдинкой не дал. Тогда Николай, заплатив стряпчему баснословные деньги, поручил выправить Прасковье фальшивые документы — якобы она потомок польского шляхтича Якуба Ковалевского, взятого русскими в плен ещё в 1667 г.
От переживаний у Прасковьи открылся туберкулёз. Пашенька теряет голос — то единственное, за что граф некогда её и полюбил. Николаю ещё не поздно одуматься — бросить чахоточную безголосую девку и вернуться в привычный мир. Но Николай не предал свою любовь. Более того — подписал вольную не только Пашеньке, но и всей её семье Ковалёвых, а в придачу подарил 50 тыс. руб. (гигантская сумма: крепостной стоил 200 руб.). Подоспели и «шляхетские» документы. Но напряжённая жизнь подорвала силы графа. Он слёг и, находясь при смерти, молил Бога оставить ему жизнь хотя бы ради любимой. Они ещё не были венчаны, и Николай слишком хорошо представлял себе, что случится с Пашенькой после его смерти. Едва встав на ноги, решился. На царский трон к тому времени взошёл Александр I , и графу надлежало спросить разрешения на брак у нового императора. Но любовь сильнее верноподданических чувств. Николай, не дожидаясь царского вердикта, тайно венчался с Прасковьей в московском храме Симеона Столпника.
Смертельно больная, Прасковья всё-таки подарила любимому сына. Родив младенца, названного Дмитрием , она через три недели умерла. Всё это время женщина находилась в бреду. Ей чудилось, что венчание признано недействительным и сын попадёт в категорию незаконнорождённых. А их, как правило, отнимали у матери и отдавали в глухие деревни, обрекая на смерть. Граф находился у постели своей любимой до самого последнего момента, уверяя, что с сыном не случится ничего плохого. И слово сдержал. Пережив жену на 6 лет, Николай добился у императора признания Дмитрия законным наследником и передал ему фамильный девиз: «Бог сохраняет всё». Но единственную любовь своей жизни Николай Петрович Шереметев сумел сохранить сам.