Современная драматургия авторы. Русская современная драматургия
Продолжая начатый в прошлых номерах анализ театральной афиши, «Театр.» решил подсчитать, какую долю в общем количестве спектаклей Москвы и Петербурга составляют постановки произведений того или иного автора, и уяснить некоторые общие принципы репертуарной политики обеих столиц.
1. Репертуарный лидер Москвы и Питера Чехов. В московской афише 31 чеховская постановка, в Питере - 12. Наибольшим спросом пользуются пьесы классика (в Москве - аж пять «Вишневых садов» и пять «Чаек»), но в ходу и проза: «Три года», «Дама с собачкой», «Невеста», и т. д. Часто постановщики объединяют вместе несколько юмористических рассказов - как это сделано, например, в спектакле театра Et Cetera «Лица».
2. Чехову немного уступает Островский: в московской афише 27 его пьес, в питерской - 10. Особой популярностью пользуются «Бешеные деньги», «Лес», «Волки и овцы». Однако при пристальном изучении на второй строчке рейтинга в Питере оказывается не Островский, а Пушкин: в Питере 12 пушкинских постановок против 10 постановок Островского. В ход идут и драмы, и проза, и оригинальные композиции - вроде «БАЛбесы (Пушкин. Три сказки») или «Дон Гуан и другие».
3. Третье место в обеих столицах занимает Шекспир (18 постановок в Москве и 10 в Питере). В Москве лидирует «Гамлет», в Питере - «Бесплодные усилия любви».
4. Гоголя - в процентном отношении - тоже почитают одинаково. В Москве 15 постановок, в Питере - 8. Лидируют, естественно, «Женитьба» и «Ревизор».
5. Пятую строчку в Москве занимает Пушкин (в афише - 13 постановок по его сочинениям), а в Питере пятый пункт делят: Теннесси Уильямс и Юрий Смирнов-Несвицкий - драматург и режиссер, ставящий собственные пьесы: «Томление души Риты В.», «За призрачным столом», «Окна, улицы, подворотни» и т. д.
6. Начиная с этого пункта репертуарная политика обеих столиц заметно расходится. Шестое место в московском рейтинге занимает Достоевский (в афише 12 постановок), наиболее популярен «Дядюшкин сон». В Питере же Достоевский делит шестую строчку с: Вампиловым, Шварцем, Ануем, Тургеневым, Нилом Саймоном и Сергеем Михалковым. Имена всех перечисленных авторов встречаются в питерской афише по три раза.
7. После Достоевского в Москве следует Булгаков (11 постановок), наиболее популярна «Кабала святош». А в Питере целый ряд первоклассных, второклассных и неизвестно к какому классу относимых авторов. Сочинения Уайльда, Стриндберга, Мрожека, Горького, Мольера с Шиллером, Людмилы Улицкой и «ахейца» Максима Исаева встречаются в афише столь же часто, как произведения Геннадия Волноходца («Выпить море» и «Зодчий любви»), Константина Гершова («Нос-Анджелес», «Смешно в 2000 году») или Валерия Зимина («Приключения Чубрика», «Брысь! Или истории кота Филофея»).
8. Вслед за Булгаковым в Москве следуют Александр Прахов и Кирилл Королев, которые сами ставят то, что сочиняют. Шутки шутками, а в московской афише по 9 (!) спектаклей каждого из этих авторов. Среди пьес Королева «Верхом на звезде», «Этот мир придуман не нами», «До конца круга, или Принцесса и дрянь». Перу Прахова принадлежат: «Карниз для беседы», «Пес мой», «Птица-шут», «Пусть все будет как есть?!», «С днем рождения! Доктор» и другие пьесы. В Питере же восьмую и, как оказывается, последнюю строчку рейтинга занимают около полусотни авторов, имя каждого из которых встречается в афише по одному разу. Среди них: Арбузов, Грибоедов, Альберт Иванов («Приключения Хомы и суслика»), творческий дуэт Андрея Курбского и Марселя Беркье-Маринье («Любовь втроем»), Артур Миллер, Сухово-Кобылин, Брехт, Шоу, Гроссман, Петрушевская, Алексей Исполатов («Ехала деревня мимо мужика») и еще множество имен, среди которых при пристальном рассмотрении можно заметить аж два сочинения авторов новой драмы: «Яблочный вор» Ксении Драгунской и «Саранча» Биляны Срблянович.
9. Девятую строчку в Москве делят Шварц, Мольер и Уильямс - у каждого из них по 7 названий в афише. Лидируют «Тартюф» и «Стеклянный зверинец».
10. Далее следуют те авторы, чьи имена встречаются в московской афише по 6 раз. Это абсурдист Беккет и творческий союз Ирины Егоровой и Алены Чубаровой, совмещающих сочинительство с исполнением обязанностей, соответственно, главного режиссера и худрука московского театра «КомедиантЪ». Подруги-драматурги специализируются на жизни замечательных людей. Из-под их пера вышли пьесы, легшие в основу постановок «Больше чем театр!» (о Станиславском), «Садовая, 10, далее - везде…» (о Булгакове), «Комнатушка в четыре стола» (тоже о Булгакове), а также спектакль «Шиндры-Бындры», оказывающийся при ближайшем рассмотрении сказкой про Бабу-Ягу, ученого кота и пастуха Никиту.
За пределами топовой десятки, в порядке убывания, в Москве остались: Вампилов, Сароян, кассовый Эрик-Эммануэль Шмитт и сугубо интеллектуальный Яннис Рицос - пожилой греческий драматург, перу которого принадлежат современные переделки античных драм. У Александра Володина, Бориса Акунина, Евгения Гришковца, Горького, Ростана и Юлия Кима по 4 упоминания. Поразительно, что им уступают Рэй Куни (!), а также Уайльд и Хармс - по 3 упоминания. По два раза в московской афише упоминаются имена Важди Муавада, Василия Сигарева, Елены Исаевой, Мартина Макдонаха и Михаила Угарова - как и имена классиков вроде Софокла, Бомарше и Льва Толстого.
За рамками данного репертуарного исследования остались Центр драматургии и режиссуры, Театр. doc и «Практика» - они просто не прислали свой репертуар в редакцию проводившего сбор данных справочника «Театральная Россия». Но и с их участием картина не сильно бы изменилась.
В репертуаре двух российских столиц очень мало российской новой драмы и практически нет качественной современной отечественной прозы. Что же касается зарубежных авторов последних двух-трех десятилетий - от Хайнера Мюллера до Эльфриды Елинек, от Бернара-Мари Кольтеса до Сары Кейн, от Бото Штрауса до Жан-Люка Лагарса, то их в афише и вовсе надо искать днем с огнем. Значительная часть московской и питерской афиши заполнена не столько кассовыми переводными пьесами, - что было бы хоть как-то объяснимо, а никому ничего не говорящими именами и названиями вроде «Диалога самцов» Артура Артиментьева и «Чужих окон» Алексея Бурыкина. Так что возникает ощущение, что главный и единственный репертуарный принцип столичных театров есть принцип пылесоса.
При составлении материала использованы данные, предоставленные справочником «Театральная Россия»
Понятие "современная драматургия" очень емкое как в хронологическом (конец 1950-х - 60-е годы), так и в эстетическом плане. А. Арбузов, В. Розов, А. Володин, А. Вампилов - новые классики значительно обновили традиционный жанр русской реалистической психологической драмы и проложили путь к дальнейшим открытиям. Свидетельством тому является творчество драматургов "новой волны" 1970-80-х годов, среди которых Л. Петрушевская, А. Галин, В. Арро, А. Казанцев, В. Славкин, Л. Разумовская и др., а также постперестроечная "новая драма", связанная с именами Н. Коляды, М. Угарова, М. Арбатовой, А. Шипенко и многих других.
Современная драматургия представляет собой живой многоаспектный художественный мир, стремящийся преодолеть шаблоны, стандарты, выработанные идеологической эстетикой социалистического реализма и косными реалиями застойного времени.
Именно советская драматургия открыто провозгласила необходимость перестройки общества, социальной, экономической и нравственной. Драматурги 60-х - начала 80-х годов и их герои с завидным упорством и мужеством показывали с театральных подмостков пороки системы, преступно разрушающей страну, природу, человеческое сознание. В условиях идеологического диктата гражданское мужество проявляли и талантливые театральные режиссеры, такие как Г. Товстоногов, Ю. Любимов, О. Ефремов, А. Эфрос, М. Захаров. Их колоссальными усилиями создавались публицистически страстные спектакли-митинги "Человек со стороны" (по пьесе И. Дворецкого), "Протокол одного заседания" А. Гельмана, "Так победим!" и "Диктатура совести" М. Шатрова; спектакли-притчи с глубоким социально-философским подтекстом по пьесам Гр. Горина ("Забыть Герострата!", "Тот самый Мюнхгаузен"), Э. Радзинского ("Беседы с Сократом", "Театр времен Нерона и Сенеки"), А. Володина ("Две стрелы", "Ящерица"), национальных советских драматургов (И. Друцэ, А. Макаенка, К. Саи и др.). В годы застоя непростая судьба была у и неувядающей "чеховской ветви", отечественной психологической драмы, представленной пьесами Арбузова, Розова, Володина, Вампилова. Эти драматурги неизменно обращали зеркало внутрь человеческой души и с явной тревогой фиксировали, а также пытались объяснить причины и процесс нравственного разрушения общества, девальвацию "морального кодекса строителей коммунизма". Вместе с прозой Ю. Трифонова и В. Шукшина, В. Астафьева и В. Распутина, песнями А. Галича и В. Высоцкого, скетчами М. Жванецкого, киносценариями и фильмами Г. Шпаликова, А. Тарковского и Э. Климова пьесы этих авторов были пронизаны кричащей болью: "С нами что-то приключилось. Мы одичали, совсем одичали... Откуда это в нас?!" Подобное происходило в условиях самой жесткой цензуры, в период рождения самиздата, эстетического и политического диссидентства, андеграунда.
В середине 1980-х годов на волне "перестройки" многим произведениям удалось пробиться в печать и на сцену. Прежде всего, это антисталинские и антигулаговские пьесы ("Колыма" И. Дворецкого, "Анна Ивановна" В. Шаламова, "Тройка" Ю. Эдлиса, пьесы А. Солженицына), а также "Брестский мир" М. Шатрова, "Кастручча" и "Мать Иисуса" А. Володина. В пьесе "Седьмой подвиг Геракла" М. Рощин придумал оригинальный образ богини лжи Аты, которая, выдавая себя за Истину и называя черное белым и наоборот, беспрепятственно властвовала в нищей Элладе "развитого социализма".
Горбачевская перестройка, начавшаяся в советском обществе, серьезно изменила и культурную ситуацию. И тогда же возникла парадоксальная психологическая реакция. Получив, наконец, долгожданную свободу и гласность, многие попросту растерялись. Однако в этом были и свои плюсы, когда возникло мудрое желание "не бежать, а остановиться, чтобы понять смысл происходящего".
Самым положительным было и то, что в новых обстоятельствах не срабатывали призывы чиновников от искусства к писателям быть "командой быстрого реагирования", создавать пьесы "на злобу дня", "не отставать от жизни", как можно скорее "отразить", провести конкурс на "лучшую пьесу о... "перестройке". Об этом справедливо говорил на страницах журнала "Советская культура" В. С. Розов: "Да простят меня, это что-то в духе прежних времен... Не может быть такой специальной пьесы "о перестройке". Пьеса может быть просто пьесой. А пьесы бывают о людях. Подобные же тематические ограничения породят неизбежно поток псевдоактуальной халтуры".
Итак, началась новая эпоха, когда была высоко поднята планка критериев правды и художественности в размышлениях драматургов о сегодняшнем дне. "Сегодняшний зритель намного обогнал и театральную скоропреходящую моду и отношение к себе сверху вниз со стороны театра - он изголодался, заждался умного, несуетного разговора о самом главном и насущном, о... вечном и непреходящем", - справедливо отмечает Ю. Эдлис.
Как и вся русская литература рубежа веков, драматургия отмечена духом эстетического плюрализма. В ней представлены реализм, модернизм, постмодернизм. В создании современной драматургии принимают участие представители разных поколений: наконец легализованные представители поствампиловской волны Петрушевская, Арбатова, Казанцев, создатели постмодернистской драмы Пригов, Сорокин, а также представители драматургии девяностых. Сумели к себе привлечь внимание драматурги Угаров, Гришковец, Драгунская, Михайлова, Слаповский, Курочкин и другие - целая плеяда интересных и разных авторов.
Ведущая тема современной драматургии - человек и общество. Современность в лицах отражает творчество драматургов-реалистов. Можно сослаться на такие произведения, как «Конкурс» Александра Галина, «Французские страсти на подмосковной даче» Разумовской, «Пробное интервью на тему свободы» Арбатовой и многие другие. Наибольший интерес из числа представителей реалистической драмы сумела вызвать в 90-е годы Мария Арбатова благодаря новой для русской литературы феминистской проблематики.
Феминизм ведёт борьбу за освобождение и равноправие женщин. В 1990-е годы ощутим гендерный подход к данному вопросу. Дословный перевод слова «гендер» и есть «пол», но пол в этом случае понимается не только как биофизический фактор, а как фактор социобиокультурный, формирующий определённые стереотипы мужского и женского. Традиционно в мировой истории последних тысячелетий женщине отводилось второстепенное место, и слово «человек» во всех языках - мужского рода.
В одном из выступлений в ответ на слова «В России уже была эмансипация, зачем вы ломитесь в открытые ворота?» Арбатова сказала: «Чтобы говорить о происшедшей женской эмансипации, надо посмотреть, сколько женщин в ветвях власти, как они подпущены к ресурсу [национальному бюджету] и к принятию решений. Ознакомившись с цифрами, вы увидите, что ни о какой серьёзной женской эмансипации в России пока нет речи. Женщина... подвергается дискриминации на рынке труда. Женщина не защищена от... чудовищного бытового и сексуального насилия... Законы по этому поводу работают так, чтобы защищать насильника... поскольку их писали мужчины». Приведена только часть высказываний Арбатовой, чтобы показать обоснованность женских движений, которые начали о себе заявлять в России.
Музыкальным фоном пьесы стала песня «Под небом голубым» Хвостенко - Гребенщикова. Эту песню разучивает соседская дочка, музыка звучит нестройно и фальшиво. Песня об идеальном городе оказывается испорченной. Испорченная мелодия - как бы аккомпанемент к неудачной семейной жизни, в которой вместо гармонии царят обида и боль.
Арбатова показывает, что эмансипирующаяся женщина, самоутверждаясь, не должна повторять среднестатистического мужчину, заимствовать его психологию. Об этом - в пьесе «Война отражений». Здесь воссоздан тип новой русской женщины, стремящейся вести себя так, как, по её ошибочным представлениям, ведёт себя большинство женщин Запада. «Я тоже считаю, что мужчина - это объект потребления, и тоже требую от него удобств. Пусть он будет породист и молчалив». Мужчина и женщина становятся в пьесе зеркалами, отражающимися друг в друге. Впервые герой-мужчина получает возможность увидеть себя со стороны в виде нравственного чудовища. Новый феминизм означает не войну полов, а их паритет, равноправие.
На вопрос «Не видите ли вы опасности от феминизма?» Арбатова привела в пример скандинавские страны, где уже до 70% священнослужителей - женщины, половина парламента и кабинета министров заняты женщинами. В результате у них «самая взвешенная политика, самая высокая социальная защищённость и самое правовое общество».
Успех имели и другие пьесы Арбатовой - «Взятие Бастилии» (о своеобразии российского феминизма по сравнению с западным) и «Пробное интервью на тему свободы» (попытка показа современной успешной женщины).
С середины 1990-х годов Арбатова уходит из драматургии в политику и пишет только автобиографическую прозу. Скоропанова считает, что драматургия в лице Арбатовой много потеряла. Те пьесы, которые были опубликованы, актуальны по сей день.
Реализм в драматургии отчасти модернизируется и может синтезироваться с элементами поэтики других художественных систем. В частности, появляется такое течение реализма, как «жестокий сентиментализм» - соединение поэтики жестокого реализма и сентиментализма. Мастером этого направления признан драматург Николая Коляда. «Уйди-уйди» (1998) - автор возрождает линию маленького человека в литературе. «Люди, о которых я пишу, - это люди провинции... Они стремятся взлететь над болотом, но бог не дал им крыльев». Действие пьесы совершается в небольшом провинциальном городке, находящемся рядом с воинской частью. От солдат одинокие женщины рождают детей и остаются матерями-одиночками. Половине населения такого городка, если и удаётся выбиться из нищеты, не удаётся стать счастливыми. Героиню, Людмилу, жизнь ожесточила, но в глубине души в ней сохранились нежность, теплота и глубина любви, отчего Людмила и даёт объявление о желании познакомиться с мужчиной для создания семьи. В её жизни появляется некий Валентин, которого действительность, однако, разочаровывает: он (как Людмила - мужа) хочет найти сильную, обеспеченную супругу. В пятницу город погружается в беспробудное пьянство, а Валентин приезжает как раз на субботу и воскресенье. Во время очередной пирушки дембели оскорбили Людмилу, и Валентин за неё вступился. Для неё это было настоящим потрясением: впервые в жизни (у героини взрослая дочка) за неё вступился мужчина. Людмила плачет от счастья за то, что с ней обошлись как с человеком. Сентиментальная нота, пронизывающая пьесу Коляды, отражает потребность в добре и милосердии. То, что все люди несчастны, Коляда стремится проакцентировать в этом и других своих произведениях. Жалость пронизывает всё, что написано Колядой, и определяет специфику его творчества.
На первом плане в драматургии может быть даже не сам человек, а действительность в России и мире. Авторы используют фантастику, символику, аллегорию, и их реализм трансформируется в постреализм. Пример - «Русский сон» (1994) Ольги Михайловой. В пьесе отражена социальная пассивность основной массы русского общества, как и неизжитый социальный утопизм. В произведении воссоздан условный мир сказки-сна, экстраполированный на реальность девяностых годов. В центре пьесы - образ современного Обломова, обаятельного молодого человека Ильи, которому свойственны лень и безделье. В душе он так и остаётся ребёнком, существующим в мире фантазии. Илью стремится склонить к общественной активности француженка Катрин, но ни её энергия, ни её любовь не смогли изменить образ жизни Ильи. Финал имеет тревожный и даже эсхатологический оттенок: добром такая пассивность кончиться не может.
Черты эсхатологического реализма проступают также и в пьесе Ксении Драгунской «Русскими буквами» (1996). Изображаемая условно-аллегорическая ситуация напоминает ситуацию «Вишнёвого сада»: дачный дом, который продаёт молодой человек Ночлегов, перебираясь за границу, - метафора: это дом детства, который изображается обречённым на гибель, как и сад перед домом (из-за радиации здесь гибнет всё живое). Однако возникающие между Ночлеговым и молодой женщиной Скай могут перерасти в любовь, даёт понять автор, и это при печальном финале оставляет пусть смутную, но надежду на возможность спасения.
Итак, повсеместно внедрение в реалистическую драму кодов то сентиментализма, то модернизма, то постмодернизма. Возникают и пограничные явления, к числу которых можно отнести пьесы Евгения Гришковца. В большой степени они тяготеют к реализму, но могут включать в себя элементы модернистского потока сознания. Гришковец прославился как автор монодрам «Как я съел собаку», «Одновременно», «Дредноуты», в которых всего одно действующее лицо (отсюда термин «монодрама»). Герой этих пьес в основном занимается рефлексией, с результатами которой знакомит зрителей. Он размышляет о самых разных явлениях жизни и чаще всего о так называемых «простых вещах», а также о категории времени. Знание об этих предметах каждый получает в школе и вузе, но герой Гришковца стремится мыслить самостоятельно. Процесс самостоятельного мышления, в чём-то наивный, путаный, не увенчивающийся большими результатами, занимает в пьесах центральное место. Привлекает искренность героя монодрам, которая сближает его с сидящими в зале. Зачастую герой переосмысляет отдельные факты своей биографии. То, что в молодости казалось ему нормальным и само собой разумеющимся, теперь им критикуется, что свидетельствует о личностном росте, повышении нравственных требований к себе.
Интересно, что Гришковец - не только драматург, а и актёр. Он признаётся, что скучно проговаривать один и тот же текст по много раз, и каждое новое его выступление включает в себя вариантные моменты. Вот почему у Гришковца возникли проблемы с публикацией: публикуется условно-основной текст.
Наряду с монодрамой, Гришковец создаёт и «пьесу в диалогах» «Заметки русского путешественник», где подчёркивается важность доверительного дружеского общения. Автор показывает, что дружба очень нудна человеку, так как прежде всего укрепляет веру в свою необходимость. «Двое - это уже гораздо больше, чем один». Разговорный жанр определяет особенности поэтики данной пьесы. Перед нами разговоры друзей о том о сём. В пьесе же «Город» идёт чередование разговоров (диалогов) и монологов. Раскрыты попытки преодоления тоски и одиночества, каковыми пронизан главный герой произведений. В какой-то момент он просто устаёт от жизни, и главным образом не от её драм и трагедий, а скорее от однообразия, монотонности, повторяемости одного и того же. Ему хочется яркого, необычного, он даже хочет уехать из родного города, бросить семью; его внутренние метания отражает текст. В конце концов человек во многом переосмысляет себя и обретает общий язык с миром, с близкими людьми. Попытка переоценки себя, возвращения к людям и обретения дополнительного измерения жизни, которое придавало бы новый смысл существованию, завершается в этой пьесе успешно. Автор прежде всего подчёркивает, что человек для человека - лекарство.
Пьесы Гришковца несут гуманистический заряд и обладают большой степенью достоверности. Через всем известное он проникает во внутренний мир индивидуальной личности и зовёт своих персонажей к самообновлению, понимаемому не как перемена мест, но и как внутреннее изменение человека. Евгений Гришковец получил широкую известность на рубеже веков, но в последнее время стал повторяться.
Наряду с реалистическими и постреалистическими, создают современные драматурги и модернистские драмы, прежде всего драмы абсурда. Выделяются пьесы Станислава Шуляка «Следствие», Максима Курочкина «Опус микстум», Петрушевской «Опять двадцать пять». Акцент делается на неизжитых противоречиях социально-политической жизни, которые и по сей день заявляют о себе. Самым ярким произведением такого рода Скоропанова считает «Опять двадцать пять» (1993). Используя фантастическую условность и обнажая абсурд происходящего, автор выступает против неизжитого паноптизма, то есть против вторжения государства в частную жизнь людей. Петрушевская защищает право на инакомыслие и вообще инаковость, к чему никак не могут привыкнуть поборники стандарта, ломающие чужие судьбы. Пьеса состоит из диалогов Женщины, вышедшей из тюрьмы, и Девушки, приставленной к ней для социальной адаптации её и её Ребёнка, рождённого в тюрьме. Осознав, что этот ребёнок - существо, больше похожее на животное, чем на человека, Девушка смелеет и начинает задавать вопросы, предписанные ей анкетой. Младшая героиня не может понять, что Женщина уже на свободе, и грозит повторным тюремным заключением. Девушке не дано понять, что перед ней Женщина необыкновенных способностей. Петрушевская как бы задаётся вопросом: так ли уж важно государству, от кого именно она родила? (А от кого родила дева Мария? Но той поклоняются, ведь она родила Христа.) Петрушевская утверждает в массовом читателе и зрителе категорию privacy - личной территории каждого.
Из пьес, написанных Петрушевской уже в новом столетии, выделяется пьеса «Бифем» (2001). Пьеса имеет пограничную стилевую природу и по характеру использования в ней фантастической условности близка к модернизму. Общее имя Бифем принадлежит у Петрушевской женщине с двумя головами. Действие перенесено в будущее, когда пересадка органов, в том числе мозга, оказалась возможной - но очень недешёвой. Би стала одной из первых, кто согласилась присоединить к своему телу вторую голову, голову её только что погибшей дочери, спелеолога Фем. Головы на протяжении спектакля беседуют, и выясняется, что Би очень горда своей жертвенностью, выполнением нравственного долга перед дочерью, а Фем, напротив, страшно мучается, сознавая, что женщина о двух головах никогда не узнает ни любви, ни брака, и умоляет мать покончить с собой. Присоединённость голов к единому телу символизирует у Петрушевской родственные узы. Писательница проповедует равноправие в семье: если его нет в семье, то откуда же оно возьмётся в обществе? «Бифем» содержит и черты антиутопии, предупреждающей о том, что без нравственного преображения новейшие научные находки ни к чему не приведут и будут порождать уродов.
«Мужская зона» (1994) - пьеса постмодернистская. Жанр сама писательница определила как «кабаре». Действие происходит в условной «зоне», напоминающей одновременно концлагерь и один из кругов ада. Автор сводит читателя с имиджами знаменитых людей: Ленин, Гитлер, Эйнштейн, Бетховен. Игру с данными имиджами, разрушая их культовый характер, и ведёт на протяжении пьесы Людмила Петрушевская. Перед нами гибридно-цитатные персонажи. Каждый из них сохраняет и устоявшиеся черты имиджа, и в то же время обретает черты зэка, блатного, показанного в момент исполнения совсем не подходящей для него роли, а именно: Гитлер в роли Кормилицы, Ленин в виде луны, плывущей по небу, Эйнштейн и Бетховен изображают, соответственно, Ромео и Джульетту. Возникает шизоабсурдистская реальность, которая искажает суть шекспировской пьесы. Действо проходит под руководством надсмотрщика, который олицетворяет тоталитаризм мышления и логоцентризм. В этом контексте «мужская зона» у Петрушевской оказывается метафорой тоталитарной омассовлённой культуры, пользующейся языком лжеистин. В результате десакрализируется не только образ Ленина, но и безоговорочное поклонение любому культу вообще.
Пародийную игру с имиджами реальных исторических лиц осуществляет и Михаил Угаров в пьесе «Зелёные (…?) апреля» (1994-95, две редакции - одна для чтения, вторая для постановки). Если Коркия в пьесе «Чёрный человек» подвергает развенчанию имидж Сталина, созданный официальной пропагандой, то Угаров в своей пьесе развенчивает имидж Ленина и его жены и соратницы Надежды Крупской. Как и у Петрушевской, его персонажи - симулякры. При этом имиджи персонажей персонифицированы под номинациями «Лисицын» и «Крупа». Угаров не торопится раскрыть карты и сообщить, кто именно его герои. Он побуждает воспринимать их глазами молодого человека из интеллигентной семьи, Серёжи, который понятия не имеет, с кем его столкнул сюжет, а следовательно, не запрограммирован на ленинский миф. Автор создаёт сугубо виртуальную, то есть вымышленную, но возможную реальность. Он изображает случайную встречу Серёжи апрельским днём 1916 года на Цюрихском озере в Швейцарии с двумя незнакомцами. Уже появление этих двух настраивает зрителя на комедийный лад: они въезжают на велосипедах, и женщина тут же падает, а её спутник заливается смехом и долго не может успокоиться. Две эти фигуры напоминают клоунов и приводят на ум стандартный цирковой приём передразнивания. «Лисицын» столь преувеличенно неадекватно реагирует на падение жены, что долго-долго не может перевести дух от смеха. «Лисицын» - активный, живой субъект невысокого роста, «Крупа» представлена как неповоротливая толстуха с туповатым выражением лица. В этом тандеме «Лисицыну» принадлежит роль учителя, а «Крупе» - роль его несмышлёной ученицы. «Лисицын» всех всегда поучает, при этом проявляет резкую нетерпимость и хамство. Супруги располагаются на той же поляне, что и Серёжа, и начинают вести себя, мягко говоря, некультурно. «Лисицын» всё время разглагольствует и вообще крайне беспардонно ведёт себя. Серёжа впервые встретился с людьми такого пошиба и еле терпит происходящее, но, как человек воспитанный, молчит. «Лисицын» чувствует излучаемое неодобрение и решает «проучить» Серёжу: залучает в свой круг и поучает тому, что интеллигентность есть несвобода. «А вот я, - говорит «Лисицын», - очень свободный человек». В мнимо-культурных беседах «Лисицын» старается всячески унизить Серёжу и, кроме того, его споить. Бросив совершенно упившегося молодого человека под проливным дождём, прекрасно отдохнувшие «Лисицын» и «Крупа» уезжают в Цюрих. А вечерним поездом должна приехать невеста Серёжи.
Играя с имиджем вождя, Угаров не только лишает его пропагандистской гуманности, но и воссоздаёт саму модель взаимоотношений советского государства с его гражданами, основанную на неуважении человека, несоблюдении его прав, так что каждому могли в любой момент сломать судьбу. Развенчание культовых фигур тоталитарной системы - важный шаг к её преодоолению.
«Стереоскопические картинки частной жизни» (1993) Пригова - о массовой культуре. Пригов показывает, что массовая культура нашего времени подверглась трансформации. На смену всеподавляющему идеологическому императиву приходит стратегия мягкого обольщения, притворно-льстивого заигрывания, сладкоголосого запудривания мозгов. Это более замаскированный и изощрённый способ воздействия на сферу сознания и бессознательного. Он способствует формированию и приручению стандартных людей, так как имитирует исполнение их желаний. Неизменной остаётся, показывает Пригов, фальсификация образа действительности, профанация духовного начала, уничтожение его в человеке. Пригов в пьесе рассматривает воздействие на людей массовой телепродукции. Его внимание привлекают ток-шоу, в которых не может быть ничего плохого, угнетающего, неподъёмного для мозгов. Если и возникает видимость конфликтов, то это конфликты между хорошим и лучшим. Пригов строит пьесу из серии сценок-миниатюр (всего 28). Это эпизоды из жизни одной семьи. Главная роль в миниатюрах принадлежит комическому диалогу. Темы затрагиваются модные: секс, СПИД, рок-музыка. Между тем, исподволь внушаются вполне определённые представления:
Главное в жизни - это секс. «Молодое поколение, оставьте власть и деньги нам, а себе возьмите секс».
Коммунисты - хорошие люди. Приводится диалог внука и бабушки. Внуку рассказывали в школе про коммунистов, а бабушка переубеждает его в той мысли, что коммунисты - «какие-то дикие».
Существует то, во что верит большинство. «Маша, ты веришь в бога?» - «Большинство верит, значит, наверное, бог есть».
После почти каждой из 28 сцен раздаются аплодисменты. Это делается для того, чтобы вызвать запрограммированную реакцию у возможного зрителя.
Являются неожиданно инопланетяне, но никому из членов семьи до него нет дела. Затем является чудовище. «Это ты, Денис?» - «Нет, это я, чудовище». - «А, ну ладно». Чудовище съедает маму, а затем и остальных членов семьи. Чудовище символизирует власть масс-медиа над человеком. Но наконец, когда чудовище съедает инопланетянина, оба аннигилируются. Инопланетянин - это символ истинной, «инаковой» культуры, которая одна способна противостоять массовой культуре.
Записанные аплодисменты продолжаются и после того, как на сцене никого не остаётся. Кроме Маши и бога, все остальные персонажи съедены. Чудовище растиражировало себя, оно проникло в души людей.
На рубеже веков в драматургию приходит поколение двадцатилетних. Их произведения, как правило, исключительно мрачные и в том или ином виде исследуют проблему зла. Главное место в пьесах занимают изображения бесчеловечности и насилия, чаще всего не со стороны государства, а зла, укоренившегося в отношениях людей и свидетельствующего о том, как искалечены их души. Таковы «Пластилин» Сигарева, «Клаустрофобия» Константина Костенко, «Кислород» Ивана Выропаева, «Паб» братьев Пресняковых. Таких мрачных пьес и в таком количестве не было даже во времена андеграунда. Это свидетельствует о разочаровании в ценностях современной цивилизации и в самом человеке. Тем не менее, методом от противного, сгущая чёрные краски, молодые авторы отстаивают идеалы человечности.
Исключительно большое место в современной драматургии занимают также римейки - новые, осовремененные версии известных произведений. Драматурги обращаются к Шекспиру, о чём свидетельствуют «Гамлет. Версия» Бориса Акунина, «Гамлет. Нулевое действие» Петрушевской, «Гамлет» Клима (Клименко), «Чума на оба ваши дома» Григория Горина. Из русских авторов обращаются к Пушкину («Драй, зибен, ас, или Пиковая дама» Николая Коляды), Гоголю («Старосветская любовь» Николая Коляды, «Башмачкин» Олега Богаева), Достоевскому («Парадоксы преступления» Клима), Толстому («Анна Каренина - 2» Олега Шишкина: допускается вариант, что Анна осталась жива), Чехову («Чайка. Версия» Акунина). Критерии классики при оценке современности признаются более объективными, нежели какие-либо идеологические критерии. В иных случаях с предшественниками ведут спор либо углубляют их наблюдения. Но в первую очередь драматургия отсылает к завещанным классикой общечеловеческим ценностям. Лучшие из созданных современными драматургами пьес стали достоянием не только русской, но и зарубежной драматургии.
Русская литература конца XX - начала XXI веков в целом представляет, как кажется Скоропановой, значительный интерес. Она учит думать, формирует нравственное чувство, отрицает безобразное, давая часто в опосредованной форме представление о прекрасном и желательном.
«Время драмы, 2019, весна»
Международный конкурс, лаборатория и фестиваль современной драматургии.
Конкурс драматургии «Время драмы» проводится в течение всего года в режиме «нон-стоп» и состоит из условно делимых на времена года, равнозначных по отношению друг к другу конкурсов, маркируемых годом и названием времени года. Нумерация конкурсов – последовательная, линейная, начинающаяся как «1-й», «2-й» и так далее. Год зимнего конкурса маркируется годом первого месяца зимы.
С учётом вышеизложенного, а также принимая во внимание маркировку конкурсов по году и времени года, полное название текущего конкурса: «20-й Международный конкурс современной драматургии Время драмы, 2019, весна».
Краткое название текущего конкурса: «Время драмы, 2019, весна».
Полное название следующего конкурса: «21-й Международный конкурс современной драматургии Время драмы, 2019, лето».
Краткое название следующего конкурса: «Время драмы, 2019, лето».
Номинация: Пьеса
5. «Верхние восемьдесят семь процентов» , Савоскул Ксения (Москва)
Пьеса, в трёх действиях
Роли: женские: 4; мужские: 3; детские: нет; массовка: нет
6. «Выпить море…» , Волноходец Геннадий (Анапа, Краснодарский край)
Трагедия, в трёх действиях
Эзоп один из немногих уцелевших калек Древней Греции. Истинный поэт, он слагает басни понятные рабам и патрициям. Судьба приводит Эзопа в дом философа Ксанфа. Господин восхищается мудростью нового раба, тогда, как его жена Клея ужасается его уродству. Эзоп страстно желает лишь свободы. Ксанф, естественно, ни при каких условиях дать её не хочет, ибо лишится возможности выкручиваться из затруднительных ситуаций и рассказывать басни, присваивая философские идеи Эзопа. Вспыхнувшее чувство между Клеей, тоже забавной игрушкой Ксанфа, и Эзопом, а также безответная любовь рабыни Мели, претендующей стать госпожой, завязывает человеческие отношения в узел, который можно только разрубить…
Основной конфликт пьесы – беспрестанный поиск свободы внутренней и внешней. Это история о силе духа и ничтожестве, честности и коварстве, а главное о любви, которая не может осуществиться в мире несвободных людей.
Пьеса написана ритмизованной прозой – гекзаметром. 6 действующих лиц, 2 женщины.
9. «Добрые жёны» , Ольховская Влада (Минск, Беларусь)
Детектив, в двух действиях
Роли: женские: 6; мужские: нет; детские: нет; массовка: нет
День рождения Алисы, только что вернувшейся из двухлетнего путешествия, собирает в ее квартире старых подруг. Вечеринка кажется предсказуемой, пока среди подарков не обнаруживается окровавленное ожерелье. Попытки понять, кто послал его и кому оно предназначено, показывают, что верные жены, добропорядочные домохозяйки и тихие хранительницы семьи не так уж безгрешны и жестокое преступление может скрываться в прошлом каждой из них.
11. «Женский подход» , Михальцова Ульяна (Гомель, Беларусь)
Комедия с элементами драмы, в одном действии
Роли: женские: 3; мужские: нет; детские: нет; массовка: нет
В одной квартире живут мать, дочь и сестра матери. Мать рано родила дочь. Та уже взрослая, но личная жизнь не складывается. Мать тоже осталась одна, но часто меняет мужчин. Дочь – её противоположность: «книжная мышь», до абсурда порядочная. Сестра матери – одинокая вдова. Принципиальная. Считает сестру позором семьи, но в то же время завидует ей. Всех учит жизни. Но однажды выясняется, что ей тоже есть, что скрывать, да и племянница оказывается не такой уж «мышью».
Действие разворачивается в Испании.
16. «Коммунистический тупик» , Антипов Василий (Ильинский, Раменский р-он, Московская обл.)
Комедия о личных драмах, в двух действиях
На дачу, что находится в Коммунистическом тупике, к Ивану Смирнову приезжает лучший друг юности Андрей. Четверть века назад он продал дачу, эмигрировал в США, на вырученные деньги создал успешный бизнес и сегодня прибыл на роскошном авто, в сопровождении слуги и водителя. Но это внешняя сторона медали. Андрей вернулся в Коммунистический тупик, чтобы с помощью старых друзей выйти из личной тупиковой ситуации.
17. «Комната Че» , Ольховская Влада (Минск, Беларусь)
Комедия, в одном действии
Роли: женские: 3; мужские: 4; детские: нет; массовка: нет
Комната Че – это дальний уголок памяти, куда мы загоняем самые сложные и неловкие воспоминания. Там встречаются прошлое и настоящее, этапы взросления и былые связи, все то, что не принято показывать в идеальной жизни, отраженной в соцсетях.
Но именно воспоминания из Комнаты Че порой формируют будущее. И теперь новому воспоминанию, оказавшемуся там, предстоит разобраться, почему жизнь его хозяйки покатилась под откос и что ей на самом деле нужно, чтобы стать счастливой.
19. «Крокодил» , Бочарников Иван (Нижний Новгород)
Роли: женские: 3; мужские: 3; детские: нет; массовка: нет
Посвящается моей бывшей жене. Иногда, когда мы не в состоянии самостоятельно справиться со своими проблемами, на помощь может прийти психолог или необычные обстоятельства. С такой ситуацией сталкиваются главные герои – две пары, находящиеся на грани развода. Михаил и Даша вместе уже много лет, а Костя и Женя только собираются в ЗАГС.
Вместе с психологом Антоном они приезжают в загородный дом, чтобы решить свои разногласия вдали от мирской суеты, но оказываются в смертельной ловушке – вокруг дома бродит сбежавший из клетки и очень голодный крокодил, который не дает им выйти из замкнутого пространства и уйти подальше друг от друга, подталкивая героев то ли к взаимному уничтожению, то ли к спасению.
21. «Мама, я улетаю в космос» , Лизоркина Наталия (Москва)
Роли: женские: 2; мужские: 3; детские: 1; массовка: нет
История о том, как в одной семье пропал ребёнок, сообщивший родителям, что он «улетает в космос». Пьеса начинается как реалистическая, но под конец совсем теряет бытовые очертания.
23. «Моя жена стриптизёрша» , Кружнов Андрей (Тамбов)
Эпизоды из городской жизни, в двух действиях
Роли: женские: 3; мужские: 2; детские: нет; массовка: нет
Спустя годы встречаются друзья молодости – Он и Она. Когда-то у каждого была семья, потом всё исчезло, и они покинули родину. Она работала стриптизёршей в Европе, Он жил в Америке. Теперь одинокие и свободные они встретились в родном городе. Ему нужно жильё на время и фиктивная печать о браке, ей – надёжный друг и защитник. Они готовы жениться. Пока фиктивно. А вот что потом?..
24. «Мы поссоримся за вас» , Дарда Евгений (Москва)
Комедия, в одном действии
Под видом "Службы спасения любви" любовница вместе с помощником появляется в доме своего любовника, чтобы отбить его в очном психологическом поединке с женой. "Служба" должна разыграть комедию абсурда перед конфликтующей парой, демонстрируя всю бессмысленность семейных ссор. Но если роли участникам этого интерактивного спектакля раздает любовница, то назначение им ролей в жизни берет на себя жена…
25. «Наш Бог – Закон!» , Бондаренко Антон (Санкт-Петербург)
Идеологическая мелодрама, в трёх действиях
Роли: женские: 8; мужские: 11; детские: нет; массовка: есть
О чем.
Главными героями, Ангелумом и Живайей, разыгрывается модель второго пришествия Спасителя в наше время, когда открываются тайны Евангелие. Герой предлагает новую религиозную модель, на смену устаревшей, которую давно ожидает мир, и приоткрывает тайны на суд, бессмертие и вечную любовь.
Сюжет.
Нью-Йорк. Общество растеряло законы естества и поэтому разрушается. Ангелум с единомышленниками отстаивает истину, основанную на последних научных открытиях и традициях мировых религий, что Бог – это Закон, и что именно эта, новая вера в Закон, спасет мир от распада. Его идеологию пытается купить и уничтожить финансовый воротила Гуман, один из представителей транс гуманистов, которые перекраивают природу под свои эго-желания. Ангелум отказывается предавать Бога, которому обещал спасти мир, тогда гуманисты судят и казнят его, как бунтовщика, повторяя сюжет Евангелия.
26. «Не губите первоцветы!» , Алещенкова Вероника (Минск, Беларусь; Смоленск)
Пьеса, в двух действиях
У главных героев пьесы – Кира и Маши – умирает дядя, после которого остается большая и дорогостоящая квартира в центре города. Дядя был влюблен в молодости, но женитьбой это не завершилось – невеста отказалась, не захотев жить в квартире с мамой. Он же всю оставшуюся жизнь писал ей письма, которые складывал в стол. Дядя понимал, что когда его не станет, племянники продадут квартиру, поделят деньги, содержимое квартиры выбросят. Поэтому он решил все денежные сбережения положить в банковскую ячейку, о чем написал в одном из писем. Все зависело от того, прочтут письма племянники или нет. Чтобы открыть ячейку, надо было отгадать код из 16 знаков, который обозначал самое дорогое для дяди. К увлеченным продажей квартиры и поиском денежных сбережений дяди племянникам однажды приходят покупатели, которыми оказываются супруг Маши, внезапно ушедший к другой, его подруга и ее мать, последняя – шумная и властная – узнает эту квартиру, в которой когда-то неоднократно бывала. Племянники понимают, что это и есть "Беатриче" их дяди, но удивлены тому, какая она. Маша переживает встречу с бывшим супругом, она в сердцах кричит ему "Не губите первоцветы", она не хочет продавать ему квартиру. Кир же уговаривает преодолеть себя и обиды, и получить деньги для осуществления своего жизненного плана. Благодаря уговорам, Маша подписывает документы на развод, и соглашается на продажу. Письма дяди читает подруга Маши, заходившая к ней в гости, и она находит письмо с номером ячейки и банком, но код остается неизвестным. Кир, Маша и ее подруга делают попытку ввести код. И только подруга Маши отгадывает, что самое дорогое для дяди была его мама. Кир, получив все деньги, тратит их согласно своим представлениям, а не пожеланиям дяди. Кир покупает наконец-таки квартиру, приглашает в нее хозяйку. Маша же оставляет мечты о покупке домика, где сможет выращивать розы, пионы, лаванду. Она все бросает и уезжает в неизвестном направлении – надолго и далеко…
28. «Остров президентов» , Жинкин Андрей (Санкт-Петербург)
Лирико-политический водевиль, в двух действиях
Роли: женские: 2; мужские: 12; детские: нет; массовка: есть
Однажды король одного маленького островного государства, озабоченный нищетой своего народа, нашёл неожиданный выход: он стал продавать гражданство своей страны беглым политикам с соседних островов вместе с гарантией их безопасности. Бизнес, хоть и рискованный, оказался удачным, остров разбогател, но… С неожиданно выросшими детьми всегда жди хлопот. Правда, как и положено в комедии, всё заканчивается хорошо.
Так что, добро пожаловать на остров президентов!
30. «Последняя капля дождя» , Казарновский Лев
Роли: женские: 1; мужские: 2; детские: нет; массовка: нет
Генрих – учёный, изучающий насекомых. Целые дни он проводит в домике, расположенном у подножия холма. Благодаря этому холму, здесь сохраняется влажный климат, и для насекомых это место является настоящим раем. Однако жена Генриха Инга страдает от одиночества. Однажды какой-то человек попросил у них укрыться от дождя, и Инга узнала в нём своего бывшего одноклассника Макса, в которого была влюблена. Но он стал футболистом, уехал в другой город, и они больше не встречались. А сейчас Макс вернулся, чтобы тренировать местную команду. У него большие планы и, в первую очередь, построить современный стадион. Он уверен, что это вдохнёт в их маленький городок новую жизнь. У Инги вновь вспыхивают чувства к Максу и она уходит к нему. А Генрих открыл каких-то редких жучков, которые считались давно вымершими и рассчитывает на холме организовать заповедник. Но у Макса другие планы. Он получил разрешение срыть холм и на этом месте строить стадион. И Генрих начинает неравную борьбу.
31. «Развод с оркестром» , Алифанов Иван
Трагифарс, в одном действии
Действие пьесы происходит в советское время в коммунальной квартире. Хотя она обозначена как трагифарс, это, всё же, больше комедия. Комедия отношений, чувств, быта, убеждений. История о том, как простая бытовая ссора супругов чуть не закончилась разводом, благодаря вмешательству тещи, соседей и интересующихся.
34. «Случайная встреча» , Фёдоров Вадим (Прага, Чехия)
Драма, в пяти и более действиях
Игорь перед поездкой в Прагу совершенно внезапно на один день уезжает в Казань. Где встречает свою жену с любовником. Игорь затевает развод, делёж имущества и месть как жене, так и любовнику. Но его сердце не выдерживает стресса и алкоголя и он умирает.
36. «Спичка» , Саморядова Елена (Калининград)
Катя, Маша и Света подружились с десяток лет назад, еще в университете. Катя переехала в Москву, Маша и Света остались в родном городе. Они давно не виделись – и вот вернувшаяся Катя собрала старинных подруг в кафе. К чему может привести такая встреча, помимо похмелья? Вы даже не представляете.
38. «Счастливый финал, или Ада Бранд должна умереть» , Карант Тамара (Москва)
Драма, в двух действиях
Роли: женские: 4; мужские: 7; детские: нет; массовка: нет
Это история Али Барановой, молодой невзрачной девушки, мечтающей стать актрисой, работающей костюмером в маленьком Московском театре. Её жизнь кардинально меняется, когда судьба сводит её с известной писательницей бульварных романов Адой Бранд.
Современный пиар требует открытости личности автора. Пожилая женщина с искалеченным телом и судьбой, Анна Андреевна, пишущая под псевдонимом Ады Бранд, не может позволить себе такой роскоши.
Анна Андреевна предлагает Але Барановой сыграть роль Ады Бранд, тем более что девушка всегда была ярой поклонницей её творчества. Теперь, когда Анна Андреевна понимает, что финал её жизни уже близок, она, помимо творческих амбиций, благодаря Але, хочет прожить свои последние дни не только в качестве вымышленных героинь на страницах своих романов.
Но Аля не вымышленный персонаж – она живая девушка из крови и плоти. Жизнь слишком отличается от созданных нами произведений. В жизнь невозможно вписать счастливый финал – она сама диктует свои условия.
39. «Тифон, или Гигантомахия» , Ильюшина Ольга (Киев, Украина)
Фантазия с элементами дель арте, в четырёх действиях
Роли: женские: 2; мужские: 3; детские: нет; массовка: есть
В замечательной театральной фантазии Григория Горина доктор Симпсон узнает себя в Лемюэле Гулливере и «трогается» с мертвой точки. А если не так… Что если «бесхвостая комета», затмившая «небо Ирландии», вдруг обнаружит себя в каком-нибудь совершенно заурядном теле, чтобы сгореть без остатка, а потом снова возродиться из пепла? Я предлагаю маленькое хулиганство. Представим, как наша старая знакомая – Коломбина – шагает из жизни в жизнь, чтобы подбить погруженное в сон рыцарство на безобразно великое дело. За время спектакля она примерит несколько масок: царственную – Франсуазы Ментенон, хулиганскую – Джакомо Казановы и трагическую – Марины Цветаевой.
40. «Тонкие стены» , Троицкая Валерия (Санкт-Петербург)
Пьеса, в двух действиях
Грань между несчастливым и счастливым мироощущением на самом деле очень тонка. Но сколько нужно испытать, чтобы преодолеть ее? «Тонкие стены» – это история об обретении себя, о радости своего пути и трудности его принятия. О доверии человека Богу. И о любви, которую дарует только Бог.
41. «Три плюс кот» , Шестаков Евгений (Москва)
Комедия, в двух действиях
Роли: женские: 2; мужские: 2; детские: нет; массовка: нет
История о том, как бывшая жена приходит к бывшему мужу погрустить у могилки брака, а там – цветущая клумба новой любви, праздник взаимности и надежд. И она тут даже не третий лишний, а суповая кость в кастрюле с компотом. Который помешивает хвостом кот – удивительное животное, знающее про людей больше, чем они сами.
42. «Улан-Удэ – Иркутск со всеми остановками» , Иванов Игорь (Улан-Удэ)
Действие происходит в купе плацкартного вагона, со сменяющимися пассажирами на каждой остановке поезда. Во время смены пассажиров действие происходит на перроне.
Если перечислять всех актёров, то их будет задействовано 19, но несколько актёров произносят только одну или две фразы и они могут быть заменены переодевшимся актёрами, тогда это 8-10 актёров.
Предположительно, что время пьесы 1ч. 20 мин. (без перерыва).
Дата написания апрель 2019г. Объём текста 37стр. Аудитория-для взрослых и молодёжи.
44. «Чистый родник» , Шаяхмет Акылбек (Костанай, Казахстан)
Современная пьеса
Три путника встретились у одного родника. В том месте, где стекала вода, была высечена надпись: «Эй, путник, будь чистым, как этот родник». Каждый из них, размышляя над надписью, приходит к разным мыслям.
Первый сказал: «если человек работает, как и этот родник, не останавливается, в конце концов, достигает намеченной цели».
Второй считал: «чистый родник людям, изнывающим от жары, дает прохладу, душе – усладу, кто хочет пить – утоляет жажду, и за все это не ждет награды. Поэтому на добро надо ответить только добрыми делами».
Третий на родник смотрел как на зеркало, и считал, что душу, мысли и тело надо хранить в чистоте, как этот родник, где отражаются блеск солнца и отсветы травы.
Действующие лица пьесы аким, поэт и адвокат размышляет о смысле жизни. Характерная черта персонажов проявляется в любви к человеку. Они глубокими корнями уходит в казахскую степь, развивает философские темы. Самое главное главный герой пьесы поэт смотрит на современный мир своими глазами. Любовь и ненависть, добро и зло, свет и тень переплетаются в пьесе.
45. «Эмигрантские игры, или Коньяк для тараканов» , Кирий Александр (Тирасполь, Приднестровская Молдавская Республика)
Трагикомедия, в двух действиях
Роли: женские: 1; мужские: 1; детские: нет; массовка: нет
Предлагаемая пьеса о любви и одиночестве, о больших чувствах и тяжелых ожиданиях, о надеждах и разочарованиях, о боли душевной и безмятежном равнодушии, о желании выбраться в люди, оставаясь, порой на уровне примитивного гомо сапиенса. И все это усложняется атмосферой эмигрантского быта.
Вера и Александр встретились, вероятно, не случайно, хотя момент знакомства казался достаточно неожиданным. Саша вытащил женщину буквально из под колес движущегося автомобиля. Но их дальнейшие отношения полны неясности, секретов, даже трагизма.
И постоянно стоит вопрос: что сильнее любовь или личные привязанности, будущее счастье или прошлые ненастья? Все достаточно сложно и непонятно. И даже ссылка на Ромео и Джульетту, отождествление с ними, только усугубляет отношения молодых людей.
Время покажет, как любят говорить сомневающиеся граждане, не находя желаемого результата.
Номинация: Пьеса малого формата, монопьеса
5. «Волчья песня» , Спалевич Анастасия (Абакан)
Монопьеса
Сибирские степи хранят множество тайн и легенд. Есть среди них хорошие, поучительные… Но есть и страшные… полные злобы, страха и мести. А порождают такие истории жадность, алчность, невежество и вечный голод человека.
Согласно древней Хакасской легенде прародительницей тюрков и хакасов была белая волчица. Бежала она по земле, пронзенная стрелой, и там, где капли крови просачивались в землю, рождался тюркский народ. Эта история как символ единства всех жителей Сибирской земли.
С годами дети Белой волчицы постепенно утратили первородную связь с Праматерью. Правда не все. Огромная сила пробуждалась в самых сильных и достойных – шаманах. Приобретая духа-покровителя, шаманы могли обращаться в самых разных животных. Но что делать молодой девушке, открывшей в себе такие огромные способности? Как, познав жестокость мира, сохранить в себе человека? Или волчий голод окажется сильнее?
9. «Зеркало для души» , Калинкин Виктор (Тверь)
Мини-пьеса (миниатюра), в одном действии
Зарисовка. В троллейбусе встречаются знакомые, один из них актёр драмтеатра. Актёр приводит примеры некоторых своих поездок, шутит: общественный транспорт – портал, через который можно «сходить в народ» и заглянуть в его загадочную душу. Скоро на их пути появляются новые примеры.
10. «Кастинг для стендапера» , Донцов Андрей (Москва)
Роли: женские: нет; мужские: 2; детские: нет; массовка: нет
Бывают встречи, которые меняют в корне твою жизнь. Бывают люди, напоминающие тебе Бога, а бывают – Дьявола.
В парке встречаются двое людей. Один – молодой, энергичный, мечтающий о славе; другой – угрюмый и разочаровавшийся, задумавший свести счеты с жизнью самым жутким образом.
Это и конфликт поколений – двадцатилетние против сорокалетних и драматическая развязка: в таких история выживает кто-то один.
В пьесе используется текст песни Оксимирона и стенд-ап номер одного из героев.
11. «Коту под хвост» , Хаммер Ната (Москва)
Монопьеса
Роли: женские: 1; мужские: нет; детские: нет; массовка: нет
Учитель русского языка и литературы Полина Григорьевна привычно тянет школьную лямку, с трудом преодолевая ухабы и выбоины нового времени. Школа – это единственная жизненная колея, которую она знает, свернуть с которой страшно. Все ее мысли и надежды сконцентрированы на дочери Кате, которая должна быть счастлива за себя и за нее. Но Катина жизнь никак не укладывается в стандарты материнского представления о счастье. Всеми своими впечатлениями, размышлениями и горестями Полина Григорьевна делится со котом Люцием, потому что быть откровенной она может только с ним – он ведь никому никогда ничего не расскажет.
Пьеса написана в марте-апреле 2019 г. на материале книги автора "Школа.Точка.Ру", изданной в 2015 году.
Понятие "современная драматургия " очень емкое как в хронологическом (конец 1950-х - 60-е годы), так и в эстетическом плане. А. Арбузов, В. Розов, А. Володин, А. Вампилов - новые классики значительно обновили традиционный жанр русской реалистической психологической драмы и проложили путь к дальнейшим открытиям. Свидетельством тому является творчество драматургов "новой волны" 1970-80-х годов, среди которых Л. Петрушевская, А. Галин, В. Арро, А. Казанцев, В. Славкин, Л. Разумовская и др., а также постперестроечная "новая драма", связанная с именами Н. Коляды, М. Угарова, М. Арбатовой, А. Шипенко и многих других.
Современная драматургия представляет собой живой многоаспектный художественный мир, стремящийся преодолеть шаблоны, стандарты, выработанные идеологической эстетикой социалистического реализма и косными реалиями застойного времени. Именно советская драматургия открыто провозгласила необходимость перестройки общества, социальной, экономической и нравственной. Драматурги 60-х - начала 80-х годов и их герои с завидным упорством и мужеством показывали с театральных подмостков пороки системы, преступно разрушающей страну, природу, человеческое сознание. В условиях идеологического диктата гражданское мужество проявляли и талантливые театральные режиссеры, такие как Г. Товстоногов, Ю. Любимов, О. Ефремов, А. Эфрос, М. Захаров. Их колоссальными усилиями создавались публицистически страстные спектакли-митинги "Человек со стороны" (по пьесе И. Дворецкого), "Протокол одного заседания" А. Гельмана, "Так победим!" и "Диктатура совести" М. Шатрова; спектакли-притчи с глубоким социально-философским подтекстом по пьесам Гр. Горина ("Забыть Герострата!", "Тот самый Мюнхгаузен"), Э. Радзинского ("Беседы с Сократом", "Театр времен Нерона и Сенеки"), А. Володина ("Две стрелы", "Ящерица"), национальных советских драматургов (И. Друцэ, А. Макаенка, К. Саи и др.). В годы застоя непростая судьба была у и неувядающей "чеховской ветви", отечественной психологической драмы, представленной пьесами Арбузова, Розова, Володина, Вампилова. Эти драматурги неизменно обращали зеркало внутрь человеческой души и с явной тревогой фиксировали, а также пытались объяснить причины и процесс нравственного разрушения общества, девальвацию "морального кодекса строителей коммунизма".
Вместе с прозой Ю. Трифонова и В. Шукшина , В. Астафьева и В. Распутина, песнями А. Галича и В. Высоцкого, скетчами М. Жванецкого, киносценариями и фильмами Г. Шпаликова, А. Тарковского и Э. Климова пьесы этих авторов были пронизаны кричащей болью: "С нами что-то приключилось.
Мы одичали, совсем одичали... Откуда это в нас?!" Подобное происходило в условиях самой жесткой цензуры, в период рождения самиздата, эстетического и политического диссидентства, андеграунда. В середине 1980-х годов на волне "перестройки" многим произведениям удалось пробиться в печать и на сцену. Прежде всего, это антисталинские и антигулаговские пьесы ("Колыма" И. Дворецкого, "Анна Ивановна" В. Шаламова, "Тройка" Ю. Эдлиса, пьесы А. Солженицына), а также "Брестский мир" М. Шатрова, "Кастручча" и "Мать Иисуса" А. Володина. В пьесе "Седьмой подвиг Геракла" М. Рощин придумал оригинальный образ богини лжи Аты, которая, выдавая себя за Истину и называя черное белым и наоборот, беспрепятственно властвовала в нищей Элладе "развитого социализма". Горбачевская перестройка, начавшаяся в советском обществе, серьезно изменила и культурную ситуацию.
И тогда же возникла парадоксальная психологическая реакция. Получив, наконец, долгожданную свободу и гласность, многие попросту растерялись. Однако в этом были и свои плюсы, когда возникло мудрое желание "не бежать, а остановиться, чтобы понять смысл происходящего". Самым положительным было и то, что в новых обстоятельствах не срабатывали призывы чиновников от искусства к писателям быть "командой быстрого реагирования", создавать пьесы "на злобу дня", "не отставать от жизни", как можно скорее "отразить", провести конкурс на "лучшую пьесу о... "перестройке".
Об этом справедливо говорил на страницах журнала "Советская культура" В. С. Розов: "Да простят меня, это что-то в духе прежних времен... Не может быть такой специальной пьесы "о перестройке".
Пьеса может быть просто пьесой . А пьесы бывают о людях. Подобные же тематические ограничения породят неизбежно поток псевдоактуальной халтуры". Итак, началась новая эпоха, когда была высоко поднята планка критериев правды и художественности в размышлениях драматургов о сегодняшнем дне. "Сегодняшний зритель намного обогнал и театральную скоропреходящую моду и отношение к себе сверху вниз со стороны театра - он изголодался, заждался умного, несуетного разговора о самом главном и насущном, о... вечном и непреходящем", - справедливо отмечает Ю.Эдлис.